- Всё новое – это хорошо забытое старое! – поучительно сказал Громов, глядя на своего собеседника.
***
Через пол часа две сотни повозок карабаллист выстроились на берегу Тигра напротив брода. Селевк кивнул трубачу, и над рекой поплыл звук сигнальной трубы. Карабаллисты открыли огонь по скопившимся на том берегу врагам. Копья с длинными широкими трёхлопастными наконечниками и увесистые каменные ядра начали сыпаться на армянских воинов, стоящих плотным строем. Никакие щиты и доспехи не могли спасти от этих смертоносных снарядов. Камни, пущенные из баллист, пробивали целые просеки в рядах противника. А копья часто пронзали двоих или троих воинов. Крики боли и страха понеслись над округой. Карабаллисты работали как заведённые, методично выкашивая вражеских воинов.
Хватило двадцати минут интенсивного обстрела, чтобы армяне дрогнули и в панике начали отступать. На том берегу остались около двух тысяч убитых и раненных врагов. После бегства противника армия Селевка беспрепятственно начала переправу через реку. Саня выслал вперёд заслон из линейного полка, поддерживаемых софенскими добровольцами и галлатами. Он опасался, что армяне могут вернуться и помешать переправе, но враг даже и не помышлял о сопротивлении.
К вечеру вся армия и обоз перешли реку, которая к тому же ещё являлась границей Армении. Армян не было видно, но Саня не сомневался, что просто так они не сдадутся. Наверняка ведь Арташес сейчас готовит очередную пакость. Горы, возвышавшиеся впереди, тоже не внушали оптимизма. Чтобы добраться до главных городов мятежников царской армии надо будет пройти через эти горы. А ведь противник точно не будет сидеть на месте.
***
Эолай сын Карена из Спарты машинально погладил рукоять кинжала, висящего на поясе. Этот кинжал стал своего рода счастливым талисманом для Эолая. Ни за какие деньги он бы не согласился продать его. Ведь этот кинжал был подарен Эолаю, тогда еще простому стрелку-арбалетчику, его командиром полковником Александром.
- Теперь Александр уже не полковник, а главный царский стратег! – мысленно поправил себя Эолай. – Да и сам я сделал просто невероятную карьеру для простого парня из Спарты!
Эолай всё еще не мог поверить своему счастью. Теперь он сам стал полковником, и под его командованием находились пять тысяч бойцов. А ведь прошёл всего год с той поры, как он и еще три десятка товарищей по несчастью сменил рабский ошейник на долю наёмного солдата в отряде полковника Александра из Массилии. Уже тогда освобождение от рабской участи казалось чудом, но дальнейшие события оказались просто невероятными.
Эолай ни разу не пожалел, что судьба свела его с полковником. И хотя сейчас их бывший командир стал приближенным самого царя Селевка, но его бывшие подчиненные из наёмного отряда продолжали меж собой по привычке называть его полковником. Они все последовали за своим командиром и не раскаялись в этом. После того, как Александр стал главным стратегом, то он освободил бойцов своего отряда от всех клятв и обязательств. Теперь они могли идти куда пожелают. Они были свободны и богаты, но все решили остаться и продолжать службу под командованием своего командира.
Если бы Эолая спросили, почему он захотел остаться, а не уехал обратно в Спарту, то он бы не смог ответить однозначно. Александр был для него почти богом. Есть люди выбранные богами для великих дел. Они ведут за собой других и навсегда становятся частью чего-то великого, о чём будут вспоминать потомки. Вот такое величие было в полковнике Александре из Массилии.
В детстве Эолай много читал о героях древности и походах Александра Македонского. Он мечтал о подвигах и сокрушался, что уже не может встать в строй вместе с легендарными тремястами спартанцами в Фермопильском проходе, или идти в бой под штандартами Александра Македонского.
Позднее став воином и участвуя в сражениях, он в душе ждал великих дел. И наконец-то его тайные мечты сбылись. Это случилось в битве в ущелье Красного Ветра, когда они дрались с многочисленными врагами. Он помнил, как на них накатывали волны вражеских гоплитов. Тогда у него дрогнуло сердце, но он моментально отбросил все страхи, когда увидел своего командира, уверенно смотревшего на приближавшегося неприятеля. Тогда Эолай понял, что он мечтал именно о таком моменте. Он будет драться до конца, не отступая и не прося пощады, как те самые триста спартанцев, вставшие против огромной персидской армии. Ведь на него Эолая надеется полковник и нельзя подвести его ожиданий.
Дальше всё было, как во сне. Эолай методично перезаряжал арбалет, стрелял, рубил и колол. Потом был грохот горного обвала и победа невероятная и неожиданная. Он как бы вынырнул из боевого транса. Эолай отчетливо помнил пьянящий горный воздух и радостные крики своих товарищей. А ещё он помнил ощущение того огромного счастья от того, что всё наконец-то закончилось и он остался жив, а рядом стоят его товарищи, которые стали ему роднее братьев. Потом он посмотрел на своего полковника, и сердце его затрепетало от преданности и обожания. В это миг он был готов отдать жизнь за своего командира и сразиться хоть с сотней врагов, если бы тот ему приказал это сделать.
Тряхнув головой, Эолай вынырнул из воспоминаний и вернулся к действительности. А она совсем не радовала. Царская армия в данный момент находилась посреди горного прохода, ведущего к озеру Ван. Возле этого обширного водоёма раскинулась плодородная долина с множеством богатых поселений армянских мятежников. Эолай, побывавший на царском военном совете, (после того, как он стал полковником, он был обязан посещать все военные советы) уже знал, что завоеванию этой области царь Селевк уделяет большое значение. Однако, чтобы выйти на простор Ванской долины, необходимо было прежде всего пройти через узкий горный проход. И вот тут, то у царского войска возникли большие проблемы.
Сегодня утром Эолая вызвал к себе сам главный царский стратег и поставил его полку боевую задачу.
- Наша конная разведка обнаружила, что проход, по которому движется наша армия, перекрыт каменными завалами. – произнёс Александр, посмотрев на Эолая. – Но это половина беды. С завалами наши саперы бы быстро справились. Основная проблема в армянах, которые торчат на склонах гор. Их немного. Всего около трёх сотен, но они настроены серьёзно. Мои тени взяли пленного, и он рассказал, что мятежный Арташес после той трёпки, что мы ему устроили на переправе, собрал остатки своего войска и умчался вглубь страны. Эти смертники остались, чтобы нас задержать и дать своему вождю время, чтобы собрать большую армию.
- Что я должен делать? – перебил своего кумира Эолай.
- Возьми своих людей и разберись с этой проблемой. Тебе понадобятся все твои инженеры, чтобы разобрать завалы. Ну а чтобы согнать армян с высот используй арбалетчиков и карабаллисты. В рукопашную не рвись. Зачем нам лишние потери. Твои стрелки имеют преимущество в дальности стрельбы. Вот и используй его. Докажи, что ты умный командир и, что я не зря назначил тебя полковником. Не подведи меня! – ответил Александр, похлопав Эолая по плечу.
Подвезти Александра! Да ни за что на свете! И вот сейчас полковник Эолай смотрел, как его люди выдвигаются к первому завалу, перегородившему проход. Конечно, он волновался. Нет, пехотинцы через этот завал переберутся без особых проблем. А вот для кавалерии, карабаллст или обоза эта груда камней была просто непреодолимой преградой.
Армяне всё рассчитали правильно. Через такое препятствие армия пройти не может и будет вынуждена остановиться. Для разбора завалов нужно время, а если на тех, кто их разбирает еще и падают стрелы и дротики, то это значительно замедляет темп работ. Правда, слепо следовать вражескому плану Эолай не собирался. Он очень хорошо представлял себе возможности своих арбалетчиков. Не даром гонял их всю зиму на тренировках. С карабаллистами дело обстояло гораздо хуже. Стрелять по рассыпному строю мятежников они будут, но вот эффективность обстрела под большим сомнением. Это вам не по неподвижному плотному строю лупить. Тут надо бить прицельно. А для прицельной стрельбы арбалетчики в самый раз.
Поэтому сейчас вперёд выдвинулись пять рот арбалетчиков и двадцать карабаллист, которые начали обстреливать, скопившихся на склонах гор мятежников. Эолай хотел сначала подогнать сюда всех своих стрелков, но, осмотрев местность вместе с Александром, понял, что в проходе едва поместятся пять сотен бойцов. Главный стратег никак не вмешивался в принятие решений, но у Эолая сложилось впечатление, что его командир внимательно оценивает все действия молодого полковника.
Армяне начали нести потери. Однако сами ничем не могли ответить. Их луки были не такими дальнобойными, как арбалеты. В такой ситуации они могли либо ринуться в рукопашную, либо отступить. Для рукопашной их было слишком мало. Кроме того, за спинами своих стрелков Эолай демонстративно построил отряд катафрактов и пять рот копейщиков, которые всем своим видом намекали мятежникам, что если они только попытаются спуститься с гор и напасть на стрелков, то тут их и похоронят.
Армяне намёк поняли и, постояв под обстрелом ещё минут десять, начали поспешно отходить в горы. Повинуясь приказу Эолая, стрелки начали медленно подниматься на склоны гор, стреляя при любом замеченном подозрительно движении. Видя это, мятежники предприняли несогласованные попытки кинуться в атаку и порубать в капусту надоедливых арбалетчиков, но стрелки Эолая были начеку и просто не подпустили к себе вражеских воинов, методично отстреливая их на расстоянии.
Правда, нескольким армянским лучникам все же удалось затаиться среди камней. Они терпеливо дождались, когда арбалетчики приблизятся на расстояние выстрела. Вот тут, то у ребят Эолая и начались первые потери. Однако, они быстро среагировали на новую угрозу и уничтожили немногочисленных армянских стрелков. Вскоре всё было кончено. Арбалетчики заняли все соседние высоты, и инженеры наконец-то смогли заняться разбором завала.
Эолай удостоился скупой похвалы Александра и понял, что сдал экзамен на отлично. Не даром главный стратег поставил ему эту задачу. Саня просто хотел проверить способность Эолая к командованию подразделением в бою. И молодой полковник его не подвёл. Армяне понесли обидные ощутимые потери и не смогли удержать завал. Потери же среди людей Эолая были просто минимальными. Трое убитых и двенадцать легко раненных.
***
Впрочем, армяне на этом не успокоились. Они сумели соорудить еще три таких же завала на дороге. Но это не смогло надолго остановить движение армии. Другие линейные полки тоже получили возможность немного повоевать. Мятежники так и не смогли ничего противопоставить новой тактике. Саня понял, что арбалет уже сейчас ощутимо меняет ход сражения. На последнем завале вообще хватило пары залпов, чтобы армяне бросились в бегство.
Так за неделю армия сумела без особых помех пройти по извилистому горному проходу и выйти в долину у озера Ван. В этом походе помимо арбалетчиков и инженеров себя очень неплохо показали тени. Они играли роль мобильной разведки и в связке с конными лучниками показали неплохие результаты, предупредив о нескольких засадах.
Вскоре Селевка и его соратников ждал ещё один приятный сюрприз. Армия уже второй день отдыхала после изнурительного марша через горы. Инженеры заканчивали постройку большого укреплённого лагеря, который было решено превратить в тыловую базу армии. Здесь планировалось создать запасы продовольствия, оружия и медикаментов.
Саня был занят обустройством лагеря и удивился, когда его вызвали к Селевку. Причём этот вызов был насквозь официальным и срочным. Саня даже подумал, что случилось нечто очень неприятное. А на подходе к царскому шатру его ждало ещё одно потрясение. Неподалёку застыли около двадцати армянских всадников в блестящих чешуйчатых доспехах. Они были окружены кольцом арбалетчиков и царских телохранителей, но отнюдь не смотрелись пленниками. Увидев эту картину, Саня только удивлённо хмыкнул и стремительно вошёл в царский шатёр.
Там царила напряжённая атмосфера. Уже собрался весь высший командный состав армии и царские советники. Все были возбуждены и насторожены. Немного в стороне Саня с удивлением заметил двоих армян в богатой одежде. Увидев их, он напрягся, но, рассмотрев, что у них нет оружия, немного успокоился.
- Ну, вот все, как я вижу здесь! – громко произнёс Селевк, увидевший вошедшего Саню. – А теперь мы выслушаем наших…гостей!
Ни от кого в шатре не укрылась та небольшая заминка, с которой царь обозвал армян гостями. Селевк кивнул, и вперёд выступил один из армян. Это был сильный, высокий мужчина в дорогой одежде вышитой золотой нитью. На вид ему было около тридцати лет, однако седые виски и печальные черные глаза, в которых скопилась вся мировая скорбь, делали его похожим на старика.
- Я Аршам сын Ксеркса из рода Ервантидов. Я являюсь прямым потомком славного рода армянских царей. Я пришёл, чтобы служить тебе царь Селевк и бороться вместе с тобой против мерзкого тирана и узурпатора Арташеса. Этот безродный выскочка объявил себя царем Великой Армении, но он не имеет прав на армянский трон. Я и мои люди готовы драться с ним до последней капли крови. Если ты не примешь нас под свои знамёна, то мы уйдём и будем сами сражаться с этим самозванцем. И пусть свидетелями мне будут боги востока и запада! – громко провозгласил смуглый пришелец.
При этом в его взгляде проскользнула такая лютая ненависть к самозванцу Арташесу, что все в шатре это ощутили и невольно переглянулись между собой.
- Мы услышали твои слова и будем над ними думать! А вам пока будет предоставлен просторный шатёр, чтобы ты и твои люди могли отдохнуть после трудной дороги о Аршам сын Ксеркса. Но что случилось с твоим уважаемым отцом. Ведь еще недавно он был в добром здравии? – сказал сидящий на походном позолоченном троне Селевк.
- Тиран Арташес. Этот безродный сын шлюхи убил его. Мой отец, узнав о том, что Арташес объявил себя потомком славного рода Ервантидов, во всеуслышание назвал его самозванцем. Самозваный царь бросил моего отца в темницу. Видимо с помощью пыток он хотел добиться, чтобы мой отец признал в нём родича. Но отец держался до конца. Его не сломили пытки. Поэтому Арташес казнил его, как мятежника. И именно из-за этого я сейчас стою перед вами. Я поклялся, что отомщу убийце моего отца! – выкрикнул Аршам, и гримаса ярости искривила его породистое лицо.
- Мне больно слышать о смерти твоего родителя. Он был достойным человеком. А теперь ты можешь идти! – качнул головой Селевк.
Аршам порывисто кивнул и быстрым шагом вышел из шатра. Его спутник подчёркнуто вежливо поклонился и покинул шатёр вслед за своим боссом.
- Ну что же господа советники прошу вас высказываться, что вы об этом думаете, - медленно произнёс молодой царь, проводив взглядом удалившихся армян.
- Не верю я этим армянам! Все они предатели и мятежники! – громко заявил Аристолох, прервав затянувшуюся тишину.
- А я ему верю! Сын должен мстить за смерть своего отца! Это закон кровной мести! – рявкнул в ответ Лиск, назначенный на время похода командиром галлатского отряда.
- Это верно! Враг моего врага – мой друг! – согласился с галлатом Кимон младший сын везира Гермия его заместитель и правая рука.
Сам старый везир был вынужден остаться в столице, а в поход на мятежников отправил своего младшего сына и вероятного приемника на пост везира. Набираться опыта и показать свои способности Селевку и его приближённым. Кимон Сане понравился. Умный, педантичный и расчётливый. Такой никогда не предаст своего царя. Потому, что именно от царя напрямую зависит благополучие самого Кимона и его отца. Кимон относился к типу умных чиновников и патриотов. С ним было приятно работать. Они с Саней быстро нашли общий язык. Гермий мог по праву гордиться своим отпрыском.
- Правильно говоришь. А еще нам нужен человек, за которым пойдут другие армяне. Тут нам нужна поддержка местного населения. Мы должны быстро закончить эту войну. Прикончим Арташеса и уйдём. Но тут останется человек, который будет нашим сторонником. А значит, и бунтовать местные не будут. Ну не все они здесь мятежники. Большинству простых людей наплевать, кто там сейчас сидит на троне. Хотя чужаков нигде не любят. А вот если нашего стратега-наместника будет поддерживать этот самый Аршам сын Ксеркса из рода Ервантидов, то и поводов для недовольства у местных поубавится! В общем, я за то, чтобы принять помощь Аршама и его людей! – толкнул речь Саня.