Было решено убить Александра, а затем подвести к царю своих людей, которые займут место у трона и направят энергию несмышленого молодого правителя в нужное для заговорщиков русло. На проблемы страны заговорщикам было наплевать. Их волновали только свои нужды и возможность влиять на политику государства. Они считали себя элитой общества, которую незаконно отстранили от процесса управления страной.
Царские палачи потрудились на славу. Тиртей и Демофил пели, перебивая друг друга, выдавая своих подельников. Селевк, узнав о заговоре, пришёл в ярость и тут же распорядился об арестах заговорщиков.
- Да не переживай ты так! Скоро мы всю эту гниль вычистим под корень! Как там дела в стране шли, пока я болел? – спросил Громов, посмотрев на царя.
- Парфяне и бактрийцы не хотят возвращаться под наше крыло. Правда, они не успели объявить о своей независимости, как сразу же начали воевать друг с другом. И почему когда люди получают свободу, так тут же начинают эту свободу отбирать у других? Но поход по их усмирению в этом году мы начать не сможем. У нас тут армяне под боком всё никак не угомонятся. Мало того, что наш сатрап Арташес объявил себя независимым царём Армении, так он ещё и решил подмять под себя соседние провинции. Наши провинции! У него сейчас есть сильная армия и большие амбиции. Поэтому давай поправляйся поскорее. И через месяц надо выступать на армян. Будем приводить их к покорности. А то, глядя на них, все остальные тоже захотят независимости! – начал рассказывать Селевк.
- Тут ты правильно мыслишь! Идти на парфян и бактрийцев еще рано, не готова наша армия к дальним походам, а вот армян надо давить пока они не усилились за наш счёт. А что там творится за границами. Не нравиться мне, как там римляне затихли. Подозрительно это! – произнёс Саня.
- На границах у нас вроде бы всё спокойно. Птолемеи так и сидят в своём Египте. У них там небольшая войнушка с нубийцами идёт, так что им сейчас не до нас. Пергамский царь прислал мне заверение в вечной дружбе, но лучше к нему спиной не поворачиваться, сразу же нож в спину вонзит. Он бы давно с нами войну начал, но силёнок у него маловато. Правда до меня дошли слухи, что он хочет сколотить против нас коалицию, но пока у него мало что выходит. С Родосом он поссорился. У римлян своих проблем в Греции хватает. Македонию они вроде бы победили, но македонский царь Филипп мечтает о реванше. Кроме того, против них собираются воевать этолийцы и спартанцы, к которым с радостью присоединятся и другие греческие полисы. Так что можно сказать, что война с внешними врагами нам в ближайшем будущем не грозит. Года два у нас я думаю есть, чтобы решить все внутренние проблемы с сепаратистами, - задумчиво ответил царь, глянув на Саню.
- Будем надеяться, что ты не ошибся в своих расчетах. Как там, кстати, продвигаются приготовления к моей свадьбе? – сказал Громов, покачав головой.
- О Гермий мне скоро плешь проест с этой свадьбой. Наш везир стонет, что не сможет подготовиться к церемонии за такой короткий срок. Он мне говорит, что согласно традиции на подготовку к царской свадьбе требуются шесть месяцев, а не три недели. Но у нас нет этих месяцев, поэтому я приказал ему, чтобы он не ныл, а в темпе готовил всё для твоей свадьбы. Эх, хорошо быть царём! Вот раньше стал бы Гермий меня слушаться. Да он бы сразу к моему папаше побежал жаловаться, что его сын не соблюдает традиции, - довольно ухмыльнулся молодой монарх.
- Так! Стоп! А почему ты назвал мою свадьбу царской? – не понял Саня.
- А потому, мой будущий родственник, что ты скоро станешь членом царской семьи и династии Селевкидов, а это значит, что ты в случае моей смерти сможешь занять трон. Ведь наследников у меня нет. Это своего рода моя страховка, что если со мной что-то случится, то страна и царский венец перейдёт к человеку, который вытащит её из ямы, а не достанется корыстолюбивым идиотам вроде наших заговорщиков! Уж они то точно ввергнут её в хаос и нищету! – с апломбом произнёс Селевк, весело глядя на своего главного стратега.
- Быть Селевкидом конечно круто, но мы так не договаривались. Я царским то стратегом быть ленюсь, а уж царём быть не хочу ни за какие сокровища мира! Даже не проси. Всё равно не соглашусь. Так, что не умничай тут величество, а поскорее женись и заделай себе пару-тройку наследников. И нечего так ржать, как конь! Я серьёзно тебе говорю! Даже и не думай о смерти, блин! Корону он мне подсунуть хочет! Фиг вам! Не на того напал! – заволновался Громов, перекрикивая хохот Селевка.
Видимо за дверью крики и хохот были услышаны. Двери с треском распахнулась, и в комнату Сани ворвались с мечами на голо два галлата, одетые в позолоченные кольчуги. Однако, увидев, что Сане в данный момент ничего не угрожает, усачи смущённо заозирались, а затем, повинуясь жесту Громова, быстро вышли из комнаты, аккуратно прикрыв двери.
- Видел, какие орлы тебя охраняют! Если бы тебе что-то грозило, они бы тут всех порвали на мелкие кусочки. Для них даже царь не авторитет. На меня даже не смотрели и вышли прочь, только когда ты им приказал. Эти умрут за тебя не задумываясь, а скорее всего убьют любого, кто встанет у тебя на пути! – с какой-то лёгкой завистью сказал молодой царь.
- Так что тебе мешает завести таких же? Ты же тут самый главный? – удивлённо спросил Саня, внимательно разглядывая собеседника.
- Э нет! У меня есть мои телохранители-соматофилаки и серебряные щиты. Тоже ребята не промах. Твои варвары такие экзотические и необычные. Ну не смогут они ужиться с моими телохранителями. Слишком уж они дикие и свирепые! Да и традиции не стоит нарушать. Царей всегда соматофилаки и серебряные щиты охраняли, – с сожалением ответил Селевк.
- Кстати о свадьбах! У нас тут ещё одна свадьба намечается! – оживился молодой правитель, резко повеселев.
- Ещё одна свадьба? Уж не твоя ли? – заинтересовался Громов.
- А вот и не угадал! Лаодика у нас выходит замуж за младшего сына царя Македонии! Она меня окончательно достала своими любовными похождениями. В последний раз её застукали сразу с тремя рабами нубийцами. Но это ладно, а вот то, что она развлекалась с рабами у алтаря в храме Зевса, это переполнило чашу терпения. Я бы конечно стерпел, но вот мои придворные были очень недовольны. Особенно везир Гермий возмущался. А тут как раз македонский посол прибыл к моему двору. Всё так удачно совпало. Теперь моя блудная сестричка Лаодика отправится в Македонию, и пусть теперь у Филиппа Македонского голова болит! – заявил довольный Селевк, потирая руки.
- А тебе не жалко македонцев? Как бы они потом на нас не обиделись за такую подставу? – полушутливо спросил Саня.
- Теперь Лаодика станет проблемой Македонии, а царь Филипп не такой дурак и всё прекрасно поймёт. Ему от нас не непорочная дева нужна, а долговременный союз и дружба между нашими царствами. Македонский посол только что от радости не прыгал, когда я ему предложил устроить династический брак между нашими царскими династиями. Такой брак царю Македонии сейчас очень нужен, чтобы поднять свой авторитет после проигранной войны с Римом, - назидательно стал объяснять молодой царь.
- Да грязное дело эта ваша международная политика! А мне вот чисто по человечески жалко этого младшего сына Филиппа Македонского. Как его, кстати, зовут? – вздохнув, сказал Громов.
- Вроде бы Персеем его зовут. Но такая видно у него судьба тяжёлая. Стать мужем нашей Лаодики, а это, как не крути, но подвиг. Мне тоже жалко парня, но тут уж ничего не поделаешь. Политика! Да и нам тут спокойнее будет, – развёл руками Селевк.
***
- Это напоминает мне онагр65? – сказал стратег-инженер Никомед, рассматривая чертёж, лежавший перед ним на столе. – Только здесь используется принцип противовеса и рычага, а у онагра для метания снаряда применяют принцип скручивания торсионов. Как ты сказал, называется эта машина?
- Требюшет, - ответил Саня, глядя на своего зама по инженерной части. – Эта машина сможет метать большие камни на приличное расстояние. Она гораздо мощнее, дешевле и проще в эксплуатации, чем онагры. Для осады в самый раз. А я чувствую, что впереди у нас будет очень много осад и штурмов городов.
- Да уж! Эта конструкция намного проще, чем все наши камнемётные машины! Но вот в полевом сражении от неё будет мало толку! – пробормотал Никомед.
- В поле у нас будут использоваться карабаллисты. Они довольно компактные и маневренные. Кстати, сколько вы их уже построили на сегодняшний момент? – произнёс Громов в ответ.
- Сейчас мы имеем восемьдесят шесть карабаллист. Мастерские осадных машин работают круглые сутки. Думаю, что скоро укомплектуем артиллерией все линейные роты. Но если ещё придётся делать твои требюшеты, то можем не успеть к сроку. Может, обойдёмся онаграми. На городских складах я обнаружил сорок два разобранных онагра, - с вздохом ответил стратег-инженер.
- А мы поступим проще! Используем во время осады и требюшеты, и онагры. А потом сравним полученные результаты. Думаю, что уж десяток требюшетов вы успеете построить до выступления армии в поход? – сказал Саня, ставя точку в споре.
- Если бы ты не был так молод, то я бы сказал, что ты учился у самого великого Архимеда. Мне отец много рассказывал про своего учителя. У того, кстати, тоже было несколько боевых машин основанных на принципе противовеса и рычага. Великий был инженер и изобретатель, - произнёс Никомед, задумчиво поглядев на чертёж требюшета.
- Думаю, что если бы Архимед сейчас был жив, то мы бы нашли с ним общий язык, - усмехнулся в ответ Громов.
Никомед, всё ещё находившийся в состоянии глубокой задумчивости, бережно взял папирус с чертежом и, покачав головой, двинулся к выходу из комнаты. Подойдя к двери, он внезапно остановился и обернулся к Сане.
- Ах да! Чуть не забыл! Поздравляю тебя со свадьбой, мой командир! – произнёс грек и, улыбнувшись, вышел из комнаты в коридор.
Саня кивнул, глядя на закрывающуюся дверь. Потом он подошёл к столику и, взяв с него изящный кубок египетской работы из синего стекла, отхлебнул отвар из лечебных трав. Потом парень присел на кровать и задумался.
Первые дни после ранения были самыми тяжёлыми. Громов часто впадал в забытьё и бредил. Ему казалось, что он всё ещё воюет в Чечне. В бредовых видениях к нему приходили погибшие товарищи. Там он был в самом пекле боя. Где вокруг горела земля, и гремели взрывы. Он шёл в атаку, стрелял, колол и резал. Помимо Чечни в бреду Саня видел и стройные ряды вражеских фалангитов, приближавшихся к нему быстрым размеренным шагом. Он косил их из крупнокалиберного пулемёта, а они всё шли и шли, выставив вперёд свои бесполезные пики.
Неделю назад он наконец-то смог встать с постели. Раны, полученные при покушении, заживали хорошо. Придворный лекарь оказался действительно хорошим целителем. Теперь Клеопатре не нужно было сутками сидеть возле его постели, и он уговорил её отдохнуть и заняться подготовкой к свадьбе. Сейчас он постепенно начал приходить в норму. Тело понемногу восстанавливалось. Раны затягивались и зверски чесались. Асфалион прописал пациенту целебные мази и отвары из трав. А Клеопатра внимательно следила, чтобы Саня не пропускал лечебные процедуры и приём лекарств.
Следуя указаниям придворного медика и приказам Клеопатры, Саня быстро поправлялся. Правда, сейчас он не мог, как раньше работать весь день на пролёт. Но должность главного царского стратега с него никто не снимал. Однако тут Громова ждал приятный сюрприз. Деметрий как зам Сани, ставший временно исполняющим обязанности главного стратега, не пустил дела на самотёк. Войска так же усиленно тренировались, готовясь к предстоящей военной кампании. Все вопросы, связанные с армией, решались быстро и чётко. В общем, система работала как часы.
Подготовка к свадьбе тоже шла полным ходом. Хотя везир Гермий всё время стонал, что не успевает подготовить действительно грандиозную церемонию. Он сетовал на недостаток времени, но развил довольно бурную деятельность по подготовке к свадебным торжествам. Этот шустрый старикан нравился Сане всё больше и больше. Было видно, насколько серьёзно он относится к престижу царской семьи и страны в целом.
Итак, скоро состоится свадьба главного царского стратега Александра и царевны Клеопатры. После этого события Саня Громов перестанет быть обычным чужестранцем и станет членом царской семьи. Войдет в правящую элиту общества.
Саня прислушался к своим ощущениям. Хочет ли он этого. Он привык держаться в тени. Быть как можно дальше от представителей любой власти. Не лезть в политику. Когда ты простой контрабандист или командир наёмников, то тебе проще жить на свете. Быть членом царской семьи конечно круто, но это добавляет кучу проблем и обязанностей.
Громова никогда не привлекали власть и игры сильных мира сего. Честолюбия в нём было маловато. Однако он уже достаточно пожил в этом мире, чтобы понимать, что просто так уйти ему не дадут. Многие захотят использовать бывшего главного стратега и прославленного полководца. Так что в тень уйти не получится. Он привлёк к своей скромной персоне уже слишком много внимания.
К тому же Сане нравилась страна, в которой он сейчас жил. Ему нравился этот шумный и весёлый сплав греческой культуры с восточным колоритом. Громов смутно помнил (из той жизни), что скоро на эту землю придут римские легионы и огнём и мечом начнут наводить тут свой порядок. Налаженный мир рухнет и высокомерные римляне, считавшие, что все остальные народы им должны, начнут высасывать из этой красивой земли все соки. Римляне будут навязывать свою волю живущим здесь народам, жируя за их счёт.
- Поэтому я останусь, и буду драться за эту страну! Ведь теперь это и моя страна и мой новый дом. У меня есть друзья и любимая женщина! Это мой мир и я порву за него любого, кто сюда сунется с нехорошими намерениями. Хоть римлян, хоть парфян! – с внезапной решимостью подумал Саня, сжав в руке стеклянный кубок.
***
Царский совет заседал в полном составе в довольно нервной обстановке. Царь Селевк был хмур и бледен. Другие члены совета тоже не лучились оптимизмом. Обсуждали довольно неприятную проблему. Речь шла о коварном предательстве Фемисона сатрапа Пальмиры. Этот хитро-мудрый деятель, активно поддержавший Антипатра во время гражданской войны, после смерти узурпатора одним из первых примчался в столицу, чтобы выразить новому молодому правителю свою полную преданность. При этом он притаранил с собой кучу дорогих подарков, надеясь, что о его деятельности забудут. Селевк подарки принял и простил Фемисону все прошлые грехи. А зря!
Недавно стало известно, что этот нехороший человек ведёт переговоры с Птолемеями о переходе Пальмиры под их подданство. При этом пальмирцы бы получали расширенную автономию и кучу финансовых льгот со стороны египтян. Фемисон всё рассчитал верно. Слухи о войне с мятежными армянами ходили уже давно. Как только Селевк вместе со своей армией ушёл бы в поход, то Пальмира тут же объявила о своей независимости и принесла бы вассальную клятву Птолемеям. Египтяне бы моментально взяли пальмирцев под свою защиту и перешли сирийскую границу. Затем они планировали вторгнуться в провинцию Иудею и отторгнуть её от царства Селевкидов. Тут уж Селевку, увязшему в боевых действиях с армянами, волей неволей пришлось бы согласиться. Войну с Египтом в таких условиях было начинать просто глупо.
К счастью везир Гермий не зря получал свою зарплату. Его шпионы вовремя разузнали о коварных планах хитрого сатрапа Пальмиры. И теперь на повестке дня обсуждался вопрос:
- Что делать?
Бить или не бить? Такой вопрос даже не возник. Все члены совета были единогласны, что за такие художества надо наказывать. Причём быстро и жестоко, чтобы другим не повадно было следовать по скользкому пути предательства. Мнения советников разделились, когда стали обсуждать кого, когда, где и как следует наказывать.
Апполоний с Аристолохом придерживались мнения, что надо собрать армию побольше, а потом пройтись по землям пальмирцев огнём и мечом. На это Деметрий возразил, что армия ещё не готова к быстрому выступлению. Столицу пальмирцев ведь всё равно придётся брать. А это значит осада. Тогда поход в Армению накрывается медным тазом.