***
- Боги ревнивы! Мы для них лишь игрушки. Никто не думал, что так выйдет, – лежавший на ложе Селевк внезапно закашлялся, и на его губах выступила кровавая пена.
- Молчи! Тебе нельзя волноваться! – произнес, расстроенный Саня.
Молодой царь бессильно откинулся на ложе, а придворные лекари засуетились вокруг него встревоженным роем. Громов беззвучно выругался, глядя на эту суету. Его сердце сжалось в груди от жалости. Жалости к этому мальчику, который за последний год стал его другом и братом. Да, да! Саня всегда хотел иметь брата. И поэтому он, учитывая разницу в возрасте и женитьбу на Клеопатре, с недавних пор стал относиться к Селевку, как к младшему братишке. За которым надо присматривать и защищать.
И вот сейчас его друг лежит в царском шатре и умирает, а он Саня Громов ничего не может сделать. Он, которому подчинялись тысячи людей на поле боя, ничего сейчас не мог сделать, чтобы изменить сложившуюся ситуацию. Все было так глупо! Хотелось выть от безвыходности и отчаяния. Действительно Боги ревнивы и не любят, когда люди получают слишком много счастья.
***
С молодым царем случилась большая неприятность. Такие случайности выглядят совершенно невероятными. Услышав о них, люди обычно недоверчиво качают головой и говорят, что такое просто не может случиться. Но это довольно часто происходят во время больших сражений. Только зачастую такие события остаются незаметными для большинства окружающих.
Селевк скакал во главе своих телохранителей, преследуя бегущих врагов. Правда, помня наставления своего главного стратега Александра, он не рвался вперёд и особо не рисковал. Он искренне восхищался полководческим талантом своего нового родича и осознавал, что ему, чтобы одерживать такие же блестящие победы, надо еще многому учиться. Но сейчас можно было совместить приятное с полезным. Враг был разбит и бежал в панике. А погоня давала молодому царю прекрасный способ выплеснуть накопившийся во время битвы адреналин.
Он даже никого не успел зарубить в этой атаке. Впереди его отряда телохранителей мчались катафракты, которые как катком давили всех, кто попадался на их пути. Но молодой царь был прилежным учеником и сейчас он учился правильно организовывать преследование отступающего противника. Вот он поднял правую руку, чтобы отдать приказ своим людям и тут в него попала шальная армянская стрела. На Селевке были надеты неплохая позолоченная кираса, наручи, поножи и прочный позолоченный шлем с роскошным плюмажем.
Доспехи были довольно прочными и неплохо защищали своего владельца, но было в них и много уязвимых мест. Одно из них находилось под мышками. Там тело царя не было защищено слоем железа. Правда, если бы Селевк в этот момент не поднял бы правую руку, то все бы, скорее всего, обошлось. Стрела бы отрекошетила от полосок из толстой кожи и металлических пластин, которые защищали плечо и бицепс руки. В худшем случае молодой человек отделался бы неопасным ранением в руку. Но случилось именно так, а не иначе.
Армянский всадник, скачущий на полном скаку к Армавире, повернулся в седле и «по-скифски» выпустил стрелу в своих преследователей. Он не целился в конкретную цель. Да на такой скорости это было просто невозможно. Только скифы или сарматы могли на полном скаку уверенно поражать стрелами свои мишени. Армянин такими способностями не обладал. Он просто выпустил стрелу в сторону врагов, чтобы хоть как-то их задержать.
Стрела сорвалась с тетивы и по пологой дуге полетела в сторону противника. Она миновала бегущих в панике армян и преследующих их селевкидских катафрактов. Пролетела над головами царских телохранителей и ударила точно в правую подмышку всадника в позолоченных царских доспехах, поднявшего за мгновение до этого правую руку. К чести телохранителей они среагировали моментально и не дали упасть на землю пошатнувшемуся в седле Селевку.
***
- Боюсь, что всё очень плохо! Стрела задела лёгкое. Я не осмеливаюсь извлекать её, иначе царь моментально истечёт кровью и умрёт! – пробормотал главный придворный медик Асфалион. – Я сделал всё, что мог, но оказался бессилен. Наш царь медленно умирает.
- Сколько ему осталось? – спросил Саня, глядя, на потерявшего сознание Селевка.
- Думаю, что дня два или три, - покачал головой Асфалион.
- Неужели ничего нельзя сделать? – сказал Громов чуть дрогнувшим голосом.
- Увы, тут может помочь только чудо! – воскликнул придворный лекарь, разведя руками.
- Пусть меня позовут, как только царь очнётся, а сейчас я должен идти, чтобы сообщить всё членам Царского Совета, - приказал Саня, направляясь к выходу из царского шатра.
Селевк пришёл в сознание только через два часа и тут же вызвал к себе своих приближенных. Саня вошёл в царский шатёр последним. После ранения царя у него появилась куча дел. Армия бурлила встревоженная новостью о ранении царя. Громов срочно организовал несколько рабочих команд, которые начали собирать трофеи и хоронить убитых. В этот день на поле боя полегло немало народу и работы для похоронных команд хватало с лихвой. А растущая куча трофеев так же неплохо отвлекала солдат от тревожных слухов.
Люди, собравшиеся в шатре, тихо переговаривались, бросая тревожные взгляды на фигуру молодого царя, лежащую на ложе. Увиденное внушало опасение. Царь умирал. Это было ясно всем. А ведь их благополучие и карьера напрямую зависели от этого молодого человека, что сейчас лежал на царском ложе.
Увидев вошедшего Саню, Селевк слабо кивнул, поморщился от боли и тихо заговорил. Все остальные разговоры моментально прекратились. Люди внимательно слушали своего царя.
- Я собрал вас здесь, чтобы сообщить вам неприятное известие. Я умираю! Лекари говорят, что мне осталось совсем немного. Поэтому я хочу огласить своё завещание (взгляд в сторону свитка с царской печатью), чтобы после моей смерти не возникло смуты в нашем царстве. Я выбрал себе наследника, согласно нашим традициям и законам. Я хочу, чтобы вы поклялись перед лицом богов (кивок в сторону жрецов, кучкующихся в дальнем углу шатра), что признаете его своим царём после моей смерти. Это моя последняя просьба. А воля умирающего священна! – Селевк замолчал и облизал свои пересохшие губы.
- Мы выполним твою волю! Но кто будет нашим царём после тебя? – спросил Аристолох, прерывая затянувшееся молчание.
- Я хочу, чтобы им стал мой родич главный царский стратег Александр Селевкид. Он муж моей сестры, а значит, имеет право на трон, как член нашей династии. И я уверен, что наше царство станет самым великим и могучим с таким правителем, как Александр. У нашей страны много врагов и я уверен, что Александр достойно выйдет из всех испытаний, что будут встречаться на его пути. Он и только он должен занять трон после моей смерти, - произнёс Селевк, обводя взглядом стоявших возле него людей.
- Но я не уверен, что справлюсь! Я просто не знаю, как это быть царем! – начал было отмазываться Саня.
- Ты справишься. Я знаю это. Так хотели боги. Не даром они свели наши дороги. Всё это было предопределено судьбой. Ты должен стать царем. А иначе всё, что мы с тобой совершили, было зря. Тогда не стоило тебе меня спасать от убийц Антипатра. Ты должен! Это твоя судьба! И еще. Неужели ты откажешь умирающему другу? – перебил его Селевк. – Извини, что я тебя не слушал и не успел завести жену и наследника. Но теперь это твоя ноша. И запомни, что венец правителя снимают только вместе с головой! А теперь я хочу услышать ваши клятвы!
Через двадцать минут всё было кончено. Клятвы прозвучали, и Селевк облегченно обмяк на своём ложе. Асфалион категорично заявил, что больному нужен немедленный отдых и люди потянулись к выходу из шатра.
- Хорошо я согласен быть царём. Раз больше некому им быть. Но не считай, что мне это нравится. Я всё же надеюсь, что случится чудо, ты поправишься, а мне не придется надевать царский венец. А сейчас я пошел думать, как мы будем дальше воевать. Армавиру то еще надо взять. Эти мятежники после той трёпки, что мы им задали, все еще думают о сопротивлении. Да подкинул ты мне проблем! Эх! – высказался Саня, задержавшись возле постели раненого юноши.
- Я знал, что ты согласишься. У тебя есть чувство долга и ответственности. Ты станешь хорошим царём, - улыбнулся в ответ Селевк и закрыл глаза, давая понять, что разговор окончен.
***
Армии о состоявшемся разговоре пока решили не сообщать. Солдатам объявили, что царь пришёл в сознание и медики борются за его жизнь. Потом выдали денежную премию за прошедший бой, а наиболее отличившиеся получили трофеи. Инженерам кстати Саня выдал премию в двойном размере. Не зря они пол ночи горбатились, подготавливая поле предстоящей битвы.
Уже в наступившей темноте Саня созвал военный совет. Несмотря на ранение царя, необходимо было продолжать войну. Вот только какими методами это делать? Тут мнения разделились. Аристолох разозлённый тем, что случилось с Селевком, требовал начать массовый террор.
- Надо сжечь всю округу. Всех мужчин перебить, а женщин и детей в рабство. Пусть ответят за нашего царя. Мятежников надо уничтожать без всякой пощады! – заявил он, размахивая руками. – Город тоже надо разрушить, а жителей уничтожить. И пленных не брать.
- Не согласен! Нельзя нам сориться с местными жителями. Если мы их всех тут уничтожим или угоним в рабство, то, как мы потом будем армию кормить. Да и война тогда может затянуться. Ведь не все армяне поддерживают Арташеса. Многие из них просто выжидают и не вмешиваются в этот конфликт. В общем, я против репрессий. А вот Армавиру надо брать и как можно скорее, пока мятежники не очухались от разгрома и не собрали новую армию! – возразил ему в ответ Деметрий, бросив взгляд, на возмущенно привставшего Аршама.
- А что нам известно о судьбе Арташеса? Удалось ему спастись во время бегства? – спросил Саня, глядя на Омана.
- Арташес несомненно спасся! Очевидцы видели, как он и его свита въехали в ворота Армавиры во время бегства вражеской армии. Сейчас глава мятежников находится в городе. Покинуть его он не мог. Наши войска надежно блокировали все выезды из Армавиры. Можно утверждать, что сейчас Арташес сидит в своем дворце в Армавире, - отрапортовал глава разведки и командир теней.
- Это отличная новость. Если мы возьмем город, то прихлопнем и Арташеса. Думаю, что когда глава мятежников окажется в наших руках, то восстание само по себе затихнет! – задумчиво произнес Громов.
Все присутствующие одобрительно зашептались, соглашаясь с главным стратегом. Внезапно военный совет был прерван довольно неожиданным способом. В шатер заглянул один из Саниных галлатских телохранителей и громко заявил, что они задержали подозрительного типа, который утверждает, что он послан для переговоров с царём Селевком. Дело срочное. Вопрос жизни и смерти!
Вошедший в шатёр бородатый мужчина был довольно смугл, но греческие черты лица выдавали в нём эллина, а не армянина.
- Я Гирон сын Мемнона. Я здесь от имени Алкивиада из Гераклеи Понтийской67 командира отряда наёмных гоплитов, состоящих на службе у армянского царя! – сразу же с порога заявил пришелец, склонив голову. – Мой командир предлагает вам свою помощь в захвате города Армавира!
- Значит ты не парламентёр от Арташеса? И чем же твой командир может нам помочь? – спросил Саня, оправившись от удивления.
- Наш отряд из трёх сотен гоплитов охраняет участок стены возле восточных ворот города. Во время завтрашнего штурма мы могли бы сдать стену вашим воинам и отойти в сторону без всякого сопротивления. После чего ваши войска без особых трудностей ворвутся в Армавиру! – произнёс посланец заранее заготовленную речь.
- А что вы хотите в замен? – уточнил Громов.
- Вы дадите нам уйти в полном составе и со своим оружием. Мой командир обещает, что наш отряд покинет пределы Армении и уйдёт на запад, – быстро ответил Гирон.
- И вы вот так без колебаний предадите Арташеса? Ведь вы взяли у него деньги и давали клятву верности. Не боитесь гнева богов? Они не любят клятвопреступников! – спросил Деметрий, скорчив презрительную мину.
- Мы наёмники, а не фанатики. Глупо погибать за проигранное дело. А то, что дело Арташеса пропащее, теперь стало понятно всем. Мы деремся за деньги, но жизнь дороже. А с богами разберётся наш командир. Алкивиад пообещал, что всю вину перед лицом богов он возьмёт на себя. Ведь он наш лидер! – горячо заговорил Гирон.
- Хорошо! Подожди пока на улице, а мы тут посовещаемся насчет твоего предложения, - резюмировал Громов, жестом выпроваживая Гирона из шатра.
Тот хотел было что-то добавить, но стоявший у него за спиной галлат-телохранитель издал глухой рычащий звук и посланец Алкивиада испуганно поклонился и быстрым шагом выскочил из шатра.
После непродолжительного, но бурного совещания было решено принять помощь Алкивиада и его гоплитов. Саня распорядился вызвать Гирона, маявшегося у входа, и обрадовал его своим согласием. Наёмникам Алкивиада обещали жизнь и свободу в обмен на сотрудничество, от имени Селевка, который сейчас сильно занят и не может присутствовать лично. Знать о ранении молодого царя вражескому переговорщику было совсем не обязательно. Удовлетворённый результатом Гирон, радостно заулыбался и стремительно покинул шатёр, стараясь побыстрее донести до своего командира и своих товарищей приятные известия.
- Вот за это я и не люблю наёмников! – пробормотал Аристолох. – Они же могут предать в любой момент.
Саня кивнул головой, соглашаясь с командиром царской гвардии.
***
Следующим утром защитников Армавиры, сильно павших духом после той бойни, что устроили им селевкиды накануне, ждало еще одно потрясение. Армия Селевка, разбившая вчера войско армян, сегодня собиралась идти на приступ. И чувства защитников города можно было понять. Здесь до этого ещё никто ТАК не воевал!
Обычно, армия, подойдя к крупному вражескому городу, (а Армавира по местным меркам была довольно крупным и хорошо укреплённым населенным пунктом) начинала неторопливо строить осадные машины. Через неделю или две начинали первую попытку штурма с применением осадных передвижных башен, лестниц и таранов. Если штурм отбивали, то тогда начиналась длительная осада, которая длилась от нескольких месяцев до двух-трёх лет. Осаждающие просто ждали, когда защитники города вымрут от голода или сдадутся.
А сейчас перед защитниками Армавиры предстало довольно непонятное зрелище. Многочисленные воины противника подходили к городу со всех сторон, неся с собой только длинные, выдвижные лестницы. Никаких таранов или штурмовых башен. А ведь без них попытка штурма выглядела просто коллективным самоубийством.
Для штурма таких высоких стен, как у Армавиры просто необходимы были передвижные башни. А вот лестницы носили только вспомогательный характер. Любому более или менее разбиравшемуся в военном деле человеку было ясно, что при использовании при штурме только одних лестниц нападающие понесут огромные потери и вряд ли добьются успеха.
Однако наперекор всем военным доктринам селевкиды шли на приступ стен только с одними немногочисленными лестницами. Эти лестницы военные инженеры по приказу Сани сварганили за одну ночь. Похоже, ночные авралы для инженеров стали входить в норму. В армии уже появилась шутка, что военный инженер ведёт ночной образ жизни, спит в обнимку с молотком, а сам внешне похож на сову. А на военном сленге армейские юмористы военных инженеров прозвали «совами».
Глядя на плотные ряды приближающихся селевкидских воинов, защитники Армавиры лихорадочно готовили свои луки и заряжали камнемётные машины. По такой цели промахнуться было просто невозможно. Армяне замерли в предвкушении того, как их стрелы посыплются на атакующих врагов.
Но реальность превзошла все их ожидания. Проревели сигнальные трубы, и вражеская армия внезапно остановилась вне зоны досягаемости стрелкового оружия защитников города. И только у восточных ворот противник продолжал уверенно двигаться вперёд. Они уже вошли в зону действия вражеских луков и баллист, но по ним не было произведено ни одного выстрела. Вот они уже миновали ров, проворно забросав его фашинами68. Вот подтащили и установили длинные выдвижные лестницы, по которым тут же стали подниматься на стену. Сопротивления не было. Алкивиад, выполняя договорённость, отвёл своих воинов со стены.