Он пожал плечами.
- Вы же любите приказы.
- Обожаю, – я опять усмехнулся. - Сплю и вижу, как бы исполнить очередной, – я откинулся на спинку кресла. - Вы же сами сказали, разницы между светом и тьмой особой нет. Так зачем мне лезть вон из кожи ради возрождения магов Света, если я свою жизнь положил на то, чтобы истребить магов Тьмы? Какая-то глупость получается, вам не кажется? Сегодня убивай, завтра ищи, как спасти.
Он повёл бровью.
- Тогда зачем вы работаете на Артария?
Я пожал плечами. Он задал отличный вопрос.
- А вы?
Мы привычно уставились друг на друга.
- В любом случае, - я опустил глаза на пожелтевшие листы бумаги, - я не собираюсь бросать ваше дело. Расслабьтесь. Сделайте себе кофе или прогуляйтесь.
Его хватило ещё примерно на час. После чего он навис надо мной, вглядываясь в корявый почерк моего предшественника.
- Что вы ищите? – спросил он.
Я покосился на него, не поднимая головы от бумаг.
- Вот, смотрите. В этой колонке названия книг. Просто листайте, пока не найдёте нашу.
Он пододвинул к моему столу ещё один стул и тоже погрузился в пожелтевшие листы.
***
Надо сказать, первый же день довёл меня до такого исступления, что я с трудом дополз до дома. О том, чтобы заглянуть в «Пышку» не могло быть и речи. Только из верности данному слову я полчаса отмахал мечом и свалился спать. Не потому, что хотел забыться, а просто потому, что у меня не было сил ходить, говорить и думать. Так же прошёл и вторник. Радовало одно: мы стали меньше ругаться. Только утром, перед работой, и вечером, перед тем, как разойтись по домам. В среду мы нашли первый обнадёживающий звоночек.
- Посмотрите, - сказал мне Даркел, тыкая пальцем в еле читаемую кляксу, - Артэ Табиус. "Ткани, поля и духи".
- Это не совсем то, - сказал я, бросив на запись короткий взгляд, - смотрите, - я указал пальцем на строчку рядом, – это трактат. Но это лучше, чем ничего. Он здесь, в библиотеке. Хотите посмотреть?
Он поднял лицо, и я увидел, что, несмотря на усталость, глаза его блестят.
- Пожалуйста.
Я встал и потянулся. Проверил ключи на поясе и стал спускаться к хранилищу. Даркел шёл следом. Отперев дверь, я пропустил его вперёд, как предписывала инструкция, и мы двинулись вдоль полок с книгами. Трактат стоял где-то очень далеко. Свет за спиной уже померк, когда я остановился.
- Сто шестьдесят пятая полка, - сказал я, - нам нужна сто шестьдесят шестая.
Я подошёл к следующей полке.
- Даркел, что здесь написано?
Он приблизился ко мне и всмотрелся в полустёртые цифры.
- Сто шестьдесят семь, - сказал он.
Мы посмотрели друг на друга.
- Я не сошёл с ума? – спросил я.
- Нет, - ответил он и, подойдя к стене между стендами, положил на неё руку, чуть сдвинул ладонь и постучал, - прислушайтесь.
Теперь уже я встал рядом и прислушался к его стуку. Облизнул губы.
- Ломать нельзя.
Он поджал губы - у него явно была такая идея. Затем провёл ладонью по стене ещё раз и нажал на какой-то кирпич. Что-то громыхнуло, и стена поехала в сторону. Я постарался не показывать восхищения – внимательность потрясающая. Вряд ли я нашёл бы это место сам. Заглянув внутрь, я чихнул. И ещё раз. И ещё. Пыли здесь было море, так же, как и паутины. А вот под толстым слоем седины я увидел не один, а целых три стенда.
Я оглянулся на Даркела. Он переминался с ноги на ногу, ожидая, пока я отойду с дороги. Едва путь оказался свободен, он вошёл в комнату и взял в руки первую попавшуюся книгу.
- Триано Веете. "Путь говорящего с духами", - прочёл он и посмотрел на меня. - Поздравляю. Мы выполнили приказ.
Находка меня, конечно, взбудоражила, но не могу сказать, что обрадовала. Новые книги пришлось срочно описывать. Всё, что мы нашли в комнате, было посвящено Изначальным, их поиску и подчинению. Даркел закопался в пыльные гримуары, как ребёнок в конфеты, и, к счастью, почти мне не мешал.
До борделя я добрался лишь в пятницу, надеясь, что там меня ждёт письмо. Так и оказалось.
========== Встреча четвёртая ==========
Я выскочил из кэба, как болт из ложа арбалета, направление я примерно помнил, а потому, не дожидаясь, пока кучер ухватит меня за плечо, рванул к дверям моего клиента. Определённо, я сошёл с ума. Только у порога, о который благополучно споткнулся, я понял, что не знаю, где звонок и есть ли он тут вообще. Я постучал, попутно успокаивая дыхание, но ответили мне не сразу. Зато сразу после того, как дверь распахнулась, цепкие пальцы ухватили меня за ворот рубашки и втащили внутрь.
- Ты с ума сошёл? Ещё солнце не зашло.
Да, я сошёл с ума. Я просто стоял и вслушивался в его дыхание, в цветочный запах его волос. Не удержавшись, я притянул Талиана к себе. Какой же он тёплый.
- Пошли наверх, - шепнул он, неловко выворачиваясь, и только тут мне пришло в голову, что дом может быть не его. Скажем, такая же съемная квартира, как у меня, только в квартале получше. А я свечусь тут в своих блядских шмотках, с чёрной повязкой на глазах. И порчу как это… лицо заведения.
- Пошли, - перехватив его руку, я потянул его вверх. Ноги сами нащупывали ступеньки – как же легко человек привыкает к трудностям. Кажется, эта повязка уже стала мне родной.
Оказавшись в спальне, я остановился, пытаясь понять, что происходит. Здесь появились новые запахи – свежей выпечки и варенья. Может, он только что проводил кого-то? Интересно, кого? Я чувствовал, как топорщатся волосы на затылке, занимая боевую стойку. Дверь за спиной закрылась.
- Сегодня секса не будет, - сказал он как обычно негромко.
Моё сердце дрогнуло. Хорошо это или плохо? Понятия не имею. Чёрт с ним с сексом, когда это чудо стоит рядом, но почему он решил изменить обычный распорядок? Неизвестность пугала.
- Как, совсем? – попытался я отшутиться. – И поцелуи тоже нельзя?
Он весь заледенел и ощетинился, как котёнок, которого погладили против шерсти.
- Если хочешь, - тихо и неловко.
Хочу ли я? Я схватил Талиана за плечи и, прижав к двери, принялся покрывать его лицо поцелуями. Да что же он со мной делает!
- Очень, - прошептал я, когда мои губы замерли напротив его.
Секундное колебание, и его губы потянулись мне навстречу. Такие же мягкие, как я и представлял, только очень сухие.
- А говорят, вы не целуетесь… - пробормотал он, едва я слегка его отпустил.
Меня будто ледяной водой окатило.
- Нет. Хастлеры не целуются.
Мы оба замерли, чувствуя неловкость момента.
- Так почему не будет секса? – спросил я, меняя тему.
- Да… - он явно приходил в себя, - не будет. Сегодня у меня день рождения. И я не придумал ничего лучше, чем позвать на него проститутку, - он помолчал, - вернее, никого лучше, наверное.
Я бы соврал, если бы сказал, что он меня не ошарашил.
- День рождения... - повторил я. - Тебе следовало сказать. Написать.
- Ну, это ведь ничего не меняет. Я оплачу это как полную ночь, - торопливо добавил он и замешкался. - Или на это другие расценки?
Я сжал руки на его плечах, пытаясь справиться с бешенством.
- Я бы принёс подарок, Талиан.
Кажется, я в первый раз назвал его по имени. Тут же вспомнилось, как я смеялся над Лиаро. Запоминать имена проституток… А если запоминаешь имя клиента, это не то же самое?
Он медленно расслаблялся в моих руках.
- Не нужно подарка. Просто побудешь со мной. Этого хватит.
Я кивнул.
- Говори, что делать, - я усмехнулся. - Я не праздную дни рождения, так что в этом я полный профан.
- Я тоже, - сказал он и, потянув меня за руку, усадил на какой-то диван, которого я раньше здесь не замечал, - довольно глупо праздновать в одиночестве. А ты? У тебя тоже никого нет?
Он, видимо, сел рядом, потому что диван прогнулся.
- У меня есть трое друзей, - я помешкал, подбирая слова. - Не могу сказать, что они очень хорошие люди. Просто они мои друзья, и они всегда рядом. Но праздники, - добавил я, - это, наверное, не моё. Для меня свободный день - лишь повод завалиться на кровать и уснуть.
- Никогда бы не подумал, – я почувствовал тепло на руке и понял, что он прислонился ко мне. Он чуть дрожал, но вот так - ткань через ткань - прикосновения, видимо, давались ему легче. А для меня это тепло было лучше, чем грелка больному лихорадкой.
Какое-то время мы посидели в тишине, и он был мягким и доверчивым, согревая мне этим душу, но затем вдруг снова заледенел. Как оказалось - от воспоминаний.
- А все мои погибли. В войну. Мне тогда было девятнадцать. Нашу общину сожгли. Целиком...
Он словно бы споткнулся и резко замолчал, поняв, что проговорился. Медленно отстранился.
- Забудь об этом, - произнёс совсем холодно, как раньше.
Чёрт.
- Я догадывался, - сказал я, но слов было мало, и я снова потянул его на себя, укладывая спиной себе на грудь, - ты был с мятежниками. Поэтому ты ненавидишь ведьмаков.
- Да.
Тишина. За эти несколько секунд он стал от меня так же далёк, как и в самом начале. Я попытался осознать то, о чём думал и раньше. Только до этого разговора я точно не знал, кто передо мной - ведьмак или тёмный. Хотя в глубине души понимал, что как раз ведьмаком он быть не может. Не похож. Наверное, месяц назад эта новость стала бы для меня ударом. А теперь, когда заноза в чёрном балахоне сновала вокруг меня целыми днями… Не знаю, они стали как-то… Человечнее. Да, Даркел выводил меня из себя, но врагом он не был, детей в жертву демонам не приносил. А Талиан и вовсе не казался опасным. Как может быть опасен тот, с кем ты не боишься остаться с завязанными глазами?
- Шрамы… – сказал я, и он понял мой вопрос. Я чувствовал, как он прижимает руки к груди.
- Почти, - прошептал он.
Я наклонился и поцеловал его в макушку, пытаясь хотя бы чуточку успокоить. Он молчал очень долго. Я уже думал, он не заговорит, когда ледяной капелью в мёртвой тишине прозвучал его голос, отстранённый, будто он говорил не о себе.
- Большинство было убито в первые дни. Выжило трое. Нас выходили чуть-чуть и отвели на суд, – он снова замолчал и продолжил через некоторое время. - Чтобы так судили вас, ведьмак. У нас не было ни защитников, ни присяжных. А приговор был прост – нас отдали отряду, который разрушил наш дом, – снова пауза. Долгая. Он будто выдавливал из себя слова по капле. - Семь дней. Я бы ставил зарубки, если бы мог. Эти ведьмаки с нами делали всё. Всё…