— Я Тихомира при его дочке оставил. Не посмеет.
— А если тот вздумает целый отряд позвать?
— Хм… Ты, будто того парня не видел. Да от одного его взгляда даже мне жутко становится. В нём же жалости ни на золотник — убьет и девку, и Крысака, и тот отряд положит, с него станется.
— Ладно. Так, говоришь, пять дней у нас?
— Четыре с половиной.
***
Пока Златояра и Марибор искали во дворце лазейки и способы в назначенный день подобраться как можно ближе к наследнику византийского престола, Тихомиру досталось, вроде бы, самое простое дело — следить за каждым шагом Даники и её отца. Он мог держать обоих в доме, да соседи почувствовали бы неладное, и весь план пошёл бы прахом. А потому пришлось следовать за девушкой по пятам, куда бы она ни отправилась. Крысак в это время, конечно, мог бы попытаться строить козни, но страх за жизнь дочери крепко держал его за горло. Задание же оказалось не таким уж и простым. Девчонка то и дело норовила сбежать от него, спрятаться в темных переулках, в толпе на рынке или ещё где.
Подружкам Даника наврала, будто это её отец так опекает — охранника нанял. А девушкам только дай позабавиться — всё хихикали да глазки ему строили, отвлекали нарочно, чтобы Даника снова сбежать могла. Один раз ей, и правда, это удалось. Да только она об этом после пожалела.
Нырнула в переулок от рынка и побежала, куда глаза глядят, по узким пустынным улочкам. Сама не заметила, как оказалась в портовом районе. Отец запрещал ей туда ходить, да и делать там, по правде, нечего было — причалы да кабаки с пьяными моряками и девками распутными. Она так спешила уйти подальше от рынка, что не глядя налетела на кого-то. Подняла глаза и замерла в страхе. Перед ней нетвёрдо стоял на ногах какой-то здоровенный бугай. От него несло вином и рыбой. Даника попятилась, бормоча извинения, и тут же натолкнулась спиной на другого такого же амбала. Сердце её упало в пятки.
— Эй, куда спешишь, красавица? — заговорил первый. — Позабавишься с нами? Заплатим щедро.
— Я н-не… — мямлила Даника.
— Что такое? Не хочешь? — мужик навис над нею скалой.
— Не надо… — пискнула девушка, понимая, что её согласия никто ждать не станет.
— Что такая напуганная? — обхватил её второй своими ручищами. — А может она от «мамки» сбежала? Кайя вон жаловалась, что девки нынче строптивые пошли, работать не хотят.
— Не хорошо так, девочка… — оскалился первый, — надо бы тебя проучить за непокорность.
Мужики нагло полезли руками под её одежду, и Даника готова была прощаться с жизнью, когда первый бугай вдруг застыл, пошатнулся и упал замертво с ножом, торчащим из шеи. На его месте девушка увидела Тихомира. Радость, что было нахлынула на неё, вмиг улетучилась при виде гнева в его глазах.
Второму мужику потребовалось время, чтоб понять, что произошло, но сказать он ничего не успел — одним молниеносным движением Тихомир полоснул его ножом по горлу и дёрнул Данику на себя, чтобы её не забрызгало хлынувшей из раны кровью.
— Ну что, набегалась? — рыкнул он. Девушка была так напугана, что и слова вымолвить не могла, только кивнула отстранённо. — Ещё раз такое выкинешь, помогать не стану.
Он двинулся обратно в сторону рынка, бормоча себе под нос какие-то ругательства, и Даника поспешила за ним. Играть и прятаться больше не хотелось. Странно было до жути, вот он, вроде спас её только что, да то, как легко он с теми мужиками разделался, ещё больше страха нагоняло.
Следующие дни Даника не смела из дома выйти, даже из комнаты своей старалась не показываться. Тихонько наблюдала из окна, как Тихомир во внутреннем дворике ходит, будто пёс у её двери. Она боялась его до дрожи в коленках, и в то же время ей было совестно, что даже не поблагодарила его за тот случай. Однажды вечером Тихомир сидел во дворе и задумчиво точил один из своих ножей. Даника набралась смелости и спустилась к нему, как ей казалось, совсем бесшумно.
— Чего тебе? — спросил Тихомир когда она нерешительно замерла в темном углу двора.
— Я… — девушка нервно сглотнула и вышла в луч лунного света. — Я хотела… Почему ты спас меня?
Дружинник поднял на неё тёмные, без всякого выражения глаза.
— А надо было стоять в стороне и смотреть?
Даника поёжилась от таких слов. Страшно представить, что было бы, не подоспей он вовремя.
— Нет, просто… Вы ведь хотите захватить Сугдею, разграбить. Тебе ведь должно быть… всё равно?
— У нас с твоим отцом уговор — пока ты цела, он выполняет наши условия.
— Вот как… — Данике даже грустно стало. Будто она лишь кукла, монета, которой платят за верность её отца.
— К тому же… — Тихомир, казалось, сомневался, говорить ли дальше. — Хоть ты и живёшь здесь, одеваешься да волосы заплетаешь по местному обычаю, всё ж остаёшься частью моего народа, кровью и духом. А своих мы в беде не бросаем.
Даника надолго задумалась над его словами. Наутро хотела ещё с ним поговорить, но её страж исчез. Она специально обошла весь дом, даже в лавку заглянула — его нигде не было. А скоро ещё и подружки её прибежали, чтобы всем вместе пойти на праздник в честь рождения принца Маркиана.
По украшенным улицам гуляли празднично одетые люди, всюду царили радость и веселье, но Данике почему-то было тревожно. Обретя наконец свободу, она вдруг почувствовала себя неуютно без вечно следующего за нею угрюмого молчаливого воина. Ближе к закату она, казалось, позабыла о тревогах и плясала наравне со всеми, когда её вдруг грубо выдернули из весёлого хоровода.
— Иди домой, сейчас же, — велел ей парень, одетый в доспех городской стражи. До боли знакомые тёмные глаза сердито смотрели из-под шлема, а от его голоса сердце, будто в холодную воду ухнуло.
— Тихомир? Как? Зачем? — она не могла поверить собственным глазам и собрать мысли воедино.
— Через час здесь будет бойня, если хочешь жить, запрись дома на все замки и не высовывайся до утра. — Он исчез так же внезапно, как и появился.
«Значит, они нападут сегодня и он пришёл предупредить меня?» — сердце девушки болезненно забилось в груди. А ведь он мог бы и не делать этого. Зачем бы ему было предупреждать врага об опасности? В памяти блеснули его вчерашние слова — «своих не бросаем».
Даника оглянулась по сторонам, выхватила из толпы подружек и потянула их прочь от главной площади. Девушки поначалу сопротивлялись, но как только над городом раздался тревожный звон колокола, поспешили спрятаться в доме Алексии, до которого оставалось не больше сотни шагов. Шум праздника за окнами очень скоро превратился в крики ужаса и звон стали.
Комментарий к Сугдея
*Сугдея - древнее название города Судак.
*Кафа - древнее название города Феодосия.
========== Хочешь жить - пляши ==========
Крысак постарался на славу, Златояра и Марибор оказались среди двух десятков девушек и юношей, которым предстояло стать подарком от купцов Сугдеи для принца Маркиана. Было до жути противно, когда их привели во дворец архонта и стали осматривать, как какой-то скот. Пока мужик в ярком одеянии деловито ощупывал каждую девушку, Злата успела придумать с десяток способов вывернуться и перебить всю охрану, что находилась в той же комнате. Мерзко, но нападать сейчас смысла не было. Как позже стало известно, осматривал их распорядитель предстоящего праздника. Он велел искупать всех новых рабов и готовить к празднеству. Под присмотром слуг, их дважды в день водили в другое крыло дворца, где обучали странному танцу, что станет частью праздничного представления.
На второй же день Злата смогла собрать вокруг себя девушек, которых не прельщала судьба безмолвной игрушки — помощь никогда не помешает. Её даже немного радовало, что восемь из десяти девушек были из новгородских земель — хазары постарались. Жаль только, времени мало было, иначе Злата их и драться научила бы.
Время до назначенного дня пролетело, как один миг. Даже во дворце архонта было слышно, как начинается праздник на улицах города. Это давно стало традицией в империи — праздновать день появления на свет наследника престола. Что уж говорить про сам дворец. С самого утра он был похож на пчелиный улей — слуги сновали туда-сюда, готовя богато украшенный зал к приёму именитых гостей. Злата слышала, что даже вельможи из Херсона прибыли, чтобы выразить почёт имениннику, привезти подарки от тамошних правителей.
Ближе к полудню Маркиан закончил принимать поздравления от горожан и вместе с архонтом вернулся во дворец, торжественно прошествовал в зал, где его уже ждали высокородные гости. Одетые в шелка всех мыслимых цветов, они сияли в свете свечей золотым шитьём и самоцветами. Даже мужчины были увешаны искусными драгоценностями, что уж говорить о женщинах. Подчас казалось, что золота для их нарядов потребовалось больше, чем ткани. Они раболепно кланялись архонту и принцу, подносили диковинки баснословной ценности, оживлённо обсуждали положение дел в империи, восседая на горах расшитых подушек у низких столиков.
Златояре с прочими девушками и юношами предстояло выступить перед наследником почти в самом конце праздника. Своей очереди они дожидались в комнате, что граничила с праздничным залом. Оттуда было видно всё, что там происходило и Злата заметила, что багрянородный уже порядком устал от хвалебных речей и однообразных песен. Девушки, одетые лишь в длинные белые юбки из нежнейшего шёлка и скудные полоски ткани, чтобы прикрыть грудь, несомненно, притягивали к себе взгляд, но нужно было нечто эдакое. Важно было завлечь именинника настолько, чтобы он сам позвал их в свои покои после праздника. Пробраться незамеченными через весь дворец им вряд ли удалось бы. Времени на раздумья было ничтожно мало, а потому Злата зацепилась за первую же связную идею, девушки с готовностью согласились помочь.
Не успели музыканты заиграть подготовленную мелодию, как по залу весенним ветром разнёсся чарующий голос. Песню Вереи тут же подхватили остальные девушки. Гости не сумели сдержать восторженного вздоха, когда они, будто лебеди по тихой глади озера, выплыли в центр зала. Глаза распорядителя праздника расширились от удивления и гнева, да сделать уже ничего нельзя было — Маркиан в жизни не видел ничего подобного, не слышал таких песен. Он подался вперёд на своём ложе из подушек, словно желал оказаться хоть на ноготок ближе, рассмотреть их получше. Распорядителю пришлось сделать вид, что так и было задумано. Оставалось лишь ждать, что из этого выйдет.
Девушки скользили в хороводе по мраморному полу, продолжая завораживать дивной песнью, нежной, как весеннее солнышко. Их голоса стихли, когда Злата выпорхнула из круга и приблизилась к возвышению, где восседал сам Маркиан. Ей стоило немалых усилий сдержаться и не выказать презрения при виде этого отъевшегося борова. Герои, чьи статуи теперь украшали сады вокруг дворца и улицы города, возненавидели бы свой народ, узнав, что наследник престола созданной ими империи больше походит на бесформенный мешок с зерном и ни разу в жизни не держал в руках оружия. Его щёки почти лежали на плечах, а тканью его одеяния можно было одеть троих девушек, ещё и осталось бы. Заплывшие жиром поросячьи глазки смотрели с интересом.
Двое стражей преградили Златояре путь. Она же одарила Маркиана взглядом полным обожания, и со сладкой улыбкой потянулась к мечам на поясах стражников. Те насторожились. Ещё один томный умоляющий взгляд на наследника, и ей жестом позволено было разоружить воинов.
«Что сможет сделать одна женщина?» — вальяжно молвил Маркиан на греческом. Злата скорее по жестам догадалась о его словах.
«Знал бы ты, что мне хватит трех движений, чтобы тебя разделать», — ее мысли надёжно скрылись за лукаво-благодарной улыбкой, и она упорхнула обратно в круг девушек. Вот тут-то и началось настоящее действо.
Злата не успела заранее условиться насчет песни, но Верея и здесь не подвела. Завела плясовую, да такую яркую и живую, что ноги сами рвались в хоровод. Музыканты сначала растерялись, но после поневоле подхватили весёлый мотив. Парамерионы*, снятые со стражей были лёгкими, удобно лежали в руках, и Злата позволила музыке вести её. Мечи закрутились вокруг неё, со свистом рассекая воздух. Клинки сверкали в пламени свечей, и казалось, вот-вот один из них коснётся кожи или заденет пляшущих вокруг девушек. Но для Златы это было лёгкой забавой. Она чувствовала оба меча от рукояти до острия и не ошиблась бы даже в кромешной темноте. Гости заворожено следили за её движениями, но едва ли могли разглядеть, как ей удаётся вращать обоими мечами одновременно, не упустить ни один и не пораниться.
Пора было добавить огня в представление, и Злата поймала взгляд Марибора, показывая, что ей нужна помощь. Парень одним прыжком оказался в круге девушек, и Злата бросила ему один и мечей. Между ними тут же разгорелся, казалось бы, не шуточный бой. Стражники напряглись, но не посмели сдвинуться с места. В толпе гостей Злата заметила несколько восторженных женских лиц, и мысленно улыбнулась от гордости, будто это её сына сейчас облизывали голодные взгляды.
Марибор, и правда, был красив, и не только своей юностью. Обычно коротко стриженые светлые волосы его порядком отросли за время похода, из-под длинной чёлки весело смотрели нежно-голубые глаза, мышцы красиво перекатывались под кожей при каждом движении — не зря же Злата полгода гоняла свой десяток по лесам и заставляла упражняться по несколько часов кряду. Пусть Марибор и выглядел щуплым рядом с братьями по оружию, но сейчас, даже в длинной юбке и с голым торсом он не выглядел женственно, скорее даже наоборот.
Барабаны вторили безумному ритму сердца, и Злата, будто забыла, где находится. Она так соскучилась по приятной тяжести стали в руке, что просто наслаждалась этим действом. Порхала по залу, словно бабочка, чувствуя, что кровь в жилах закипает от такой близкой опасности. Меч Марибора то и дело проносился на волосок от её кожи, заставляя уворачиваться, крутиться волчком и снова атаковать.
Маркиан тяжело дышал, наблюдая за парой мечников. Их то ли бой, то ли танец завораживал, блестящие от пота полуобнаженные тела будоражили воображение. Опасность и страсть почти искрили в воздухе. А когда песня подошла к концу, и Марибор резко притянул Златояру к себе, впиваясь в губы жадным поцелуем, глаза наследника вспыхнули истинным восторгом.
— Что на тебя нашло? — тихо шипела Злата, уже направляясь прочь из зала. Она злилась. И злилась не столько на парня, сколько на себя. За то, что не сумела оттолкнуть, за то, что ей это понравилось.
— Мне удалось узнать кое-что интересное — этому борову нравится смотреть.
— На что? — смущённая поступком Марибора, она пока медленно соображала.
— На то. Маркиан и правда не прикасается к рабыням, тогда зачем ему их так много? Он отдаёт их другим рабам или своим стражникам, а сам услаждается зрелищем.
Злата не знала, что и сказать. Разве есть в этом что-то красивое? Не успела она подумать насколько мерзостный человек сидит сейчас во главе стола и принимает хвалебные речи лишь за то, что родился сыном правителя, как в комнату ворвался распорядитель праздника.
— Светлейший желает видеть вас в своих покоях сразу же после праздника. И в этот раз чтоб без выходок, — бросил на них гневный взгляд и вернулся в зал. Злата с Марибором лишь удивленно переглянулись
Вместе с девушками в боковую комнату проскользнул мальчик-служка. Почти незаметный среди шёлковых юбок, он сунул в руки Марибору его пояс с ножами и мигом исчез из виду. Неизвестно, как Крысаку удалось это провернуть, хоть его даже во дворце не было, но думать об этом было некогда. Злата поспешно обернула пояс вокруг бедра и спрятала под широкой юбкой. Часом позже их отвели в покои принца.
Они добились своего, но Злату не покидало беспокойство.
— Ещё слишком рано, — шепнула она Марибору, оглядывая просторную комнату с огромной кроватью, устеленной шелками. Юные служанки поспешно расставляли вино и фрукты на небольшом столике. Злата заметила на лице одной из них тонкую усмешку — радуется, что не ей сегодня развлекать принца?
— Да что там рано? Как только он появится, перебьем охрану, их тут всего двое за дверью и ещё пара дальше по коридору — и он в наших руках. Сопротивляться сам просто не сможет.
— Нет. Если поднимем шум сейчас, сюда стража со всего дворца сбежится, всех не одолеем. Придётся дать ему, что хочет, пока наши в город не войдут. Тогда все ринутся защищать подступы ко дворцу. Здесь же оставят, может, с десяток лучших. А с этим уже легче справиться.