— Что-то случилось, Виктор Алексеевич? Что-то с Никой? — пролепетала я враз ставшим непослушным языком.
— С Никой пока все так же, ее состояние без изменений, — хмуро проговорил Виктор Алексеевич, опускаясь в кресло напротив меня, — я хотел поговорить с тобой о другом.
Я облегченно вздохнула и возблагодарила мысленно небеса, за то, что не услышала горестную весть.
— Я тут разговаривал со своим приятелем, он продюсер, — продолжил мой свекор, — ты видела его на свадьбе. Михал Михалыч. Так вот, он говорит, у тебя редкий голос и предлагает тебе учиться вокалу, а потом выступать с концертами. Я согласен спонсировать твое обучение в Италии, там по его словам лучшая школа вокала, а потом вложить деньги в твою раскрутку, ну там: реклама, ролики, клипы… одним словом, я согласен все оплачивать до тех пор, пока ты сама не встанешь на ноги.
— Зачем Вы предлагаете мне это? — удивленно воззрилась я на него, — Дэн однозначно мне дал понять, что не хочет, чтоб я выступала.
— Лия, пойми, вы не подходите друг другу. Ваш брак был ошибкой. Дэн уже это понял. Не калечь ему жизнь. У тебя есть возможность самореализоваться. Я тебе ее предлагаю. Тебе нравится петь — пой! Я все сделаю, чтобы твое имя заблистало на всех афишах. Лишь оставь моего сына в покое.
— Он мне этого не говорил. Почему Вы говорите мне от его имени? Если он так считает, пусть скажет мне это сам! — хрипло выдохнула я. Спазм перехватил мне горло, мне даже стало трудно дышать. Наконец я восстановила дыхание и продолжила, — У нас сейчас с ним, конечно, не лучшие времена, но это лишь потому, что Вы его настраиваете против меня и меня обвиняете в болезни Ники.
— Я не хочу сейчас это обсуждать, Лия. Я сделал тебе предложение, очень выгодное предложение, заметь. Что ты еще хочешь? Квартиру? Машину? Машина есть у тебя, и останется твоей. Квартиру я тебе куплю. Что-нибудь еще?
— Как Вы не понимаете?! При чем тут квартира, машина… Я люблю Дэна. Люблю! Он мой муж, и я не хочу от него уходить! — слезы навернулись мне на глаза. Дэн был моим мужчиной, только моим. Я не представляла, как сама смогу отказаться от него, от его серовато-синих глаз, в бездне которых я тонула, от его таких чувственных губ, прикосновение которых вызывало трепет в каждой клеточке моего тела, и его таких страстных объятий, которые доводили меня до полуобморочного состояния. Нет, даже если Дэн сам погонит меня, даже тогда не факт, что я смогу уйти и отдать его кому-то еще… нет, он только мой и останется моим.
— Лия, наличие такой жены как ты, его тяготит. Он не любит тебя. Поэтому я тебя прошу, оставь ты его, оставь, и я все сделаю, чтоб ты оказалась не в накладе, обещаю.
— Он не говорил мне этого! Не говорил! Вы все врете! — зло выдохнула я.
— Я не хотел тебе это показывать… но раз ты упорствуешь, что ж смотри, — Виктор Алексеевич достал из кармана пачку фотографий и протянул мне.
Я взяла их в руки, и к горлу подступила тошнота. Мне давно уже не было так плохо… На фотографиях были изображены Дэн и Катерина. В постели, в откровенных позах. Несмотря на боль, пронзившую мое сердце, я сразу почувствовала, что все фотографии постановочные, уж больно Катерина выглядела на них неестественно, словно позировала, а не любила… да и на стене календарь с датой в передвижном окошке… три дня назад… Дэн тогда ночевать домой так и не пришел… Это чтобы я уже ни в чем не сомневалась…. я уже хотела швырнуть фотографии Виктору Алексеевичу, когда зацепилась взглядом за последнюю. На ней Дэн полуобернулся к камере, и были видны его глаза. В тот же миг мое сердце разлетелось на части… на тысячу истекающих кровью кусочков, которые содрогались от боли и корчились в конвульсиях… Я поняла, что мой мужчина принадлежит не мне, что его не напоили и подставили… он пришел к ней сам, пришел потому что она позвала… и стоит этой стерве только поманить его пальцем, он снова будет в ее постели… Я очень долго смотрела на эту фотографию, и чем дольше я смотрела на нее, тем четче понимала, что я не хочу сдаваться и уходить. Если они так поступили со мной и моим сердцем, я отплачу им… и по возможности даже более жестко, но для этого мне надо остаться здесь, в этой семье.
Когда руки у меня, наконец, перестали дрожать, я протянула фотографии Виктору Алексеевичу, и с натянутой улыбкой проговорила:
— Спасибо за информацию, только это ничего не значит для меня. Запомните, от Дэна по собственной воле я никогда не уйду, и буду бороться за него всеми доступными мне способами. Кстати, я учту на будущее, какие позы Дэну, оказывается, больше нравятся. Это было очень мило с Вашей стороны просветить меня в этом отношении.
Виктор Алексеевич, забирая фотографии, хмуро смерил меня взглядом, — Жаль, что ты настолько глупа и упряма, — проговорил он и поднялся из кресла, — я огорчен, что ты отвергла все попытки договориться с тобой мирным путем.
Ночевать в тот день Дэн также не пришел, а утром в центре города меня едва не сбил здоровенный джип, заехавший на тротуар. Спасла меня лишь быстрая реакция; заметив, что эта громадина с разгону перелетела через бордюр и несется на меня, я перепрыгнула через чугунную решетку ограждения, отделяющую тротуар от детской площадки. Она была не слишком высокой в три четверти человеческого роста, и напуганная, я перемахнула через нее одним прыжком, возблагодарив небеса, что была одета в удобные джинсы и кроссовки. Провожая взглядом удаляющийся силуэт тут же съехавшего с тротуара джипа, я почувствовала, что выполнил он такой необычный маневр явно не случайно…
Происшествие с джипом меня напугало. Я чувствовала, что это не случайность, и подозревала, что Виктор Алексеевич в стремлении избавиться от меня решил пойти на крайние меры. Тем временем у меня в голове родился план, но чтобы свершить задуманное, мне надо было кое-что проверить.
Забрав из гаража свой джип, я поехала туда, где когда-то на дороге меня подобрал Дэн. Мне необходимо было найти место выхода портала, и я надеялась, что ориентируясь по времени поездки и скорости с которой ехал Дэн, я сумею примерно вычислить возможную зону его расположения, а потом… потом будет видно, что потом.
Погода стояла отличная, солнце ласково целовало верхушки сосен, стоявших стражниками вдоль дороги. Но меня не радовали красоты природы. Когда вместо сердца у тебя сочащийся кровью мелкопорубленный гуляш, то никакие чувства, кроме жажды мщения, тебе неведомы. Мне-то уж точно. Вся моя сущность сейчас была пропитана этой жаждой, и именно она помогала мне жить, двигаться и хладнокровно просчитывать все мои будущие действия.
Я сбавила скорость, когда на приборной панели высветился приблизительно прикинутый мною километраж, припарковалась, вышла из машины и перешла на другую сторону дороги.
Солнце ласкало меня закатными лучами, я вскинула вверх руки и прошептала
— О. Творец, не оставь меня, помоги свершить задуманное!
И в то же самое мгновение меж пальцев я почувствовала напряженность поля, а воздух меж ладоней стал более упругим, это означало только одно. Портал где-то рядом, и я чувствую его энергетику.
После двух часов блуждания вдоль дороги по направлению возрастания напряженности поля и тщательных поисков, я нашла вход в портал. Я посидела около него недолго, проверила, что могу его открыть, и в дополнение к этому выяснила, что в непосредственной близости от него могу пользоваться магией. А так как солнце стремительно катилось к закату, то я, запомнив место, поспешила обратно к машине.
На улице было уже совсем темно, когда я, наконец, добралась до дома. Подъезжая к подземному паркингу, я вдруг почувствовала сильное нервное напряжение, во мне проснулось чувство опасности. Припарковав машину, я огляделась, но ничего подозрительного не заметила и постаралась сама себя успокоить. Подземный гараж под нашим домом был достаточно спокойным местом. Чужие здесь не ездят и не ходят. Но сердце все равно было не на месте.
Я вышла из машины, открыла дверь бокса. Потом загнала машину и еще раз огляделась. Ряды машин за решетчатыми дверями, и ни одного человека. Заперев дверь бокса, я раскрыла сумочку, намереваясь положить туда ключи от машины и бокса и достать ключи от квартиры, чтобы переложить в карман. Так как делала всегда. И в этот момент зацепилась каблуком о бетонный выступ в полу. Чтобы не упасть, я схватилась за решетчатую дверь и выронила сумочку. Две связки ключей тут же вывалились и залетели в проем решетки двери. Раздраженно хмыкнув, я подобрала сумочку и низко склонилась, пытаясь в неярком свете подземного гаража разглядеть, куда отлетели ключи. Разглядеть мне их удалось не сразу. Тускло поблескивая, они лежали под моей машиной у переднего колеса, так, что дотянуться до них рукой я не могла.
Возвращаться домой, поднимать с кровати Виктора Алексеевича, звоня в дверь, и просить его искать запасной ключ от бокса мне не хотелось. Поэтому я, вспомнив про себя все нехорошие слова, что знала, не пошла к лифту в соседнем коридоре паркинга, ведущему непосредственно в дом, а пошла к охраннику, просить какую-нибудь палку, чтобы достать ключи.
Охранника на месте почему-то не оказалось, хотя я была уверена, что видела его, когда заезжала в гараж. У входа стояла машина скорой помощи. Может, охраннику стало плохо, подумала я и, припомнив, что видела в одном из коридоров гаража пожарный щит с багром и лопатой, отправилась туда.
Проходя мимо коридора, где был лифт, я увидела двух мужчин, стоящих у его дверей. Чувство опасности, будоражащее мою кровь, полыхнуло с новой силой. Я не знала, кто они и зачем здесь стоят, но выяснять это мне не хотелось. Я с детства привыкла, что если есть возможность удрать, то неприятности лучше обойти стороной, поэтому стремительно развернулась, и… И уперлась в грудь еще одного мужчины с внешностью явно не располагающей к общению.
— Куда это Вы так торопитесь? — недобро усмехнулся он, пытаясь схватить меня за плечо.
Я ловко вывернулась и отскочила. Только бежать теперь было некуда. Путь к выходу перекрывал малоприятный тип, пытавшийся меня схватить, коридоры паркинга заканчивались тупиками, а у лифта стояли двое замеченных мною мужчин… вернее уже бежали к нам… "Против троих мне не выстоять", — пронеслось в мозгу, и я незамедлительно бросилась в атаку на того, кто перекрывал мне дорогу к выходу.
"Маэ-гери" мне всегда удавался хорошо на тренировках, поэтому я без труда ударом ноги в солнечное сплетение, нейтрализовала противника и помчалась к выходу.
Но оказалось, что мои преследователи бегают не хуже. Один из них догнал меня и, схватив за плечо, рванул на себя. Почувствовав рывок, я продолжила его движение и, перегруппировавшись на этом движении противника и используя его же силу движения, перебросила преследователя через бедро, при этом локтем ударив его в спину. Возблагодарив мысленно тренера, многократно отработавшего со мной все эти приемы, я нырнула под руку подбегающему третьему мужчине и толкнула его на медленно поднимающегося с пола напарника, после чего опрометью бросилась прочь.
Подбегая к машине скорой помощи, я считала, что уже в безопасности, когда резко распахнувшаяся дверка отбросила меня на асфальт.
Я постаралась быстро вскочить, но вышедший из машины человек в белом халате с такой озабоченностью в голосе проговорил: "О, Господи! Простите ради всего святого, я Вас не заметил. С Вами все в порядке? Я не сильно ударил Вас? Давайте я Вам помогу", что я невольно замерла.
— Да, нет… Не волнуйтесь. Я несильно ударилась, — тихо проговорила я, поднимаясь.
— Слава Богу! Давайте я Вам помогу отряхнуться. Вы точно не расшиблись? А то помощь рядом, — он улыбнулся, кивая на машину с красными крестами на бортах.
— Нет, спасибо, — я шагнула в сторону, — не волнуйтесь, все в порядке.
— Вы простите, конечно, но мне как врачу необходимо убедиться, что я не нанес Вам серьезных повреждений. Покажите Ваше колено, по-моему, Вы упали на него, — он осторожно приблизился и тронул меня за плечо.
Попробуй он меня схватить, и я бы уже неслась прочь, но он лишь осторожно коснулся.
— Все в порядке, — я недовольно повела плечом, скидывая его руку. Мне не понравился этот врач. Что-то неприятное было в его слащавой улыбке, да и во всех остальных движениях, и мне хотелось поскорее уйти.
— Вам трудно мне колено показать? — врач шагнул еще ближе и присев на корточки передо мной, что-то вынул из кармана.
— Нет, — я недовольно поморщилась, но все же склонилась, задирая брючину. Коленку и, правда, саднило. Может и лучше будет, если он намажет ее чем-то. Все равно преследователи вряд ли нападут в присутствии врача.
— Ну вот видите, — врач приподнял голову, — Вам надо обработать ногу. Пойдемте в машину, я все сделаю.
— Нет, в машину не пойду, — я отчаянно замотала головой. Чувство опасности вдруг вновь ожило во мне, побуждая срочно покинуть это место.
И в это время врач резко поднялся и прижал мне к лицу мягкую тряпку. Я постаралась оттолкнуть его, потом с силой ударила ногой, но он вцепился в меня словно клещ. Наконец мне удалось вывернуться и отпихнуть от лица его руку с тряпкой, но тут все поплыло перед глазами, и я провалилась в темноту.
Пришла в себя я от легкой тряски и не сразу сообразила, где нахожусь. Перед глазами все плыло и меня немного подташнивало. Попытавшись пошевелиться, я выяснила, что крепко привязана, да и губы у меня не размыкаются.
Заметив, что я пошевелилась, ко мне наклонился уже знакомый врач и с усмешкой произнес:
— Не дергайся, бегунья, на ближайшее время ты отбегалась. Лежи смирно и будь паинькой, а то по приезде вколят тебе, дорогуша, сульфазиновый крест и света белого не взвидишь, и уже поневоле придется быть паинькой.
Ответить ему или что-то спросить я не могла, мой рот был залеплен чем-то вроде скотча. Я не поняла, чем он мне угрожал, но решила на рожон не лезть и порадовалась, что исходя из его слов, убивать меня пока не собирались.
Я замерла, устремив взгляд в потолок машины и пытаясь сообразить, куда же меня везут в "карете скорой помощи".
Ехали мы недолго, я успела досчитать лишь до трехсот, как машина остановилась. Ее задние дверки распахнулись, и я увидела двух типов, которые бежали за мной в подземном гараже. Они, молча, вытащили носилки, к которым я была привязана, затем разогнули какие-то железки внизу, и носилки превратились в каталку.
В это время из машины вылез врач.
— Давайте ребята быстренько к служебному входу ее, — скомандовал он.
И двое его подручных тут же покатили меня куда-то вверх по пандусу.
Меня завезли в вестибюль, потом по еще одному пандусу скатили вниз. Здесь один из сопровождающих вставил какую-то карточку в дверь, и она отъехала в сторону. Мы оказались в длинном мрачном коридоре с тускло-горящими лампочками. Меня долго везли по нему, а затем, вместе с догнавшим нас врачом, подняли на лифте и, пройдя сквозь еще одну автоматическую дверь, вновь покатили куда-то.
Первое что меня поразило: приглушенные крики, неразборчивые ругательства, мольба и стоны, доносящиеся с разных сторон. Повернув голову, я смотрела на выбеленные стены и плотные металлические двери с маленькими зарешеченными окошками на уровне человеческого роста, недоумевая по поводу, куда это я попала.
В это время сопровождающий нас врач распахнул какую-то дверь с надписью «процедурная», и меня завезли в просторное помещение. Щелкнул выключатель, и яркий свет люминесцентных ламп ударил по глазам. Я невольно зажмурилась.
— Переоденьтесь оба и приведите кого-нибудь из второго блока. Девчонке не помешает посмотреть, что бывает с теми, кто нарушает здесь распорядок и не выполняет предписания, — обратился врач к своим двум помощникам.
Те быстро вышли, а врач шагнул ко мне и несильно похлопал по щеке, — Глазки пошире открывай, дорогуша, и смотри внимательно. От твоего поведения будет зависеть окажешься ты вон на том месте или нет, — он кивнул в сторону стола в дальнем углу, в изголовье которого стоял стенд со множеством проводов и датчиков с ремнями.