— Куда это ты?! — я вскочила и схватила ее за рукав. — Ты должна рассказать мне все об оборотнях! Я обязана найти их и убить!
— Вот и ищи, если хочешь умереть точно так же, — старуха вырвала рукав из моих пальцев. — Я говорила тебе об этом при нашей первой встрече, а ты все пропустила мимо ушей. Если уж моя девочка не смогла справиться с Лагаром, ты точно его не одолеешь.
Было ли это — указанием на графа Лагара или просто случайностью? Я ещё раз обежала Марсово поле, надеясь найти хоть что-то — пуговицу, кусочек ткани, клочок шерсти… Но видела только грязь и пожухлую траву.
— Что же произошло? — произнесла я вполголоса, останавливаясь возле Волосатого дерева и касаясь его потрескавшейся коры.
— Зачем она пошла сюда? — эхом ответил на мой вопрос мужской голос.
Я немедленно прижалась спиной к стволу и осторожно выглянула.
Над телом Анны-Ми стояли трое мужчин — младший де Неваль, доктор Бужере и… граф Лагар. Они не заметили меня, глядя на тело. Бужере и де Неваль сняли шапки, Лагар был без головного убора. Доктор опустился на колени рядом с убитой, осторожно переворачивая тело — как совсем недавно делала я.
— Небеса святые, — произнес он с жалостью. — Он разорвал ей грудь и выел внутренности…
Мне было видно лицо графа Лагара — непроницаемое, каменное. О чем он думал в этот момент? Я не заметила ни капли сочувствия. Только… ожесточение?..
Франко де Неваль вдруг резко отвернулся и запрокинул голову, словно что-то высматривал среди серых низких облаков.
— Девушка была убита около полуночи, — продолжал доктор тихо, как будто извиняясь, что ему приходится это говорить. — Ее мышцы затвердели, значит, смерть произошла пять или шесть часов назад.
— В полночь… — процедил сквозь зубы де Неваль. — Мы ушли от вас в половине двенадцатого, Лагар!
— И что? — спросил тот глухо. — Думаешь, я вытащил ее из замка, принес сюда и съел? С большим успехом я мог бы поужинать в замке. В склепе. Не находишь?
— Что за неуместные шутки?! — ловчий бросился на него, но взгляд графа заставил его присмиреть. — Девушка убита! — сказал Франко с ненавистью. — И я не позволю тебе шутить.
— Как ты разволновался, — сказал Лагар с вызовом. — Здесь второй год убивают людей, и девушек в том числе.
— Эта — особенная, — с усилием произнес Франко и добавил: — Была… особенная, — голос его дрогнул, и ловчий снова резко отвернулся, уставившись в небо.
Лагар положил руку ему на плечо. Похлопал, отошел в сторону, явно не зная, что сказать.
— Ее можно увезти? — спросил Бужере, поднимаясь. — В морг.
Де Неваль только мотнул головой, и за него ответил граф:
— Увози, Жером. Скажи, что похороны будут за мой счет.
— Очень благородно с твоей стороны, — сказал доктор, не двигаясь с места и продолжая смотреть на тело Анны-Ми. — Странный волк.
— Жером, это не оборотень, — терпеливо сказал Лагар. — Я тебе сто раз говорил…
— Странный волк, — повторил Бужере, переводя взгляд на Лагара, а потом на де Неваля. — Две жертвы за ночь, причем скорняка он убил около девяти вечера и почти не тронул тело, а с девушкой расправился через три часа — и сытно поужинал. Логичнее было бы, случись все наоборот.
— Кто знает, что на уме у зверя, — процедил де Неваль.
— Будь я людоедом, — заметил граф, усмехнувшись холодно и цинично, — я бы тоже ел только молоденьких девушек.
— Рауль, — одернул его доктор.
Но Лагара невозможно было унять.
— Можно подумать, кто-то из вас, — произнес он раздельно, — выбрал бы пятидесятилетнего пьяницу, а не юную овечку с упругим и душистым телом.
Мне показалось, сейчас ловчий бросится на него с кулаками, но в последний момент королевский ловчий сдержался. Он отвернулся, и пока мужчины не видели, поспешно вытер глаза кулаком. Я впервые видела, чтобы высокомерный де Неваль плакал. Но он, действительно, плакал. И не хотел, чтобы об этом знали другие.
— Что будем делат? — спросил Бужере. — Мне можно забрать тело?
— Да, — сказал Лагар.
— Нет! — одновременно с ним яростно сказал де Неваль.
— Не сходи с ума, — тихо, но веско произнес Лагар. — Лучше проводи её. Скажи, что я оплачу похороны по самому высокому разряду.
Какая щедрость. Я не прониклась благородным порывом графа, и следила за ним, прищурившись. Я ранила оборотня в ляжку. Если граф хоть чем-то выдаст, что ранен…
Но граф передвигался свободно, и я не заметила ни крови на его одежде, ни дыр от арбалетного болта.
Когда тела погрузили на телегу и повезли в город, граф не пошел вместе со всеми. Сунув под мышку трость, он прошелся по Марсовому полю, поглядывая вслед удалявшейся повозке. Будто ждал, пока останется один.
Что он задумал?
Я следила за ним из-за дерева, затаив дыханье. Возможно, сейчас я узнаю хоть что-то, что прольет свет на убийства. Возможно, сейчас убийца выдаст себя.
— Можете выходить, мадемуазель Медхен, — сказал вдруг граф громко и посмотрел в сторону дерева, за которым я пряталась. — Теперь мы здесь одни.
Прятаться больше не было смысла. Меня заметили, и я вышла из-за дерева, хладнокровно взведя курок арбалета.
— Грозное оружие, — произнес граф, ничуть не удивившись и не испугавшись. — Собираетесь стрелять в меня?
Он не сделал ни шага, ни жеста, чтобы убежать или защититься. Я медленно приближалась к нему, держа его на прицеле.
— Разве вы не поняли, что вам не надо меня бояться? — спросил Лагар. — Придите в себя, Медхен.
— Пока вы тискали меня у себя в спальне, Анну-Ми убили, — сказала я зло. — И я еще подумаю, не замешаны ли вы в этом.
— Каким образом? — граф развел руками. — Вы же слышали, что сказал Бужере — вашу подругу убили в полночь. А в полночь я был с вами.
— Вы могли убить ее, пока я была без сознания.
— Да, тут у меня нет свидетелей, — признался он. — И все же, неужели вы серьезно подозреваете меня?
Я смотрела в его янтарные глаза, и не знала, что хочу увидеть в них. Жажду крови, страсть или что-то более глубокое, нежное…
На секунду я смешалась и арбалет дрогнул в моей руке. Граф не воспользовался этим, не набросился на меня, не заговорил, пытаясь отвлечь сладкими речами. Он просто ждал, просто смотрел.
— Здесь был оборотень, — сказала я, — кладя арбалет на плечо. Он рыжий и лысый. Я попала ему в ляжку. По ране его можно будет узнать.
Граф на секунду опустил ресницы, а потом посмотрел на меня с ласковой и немного грустной насмешкой и взялся за поясной ремень.
— Мне спустить штаны? — спросил он с нарочитым смирением. — Чтобы вы убедились в моей невиновности.
— Паясничаете даже на месте, где произошло убийство, — сказала я презрительно. — В вашей душе ничего святого.
— Что насчет штанов? — спросил он кротко, как мальчик из церковного хора.
— Оставьте при себе, — бросила я. — Я видела, что вы не хромаете. И вам неоткуда было бы взять здесь чистые и целые штаны. Не Франко же вам их одолжил.
— Рад слышать голос разума, — сказал граф необыкновенно серьезно. — Клянусь вам, Медхен, я не причастен к убийствам. И мне искренне жаль вашу подругу. Примите мои соболезнования.
Я опустила арбалет, Рауль Лагар уронил трость и в три шага оказался рядом, осторожно обнял, прижал к груди. Нет, я не собиралась выказывать слабость, но несколько слезинок скатились по щекам и упали на камзол графа.
— Позвольте, я провожу вас в замок, — сказал Лагар.
— Нет, я не хочу возвращаться, — ответила я, освобождаясь из его объятий. — Пойду в церковь. Надо заказать заупокойную службу по Анне-Ми.
— Тогда я пойду с вами, — он нехотя отпустил меня. — Позвольте сопровождать вас. Я ведь верноподданный его величества, и обязан оказывать содействие его людям. Красным Шаперонам.
— Вы знаете, — только и сказала я.
— Догадался, — подтвердил граф. — И не сказать, чтобы был слишком удивлен. Что-то подобное я и предполагал.
— Если вы говорите правду, — произнесла я, — и если хотите поймать убийцу, вы должны помочь мне.
Он молча кивнул.
— Мне надо увидеть всех мужчин Ардеша, — продолжала я. — Прежде всего — лысых и рыжеволосых. Также мне надо, чтобы все лекари, врачи и аптекари были предупреждены, что если к ним обратятся за помощью или будут покупать кровоостонавливающее лекарство, они обязаны сообщить об этом. Пусть сообщают вам или Франко Навалю. Обо мне пока не рассказывайте никому.
— Будьте спокойны, Медхен, — тихо сказал Лагар.
Мы пошли с Марсова поля, и трость с серебряным набалдашником осталась лежать на земле. Граф даже не вспомнил о ней.
Отпевание Анны-Ми назначили в этот же день. В церкви было полно народу. Я, граф, Саломея и де Навали сидели в первом ряду, прямо перед гробом. Крышку отодвинули только наполовину, и было видно только нетронутое лицо Анны-Ми. Прикрытое белой фатой, в которой полагалось хоронить девушек, оно казалось лицом ангела.
Саломея сидела очень прямо, глядя перед собой. Губы ее беззвучно шевелились — она повторяла за священником слова молитвы, осторожно переворачивая страницы молитвослова. Франко Неваль опустил голову и стиснул руки так, что побелели костяшки. Лицо графа было непроницаемым, а я… я не могла молиться. Пока шла заупокойная служба, я незаметно оглядывала прихожан. Были здесь и рыжеватые, и лысые мужчины, но никто из них не хромал и не походил на раненого.
По окончании службы я принимала соболезнования, как самый близкий человек покойной.
— Уверены, что не желаете, чтобы я вас подождал? — спросил граф шепотом.
— Благодарю, не стоит, — отказалась я.
Постепенно церковь пустела, Лагары тоже уехали, и остались лишь я, священник и Франко возле тела Анны-Ми.
Я в последний раз поцеловала высокий бледный лоб подруги, и крышку закрыли.
Вот и всё. Вот так заканчивается жизнь красных шаперонов.
— Она была… такая красивая… — с усилием произнес младший Неваль и отвернулся, скрывая слёзы.
— Такова судьба почти всех шаперонов, — ответила я, когда гроб выносили, чтобы похоронить на кладбище за церковью. — Рано или поздно это происходит со всеми. И мы ничего не можем с этим поделать. Но мы можем кое-что другое. Мы должны поймать убийцу.
— Мы это обязательно сделаем, — глухо ответил Неваль. — Даже если мне придется прожить в этом проклятом городке всю жизнь!
Мы стояли рядом, пока священник читал прощальную молитву, потом бросили на гроб по горсти земли и молча смотрели, как закапывают могилу.
Когда священник и могильщики ушли, я положила на свежий земляной холмик букет незабудок.
— Пойдете к Лагару? — спросил Неваль, когда мы медленно пошли прочь с кладбища.
— Да, надо собрать вещи Анны-Ми, — ответила я. — Перевезу их сюда. Жена священника пообещала выделить мне комнату.
— Это хорошо, — быстро произнес ловчий.
Мы вернулись в церковь, потому что я хотела поставить заупокойные свечи, чтобы они горели всю ночь.
— Что вы имеете против графа Лагара? — спросила я.
— Ничего.
— Не лгите, Франко, — грустно усмехнулась я. — Сейчас правда — наше единственное оружие. Давайте не будем лгать друг другу. Ради памяти Аны-Ми.
Мы сели на скамейку у самой стены, и я приготовилась слушать.
— Я и Лагар служили в одном полку, — начал ловчий. — Он проявил себя, как храбрый, даже безрассудно храбрый солдат. Мы очень сдружились. Однажды он спас мне жизнь. Бой был кровопролитный, много наших погибло. У редута остались только я и Лагар, нас окружили. Я насчитал семерых, а патронов у меня оставалось лишь два. К тому же, я был ранен. Мы приготовились обороняться, я потерял сознание. А когда очнулся, Лагар уже вынес меня к лазарету. Благодаря ему я остался жив. А сам он, как ни странно, не получил ни единой раны.
— Разве это странно? — пожала я плечами. — Просто повезло.
— Может и так, — с сомнением произнес Франко. — Но потом я увидел трупы тех семерых, которые окружили нас. У них у всех были разорваны горла — трахеи вырваны, словно огромными зубами.
У тех, которых находили на дороге, тоже были повреждены шеи. Я задумалась, касаясь пальцем фрески. Бледные фигурки, изображавшие грешников, которых черти волокли в ад, широко разевали рты — наверное, молили о помощи, но не желали расставаться с тем, что стало причиной их гибели. Кто-то прижимал к груди мешок с золотом, кто-то — бутылку вина, а у одного из грешников в руке был серп… Полумесяц на ножке
— Что это? — спросила я, вздрогнув.
— О чем вы? — удивился ловчий.
— Мысли вслух, не обращайте внимания, — быстро ответила я.
Нет, я не позабыла своего собственного призыва говорить только правду. Но прежде, чем поверять свои догадки де Невалю, следовало их проверить…
— Я провожу вас до замка, — предложил ловчий.
— Благодарю, но у меня ещё дела в городе, — сказала я. — Не беспокойтесь, доберусь сама.
— Это может быть опасно, — предостерег он меня неуверенно.
— Не волнуйтесь за меня, Франко, — я впервые назвала его по имени. — Если мне попадется та тварь, что убила Анну-Ми, я перегрызу ей горло. Даже арбалет не понадобится.
14. Настоящая ведьма
К дому мадам Латуф я пришла уже в сумерках, надвигая на глаза капюшон красного плаща и сжимая трость до боли в пальцах. Служанка проводила меня в гостиную, где совсем недавно пел граф Лагар, вызывая всеобщее восхищение, и заливисто смеялась Анна-Ми, играя в карты с дамами и господами Ардеша. Хозяйка дома, обвешанная талисманами, встретила меня настороженно.
— Что вам понадобилось, моя дорогая? — спросила она холодно.
— Последняя воля мой бедной госпожи, — ответила я печально, поправляя очки. — Мне надо кое-что передать вам.
— Передавайте, — поторопила меня мадам.
— Это сугубо личное дело, — сказала я ещё печальнее и покосилась на служанку.
— Оставьте нас, Мари-Бет, — велела мадам Латуф, и служанка вышла, сделав аккуратный книксен. — Ну, что у вас, милочка? — воинственно выпятила подбородок мадам. — Не затягивайте, у меня много дел.
— Проводите меня к мадам Анастейше, и немедленно, — сказала я, отбрасывая капюшон на плечи, а вместе с ним отбрасывая и просительный тон.
— Что?!. — матушка городского главы уставилась на меня, хлопая глазами.
— Не затягивайте, — велела я. — Моё время дорого.
— Что вы себе позволяете? — возмутилась она. — Дорогая Анастейша уехала на воды и…
Я шагнула вперед, на ходу выхватывая клинок из трости, и приставила лезвие к дряблому горлу мадам Латуф.
— Она здесь, — сказала я тихо и с угрозой, и ты сейчас же проведешь меня к ней.
Дама закудахтала что-то невразумительное, задрожав, как лимонное желе, но тут раздалось хихиканье, и старческий голос произнес:
— Не причиняйте ей зла, моя дорогая внучка. Идите сюда, я знала, что вы вернетесь ко мне.
Из-за бархатного занавеса, закрывавшего стену красивыми драпировками, показалось хитрющее лицо «бабушки». Кружева белоснежного чепца колыхнулись, когда она закивала мне, приглашая идти за ней. Я оставила перепуганную мадам Латуф, и та рухнула в кресло, прижимая руку к груди и охая. Я поднырнула под бархатную драпировку и следом за мадам Анастейшей прошла через крохотную дверцу в маленькую комнату без окон и дверей. Здесь стоял круглый столик и два плетеных креслица. Старуха села в одно из них и жестом предложила мне занять другое. Я спрятала клинок и села, не сводя взгляда с хихикающей «бабушки».
— Вы пришли, чтобы узнать всё о Лагарах, — сказала она, откидываясь на спинку и переплетая пальцы на животе. — Жаль, что вы не пожелали меня выслушать в нашу первую встречу. Всё переменилось, да? Ваша подруга… это так печально… — она сочувствующе прищелкнула языком, но в глазах не было ни капли печали. Она наслаждалась тем, что происходило в этом городишке. Она знала больше, чем говорила, и наслаждалась своими знаниями, скрывая правду.
— Да, вы правы, — я положила трость на столик, и «бабушка» тут же стрельнула пор ней взглядом. — Мою подругу убили. И я хочу найти убийцу. Перед смертью Анна-Ми начертила в грязи странный знак — полумесяц на ножке. Сначала я подумала, что у нее дрогнула рука, но теперь уверена, что она хотела нарисовать не полумесяц, а кое-что другое.