Из-за прилавка поднялась конопатая колдунья в синей робе, остроконечной шляпе и очках и с хрустом потянулась.
— Чего изволите? Слушаю и повинуюсь!
Малири подошла к стене, где от пола до потолка висели латные и кольчужные доспехи, щиты, мечи и прочее оружие. Я же закупаться не хотел — десятый апну быстро, и смысла тариться на третьем вообще никакого, только деньги зря всадить. А вот улучшение посоха — вариант полезный и относительно недорогой.
— Сейчас посмотрим, — чародейка взяла древко двумя руками и поднесла к лицу. — Хм… На текущем уровне инкрустировать руны нельзя. Но я смогу открыть несколько. Пятьсот монет за первый паз, тысячу — за второй и две — за третий. Сами руны отдам по две сотни каждую. Придется раскошелиться, но оружие выйдет очень достойное — до десятого хватит точно. Если согласен — дам скидку. За все про все — пять штук.
— Ладно, — со вздохом протянул слиток: сгорел сарай — гори и хата.
— Преогромнейшее спасибо! Клянусь — не пожалеете!
Девушка достала два золотых диска чуть больше чайных блюдец — волшебные руны спиралями сходились к сердцевинам из крупных рубинов — и поставила по краям прилавка. Сняв ремешок, поместила между ними посох — точно в токарный станок с невидимыми креплениями, и нубское оружие завертелось с такой скоростью, что усы обдало легким ветерком.
Вооружившись увеличительным стеклом и серебряным прутиком, Рябинка ударила в древко тончайшим, как лазер, лучом, и я учуял приятный запах выжигателя — кто понял, тот понял, а остальным не объяснишь, это надо пробовать самому. Ослепительная спица скользила от пяты к навершию и обратно, и после каждого захода посох заметно преображался. Первым делом выровнялся — больше никаких сучков, узлов и закорюк, только матовая гладь. Янтарный кристалл стал более ярким, острым и граненым — хоть метай, как дротик или копье. И в завершение посох обвили ложбинки в тех местах, где обычно лежали ладони — красиво, удобно и ничего лишнего.
— Просто огонь! — волшебница взяла поделку и сдула несуществующую пыль. — Себе бы оставила! Не желаете продать? Четыре тысячи — и по рукам.
— Нет, спасибо, — нашла дурака. — Лучше покажи руны.
— Сейчас! — предо мной легли треугольники — полупрозрачные и темно-оранжевые, как домашние леденцы. Включил сканер и самым пристальным образом изучил каждый, ибо от выбора зависело очень многое — например, дальнейшая прокачка.
Руна ярости
+10 % урона огнем
Руна мудрости
+10 % сопротивления магии
Руна поединка
— 30 % ширины струи
Руна всесилия
+30 % ширины −20 % дальности струи
Руна истребления
+20 % дальности струи
Комбинировать их можно как угодно — хоть три одинаковые всунь. Но если накосячишь и скрафтишь фигню, за обмен придется заплатить полную стоимость руны, так что лучше сразу прикинуть, для каких целей настраивать пушку. Вариантов, на самом деле, немного — тупо максить дамаг и биться на средней дистанции, громя и калеча всяких лекарей и бойцов ближнего боя. Но против лучников и коллег по классу это не поможет, для первых нужна дальность, для вторых — резист.
Если напихать всесилия, получится отличный АОЕ-саппорт, сжигающий целые толпы мелких мобов — незаменимый выбор на каче и боссах, но смертный приговор на осадах и пвп-рейдах. А вот поединок идеален для дуэлей и битв пачка на пачку, но для экспинга — дно дна. Да уж, к десятому уровню надо изучить этот вопрос досконально, а пока возьму по чуть-чуть самого интересного.
— Вставьте, пожалуйста, два истребления и поединок.
— Прекраснейший выбор! — Рябинка, наверное, обрадовалась бы, даже если бы обозвал ее тупой балдой. Неписи такие неписи: следуй сценарию — и не заморачивайся. — Хотите придумать этой прелести имя?
А почему бы и нет? У любой раритетной пухи должно быть крутое звучное название. Так и перепродать потом проще, и пользоваться приятнее, и перед товарищами понтануться не грех, вот только с чьим именем в руках я бы хотел сражаться и побеждать? Хм… А что если…
Вы получили предмет: «Гидора»
Качество: улучшенное
Руны усиления: 3
— 30 % ширины струи
+40 % дальности
Стихия: огонь
Урон: 30 ед/сек
Вот теперь другой разговор. Люблю Годзиллу — но не современную графонистую лажу, а ту, из девяностых, где еще Жан Рено снимался. И хоть там Гидоры не было, с оригинальным японским лором шапочно знаком, а это трехголовое чудище — тот же Змей Горыныч, но менее заезженный и баянистый. Для огнеметного посоха — самое то.
Повернулся к Малири, чтобы похвастаться обновкой, и потерял дар речи — эльфийка тоже прибарахлилась, да так, что мои потуги на ее фоне казались поделками детсадовца. Вместо бронелифчика теперь красовался кожаный корсет с анатомической накладкой из начищенной до зеркального блеска стали. Если раньше грудь выглядела вполне обычно, то теперь плотно сжатое декольте смотрелось так, что дух захватывало. Ниспадающий до пола темно-красный бархатный плащ держали покрытые гравировкой наплечники в форме березовых листьев. Кольчужную юбку укрепили навешенные по бокам ламеллярные пластины. Сапоги «подросли» до середины бедер, предплечья прикрыли стеганые наручи, а лоб — широкий металлический обруч с гусиным пером. Щит купила небольшой, круглый, а клевец уступил роскошному полуторному мечу с алой ленточкой на эфесе.
Но не успел ни оценить статы, ни похвалить обновки, а девушка оттолкнула плечом и вышла из магазина. Вместо меня комплимент сделала Анна, вызвав легкий укол зависти.
— Отлично, — внимательно смотрела нас с головы до ног — неужели помнит все характеристики по внешнему виду? — Молодцы, хорошее снаряжение. Теперь можно и перекусить.
Пока шли к двери с пиктограммой кастрюли, представлял типичную столовую из любой путяги или провинциального завода. С истертым тысячами ног полом, вездесущей белой плиткой и длиннющими прилавками с размноженными будто под копирку поварихами в белых фартуках и колпаках. А в меню котлетки на две трети из хлеба, традиционное «волнистое» пюре, заскорузлая гречка и терпкий чай с едва уловимыми намеками на сахар. Ну и квашеная капуста — куда ж без нее, родимой. И все это — под щепоткой хамства от злобных толстых теток, готовых пустить тебя на фарш лишь за одно слово «здравствуйте».
Но вот мы внутри, и взору открылось просторное помещение с высокими потолками, яркими люстрами, длинными прилавками, рядами столиков и тетками в фартучках. Вот только потолок вместо потрескавшейся побелки расписали прекрасными фресками с зелеными лугами, мирно пасущейся скотиной и заснеженными горами в туманных далях. В люстрах — круглых и со спицами, точно тележные колеса — горели не лампы, а свечи. Помещение наполнял одуряющий запах свежей пищи, а прилавки ломились от изысканных закусок и мяса — тушеного, жареного, пареного, на любой вкус и кошелек. Меж столов — крепких, дубовых, окруженных настоящими деревянными тронами — сновали улыбчивые разносчицы с подносами и кружками пива, услаждая взоры глубокими вырезами. В углу бренчали на арфах эльфийки-менестрели, всюду стучали кости, шелестели карты, звенели бокалы и кубки, и со всех сторон доносилось непередаваемое и труднопереводимое задротское наречие.
Настоящая, мать ее, фэнтезийная таверна! И посетители собрались под стать — люди, гномы, орки, рыцари, чародеи, лучники. Все ели, пили, развлекались, спорили, доказывали, кто папка, а кто нуб и кто заруинил недавний рейд, но при нашем появлении разговоры стихли и на новичков уставились несколько десятков глаз. При всем желании и нездоровом оптимизме не назвал бы эти взгляды радушными и приветливыми — скорее нас оценивали, как паханы первоходов. И помимо прочего, шкурой ощущал впившиеся иглы сканеров — нас тщательно проверяли на профпригодность, ведь от мастерства и навыков напрямую зависели жизни соратников.
Анна кивком поприветствовала собравшихся и направилась в самый темный и неприметный закуток, окруженный пустующими столиками. В полумраке сидела троица, от которой все старались держаться поодаль, как от прокаженных. Тот самый некомплектный десятый отряд — неудачники, неумехи и слабые звенья. Вот же, блин, угораздило. А теперь пара слов о тех, с кем именно нам предстояло тянуть лямку.
Прямо напротив, полулежа на стуле и закинув сапожища на стол, сидел смазливый эльф с курчавой белой челкой — точная копия Малири, только мужского пола. Такой же надменный, самовлюбленный и метросексуальный — вот ни капельки не удивлюсь, если в реале он выглядит точно так же. Весь в коже — брюки, беспалые печатки, «ковбойская» шляпа с павлиньим пером и куртка нараспашку с металлическими полосами на плечах. Под ней — залитая пивом холщовая рубаха, на бедре — тубус колчана, на коленях — изогнутый фигурной скобкой лук.
Игрок: Смузи
Эльф-стрелок, уровень 7
Слева с кружкой эля расположилась кареглазая оркиня (оркесса, орчиха, а пофиг) — мускулисто-фигуристая, в коротких кожаных шортах с костяными накладками на бедрах, топике с меховой оторочкой и сандалиях с проклепанными накладками от стопы до колена. Плечо украшал массивный костяной наплечник с шипами, плавно перетекающий в чешуйчатую манику — длинный наруч, защищающий руку до самого запястья. Темные волосы были сваляны в дреды и зачесаны назад, в петлях широкого пояса покачивались два томагавка.
Игрок: Саяна
Орк-воин, уровень 8
Судя по сканеру, слева устроился гном, да только походил он на канонического подгорного крепыша так же, как Настин отец — на праведного аскета. И куда больше напоминал полурослика — тощий, тщедушный, и без намека на окладистую бороду. Довольно юное и гладкое лицо обрамляли бакенбарды — короткие и пушистые, как шерстка девочки-неклинга. Густые рыжие волосы торчали строго вверх, отчего из-за низко висящей лампы казалось, будто у холеного карлика горит голова. Носил он белую хламиду и расшитое золотом подобие пончо с капюшоном, а на спинке стула висело полированное бронзовое кадило, выглядящее как помесь цепа с моргенштерном. На широком алом кушаке, как игрушки на елке, висели бурдючки, сумочки, склянки, мошны и прочая бесполезная, но антуражная мелочевка. И вроде бы ничего необычного, однако ник насторожил с первых же букв.
Игрок: Панцухантер669
Гном-лекарь, уровень 6
— День добрый, Десятка, — Анна предпочла стоять, хотя свободных мест имелось в достатке. — Вам наконец-то нашли пополнение. Прошу любить и жаловать: Малири — танк, и Пуфель — магический дд.
— Как-как? — Смузи расплылся в сальной ухмылке и поднес ладонь к уху. — Пудель?
— Че сказал? — при таких наездах вариант один — кулаки, и если бы не грозный окрик командира, мы бы точно сцепились прямо за столом.
— Отставить! — гаркнула Волчок, задействовав всю мощь объемистых… легких. — Все разборки — на учебных поединках. Которые ты, Вася, сливаешь все чаще и чаще.
— Вася, — произнес щуплый невысоклик прокуренным басом тридцатилетнего мужика. — Бг-г-г…
Ну а что? Вспоминаем девиз «Алиоры» — будь, кем захочешь. И хорошо еще, что капсула тщательно сканировала игрока и не давала выбрать персонажа не своего пола, а то веселья было бы — не оберешься.
— Пасть завали, — окрысился пристыженный лучник и с издевкой добавил, — Анатолий.
— Что ж, — Анна все-таки села и обвела собравшихся уничижительным взором. — Раз уж речь зашла за реал, может, обсудим не только имена? У тебя, Вася, восемь нарушений дисциплины за два дня. Это как, нормально?
— Пфф, — слюнтяй отвернулся и скрестил руки на груди. — В гробу видал ваши уставы, правила и прочую лабуду. Я тут вообще в рабстве — меня никто не спрашивал, хочу ли топтать плац. Но если вдруг спросите — на хере вертел и вас, и ваши проекты.
— А как же долг родине? — женщина лишь скрипнула зубами и нахмурилась. Удивительная выдержка. В любой другой части этого высерка сперва бы отмудохали всем взводом, а потом отправили в наряд. И это, считай, легко отделался, а могли бы, в зависимости от порядков и понятий, и на тряпку кинуть, и печень опустить. И не только печень.
— Срал и на то, и на другое. Кончится ваша родина очень скоро.
Я сжал кулаки и уже начал привставать, но лейтенант не глядя положила руку на плечо и вернула на место.
— Наша? Она такая же наша, как и твоя.
— Да конечно, — мажор усмехнулся в лицо. — Мой отец — подданный Великобритании. И там никаких чудовищ нет. И если бы не вы, уроды, я бы откисал в лучших клубах Лондона.
— Хватит! — Анна в гневе хлопнула ладонью по столу. — И слышать больше не хочу эту мерзость! Ты призван и обязан защищать свою страну. Это закон и это не обсуждается.
Смузи махнул рукой — очевидно, это не первый разговор на подобную тему. И еще более очевидно, что не последний.
— Что будете заказывать? — к нам подошла, покачивая бедрами, пышнотелая разносчица.
— То же, что они, — кивнул на обглоданные бараньи ребрышки, печеную фасоль и пиво. Для меня и такая простота — праздник, да и не до пиров сейчас, так что выеживаться и привередничать смысла не видел.
Но Малири явно думала иначе, ведь перед ней с большой вероятностью сидели такие же богатеи, а точнее — их золотая детвора. А для мажора нет ничего важнее статуса — отсюда все эти чехлы с дырочками для «яблока», часы по цене квартиры и брендовые шмотки, где девяносто пять процентов стоимости — логотип самого бренда. Это в нашей семье она лопала, что дают, и трещала ушами, а теперь нельзя упасть в грязь лицом и показать, что проще остальных.
В таких компаниях простота — синоним недалекости, глупости, колхоза и вообще зашквар. И пусть ты душой и мозгом беднее церковной мыши, но пока в кармане шелестят котлеты (плевать, кем и как заработанные), в коллективе тебе всегда рады. А оплошаешь, оступишься, нарушишь негласный устав — вмиг получишь клеймо неприкасаемого и отправишься тусоваться с «неудачниками и селюками» вроде меня. А это для им подобных — хуже смерти.
— А что у вас есть? — попросить самое лучшее — не комильфо, надо самой блеснуть идеальным вкусом.
— Тут отличные пирожки, — Смузи осклабился и подмигнул. — Прямо как ты.
И вопреки ожиданиям, Малири не стала огрызаться, блокировать чат и закатывать скандалы, а покраснела и смущенно пролепетала в ответ:
— Правда? Ловлю на слове. Тогда мне рибай медиум рейр, жульен с тостами, стамппот и бокал шардоне. А на десерт — ваше лучшее пирожное.
В медицине это называется рецидив. В простонародье — слетел с катушек. Завязал мужик, терпел-терпел, встретил знакомых бухариков и сорвался. Классика. А еще надеялся, что Настя исправится. Ну-ну. Кому-то стоит научиться лучше разбираться в людях. Как из меня не выйдет гламурного педиковатого красавчика, так из подруги — обычной девчонки. Хотя какая она, блин, подруга. Вон ее друзья, а я так — товарищ по несчастью и вынужденный соратник.
— Позвольте уточнить, — женщина достала из кармана передника грифельную дощечку и мелок. — Мясо с кровью, грибы с поджаренным хлебом, картофельное пюре и белое вино. А на закуску — ватрушка с творогом. Все верно?
Панцухантер прыснул в кулак, Саяна улыбнулась, а Смузи расплылся в змеиной ухмылке. Малири завертела головой, ища поддержки, но время утекало, а ответ требовался немедленно. Если в новых компаниях пацанов проверяют на прочность и выдержку — а не лох ли ты часом? — то здесь требовалось как можно быстрее подтвердить классовую принадлежность. Вот и не придумала ничего лучше, как по привычке наорать на разносчицу, чтобы показать свою крутизну и высокую колокольню. А точнее, презрение и пренебрежение к рядовым трудягам — пусть и виртуальным.
— Ты что, оглохла? Я же четко сказала…