— Чудная погода, — заметил Герти вслух, чтоб разговорить водителя.
— Чудная, — согласился мистер Беллигейл, не отрывая взгляда от дороги.
Послушный его руке локомобиль катился мягко и уверенно, легко закладывая повороты и поскрипывая металлом. Вел он так же, как делал все прочие служебные дела, предельно аккуратно и педантично. Он выдерживал постоянную скорость, останавливался, пропуская встречные автомобили, и совершенно не пользовался клаксоном. В клаксоне не было нужды. Едва увидев зловещий черный блеск локомобиля Канцелярии, пешеходы сами спешили освободить проезжую часть. В другой ситуации это было бы чрезвычайно удобно, дороги центральных районов вроде Майринка часто оказывались забиты так, что водителям приходилось нещадно нажимать на клаксон. Но сейчас это не казалось Герти весомым достоинством. Сидеть в локомобиле Канцелярии, ловя со всех сторон настороженные, испуганные, хмурые и презрительные взгляды, оказалось столь же неудобно, как сидеть на грубо сбитом стуле, полном заноз, даром что сиденья локомобиля были обтянуты превосходной кожей.
— Ветер как будто усиливается.
— Похоже на то, — согласился второй заместитель.
— Я слышал, ночью обещают грозу.
— Вполне вероятно.
— Говорят, здесь иногда ужасные грозы, особенно летом.
— Наверняка можно сказать и так.
— Но что-то не похоже, чтоб собиралась гроза. Небо ясное.
— Совершенно ясное.
— Наверно, не будет никакой грозы.
— Наверно, не будет, — подтвердил мистер Беллигейл.
Разговорить его, применяя бесхитростные, принятые среди обычных людей, способы, оказалось невозможно, они попросту не действовали. Тем не менее, Герти ощущал мучительное томление.
Куда они едут? И, что еще важнее, кто этот таинственный мистер Питерсон, Ванильный Убийца? И что за дьявольская сила позволяет ему оставаться неприкосновенным даже для всемогущей Канцелярии?
Герти прочистил горло.
— Этот Питерсон… Вы ведь знаете его?
Мистер Беллигейл кивнул.
— Имею удовольствие.
— Как вы считаете, он опасен?
Мистер Беллигейл думал не более трех секунд.
— В зависимости от того, кто у него в гостях. Сам-то по себе он человек безобидный.
— Вот как? И часто у него бывают гости?
— Очень часто.
— Наверно, очень общительный человек? — предположил Герти.
Второй заместитель лишь хмыкнул.
— Можно сказать и так.
— А что он из себя представляет?
— Простите?
— Вы ведь можете что-нибудь сказать о нем? Что-нибудь о его сути, я имею в виду… Два слова.
— Ах, это… Хватит и одного.
— Какого же?
— Шлюха.
— Что?..
— Он попросту шлюха. Больше сказать нечего.
Герти почувствовал величайшее смущение. Мистер Беллигейл прежде ни разу не ругался при нем. Да и не было нужды. Одним взглядом своих бесцветных глаз мистер Беллигейл был способен повергнуть любого человека на колени, силы в нем было заложено больше, чем в патроне для охоты на слонов, шесть десятых дюйма. И уж подавно Герти никогда не приходилось видеть второго заместителя в ярости. Видимо, подумалось ему, мистер Питерсон и в самом деле выдающаяся личность, раз уж смог заслужить подобный эпитет из уст самого второго заместителя.
Больше Герти расспрашивать ничего не стал, было ясно, что его собеседник не настроен болтать. Откинувшись на спинку кресла и провожая взглядом проносящиеся мимо дома, Герти задумался. Было, о чем подумать.
Неизвестный убийца, подстерегающий его на ночной улице, у двери собственного дома. Не полковника Уизерса. Герти Натаниэля Уинтерблоссома. Уже одно это могло наполнить душу самыми черными подозрениями. Откуда этот мистер Питерсон знал его истинное имя? Сговор с Дьяволом?.. Герти мысленно поморщился. Его Адское Величество как раз был единственным существом на острове, знающим истинную историю мистера Уинтерблоссома, но вероятность того, что Владыка Тьмы станет трепаться об этом где ни попадя, можно было не принимать в расчет. Питерсон каким-то образом знал правду. Ту самую, которую Герти хранил в себе уже несколько месяцев, умудрившись сокрыть даже от всепроникающего взгляда Канцелярии. Откуда?..
Он помнил слова, сказанные перед тем, как ночь расцвела выстрелами.
«Вы сами виноваты, Уинтерблоссом. Вас же предупреждали, чтоб вы убрались с острова. Вы не послушали. И сами виноваты».
Вас предупреждали.
Кто его предупреждал? И с какой целью?
Герти вспомнил скромную почтовую карточку, врученную ему в разгромленном «Полевом клевере», полном мертвых людей, засыпанных стеклянным крошевом и дымящимися гильзами, Помнил и ее содержание.
«Бегите с острова немедленно. Пока еще живы. И никогда не возвращайтесь».
Карточку эту он сжег почти сразу же, опасаясь того, что ее заметит кто-нибудь из крыс мистера Шарпера, сновавших по разгромленной гостинице. Как жаль, что он не удосужился перед этим ее как следует изучить. Да и до изучения ли ему было в тот момент?.. Неведомый доброжелатель вместе с карточкой передал ему приличную сумму денег, вполне достаточную для того, чтобы, как он полагал, навеки распроститься с Новым Бангором.
Герти заскрипел зубами, вызвав удивленный взгляд мистера Беллигейла.
Наивный, наивный и глупый мистер Уинтреблоссом. Он еще не знал, что остров сродни капкану, и покинуть его стократ сложнее, чем достичь. Обнаружив ключ к свободе, он выкинул из головы предупреждение. А несколькими месяцами спустя имел шанс выкинуть из черепа его содержимое, встретив человека с револьвером. Оно очень живописно смешалось бы на тротуаре с кошачьими помоями…
Герти попытался вспомнить детали записки, но тщетно, память, как рачительная хозяйка, давно убрала их в темный угол. Он не помнил ни почерка, ни каких-то отметок, ни каких-то знаков, способных прояснить личность автора. Помнил лишь запах. Тонкий, едва уловимый запах ванили, особенно хорошо ощущавшийся в тот момент, когда пламя спички превратило бумагу в трепещущий черный кокон.
Легкий, как аромат распускающихся фиалок, запах ванили.
— Хековы жабры! — вырвалось у Герти.
Мистер Беллигейл покосился на него, но ничего не спросил. Оно и к лучшему. На Герти и без того обрушилось больше вопросов, чем он мог выдержать.
Кто-то предупредил его об опасности спустя несколько недель после того, как он появился в Новом Бангоре. Кто? И, главное, зачем? Кому было нужно, чтоб ничего не подозревающий клерк Гилберт Уинтерблоссом поскорее убрался с острова? Настолько нужно, что записка в скором времени сменилась револьвером. Что это за таинственная злая сила, пытающаяся им управлять? И злая ли? Конечно, мистер Питерсон едва ли из любви пытался продырявить его ночью на улице. Но ведь было и предупреждение… Кто-то явственно пытался уберечь Герти от опасности, предоставив ему возможность покинуть остров. Был ли это таинственный мистер Питерсон? И если да, то что ему до Гилберта Уинтерблоссома?
А может, всю эту игру с первого дня ведет Канцелярия? Несмотря на жаркий день, Герти ощутил, как рубашка на спине пропитывается ледяным, как утренняя роса, потом. Краев глаза он осмелился взглянуть на мистера Беллигейла. Тот равнодушно вел локомобиль, почти не глядя по сторонам, строгий, собранный и аккуратный, как и прежде.
Быть может, никакого мистера Питерсона на самом деле и нет на свете?.. А ждет их не особняк в Олд-Доноване, а окраина города и густые заросли, окаймляющие загодя вырытую яму. Мистер Беллигейл попросту заглушит котел локомобиля и бесшумно достанет из-за пазухи свой огромный пистолет.
Гроза и в самом деле прогремит этим днем, но только один раз. А в лондонской канцелярии мистера Пиддлза еще несколько лет будут вспоминать молодого Уинтерблоссома, откомандированного куда-то в полинезийские колонии, да так и пропавшего там без следа. Впрочем, вспоминать будут все реже и реже. Мало ли самоуверенных молодых джентльменов пропадает каждый год на фронтире цивилизации, в глухих и опасных уголках мира?..
Герти помотал головой, прогоняя подобные мысли.
Вздор. Слишком сложная игра даже для Канцелярии. Если бы мистер Шарпер заподозрил в Герти самозванца, все кончилось бы в первый же день. Его клерки и верно хорошо умели задавать вопросы. Спустя час взаимоотношения мистера Уинтерблоссома и полковника Уизерса перестали бы быть тайной. Какой смысл вести несколько месяцев столь запутанную и сложную игру?.. С другой стороны, кому известны правила игр, которые ведет Канцелярия?
Герти едва не подчинился порыву на ходу открыть дверь машины. Даже дернулась сама собой рука. Дернуласьчлял улицами Олд-Донована, выложенным еще в те времена, когда воздух над островом не знал ни угольной копоти, ни бензинового смрада. Здешние дома строились в стиле, безнадежно устаревшем еще полвека назад, отдающим чем-то готическим, но со свойственным всем старомодным вещам шармом. Каждый дом походил на миниатюрный замок, а то и собор. Герти же все эти шеренги тяжеловесных, гротескных, с выпирающими контрфорсами и аркбутанами[148] домов казались собранием изможденных и болезненных аристократов, и впечатление это усиливалось отслоившейся краской, порыжевшими от ржавчины водопроводными трубами и много лет не знавшими ремонта фасадами.
— Когда-то здесь был центр Нового Бангора, — кажется, мистер Беллигейл впервые за всю поездку разомкнул губы по собственной инициативе, — Эти здания строились еще при Георге Третьем, сто пятьдесят лет назад. Но жизнь взяла свое. Административный центр постепенно естественным образом переместился в Майринк. Олд-Донован заглох, превратившись в пристанище для стариков и отшельников благородного происхождения. Здесь обыкновенно селятся люди, чурающиеся городского шума.
— Должно быть, не всякому отшельнику по карману такие дома, — пробормотал Герти, разглядывая каменные громады, норовившие затмить Мальборо-хаус или Касл-Ховард, — Ваш мистер Питерсон, что, какой-нибудь негоциант?
— Он не жалуется на финансовые сложности, — спокойно ответил мистер Беллигейл, — И на то есть причины.
— Понимаю. А ночные прогулки с револьвером, стало быть, его хобби, — саркастично заметил Герти, — Не могу осуждать мистера Питерсона, жизнь в Олд-Доноване, по-видимому, и впрямь чрезмерно скучна…
С шипением выпустив струю пара, локомобиль мягко остановился. От неожиданности Герти едва не выпрыгнул со своего места.
— В чем дело? — воскликнул он нервно, — Почему остановились?
— Мы на месте, — лаконично ответил мистер Беллигейл.
???
Дом мистера Питерсона стоял немного наособицу среди прочих, как бедный родственник, стесняющийся своего облачения в кругу высокородной семьи. Он был запущен, и это сразу бросалось в глаза. Плющ разросся до того, что походил на джунгли, захватившие забор и вторгшиеся добрую половину дома. Парк, много лет назад разбитый на французский манер, находился в ужасном запустении и вызывал лишь сочувствие. Судя по всему, им никто не занимался уже добрых лет двадцать. Подобная атмосфера царила везде. Из трещин в садовой дорожке обильно росли сорняки, а фигурная решетка была усеяна хлопьями ржавчины. Неудивительно, что дом издалека производил впечатление заброшенного.
— Как странно, — заметил Герти, разглядывая мутные окна с растрескавшимися рамами, — Этот дом стоит не меньше двадцати тысяч фунтов, а хозяину жаль денег на?
— Дело не в деньгах. Мистер Питерсон не привык обременять себя слугами. Он живет в одиночестве. При его образе жизни в этом нет ничего странного.
— Ну разумеется, — протянул Герти, — Постоянно придется объяснять лакеям, откуда на костюме кровь и чьи-то мозги… С его-то привычками!
— Будьте сдержаннее, — посоветовал мистер Беллигейл, невозмутимо переступая импровизированные лианы, затянувшие внутренний двор, — И не делайте поспешных выводов, полковник. Хозяин этого дома может показаться вам человеком странного характера, но это вполне объяснимо.
— Я буду очень сдержан, — заверил его Герти, опуская руку в карман пиджака.
Рукоять револьвера на ощупь была отвратительно горячей, точно сковородка, которую поставили на огонь, чтоб печь блинчики, но Герти сжал ее всеми пальцами, так, что она прилипла к мокрой коже.
Он будет сдержан. Разумеется.
Против ожиданий, дверной молоток еще не успел намертво присохнуть к своему месту. Мистер Беллигейл протянул руку и трижды гулко ударил в дверь, причем от каждого удара она теряла весомую часть отслаивающейся с годами краски.
— Одну минуту! — мгновенно раздалось из глубин дома, — Одну минуту, пожалуйста!
Голос принадлежал мужчине средних лет и показался Герти смутно знакомым.
«Вы сами виноваты, Уинтерблоссом. Вас же предупреждали, чтоб вы убрались с острова».
Дверь, натужно заскрипев, отворилась. Кому-то пришлось приложить немало сил, чтоб сдвинуть с места этот монолитный кусок дуба, весящий фунтов триста…
Герти ожидал чего угодно. Что на пороге возникнет совершенно незнакомый ему человек. Или хуже того, вместо человека он увидит серый глаз дула. Стоя на крыльце, освещенные ярким солнцем, они с мистером Беллигейлом должны были представлять собой превосходные мишени. Мистеру Питерсону будет даже удобнее, чем вчера. Второй раз он промазать не должен…
— Доброе утро, джентльмены. Чем могу вам…
— Вы! — крикнул Герти, забывая про все на свете, — Вы!..
Револьвер вынырнул из пиджачного кармана сам собой. И уставился в лицо хозяину, отчего то мгновенно приобрело цвет подкисшего молока, так что испуганные голубые глаза на нем стали выделяться еще больше.
— Руки вверх! — отчеканил Герти чужим голосом, хриплым и ломким, — Не двигаться! Канцелярия!
Ошибки быть не могло. Это был тот самый человек, что поджидал его вчерашней ночью у двери. Тогда Герти показалось, что он почти не успел рассмотреть его лица, но сейчас, глядя на хозяина дома при свете дня, он понял, что совпадения исключены. Это был тот самый человек. Молодой мужчина лет тридцати с небольшим, с невзрачным, немного нервическим, лицом, безукоризненно выбритый и со вкусом одетый. В этот раз на нем не было шляпы, так что видны были и волосы, светлые, как прихваченная инеем трава, уложенные в немного щегольскую прическу по последней городской моде.
— Дева Мария! — воскликнул мистер Питерсон в непритворном испуге, глаза его округлились, — Не стреляйте! Вам нужны деньги? У меня при себе три фунта, но если вас устроит чек…
— Деньгами ты не отделаешься! Канцелярия!
Мистер Беллигейл поморщился.
— Вы торопите события, полковник. Я же говорил вам, нет нужды действовать столь решительно. Нет смысла обнажать оружие в той ситуации, когда достаточно и обычной беседы.
— Это тот самый человек, что стрелял меня! — от возбуждения Герти стиснул рукоять револьвера куда сильнее, чем это было необходимо, — Я узнал его! Это он вчера чуть не всадил мне четыре пули в живот! Что же вы стоите? Скрутите его!
Мистер Беллигейл коснулся пальцем полей шляпы.
— Доброго дня, мистер Питерсон.
Хозяин дома с трудом сфокусировал на нем прыгающий от испуга взгляд.
— Мистер Беллигейл?.. И вы здесь? Бога ради, что тут происходит?
— Все в порядке, мистер Питерсон. Боюсь, возникло некоторое недоразумение. Служебная накладка. Такое иногда случается и в нашем ведомстве. Полковник, если вас не затруднит, уберите револьвер.
Герти стиснул металлическую рукоять еще сильнее, так, что готовы были затрещать суставы пальцев.
— Вы что, не понимаете? Этот человек стрелял в меня. В меня, служащего Канцелярии! Я узнал его лицо! Он убийца!
— И все-таки я попросил бы вас спрятать оружие. Тем более, что дело это не служебное, а в некотором роде частный визит…
Мистер Беллигейл говорил спокойно и тихо, но Герти хорошо знал, на что тот способен. Без сомнения, второй заместитель, если бы захотел, мог спокойно выбить оружие из его руки. Быстрее, чем Герти успел бы моргнуть.
— А если этот тип выхватит свой револьвер и завершит то, что не успел вчера? — упрямо спросил он, все еще держа мистера Питерсона на мушке, — Это тоже останется частным визитом? Или вы, так уж быть, сочтете этот досадный случай поводом для канцелярского расследования?