— Посмотри внутрь и увидишь там кости и клочья савана, — произнес граф невозмутимо. — Если он восстал, то позабыл пару костей и череп в придачу. Вместе с зубами.
Де Невали осмотрели могилу и насупились. Я тоже подошла посмотреть и убедилась, что граф сказал правду. Внутри лежал череп, и зубы у него были на месте — обыкновенные, человеческие зубы.
— Но что произошло? — спросил младший ловчий уже другим тоном.
— Ничего особенного, — граф сделал шаг вперед и оказался в круге света. Лагар не превратился в чудовище, и глаза у него не полыхнли красным огнем — обычный мужчина, улыбающийся углом рта, насмешливый…
— А могила…
— Кто-то открыл могилу проклятого первого Лагара, только и всего, — граф скрестил на груди руки.
— Когда это произошло? — продолжал расспрашивать Франко.
— Я обнаружил в августе прошлого года. Замок был сбит, могила разорена.
— Нападения волка начались в июне, — ловчий поднял фонарь, чтобы осветить лицо графа.
— Когда вы последний раз видели склеп закрытым? — спросил старший ловчий.
— В мае.
— Почему вы скрыли этот факт?
— А почему я должен был его обнародовать? — последовал насмешливый ответ. — Я никогда не питал особого почтения к своему предку-убийце, в округе его ненавидели и ненавидят до сих пор — так зачем беспокоить людей и власти? Тем более, я не верю во всю эту чушь — оборотни, восставшие мертвецы и прочее.
Я слушала мужчин, не вмешиваясь, впитывая каждое слово. Что-то не ладилось, что-то совсем не ладилось…
— Вернемся, — взмолилась Анна-Ми. — Я устала и просто падаю с ног. Почему бы нам не продолжить разговор под крышей, в тепле, а не в могильном склепе?
— Поддерживаю, — граф коротко поклонился Анне-Ми. — Может, я предложу вам по рюмочке шерри, чтобы согреться?
Старший де Неваль покосился на раскрытую могилу и признал:
— Думаю, мы можем продолжить разговор в другом месте. Здесь вряд ли есть резон оставаться.
— Вот и я так думаю, — спокойно сказал граф. — Позвольте фонарь, мадемуазель, — он протянул руку, чтобы забрать у меня фонарь. — Закутайтесь в плащ, дождь ещё не кончился.
Мы пошли обратно к замку — гуськом, растянувшись по узкой тропинке между деревьями сада. Граф шел впереди, а я — перед Франко де Невалем, который замыкал наш маленький отряд Молодой ловчий надвинул широкополую шляпу на лицо, чтобы уберечься от дождя, и был необыкновенно мрачен.
Я тронула его за руку, и он поднял голову.
— Чего вам? — спросил он раздраженно.
— Почему вы так обеспокоены останками первого графа Лагара? — спросила я тихо. — Вы были убеждены, что в Ардеше свирепствует волк. Что изменилось?
— Как удивительно! — произнес Франко де Неваль с насмешкой.
— Что именно, месье? — чтобы лучше его слышать, я сняла капюшон, и волосы тут же намокли от дождя.
Мы остановились, и граф, державший фонарь, ушел вперед, уводя за собой Анну-Ми и де Неваля-старшего. Теперь мы могли говорить, не боясь быть услышанными.
— Я удивлён, — сказал ловчий раздельно, — что шапероны прибыли охотиться на нечисть, не удосужившись разузнать о местных дьявольских преданиях. А ведь все они, как ни странно, связаны с семейством Лагар. Да я и сам не прочь кое-что узнать о дорогом Рауле, хотя он и спас мне жизнь!
— Объяснитесь, — потребовала я.
Но тут из пелены дождя вынырнул граф. Фонаря при нем не было, мокрые волосы прилипли к его щекам и лбу, но даже в темноте было видно, как сверкают в улыбке белые зубы.
— Вы нарочно решили уединиться? — спросил он. — Не слишком романтичное место для любовных признаний.
— А мы вовсе не о любви говорим, — отрезал де Неваль, оттолкнул графа плечом с дороги и пошел к замку.
Лагар даже не оглянулся на него и сделал щаг по направлению ко мне.
— Вы говорили не о любви? Тогда о чём же? — спросил он живо. — О чём, мадемуазель MJV?
— Почему такое любопытство? — ответила я вопросом на вопрос.
— Может, я ревную, — предположил он.
— Де Неваля? — ответила я, как можно презрительнее. — Вы меня разочаровали. А какая трагедия для местных дам! Предмет их воздыханий — содомит!
— Откуда юным барышням известны такие мерзости? — не остался в долгу граф, преграждая мне путь. — Хотите докажу, что вы ошибаетесь?
Мы одновременно смахнули прилипшие волосы со лба, но уходить никто не собирался. Дождь поливал все сильнее, и над Ардешем блеснула молния, а потом до нас докатился глухой раскат грома.
— Приберегите доказательства, — отрезала я, — будете предъявлять их жене.
— Вы колючка, знайте это.
— Не забывайте вы.
— Так о чем вы болтали тут с де Невалем? — вернул разговор в прежнее русло граф.
— Мы говорили о покойниках, — ответила я. — До оскомины скучная тема. Не желаю её продолжать.
— А что показалось бы вам интересным? — спросил он.
— Постойте, дайте поразмыслить, — я приставила палец к носу, изобразив глубокое раздумье.
— Сгораю от нетерпения услышать, что вам интересно, — произнес граф и попытался взять меня за руку, но я проворно отступила.
— Интересным мне сейчас показался бы таз с горячей водой, — сказала я ледяным тоном, — сухая рубашка и теплая постель. Идёмте в замок, у вас гости, а вы о них позабыли.
— Почему же? — он все-таки пошел к замку — медленно, оглядываясь через шаг — иду ли я за ним. — Де Невали — взрослые мальчики, а вы — тоже моя гостья. Или позабыли? Кстати, насчет теплой постели… Осмелюсь предложить вам свою. Она теплая, и мягкая, и я готов охранять вас всю ночь.
— О чём вы, вообще? — я потеряла терпение. — Что вы за человек, если говорите подобные бесстыдства девушке?
— Это — показатель гостеприимства, — запротестовал Лагар.
— Вы — паяц, а не граф, — огрызнулась я.
Мы вошли в замок, и Пульхерия заперла за нами двери, объявив, что де Невали не пожелали остаться и уехали.
— В такую погоду, — граф покачал головой. — Настоящие безумцы.
— Пусть катятся отсюда подальше, — буркнула служанка, покосившись на меня. — Никто не обидится.
Без сомнения, мне и Анне-Ми она желала того же.
— Где моя госпожа? — спохватилась я.
— Поднялась в свою комнату, — ответила Пульхерия с оскорбительным высокомерием. — Сказала, что страшно устала и отправляется спать.
— Мне надо причесать её на ночь и взбить перину, — ответила я, как и полагается примерной компаньонке, коротко поклонилась графу и поспешила к лестнице, пока Лагару не вздумалось снова проявлять свое оригинальное «гостеприимство».
На верхней ступени лестницы я посмотрела вниз. Граф стоял, положив руку на перила, и смотрел мне вслед. Я фыркнула, изображая негодование, и поспешила к Анне-Ми.
Моя подруга уже лежала в постели, и как я ни пыталась растормошить её, разговаривать о склепе Лагаров и волках отказалась.
— Только не этой ночью, — она перевернулась на другой бок. — И тебе советую лечь. Чтобы выполнить миссию успешно, надо выспаться.
— Но послушай… — я села на край кровати и потянула с подруги одеяло.
— Не стану ничего слушать, — отрезала она. — Я сплю, и пусть мне приснится граф. И если он решит меня похитить, я даже не стану сопротивляться. Потому что у меня нет ни сил, ни желания это делать.
Она и в самом деле заснула почти сразу же, к огромной моей досаде. Я походила по комнате, хотела высушить волосы, но сразу же забыла об этом. Граф не запер склеп. Небрежность? Или умысел?.. Сказал ли он правду о разорении могилы? Я ни разу не встречала вампиров, но наставник был уверен, что они существуют. Может, мы ищем оборотня, а виновник все это время прятался в фамильном графском склепе? По легендам, вампиры питаются кровью, но где кровь — там и плоть. Что если Лагар и в самом деле восстал из могилы?..
— Анна-Ми, — затрясла я подругу, но она только недовольно промычала что-то в ответ и вяло отмахнулась.
Лучше было бы дождаться дня и еще раз осмотреть склеп, но я не могла усидеть на месте. Что-то толкало меня, тревожило, заставляло дрожать сердце. Я набросила свой старенький красный плащ, тихонько открыла двери спальни и прислушалась. В замке было тихо, как в могиле. И так же темно.
Я на цыпочках пробежала коридор, сжимая трость во вспотевшей ладони, спустилась по лестнице, открыла засов на входной двери и выскользнула из замка. Дождь немного утих, но гроза еще бушевала вдалеке. Я хорошо запомнила дорогу, и безошибочно нашла дорогу до склепа Лагаров. Замок не был заперт, и я толкнула тяжелую дверь. Если первый Лагар — вампир, он вернется сюда на рассвете. Вампиры не переносят дневного света. И серебра. Оборотни тоже не терпят серебра. Серебро — это чистота, оно убивает любую нечисть.
На ощупь добравшись до могилы первого Лагара, я встала у стены, приготовившись караулить до рассвета. Пусть мои подозрения глупы, но я узнаю все наверняка.
Я приготовилась ждать до рассвета, но прошло минут десять, не больше, когда скрипнула дверь, и кто-то крадучись зашел в склеп.
12. Самая страшная ночь
Шаги приближались, и я вцепилась в свою трость.
Сейчас всё откроется. Сейчас…
— Вы здесь, Медхен? — услышала я голос графа Лагара. — Я знаю, что вы здесь. Не глупите. Первый Лагар лежит под этой плитой, а не болтается по округе.
— Зачем вы здесь? — спросила я, не двигаясь с места.
— Увидел, как вы убежали, — сказал он из темноты. — Пошел за вами. Вы спятили — ходить по ночам?
Я молчала, не зная, что ответить. Приказать ему уйти? Пригрозить ему кинжалом, чтобы он выдал свою сущность, если оборотень? В конце концов, я видела двух волков… А если это — Лагар и его сестра?
— Подозреваете меня? — голос графа раздался совсем рядом, и я отшатнулась.
Я не услышала, как он подошел, и это не могло не испугать.
— Вас так интересует Дирк Лагар? — граф говорил спокойно, без своих привычных намеков и неприличных двусмысленностей. — Вам надо просто спросить — и я расскажу. Он был головорезом, сумасшедшим и алчным убийцей. А еще — грабителем и мародером. Но сейчас он мертв, и никого больше не побеспокоит.
— Что такое «жатва Дирка Лагара»?
— Убийства. Жатвой мой предок называл убийства. Это было его любимое развлечение. Он убивал ради наживы. Девиз нашего дома: «Волку — последки». Это о том, что Дирк Лагар после набегов не брезговал обирать трупы.
— Очаровательный у вас предок, — сказала я презрительно.
— Не у вас одной он вызывает омерзение.
— Думаете, его могилу разорили из-за ненависти? Спустя столько веков?
— В наших краях до сих пор помнят про Дирка Волка, Дирка — убийцу невинных девиц, — голос графа звучал непривычно монотонно, без язвительности, с какими-то просительными нотками.
Как будто он просил у меня прощения за то, что когда-то совершил его прапрадед.
Я прислонилась к стене, ощущая слабость в коленях и головокружение. Этого еще не хватало! Что со мной? Какое-то злое колдовство? Или Анна-Ми была права — я приняла всё слишком близко к сердцу, позволила своей душе размякнуть…
— Медхен? — встревожено позвал граф. — С вами все хорошо?
— Не подходите, — приказала я, но почему-то произнесла это шепотом, а потом повалилась прямо на пол, теряя сознание.
Я шла с арбалетом между дюн, в своем красном шапероне. Светила полная луна — огромная, желтая, как волчий глаз. Но я искала не волка-убийцу, и не оборотня. Я искала Анну-Ми. Странно — зачем ее искать? Ведь она сейчас спит в теплой постели в замке графа Лагара…
Едва я подумала о графе, как увидела в тени между валунами его лицо — бледное, с горящими глазами.
Оборотень!
Вскинув арбалет, я выстрелила в него, но граф уже исчез, и моя стрела жалко звякнула, ударившись о камень.
Оглянувшись, я обнаружила, что граф притаился в зарослях шиповника позади меня.
Снова выстрел — и снова промах!..
Я обезумела, стреляя в графа, который появлялся то впереди, то позади, то выглядывал из листвы рябин, раздвигая ветки.
В очередной раз сунув руку в поясной футляр для стрел, пальцы мои ощутили лишь пустоту. Стрелы кончились.
Граф понял это и вышел на дорогу, скаля зубы, как волк. Я выхватила клинок из трости, но Лагар только рассмеялся.
«Теперь ты моя!» — рыкнул он и прыгнул на меня, опрокинув на спину…
Я застонала, пытаясь освободиться, и… проснулась. В голове шумело, во рту был противный металлический привкус. Мне было тепло и мягко, и никто не лежал на мне сверху, горя глазами и щелкая зубами.
Где это я?
Попытавшись приподняться, я обнаружила, что с трудом могу пошевелиться. На меня навалились такая лень и истома, что приди за мной полчища оборотней, я смогла бы только плюнуть в их сторону. А может, и плюнуть бы не смогла.
Повернув голову, я увидела секретер красного дерева, настольные часы с хитро улыбающимся козлоногим существом… стрелки показывают десять минут четвертого… самые дьявольские часы… самый разгул нечисти…
Я увидела обои с изображением стилизованных оленьих рогов, пару кресел… Кинжал с рукояткой в виде уродливого дракона…
Спальня графа!..
Я хотела вскочить, но только-только смогла приподняться на локтях и снова почувствовала головокружение. Кто-то поднялся с пола — кто-то, сидевший до этого рядом с кроватью, и склонился надо мной.
Граф Рауль Лагар.
Но лицо его было обычным лицом — без дьявольского оскала.
— Пришла в себя? — спросил он и погладил меня по щеке. — Это прекрасно. Я за тебя боялся.
Ладонь была горячей, и я попыталась уклониться от этого обжигающего прикосновения, но граф уже взял мое лицо в ладони, заставляя смотреть ему прямо в глаза.
На секретере горели в канделябре четыре свечи, и в их свете глаза графа были похожи на кипящее золото.
— Хотел бы я знать, как тебя зовут, — произнес он, медленно наклоняясь ко мне. — Зовут по-настоящему.
— Это совершенно незачем, — с трудом ответила я.
— Упрямая и жестокая, — сказал он и поцеловал меня.
Поцеловал жадно, принуждая открыть губы и проникая между ними языком. Греховный поцелуй, развратный, обжигающий!.. Словно я пила кипящее золото, как древние боги. Тепло разлилось до самого сердца, до кончиков пальцев, становилось почти нестерпимо жарко, и мне захотелось выгнуться, застонать, вдохнуть воздух, чтобы не сойти с ума от этого ошеломляющего чувства… Но чем жарче становилось, тем больше я начинала дрожать — меня трясло, как в лихорадке. Мучительная дрожь, требующая немедленного успокоения… успокоения в чужих объятиях… в объятиях Рауля Лагара…
Граф оторвался от моих губ, зажмурился на секунду, а потом выдохнул:
— Чиста, как ангел…
— Что?.. — пролепетала я.
— А то, что этих губ никто никогда не целовал, — он провел большим пальцем по моей нижней губе и положил руку мне на грудь.
— Оставьте меня, — прошептала я, пытаясь сбросить его руку, но смогла только вцепиться в нее — и силы закончились.
— Я смотрел на тебя, пока ты спала, — заговорил Лагар, не сводя с меня глаз, в то время как его ладонь накрыла и приласкала через платье мою грудь. — У тебя и правда лицо карающего ангела. Как бы я хотел увидеть твое лицо, когда ангел полюбит.
Каждое его прикосновение, каждая ласка уносили меня в страну блаженства — там, где текут реки расплавленного золота, и вместо звезд на небе сверкают бриллианты. Я слышала, как женщины тайком говорили об этой стране, но не думала, что рассказы о ней — правда, и что однажды я сама окажусь там. Вернее — в преддверии этой страны.
— Вы пытаетесь соблазнить меня, — прошептала я с упреком. — Не смейте… Только попробуйте покуситься на мою честь…
Он тихо засмеялся, будто я сказала что-то забавное.
— Ты была в моей власти, — сказал он, легко целуя меня в щеку, в висок, в уголок губ, — и я мог бы не раз взять тебя. Но вместо этого я сидел рядом, как верный пес. Разве моя верность не заслуживает награды?
— Это безумие… — начала я
Но он перебил меня, приложив палец к моим губам, и подтвердил:
— Настоящее безумие. Ты не видишь, что я совсем сошел с ума из-за тебя?