- Пушки, снаряды. Я ничего не понимаю, - признался Лар Берадот.
- Как же с вами тяжело. Хорошо еще, что по-русски говорите, иначе был бы полный абзац.
- А мы не говорим по-русски, - хладнокровно сообщил архимаг.
- Ты гонишь! Как же не говорите, если я понимаю каждое твое слово.
- Сними эту штуку, - Корис ткнул пальцем в амулет, - и убедишься.
Проверку сорвал Грай Парсон, махнувший рукой в сторону лесной чащи:
- Там что-то есть. Очень большое, даже громадное.
И тут же люди увидели монстра чудовищных размеров. Скорее всего он понял, что обнаружен, поскольку, сбросив скрыт, одновременно издал оглушительный рев, намереваясь полностью деморализовать своих жертв.
- Ну все, трындец котенку, - обреченно выдохнул мужчина и бросил в сердцах. - Эта тварь в принципе способна нажраться!
Архимаг не стал тратить время на болтовню. Он взмахнул рукой, и монстра отбросило на стоявшее позади дерево с такой силой, что оно громко затрещало. Элита явно было оглушена, что, впрочем, слабо отразилось на ее боевом настрое. Чудовище бросилось в атаку. Кориса такое развитие событий обескуражило. Еще бы! Воздушный молот способен разметать сотню воинов с летальными последствиями для большинства из них, а монстр живехонек и не утратил аппетита.
Хорошо, что еще одни гранд-маг, на этот раз земли, был готов к любому развитию событий. Элитник рухнул по грудь в вязкую жижу, в которую превратилась почва под его ногами. Происходи дело в Легрансе, тварь ушла бы в грязь с головой, здесь же гранд-магу не хватило сил.
Яростно урча, зараженный принялся выбираться на твердую почву. Архимаг снова вытянул вперед руку и сжал ее в кулак.
Целительство напоминает фармакологию. Как один и тот же препарат может быть и лекарством и ядом, так и целитель способен не только лечить но и убивать. Не только восстановить мозг, но и сжечь его, не только запустить сердце, но и разорвать в клочья.
Последнее и попытался сделать Корис. К его огромному удивлению и страху чудовище даже не заметило стараний архимага.
- Задержите его немного! – воскликнул Лар Берадот, доставая предусмотрительно захваченный с собой кристалл-накопитель магической энергии.
И без его напоминаний маги принялись атаковать монстра кто во что горазд. И здесь выяснилась одна печальная деталь. Находившиеся в отряде боевые маги, к слову, все низших ступеней, почему-то пострадали куда сильнее остальных от перехода на земли Улья. Каждого из них хватило буквально на парочку заклинаний, которые вызвали у элитника только раздраженное урчание. Но в целом массированный обстрел задержал тварь на четыре драгоценных минуты, которых хватило архимагу, чтобы выкачать энергию с накопителя.
Теперь Лар Берадот поступил хитрее. Еще один удар по надежно бронированному телу только опрокинул бы тварь обратно в грязь. Ноги явно были уязвимее. В третий раз владетель выставил руку и наконец-то добился своего. Раздался громкий хруст, элитник по инерции ступил на сломанную ногу и рухнул вниз. Землю тряхнуло от падения огромного тела. Но архимаг не успокоился на достигнутом. Если раньше руки твари находились в воздухе, то сейчас они покоились на твердой опоре. Поэтому хороший удар не отбросил бы их назад, а сломал. Что и случилось в течение минуты. Все, монстр был почти обездвижен. Он только и мог подталкивать себя вперед уцелевшей задней лапой.
Владетель подозвал к себе одного из рыцарей. Тот обнажил меч.
- Стоп! – воскликнул мужчина, до того с раскрытым ртом наблюдавший за развернувшимся побоищем. – Только меч сломаешь. Смотрите, как надо.
В руках у него оказался приличных размеров тесак. На огромную тушу он вскарабкался так непринужденно, словно и не поймал меньше часа тому назад дружественную пулю. Элитник судорожно задергался, словно предчувствуя неизбежный конец.
- Достаточно одного удара! – мужчина размахнулся и всадил тесак в затылок твари.
Монстр всхлипнул, засучил ногами и затих. Мужчина замер на туше, размышляя. Он испытывал жгучее желание обвести вокруг пальца этих простаков. Рассказать им про Улей и спровадить отсюда, после чего завладеть сокровищами, скрытыми в споровом мешке. Останавливали только опасности дороги в Озерный. До него пешком больше суток пути, и есть такие места, куда соваться одинокому путнику – чистое самоубийство.
- Чего расселся? Доставай уже то, что у него внутри, - подал голос Корис.
Мужчина вздрогнул. Оказывается, не такие уж они и простаки.
- Откуда ты знаешь? – вырвалось у него.
- Когда я лежал без сознания после полного магического истощения, наш город атаковали похожие чудища, только гораздо мельче. Я заметил у них на затылке странное образование, из которого шло излучение, отдаленно напоминающее магическое.
- Это называется споровый мешок. Сейчас я вам все объясню и покажу.
Следующий час занял подробный рассказ об Улье и ответы на возникшие у магов вопросы.
- Кстати, давайте уже познакомимся, - предложил мужчина. – Меня зовут Крючкотвор.
- Корис Лар Берадот, архимаг, владетель Легранса. А что такое крючкотвор?
- Так меня обозвал крестный, когда узнал, что я работал юристом. Он люто ненавидел всех представителей закона. Наверное, когда-то здорово от них пострадал. Но это лишь мое предположение, сам он об этом ничего не рассказывал. Послушайте, господа маги! У меня к вам есть деловое предложение. Помогите доставить снаряды обратно в Озерный. С такой охраной мы вернемся без потерь. Вас за это щедро наградят.
- Ты же сам говорил, что здесь на лошадях передвигаться опасно.
- Да, - согласился Крючкотвор. – Запах конского пота зараженные чуют не хуже табачного дыма. А ржание слышат за пару километров. И в кузове на ящиках со снарядами вам трястись – тоже не вариант. Но у меня есть план. Тут десять минут езды до шоссе. Найдем там что-то вроде маршрутки, прицепим к грузовику, и вы в ней нормально разместитесь.
- У нас другой план. Через лес до моих владений рукой подать. А на первое время такой опытный человек, как ты, нам позарез нужен. За свою работу получишь красный шарик. Я же видел, как жадно ты на него посматриваешь.
- Машина через лес не пройдет. Даже нечего пытаться.
- А ты попробуй, - ласково улыбнулся Лар Берадот.
Вскоре Крючкотвор с изумлением наблюдал, как огромные деревья медленно расходятся в стороны, освобождая ему проезд.
- Да, чудеса Улья неисчерпаемы, - пробормотал он, трогая машину с места.
Иммунные считали эти области краем Стикса. На самом деле до края было еще далековато, просто тут цепочкой тянулись базы внешников, злейших врагов аборигенов Улья.
Одна из таких баз стояла в чистом поле. Раньше тут еще и лес рос, но его безжалостно выкорчевали, чтобы враг не смог незаметно подобраться к месту обитания пришельцев. Базу окружала мощная стена примерно десятиметровой высоты, испещренная бойницами, из которых виднелись стволы многочисленных орудий. Наблюдательные вышки отсутствовали. Хозяева базы целиком полагались на свои совершенные средства обнаружения приближающегося врага.
Внутри базы стояли три здания. Самое меньшее по размеру было казармой с тремя входами. Сразу за дверями находилась камера обеззараживания, чтобы бойцы внутри могли ходить свободно, без осточертевших масок и спецкостюмов. Впрочем, такие же камеры находились у входов и в остальные здания.
Второе здание условно называлось научно-хирургическим. Здесь ученые мужи усердно бились над тайнами Улья, пытаясь разгадать хотя бы один из его многочисленных секретов. Тут же набившие руку биохимики выделяли из доставленных им органов ценные ингредиенты, которые потом за сумасшедшие деньги продавались на их родной планете. В отдельном блоке здания располагалась хирургическая часть. Относительно небольшой ее размер объяснялся просто. Разделка свежих иммунных была давно поставлена на поток и успешно выполнялась мурами. Но иногда в плен попадался старожил Улья, чьи потроха имели запредельную ценность. Тут уж доверять своим пособникам, не бельмеса не смыслящих в строении человеческого тела и поголовно склонных к алкоголизму, было бы непростительной глупостью. Бывалые иммунные доставлялись на базу, где из них старательно выжимали до последней капельки все самое ценное.
В третьем корпусе жили офицеры и штафирки. Большие шишки, отправившие в Улей своих граждан, отлично понимали, что жизнь в постоянном стрессе, когда единственная оплошность, причем не обязательно твоя, а одного из твоих сослуживцев, способна превратить тебя в урчащую и ничего не соображающую тварь, чревата самыми непредсказуемыми последствиями. Человек может не выдержать ежеминутного напряжения и сойти с ума. Или застрелиться. Или схватить оружие и начать палить по всему, что движется.
Поэтому условия для отдыха постарались максимально разнообразить. Тут был зал для фушинга – как его часто называли, самого компактного из популярных видов спорта и самого популярного из компактных. Для тех, кто предпочитал спортивным играм азартные, тоже выделили отдельный зал. А рядом, что характерно, находилось помещение, где человек под соответствующую музыку мог предаться медитации и размышлениям. На втором этаже круглосуточно работал ресторан, в нем по небольшим ценам подавались изысканные блюда и благородные напитки. Никакой дешевой байцзю, китайского варианта, но вовсе не аналога русской водки, алкоголизм на базе не приветствовался. А за наркоманию сурово наказывали – вплоть до ссылки к мурам. Но в остальном предпринимались все усилия, чтобы человек отвлекся от суровой действительности. В том числе стараниями дам легкого поведения, куда ж без них.
Лейтенант Чао Ванг сидел за столиком ресторана и пил охлажденный апельсиновый сок. К спиртному Ванг был равнодушен, хотя и мог выпить в хорошей компании.
Сегодня у Чао выдался хороший день, в том смысле, что провел он его в стенах базы. Никаких масок, костюмов и риска нарваться на тварей или мстительных аборигенов. Но дело, которым занимался офицер, трудно было назвать приятным. Он писал отчет. В очередной раз требовалось объяснить, почему не выполнен план по заготовке ценного сырья. А что тут объяснять, оно и так понятно. Вангу еще повезло, командиром подконтрольных ему муров был Тротил, оказавшийся среди отщепенцев Улья по идейным соображениям. На Земле Тротил работал обычным бухгалтером, но очень похоже, что в свободное от основной деятельности время он превращался в рьяного последователя небезызвестного Чекатило. В Улье Тротил был готов день и ночь заниматься отловом иммунных.
Об остальных мурах нельзя было сказать ни одного доброго слова. Дрянь, рвань и пьянь. Двигали этим отребьем исключительно страх и низменные инстинкты. Чао бы побрезговал насиловать женщину, зная, что вот-вот она переродиться в уродливую тварь. Муры занимались этим постоянно и с огромным удовольствием. Иногда они увлекались до того, что другая, развитая тварь превращала насильников в свою обильную трапезу. А начальство исходило из списочного состава подчиненных лейтенанта, игнорируя их исполнительские качества. Да еще отчитывало:
- А ты не жалуйся. Жаловаться каждый может. Ты наладь эффективную работу.
В Улей Ванг, как и почти все вояки базы, угодил из-за серьезной провинности.
До двенадцати лет он рос обычным ребенком. Все изменил один фильм, повествующий о подвигах супергероя. Понятно, что похожих фильмов было множество, но почему-то именно этот запал подростку в душу. Уже на следующий день Чао отправился в секцию единоборств. Там его огорошили заявлением, что приходить следовало раньше, лет эдак на семь или восемь. Чемпиона из него уже не получится. Но Ванг все же уговорил тренера и занимался с упорством, редким даже среди китайских подростков. Чемпиона из него, как и следовало ожидать, не вышло, зато молодой человек поступил в военное училище, где готовили элитных бойцов. На фоне остальных абитуриентов Чао выглядел достойно, можно даже сказать, что одним из лучших. И оставался таким вплоть до окончания учебы.
Хотя Китай не участвовал в серьезных военных конфликтах, разнообразные мелкие разборки случались постоянно. И когда требовалось обтяпать дельце без лишнего шума, на передовую бросали элиту. Вангу даже вручили медаль за одну секретную операцию. Дело было в далекой жаркой Африке, которую Китай тихой сапой превращал в сплошную зону своего влияния. Однако некоторые афроафриканцы не понимали своего счастья и трубили на весь континент об угрозе возврата колониального прошлого. Один такой трубадур позволял себе особенно много. Чао с несколькими сослуживцами подстерег неугомонного протестанта. Пуля в голову стала идеальным лекарством от чрезмерной болтливости.
Было на счету Ванга еще несколько успешных операций, за которые ему досрочно присвоили звание старшего лейтенанта.
Все складывалось как нельзя лучше, пока не наступил тот самый роковой день. Странности пошли, едва взбунтовавшиеся студенты, собравшись в университетском городке, двинулись на центральную площадь города. И на этих едва оперившихся юнцов вместе с другими частями зачем-то бросили элитное подразделение Чао. А полученные инструкции, обычные для любого демократического государства, заставляли думать, что у бойцов возникли проблемы со слухом. Категорически запрещалось увечить студентов, даже если они оказывают сопротивление, а еще лучше просто разогнать, угрожая применением силы.
Но одним видом монолитного строя бойцов, бьющими для устрашения противника дубинками о щиты, обойтись не вышло. Студенты попались упертые. Главный очаг сопротивления возник в центре площади, где среднего роста крепыш, умело комбинируя работу рук и ног, сумел вывести из строя нескольких солдат, а его соратники похватали дубинки со щитами.
На свою беду Ванг оказался рядом. Он решил нейтрализовать крепыша. Лишившись главной ударной силы, его сподвижники скорее всего ударятся в бегство. Противник оказался серьезным. Вскоре Чао забыл о требовании не наносить увечий, он жаждал любыми способами одержать победу. Крепыш был техничнее офицера, но Чао благодаря ежедневной муштре заметно превосходил его выносливостью. Когда студент начал выдыхаться, Ванг обманно замахнулся рукой, а сам нанес мощный удар ногой в грудь. Крепыш упал, да так неудачно, что приложился головой об угол каменной урны. Тело его несколько раз судорожно дернулось и замерло в неподвижности.
Когда им запретили увечить студентов, Чао подумал, что государство беспокоится о своем интеллектуальном будущем. Наивный! Начальство максимально страховалось, поскольку третий человек государства пустил на самотек воспитание сына, и тот примкнул к бунтовщикам. Да, тот самый крепыш, отправленный ударом ноги Чао в небытие, оказался сыном одного из китайских вождей.
Ванга арестовали. Но вместо суда через неделю отконвоировали в неприметное здание, полностью закрытое с улицы разросшимися деревьями. В кабинете, стены которого были увешаны непонятными картами, офицера ждал человек в гражданском, но явно с военной выправкой.
- Что, сынок, влип? – благожелательно сказал он. – Учитывая обстоятельства, тебя не расстреляют, а приговорят к двадцати годам каторжных работ. Но ты не радуйся, тебя зарежут еще в тюрьме. Спасти тебя может только одно.
- И что же? – вяло поинтересовался Чао.
- А ты взгляни на карты. Они ни о чем тебе не говорят?
- Нет, - признался офицер.
- Тогда я скажу. Это Стикс, тот, о котором в мире ходит столько слухов.
Слухов, действительно, хватало, причем ни одного обнадеживающего. По всему выходило, что Улей занимает твердое второе место после ада в перечне мест, куда категорически нельзя попадать.
- Мы предлагаем тебе там работу. По твоей специальности, - сказал мужчина.
- Хорошенькое предложение, - невольно воскликнул лейтенант. – Это примерно то же самое, как лечить опухоль мозга отсечением головы.
- Мое дело предложить. Но если ты отказываешься…
- Разве я сказал, что отказываюсь? Просто этот вариант мне не очень нравится.
- А разве есть в твоем положении варианты, которые могут понравиться?
Чао был вынужден согласиться. И со словами мужчины, и с его предложением.
Лар Берадот скакал позади и чуть в стороне от едущего грузовика, и мысли его были далеки от насущных проблем Легранса. Он размышлял о том, насколько магия связана с техническим прогрессом общества. Известная ему история королевства насчитывала больше тысячи лет, и так же, как десять веков тому назад, люди воевали холодным оружием и использовали лошадей в качестве главного вида транспорта. Цивилизация, к которой относился Крючкотвор, уничтожала себе подобных оружием страшной разрушительной силы, и давно забыла о лошадях, как средстве передвижения. Наверняка у них было множество других вещей, возможности которых маги даже представить себе не могли.