– Ильен, – я повернулся к ней, еле сдерживая злость на ее бестолковое щебетание. А ведь когда ухаживал, она не производила впечатление настолько пустой и неинтересной девицы. – Ты злоупотребила гостеприимством, внушив Верене безоговорочное подчинение и заставив ее отправить сапу в комнату Мелиссы.
– Что? – невинно округлив глаза, воскликнула Ильен. – Кто тебе сказал такую глупость? Зачем мне это надо? Неужели в самом деле думаешь, что я буду беспокоиться из-за интрижки со служанкой?
– О какой интрижке ты говоришь? – сквозь зубы процедил я все больше злясь от того, что Ильен считает Мелиссу настолько безнравственной.
– Так у тебя с ней ничего нет? – Ильен беспечно обернулась и посмотрела на меня из-под длинных ресниц. – Тогда мне вообще до нее нет никакого дела, – и беззаботно пожала плечами. – Кто я и кто она, – она отвлеклась от рассматривания корешков книг и повернулась уже всем телом – И кто же тебе наговорил обо мне такие глупости? Неужели дурочка Верена? Ты знаешь, мне кажется, что она очень глупая и завистливая. Я заметила, что ее злит, как ты выделяешь ту девушку.
– Но служанка не может лгать своему хозяину, – напомнил я.
– На самом деле, может, если очень захочет, – Ильен покровительственно улыбнулась, и я вспомнил, каких мучений стоил Верене наш разговор.
Ильен, конечно, обладает сильной магией и прекрасно играет свою роль. Возможно, я бы даже поверил ей, если бы не помнил отсутствующий взгляд служанки. Такой бывает только под сильным, полностью лишающим воли внушением.
Ильен Ильчиньо могла забыть, но я помнил, свой ужас, когда она забавы ради заставила простого горожанина зимой нырнуть в полынью. У него тогда были точно такие же пустые глаза.
– Но ты же не хочешь из-за этого недоразумения попросить меня уехать? – раньше, чем успел отступить. Ильен обвила руками мою шею. – Боюсь, что Кристаин этого не поймет. Ведь я принадлежу к его двору.
Преисподняя! Принц! Как я мог забыть о положении Ильен при дворе? Наследник непременно заинтересуется, почему я отослал одну из его придворных дам и захочет провести полное расследование. Неизвестно, какие еще отцовские секреты в результате выплывут на свет.
Все это промелькнуло в голове с быстротой молнии.
– Конечно, нет, – отстранившись, ответил я. – Но во избежание повторения недоразумений, я тебя очень прошу, не приближайся к Мелиссе и оставь в покое Верену. Тем более, что теперь ошейник не даст ей покинуть пределы замка.
– Я видела, – будто не заметив моего маневра, Ильен снова принялась рассматривать книги. – Но я не была бы так уверена, что именно сейчас Верена не строит козни твоей протеже. Ты ведь переселил ее в свою комнату под личный присмотр? Но, вернувшись после занятий, девушка наверняка захочет сменить туалет. А хорошо подготовленное платье может сильно повредить красоте или здоровью, а возможно и жизни
Она бросила на меня через плечо лукавый и многозначительный взгляд.
Что? Когда же наступит предел их злонамеренности?
Глава 63. Коварство
Развернувшись на каблуках, я выскочил из библиотеки и бросился к спальне.
– Подожди! Ладислав! – в спину полетел звонкий голос Ильен, а затем перестук ее каблучков.
Распахнувшись, дверь с глухим стуком ударилась о завешенную гобеленом стену, а я взглядом обшаривал комнату .
На кровати действительно было разложено платье Мелиссы, а Верена стояла у ночного столика и что-то наливала из графина в кубок.
– Что ты здесь делаешь? – громыхнул я, но служанка даже не вздрогнула.
– Верена, – вкрадчиво пропела Ильен. – Хозяин спрашивает, что ты здесь делаешь?
Девчонка обернулась и посмотрела на нас пустыми, ничего не выражающими глазами.
– Что это? – я отобрал у нее кубок и осторожно принюхался, ожидая уловить ядовитые пары, но обоняния коснулся лишь пряный аромат укрепляющей настойки.
И что, никаких добавок, чтобы затуманить разум, отнять здоровье, заставить увянуть юность, поблекнуть красоту?
Придется рискнуть собой, прежде чем подпускать Мелиссу к двум заговорщицам. Пригубил кубок и прислушался к себе – по языку растекался только горько-терпкий вкус лечебных трав и ягод.
В голову мягко стукнуло, по телу разлилась невероятная легкость, и я почувствовал прилив сил. Казалось, что могу передвинуть весь замок, только лишь пожелав этого. У Греты действительно редкий дар. Надо бы устроить ее судьбу и присмотреть подходящую пару.
И почему раньше я об этом не думал? Сейчас же мысли стали более четкие, ясные и, даже, последовательные.
– Ладислав, не стоит быть таким подозрительным, – Ильен приложила ладони к моим щекам и заглянула в глаза. – Это всего лишь настойка, чтобы Мелисса поскорее восстановилась.
Конечно, это всего лишь настойка. Почему я вообще усомнился? Верена моя служанка и не сделает ничего, что принесет огорчение хозяину. Ильен слишком высокомерна, чтобы видеть кого-то, стоящего ниже ее носа.
Надо же, какие глупости порой приходят в голову с недосыпа. А если бы не настойка Греты, так бы и продолжал упорствовать, запутавшись в рожденных утомленным умом иллюзиях.
Я даже ухмыльнулся собственным заблуждениям.
– Ладислав, ты, кажется, слишком устал, постоянно заботясь об этой девушке, – теплый голос и заботливые слова Ильен проникали глубже, чем в душу. Они впитывались в меня, становились частью всего моего существования.
Действительно, почему я постоянно думаю о Мелиссе, переживаю? У нее есть стол и крыша над головой, удобная комната. Она взрослая девица и может сама о себе позаботиться.
– Отдохни, – мягкий тембр окутывал словно одеялом, теплые руки ласково обнимали, подталкивая меня к кровати.
Почему бы и не вздремнуть? Я ведь всю ночь не спал, изучая никому не нужные древние свитки, а для управления делами необходим ясный ум.
И как я раньше до этого не додумался?
Глаза закрылись раньше, чем я успел подумать что-нибудь еще.
Давно я так безмятежно не спал. Наверное, с тех самых пор, когда первый раз увидел Мелиссу на качелях.
Проснулся отдохнувшим и полным сил.
Комната была пуста. Только созданная Мелиссой булавка поблескивала тонкой вязью под светом светильников.
Легко, будто крепко проспал всю ночь, поднялся и подошел к столику – что сейчас чувствует Мелисса? Истощена уроками, а может… у Кристаина получилось увлечь ее?
Булавка могла бы дать ответ. Могла… Но она лежала совершенно безжизненная, без единого проблеска магии – наследник научил Мелиссу отсекать связь.
Странная смесь гордости за подопечную и сожаления от того, что больше не смогу так ясно видеть настроение Мелиссы поднялась в груди и затопила с головой. Но ведь глаза она спрятать не могла, а в них я читал так же ясно, как по сменяющемуся свечению булавки.
Наверное, Кристаин уже закончил занятия, а я разобрался с Ильен. Да, я прекрасно помнил наш с ней разговор, прежде чем почувствовал усталость. Барышня должна была понять, что шутки закончились. Теперь я могу сам обучать ее. Проводить вместе время, быть ближе, проникаться ее силой, еще нетронутой и необузданной.
Желание видеть Мелиссу завладело мной целиком, даже показалось, что без ее присутствия не хватает воздуха.
Я покинул спальню и поспешил в кабинет, совершенно справедливо полагая, что, как и мне, Мелиссе не терпится узнать продолжение истории Эрнора и Мелены.
Глава 64. Странности Мелиссы
ЛАДИСЛАВ
Конечно же, она была там.
Сидела, повернувшись спиной с двери, и смотрела в окно, а свет зависших перед ней светильников, обрисовывал тонкий силуэт светящимся золотистым контуром.
Золотистое… золотистое…
Что-то настырно царапалось в памяти, но никак не могло найти выхода. И это что-то очень беспокоило. Уверенность, что если докопаюсь, пойму, что это значит, то все сразу встанет на свои места, настойчиво стучала в висках, но догадка упорно ускользала.
Или это тонкий силуэт Мелиссы отвлекал меня, ее склоненная голова, плавный изгиб шеи и несколько мягких каштановых завитков, выбившихся из прически.
Видимо, она была так увлечена чтением писем, что даже не заметила, как я вошел. Захотелось приблизиться, вдохнуть тонкий и будоражащий аромат ее кожи, осторожно убрать щекочущие пряди.
Но стоило сделать шаг и приблизиться к Мелиссе, я словно оказался рядом со стрелами молний – воздух точно так же потрескивал от напряжения, вот только кожа Мелиссы не светилась. Видимо, Кристаин научил контролировать магические всплески. Жаль, я сам хотел быть тем, кто вместе с ней будет усмирять ее непокоренную силу. Но вновь обретенные способности не помешали почувствовать напряжение, в котором находилась Мелисса, как она, судорожно сжимая виски, едва сдерживала рвущуюся на свободу магию.
Я должен быть рядом, чтобы дать ей силы, уверенность, помочь справиться. Убежденность в этом росла по мере того, как я приближался к креслу, и наконец коснулся плеча, показывая, что теперь она не одна, я разделю с ней все трудности и невзгоды.
– Мелисса, что ты здесь делаешь? Почему не дождалась меня?
Она вздрогнула и обернулась.
Огромные, испуганно распахнутые ореховые глаза так внимательно изучали мое лицо, всего на мгновение задержавшись на губах, и их будто коснулась ванильная сладость, затем взгляд скользнул по шее, огладил плечи, но в нем не светилась прежняя приязнь и любопытство.
Золотистые искорки словно поблекли или же подернулись тонким и ломким слоем льда.
От нее веяло холодом, будто отстранилась, стала считать чужим, и я только сейчас понял как меня грели ее доверчивость и тепло глаз.
Кожу покалывало, словно по дурости упал на множество ежей. Я ощущал, что с Мелиссой происходит что-то неладное, но не понимал что. Она ускользала от меня, закрывалась, пряталась, как коконом, укутываясь в магию. Погружалась в нее, с риском утонуть.
– Что удалось найти? – я постарался отвлечь ее. О чем бы Мелисса ни думала, ей это не на пользу.
Но она вскочила и отшатнулась с таким видом, будто вместо меня увидела огромного лохматого паука, прицеливающегося куда бы укусить.
– Мелисса? – я надеялся, что звук моего голос удержит ее на поверхности, не позволит погрузиться в пучину магии, но оказалось, что Мелисса и не думала терять связь с реальностью.
Она сунула мне несколько измятых листов и отошла к выходящему в сад окну, снова отгородившись от меня невидимым, но осязаемым коконом. Его вибрацию я чувствовал за несколько шагов.
– Мелисса, что произошло? Ты ведешь себя странно. Тебя кто-то обидел? – снова сделал попытку достучаться, но она никак не реагировала.
Это невозможно! Она держится как неживая! Если бы не ясные глаза, я бы подумал, что ее, как и Верену, подчинила Ильен.
– Мелисса, – взял ее за плечи и развернул лицом к себе.
Растерянный взгляд, короткий выдох, и лица коснулся тонкий аромат лилий. В груди сразу заныло от желания обнять, ощутить гибкость стройного тела, нежную бархатистость кожи, пьянящую сладость губ и свежесть прерывистого дыхания.
Неторопливо перебирать мягкие пряди, пропускать их между пальцев, накручивать на руку. Чувствовать, как она поддается под моим напором, прогибается, а потом расслабляется не в силах противиться ласке.
– Ты знаешь, что между хозяином и его слугами есть особая связь, – голос прозвучал странно-хрипло, дыхание сбивалось, а пульс набатом стучал в висках, будто предупреждая, что перехожу запретную черту. Но я не мог остановиться. Я тонул в ее прозрачных зеленовато-карих глазах и не желал спасения.
Ничего не успел понять – Мелисса неожиданно напряглась, затем меня ослепило золотое сияние, и с силой отшвырнуло.
Приходя в себя, оглушено потряс головой – в ушах все еще шумело, а перед глазами прыгало.
Кристаин научил ее управлять своими силами, значит она осознанно применила ко мне боевую магию? Как это возможно? Даже знатных девушек этому не учат, только юношей.
– Мелисса! – ошеломленно воскликнул я, но она уже убежала.
Перед глазами все еще мелькали золотые всполохи, но я сделал усилие и встал, а потом с новым азартом набросился на записи отца. Не только он, но и Мелисса оказалась полна секретов, и с каждым разом желание их раскрыть только возрастало.
Пробежал глазами бал и мое первое представление ко двору. Я смутно его помнил, но, конечно, тогда не знал, что он значит для отца.
Золото – цвет правящего дома. Вот оно – то, что настырно царапалось в голове и просилось наружу. Но что мне это дает? Цвета одежды и преимущественный цвет магии – никогда не встречал, что они могут быть связаны.
Что там дальше?
Глава 65. Роковая беременность
Из дальнейших записей отца я понял, что он продолжал встречаться с Меленой. Благо, каморок и темных закоулков во дворце было достаточно. Я это знал, поскольку любимой игрой принца в то время были прятки, и мы целыми днями выискивали самые незаметные уголоки. Еще запомнилось, что в тот год отец особенно надолго задержался в столице, объясняя это тем, что для настоящей дружбы необходимо время, а он хочет, чтобы мы с наследником подружились.
Я отложил свиток.
Так вот что на самом деле удерживало отца во дворце – смазливое личико, а вовсе не мое будущее. Любовь юности, а в то время уже любовница повелителя, была для него дороже, чем собственный единственный наследник, сын от нелюбимой жены.
Удивительно, как мало мы знаем, казалось бы, о самых близких людях. Как ни странно, но мысль, что всегда был у отца на втором месте, на этот раз не отдалась горечью во рту, не вызвала ревность и злость, а только печаль, плескавшуюся внутри опаловой дымкой.
В конце концов, иначе в мою жизнь не вошла бы Мелисса, а она значила намного больше, чем детские обиды.
Я снова взял свиток и углубился в чтение.
Видимо, повелителю тоже не очень понравилось длительное присутствие во дворце подданного и его более чем тесное общение с придворной дамой, поэтому отправил отца в довольно рискованную экспедицию – сопровождать одного из странных мореходов, утверждающих, что за морем есть другие земли, и следить за расходованием выделенных из казны средств.
Это я тоже помнил очень хорошо. Слишком хорошо. Ведь именно тогда отец отправил меня в интернат, где, как сказал, из мальчика сделают мужчину.
Я старался быть таким же сильным и смелым, как отец, мужественно переносивший штормы, непогоду и лишения. Усердно учился, неустанно практикуясь в магии, верховой езде, даже танцах, корпел над пыльными фолиантами – все для того, чтобы, вернувшись, отец мог мной гордиться.
А он даже в плавании умудрялся вести переписку с Меленой, умоляя соблюдать осторожность и не забеременеть до его возвращения.
«Любовь моя, – писал он. – Прошу тебя, будь осмотрительна. А лучше вообще старайся не попадаться на глаза повелителю. Ты помнишь, как мы хотели бежать в юности? Я все сохранил. Как только вернусь, заберем Ладислава и исчезнем. В другом мире нас никто не сможет найти. Втроем мы будем очень счастливы».
Втроем…
К глазам подступило тепло, в носу защипало, а аккуратные буквы начали подозрительно расплываться.
Он про меня не забывал. В трудном плаванье, в горячке влюбленности, отец помнил обо мне и собирался забрать с собой.
Но что же им помешало?
Смахнув с глаз соленую пелену, я вернулся к чтению.
С начала плавания истаяло, наверное, две или три луны, когда отец получил страшное известие – Мелена ждала ребенка.
В голове зашумело, а щеки пылали, будто в лицо плеснули кипятком. Я пытался посчитать, но мысли разбегались как муравьи из раздавленного муравейника. Пришлось прибегнуть к помощи пальцев. И получилось, что отцом будущего ребенка, мог быть как повелитель, так и мой отец, ведь в то время мы еще были в столице.
В груди ныло, сердце отбивало рваный ритм где-то в горле, а я торопливо отыскивал следующие записи.
Видимо, недаром в народе говорят, что наш род может влиять на морскую стихию. Едва отец получил известие от Мелены, как начался шторм.
Последующие записи были наполовину размыты, и рваные строчки то резко взлетали, то стремительно падали.