Я выскользнула в коридор, нашла в процедурной докторский халат и самый большой шприц. Разбила первые попавшиеся ампулы, с надписью инсулин. Вылила их все в стакан и набрала полный шприц этой гадости. Пусть теперь только попробует мне что-нибудь не сказать.
Вернувшись в палату, я надела халат. Затем привязала ноги все еще не пришедшего в себя атлета ремнем к кровати. Предварительно сдернув с него белые брюки. Потом сунула под нос вату с нашатырем и всадила иголку шприца ему меж ног. Он заорал и дернулся на кровати.
— Какие мы нежные, — подражая ласковым интонациям врача, проговорила я.
— Что ты делаешь? — он с ужасом посмотрел на меня, потом дернул руки связанные за спиной.
— Не дергайся, мой дорогой. Еще раз дернешься, и я без дальнейших разговоров волью тебе полный шприц ацетона. Как ты думаешь, ты долго умирать будешь или сразу концы отдашь?
— Ттты с ума сошла? — сразу замерев, испуганно спросил он.
— Конечно. Еще давно. А иначе зачем бы меня здесь держали? Я, понимаешь ли, некрофилка. Люблю с трупами сексом заниматься, а мне не дают… Поэтому ты будешь первым, ну не совсем первым… но и не последним, — я плотоядно улыбнулась, — Тебе ведь не просто так меня ублажать запретили… Я силу обретаю, коль кого поимею…
— Не… не надо… лапочка… ну не надо, п-п-пожалуйста… — атлет задрожал всем телом. Видимо в глазах моих было что-то такое, что он сразу во все поверил.
— Как это не надо? А если мне хочется? — жарко выдохнула я, нависая над ним.
— Я найду тебе другого… кого только захочешь… я все-все для тебя сделаю… только не убивай… к тому же так… ну пожалуйста… — в его глазах блеснули слезы.
— Ты не хочешь, чтобы я с тобой получила удовольствие? — я состроила грозную мину.
— Я хочу жить… — едва слышно выдохнул он.
— То есть ты согласен меня ублажать, если твою поганую жизнь тебе оставлю?
— Да! Да! Как только захочешь… Я все-все для тебя сделаю… могу даж убить кого… честно… я умею… — он преданно посмотрел на меня.
— Мне не охота тебя контролировать, — я поморщилась, — ты непредсказуем, ты шлепал меня… — я капризно скривила губы, — К тому же, — я окинула его фигуру оценивающим взглядом, — я могу получить то, что хочу уже сейчас. Ты мне очень-очень нравишься, я ж уже говорила тебе…
— Ну драгоценная моя… не надо… я больше никогда даж пальцем не коснусь тебя… ну пощади… а я помогу тебе выйти отсюда и трупами свежими тебя завалю… ты мне лишь пальчиком укажешь… ну соглашайся, королева моя.
— Как ты меня назвал? — я недоуменно воззрилась на него.
— Королева! Ты будешь моей королевой. Я клянусь, я все-все для тебя исполню. Любое твое слово будет для меня законом.
— Ты ж наврешь! И забудешь все клятвы, как только я распущу ремни! — я рассмеялась, — ты думаешь, я смогу поверить тебе?
— Королева, — на дебильном лице санитара читалось явное недоумение и обида, — Я вообще никогда не вру… и клятв я не забываю… Если в живых оставишь — все для тебя сделаю.
— Может, ты и не врешь, только я не верю… — я рукой погладила внутреннюю сторону его бедра, — к тому же ты мне нравишься… ты очень красиво сложен. Мне трудно противостоять моим желаниям.
Он вновь задрожал всем телом и тихо заскулил как собака. По его лицу было заметно, что впервые в жизни он пожалел, что не похож на задохлика.
— Так страшно? — усмехнулась я.
— Я хочу жить, — едва слышно повторил он.
— Найди способ, как я могу контролировать тебя, и выведи из клиники. Останешься жить.
— Ну это проще простого, — он облегченно вздохнул и заискивающе посмотрел на меня, — в процедурной, в левом шкафу на второй полке, несколько коробок. В каждой браслет и пульт. Если наденешь браслет мне на руку или на ногу, сможешь полностью контролировать. Ключ от шкафа у меня в кармане, на нем голубая бирка.
— И что они дают?
— Это шокеры. Причем очень сильные. Разового нажатия хватит, чтоб минут на пять вырубить.
— На сколько хватает комплекта?
— На пять применений.
— Жди. Пойду посмотрю.
Я взяла ключи и вышла.
Я вернулась минут через пять и надела шокер ему на ногу. Он оказался очень удобным, запирающимся на ключ. Таким, что самостоятельно без ключа не снять.
— Только не проверяй! — взмолился атлет, — я буду очень послушен. Я знаю как они работают.
Но я не удержалась, чтобы не нажать на кнопочку на пульте. Тело атлета выгнула сильная судорога и он, захрипев, закатил глаза.
Я вытащила шприц, который воткнула в него до этого, и села ждать. Пришел в себя он нескоро, минут двадцать прошло точно. Я уж стала волноваться, что переусердствовала, задержав на кнопочке свой палец явно дольше, чем следовало.
Наконец он, застонав, открыл глаза и, облизнув губы, с трудом проговорил: — Убедилась?
— Не только убедилась, но и развлеклась, — мерзко захихикала я, — Ты лежал словно мертвый… мне понравилось… Хочу еще…
— Не надо… Будешь часто пользоваться, батарейка разрядится, — испуганно заерзал он на кровати.
— Там аккумуляторы, мой дружочек, я прочитала инструкцию и теперь знаю, как их менять и заряжать.
— Не надо… не надо, моя королева. Я найду тебе другого. Правда, найду, — атлет жалобно посмотрел на меня.
— Ну даже не знаю… — я с сожалением повертела в руках пульт.
— Клянусь, я буду все для тебя делать… я, кого захочешь, для тебя в мертвеца превращу…
— Ну ладно, поверю, и обуздаю на время свои желания, но если обманешь… пожалеешь, что не прикончила тебя сразу! — с угрозой выдохнула я, после чего распустила ремень, стягивающий его ноги, — Вставай!
Он поднялся, и я, не выпуская из рук пульта, развязала ему руки и шагнула в сторону. Он подтянул брюки, потом повернулся ко мне:
— Королева, охранника на входе обманываем или прикончить хочешь?
— Обманываем, это как?
— Могу на каталке тебя вывезти.
— Ну уж нет, — нахмурилась я, — еще чего.
— Я ж тебя привязывать не буду. Простыней прикрою и скажу: врач звонил, требовал, чтоб тебя к нему доставили.
— Думаешь, поверит?
— Не поверит, я ему твой ацетон вколю… — санитар кивнул на шприц, лежащий на столике у кровати.
— Хорошо, так и сделаем, — согласилась я.
Мы вышли в коридор, я, сжимая в руках пульт, улеглась на каталку. Санитар прикрыл меня простынкой, и покатил. Я напряженно наблюдала за ним, готовая в любой момент нажать кнопку. Но атлет не давал мне никаких поводов для беспокойства. Охранник в вестибюле, бросив на нас мимолетный взгляд, приветственно кивнул санитару и, даже ничего не спросив, вновь уткнулся в компьютерную игрушку.
Во дворе атлет остановился рядом с машиной скорой помощи и загрузил в нее мою каталку, потом завел мотор и подъехал к воротам.
Там он вышел и, подойдя к охраннику на входе, сообщил, что меня потребовал привезти врач, а когда тот потянулся к телефону, чтобы позвонить, ударом по голове оглушил его. Потом, закатав рукав его рубашки, атлет пережал пальцем ему вену на руке и, достав из кармана шприц с тем лекарством, что я набрала, уверенным и быстрым движением ввел иглу и спустил поршень. После чего, открыв ворота, подошел к машине:
— Захватим его с собой, королева?
— Он не в моем вкусе, — поморщилась я, надеясь, что лекарство все же не смертельное.
— Как скажешь, — пожал атлет плечами, — хотя он, по-моему, ничего.
— Если ты хочешь с ним развлечься — то можешь взять, — хихикнула я.
— Я? Нет, такие развлечения не по мне, — санитар судорожно сглотнул, видимо страшась, что я могу потребовать это от него.
У меня мелькнула мысль поиздеваться над ним еще больше, но надежда на то, что охранник может выжить, меня остановила. Поэтому я равнодушно хмыкнула:
— Ну не хочешь, не надо.
Санитар влез в машину, выгнал ее за ворота клиники, после чего вернулся и нажал кнопку, запирающую ворота. А затем вновь сел в машину и, повернувшись к открытому окошку, между салоном и кабиной спросил:
— Куда едем, королева?
— Слушай, а почему ты меня королевой зовешь?
— Я сериал люблю смотреть про Зену, королеву воинов. Ты на нее похожа.
— А ты, значит, будешь моим воином?
— Ну типа того…
— Меня это устраивает. Поехали, — я уселась в кресло в салоне скорой помощи и назвала ему свой адрес. Я понятия не имела на какую королеву похожа, но подобное обращение льстило моему самолюбию. Ведь я все ж королевских кровей, да к тому же была прямой наследницей.
Мы подъехали к дому, и атлет заглушил двигатель
— Что теперь? — спросил атлет.
— Теперь ждем.
— Чего?
— Удобного момента. И вообще к королеве с глупыми вопросами не лезут. Выполняй приказание и молчи. А то еще разочек с тобой развлекусь. Ты такой классный, когда без чувств валяешься…
— Не надо. Я не буду больше ничего спрашивать, — атлет испуганно потупился.
— Ты сообразительный. Это хорошо, — резюмировала я и, глядя на окна нашего дома принялась размышлять:
Проходить через консьержку опасно — она может предупредить Виктора Алексеевича, если я появлюсь в таком виде. Врачебный халат, из-под которого торчат пижамные брюки — не самая лучшая одежда, чтобы среди ночи возвращаться домой после долгого отсутствия. Лучше всего идти через гараж. К тому же там, на полу бокса, под колесом моей машины до сих пор могут оставаться ключи. Это было б очень кстати. Однако и в гараж входить в таком виде не совсем с руки…
В это время рядом с нами остановилась машина с надписью «Пицца» на борту, и из нее вышел молоденький паренек в фирменной одежде и шапочке.
— Быстро задержи его и запихни к нам в машину, — приказала я атлету.
Тот что-то поднял с пола кабины и проворно вышел. Подойдя к пареньку, он резко ударил его по затылку неизвестно откуда взявшейся в его руке монтировкой, а потом, распахнув задние дверки, затащил его в машину и бросил на носилки.
— Мне где подождать, пока ты развлекаться будешь: в кабине или рядом погулять?
— Ага, так я тебя погулять и отпустила… — зло выдохнула я, пытаясь нащупать на руке паренька пульс и кляня себя, что не предупредила этого дебильного остолопа, что убивать парня не нужно.
— Да не переживай, я не сбегу. Тут кстати наручники есть, можешь надеть, если не веришь, — атлет заискивающе улыбнулся и, видя, что я щупаю пульс у разносчика пиццы, добавил, — Не волнуйся, он гарантированно покойник. После такого удара не выживают.
— Где наручники? — я зло взглянула на него.
Он отложил монтировку и достал из бокового ящика в салоне наручники с ключами.
— Вот.
— Иди в кабину, — я задвинула окошечко между салоном и кабиной и вышла.
Атлет тем временем уже залез в кабину. Я, зацепив наручники за опору кресла, заставила его нагнуться и защелкнула их на его запястьях. Захлопнув дверку кабины, я вернулась в салон, стянула с мертвого паренька всю одежду и переоделась в нее. Потом тихонечко вышла, постаравшись неслышно прикрыть дверку салона, и подошла к машине с надписью «пицца». В ней я нашла три больших пиццы, чемоданчик с горячими блюдами, бутылки с кока-колой и чек, где значился подробный адрес заказчика.
Бодро вбежав по ступеням в подъезд, я сообщила консьержке номер квартиры. Поднявшись в нее, я вручила три пиццы, горячие блюда и бутылки с кока-колой веселой компании ребят, бурно что-то празднующих, и, получив деньги и приличные чаевые, спустилась в гараж.
Позаимствовав с пожарного щита багор, я достала ключи, дожидающиеся меня там, где я их уронила, и открыла бокс.
Мой обожаемый джипчик встретил меня привычным ароматом моего любимого клубничного дезодоранта.
— Как же я без тебя соскучилась, мой малыш, — ласково прошептала я, поглаживая теплую кожу его сидений и заглядывая в бардачок. Запасной мобильник лежал на привычном месте. Я достала его, вылезла из машины, заперла ее и закрыла бокс. Прихватив с собой багор, я прошлась вдоль рядов машин чуть дальше и остановилась у бокса, где стояла машина Ники. Двух соседних машин не было, и это порадовало меня. Дотянувшись багром, я через решетчатую дверь разбила фару. Потом вернула багор на место, взяла чемоданчик и поднялась на лифте на свой этаж. Там, спрятавшись в нише у мусоропровода, я набрала домашний номер.
Через некоторое время заспанный голос Виктора Алексеевича проговорил:
— Слушаю.
— Мне Веронику Вениаминовну, — стараясь изменить свой голос до неузнаваемости, проговорила я.
— Она в больнице. А кто ее спрашивает?
— В больнице… Ой, какой кошмар, а можно тогда сына ее, Дениса. Мне предупредить надо…
— Его тоже нет. А кто Вы такая? Вы представиться можете, наконец? Что Вам надо в третьем часу ночи? — в голосе моего свекра послышалось раздражение.
— Вы уж извините, что я так поздно, но я сейчас уезжаю, на вокзал опаздываю, а у нее фара разбита. Вот я и хотела предупредить. Я соседка ее по боксу, и смотрю, ее машина все стоит и стоит… а она в больнице оказывается. Ужас-то какой, в больнице. Вы уж еще раз извините… неудобно-то как получилось, — на одном дыхании выпалила я, заранее заготовленную фразу, и отключила телефон.
Я узнала все, что хотела: Ника все еще в больнице, Дэна нет, Виктор Алексеевич один. И я буду не я, если он сейчас же не спустится посмотреть разбитую фару у Никиной машины.
Действительно не прошло и пяти минут, как Виктор Алексеевич, одетый в спортивный костюм вышел и, вызвав лифт, уехал вниз.
Я быстрее молнии метнулась в квартиру. Мне надо было успеть до его возвращения. Достав из коробочки из-под духов дубликат ключей, я вскрыла его сейф и, взяв пистолет и три коробки с патронами, которые лежали там же, быстро его заперла. Зарядив пистолет, я запихнула его за пояс, а коробки сложила в чемоданчик разносчика, после чего направилась в комнату Дэна. Мне хотелось найти номер Катиного телефона. Поэтому, открыв ящик письменного стола, я стала перебирать сваленные в нем бумажки. Дэн имел обыкновение записывать все телефоны не только в память мобильника, но и в маленький блокнотик, который всегда таскал в кармане. Придя домой, он вырывал листок и пихал в ящик стола на случай потери мобильника. Через некоторое время мне, наконец, попался листок с номером телефона Кати. Сунув его в карман, я задвинула ящик и пошла в свою комнату, где взяла деньги и достала из гардероба мой любимый костюм, который, как и патроны, положила в чемоданчик.
Закрыв квартиру, я вызвала лифт, но потом, испугавшись, что могу столкнуться с Виктором Алексеевичем, спустилась по лестнице.
— Чего так долго? — бдительно спросила меня консьержка.
— Так день рождение… Меня за стол позвали. А что нельзя что ли? — недовольно хмыкнула я.
— Ну раз день рождение, тогда конечно, — консьержка заулыбалась, а я выскользнула на улицу.
Подойдя к машине скорой помощи, я тихонько проскользнула в салон. Вновь переоделась, теперь уже в свои вещи, а вещи разносчика бросила на пол. После чего, взяв пульт и громко хлопнув дверкой, открыла кабину, чтобы освободить ждущего меня атлета.
— Ты решила переодеться, королева?
— Да я люблю переодеваться. Особенно после секса. Тебе нравится?
— Очень красиво.
— Я рада, что тебе нравится, — я села в кабину рядом с ним, — Поехали.
— Куда?
— Покатаемся и заодно от трупа избавимся, он больше не нужен мне. Я покажу куда.
Атлет послушно завел машину, и мы поехали.
Мы подъехали к выходу из портала и я, зная, что недалеко большая топь, велела атлету утопить там труп разносчика пиццы и его одежду. А когда он вернулся то, без пульта в руках, шагнула ему на встречу.
— Ты действительно мой верный воин?
Атлет недоуменно посмотрел на меня:
— Что ты еще хочешь?
— Проверить, насколько ты мне покорен.
— Слушай, королева, может не надо? Ты меня совсем задолбала. Ну хорош.
— Ты как со мной разговариваешь?! С королевами так не разговаривают! А ну встал на колени! — в притворном гневе я топнула ногой.