- Хорошо, - медленно кивает Шерлок, - рассказ о моем сексуальном опыте займет некоторое время. Приготовьтесь выслушать одну из самых мерзких и грязных историй юношества.
- Вы пугаете меня, Шерлок, - произносит Джон дрогнувшим голосом.
- То ли еще будет, - с горечью усмехается тот, - итак, первый сексуальный опыт случился в закрытой школе для мальчиков, куда определил меня брат после смерти матушки…
Десять лет в школе для мальчиков стали для Шерлока адом. Он не был готов вписаться в детский социум: слишком непохожий на других, и внешне, худой, нескладный, буйные кудри и неестественно светлые раскосые глаза, и внутренне, сумрачный, одинокий, умненький мальчик. Друзей в школе не нашлось, никто не хотел быть рядом с этим странным Холмсом, казалось, даже сидя за одной партой, можно испортить репутацию. Шерлока в лучшем случае не замечали, в худшем дразнили. Когда в средней школе он начал проявлять свои способности и острый язык, ситуация с одноклассниками ухудшилась, его стали изводить, довольно жестоко и обидно. Нередко дело доходило до драк, вот только в понятии Шерлока на драку мало походило избиение одной группой лиц другого лица. Майкрофт появлялся редко, и интересовала его в основном успеваемость брата, а Шерлок был слишком горд, чтобы пожаловаться. Так продолжалось довольно долго. В последнем классе школы, Шерлоку только исполнилось восемнадцать, к ним перевели новенького, Виктора Тревора. Высокий, темноволосый, красивый, он сразу привлек внимание Шерлока. Шерлок видел в нем того, кем бы хотел быть, вот только его собственная нескладная фигура никак не соответствовала общепринятым нормам красоты и гармонии. Смутные желания тревожили душу, когда взгляд останавливался на Викторе Треворе, желания, в которых Шерлок не хотел разбираться, подозревая, что они окажутся слишком постыдными и жалкими. Виктор в отличие от прочих одноклассников не дразнил Шерлока, не задирал и не издевался. Немного отстраненно он стоял в стороне, наблюдая за жестокими забавами друзей, и чему-то улыбался. Шерлока эта улыбка убивала. Как-то на физкультуре Шерлок растянулся на футбольном поле, споткнувшись о намерено вытянутую вперед ногу кого-то из команды, и тренер отправил его в душевую приводить себя в порядок. Шерлок разделся, вставая под горячие струи воды, запрокинул голову, смывая с лица грязь и пот. Он радовался возможности вымыться без посторонних, без вечных насмешек и пошлых намеков, но довольно скоро понял, что не один. Обернувшись, он увидел застывшего в дверях Виктора, которого сегодня не было на тренировке. Шерлок торопливо выключил воду, заворачиваясь в полотенце, попытался проскользнуть мимо того из моечного отделения в раздевалку.
- Подожди, - Виктор поймал его за руку и сжал, - постой, я хотел сказать, ты мне нравишься… - Шерлок застыл, пораженный, впервые услышав не слова упрека, а скорее поощрения. – Ты давно мне нравишься, просто я не знал, как это сказать, - он сжал вмиг вспотевшую руку Шерлока и положил себе на ширинку, под которой ощущалось что-то твердое и выпуклое. – Вот, чувствуешь? – спросил Виктор, продолжая удерживать руку Шерлока у себя в паху. – Это из-за тебя, - Шерлок покраснел, смущаясь, понимая, что сам возбуждается, и что легкое полотенце не может скрыть этого факта. – Я тоже тебе нравлюсь, - удовлетворенно кивнул Виктор, замечая топорщащуюся плоть Шерлока, - это нормально. Я хотел бы… Чтобы мы… - он мягко улыбнулся Шерлоку, - стали ближе друг к другу, - Виктор шагнул вперед, прижимаясь своей плотью к его плоти, мазнул губами по губам, легко целуя. – Твой рот – само совершенство. Я мечтал о нем ночами, - Виктор жарко выдохнул, обдавая Шерлока запахом ментоловой жвачки. – Пожалуйста, возьми в рот… - он недвусмысленно опустил взгляд вниз. – Сделай ЭТО, а я сделаю тебе… - Шерлоку стало страшно, словно те темные и потаенные желания кто-то сумел в нем разглядеть – отвратительное чувство душевной обнаженности. - Пока никого нет, - шепотом искушал Виктор, - ну же, Шерлок. Не могу ждать, ты сводишь меня с ума… Пожалуйста, умоляю, ты невероятный… Я так мечтал…
Он потянул Шерлока вниз, и Шерлок, сам не понимая, как так получилось, опустился на колени перед Виктором. Тот толкнулся бедрами вперед, торопливо расстегивая ширинку, стягивая трусы и выпуская наружу крупный член с розовой сочащейся головкой. Шерлок подумал, что его сейчас стошнит, взять в рот ЭТО казалось почти невозможным. Но Виктор опять сделал движение бедрами, толкаясь в рот своим членом, оставляя на губах горечь выступившей прозрачно-вязкой жидкости, и Шерлок, решившись, открыл рот. Что было дальше он помнил плохо: во рту было слишком много чужого, пахнувшего мочой, горького на вкус. Это чужое толкалось глубоко и сильно, отчего хотелось блевать, но Шерлок с трудом подавлял эти рвотные позывы, стараясь дышать через нос, чтобы приноровиться. Виктор тянул его за волосы на себя, тихонько стонал, приговаривая:
- Еще, еще, полижи его, ну же, глубже, да, возьми его, глубже, так…
И Шерлок послушно принимал, лизал, глотал, сдерживая тошноту и слезы, понимая, что собственное возбуждение болезненно и настойчиво трется о враз ставшее жестким полотенце. Что-то пробежало под кожей толкающегося в рот Шерлока члена, Виктор напрягся, толкнулся еще пару раз и выстрелил горьким вонючим семенем. Шерлок подавился, закашлялся, часть проглотив, а часть выплюнув. Щеки и рот были вымазаны в сперме и слюне, и Шерлок пытался оттереть их тыльной стороной ладони. Виктор, привалившись к стене, тяжело дышал, наблюдая за Шерлоком из-под ресниц.
- Спасибо, - прошептал, когда молчание показалось совсем уж невыносимым, - ты был прекрасен. За мной должок…
Где-то рядом послышались голоса, похоже тренировка закончилось. Виктор отлип от стены, проворно заправив опавший член в брюки.
- Приведи себя в порядок и вечером приходи ко мне, - шепнул он, прежде чем выскользнуть за дверь.
Шерлок лишь кивнул, удивленно глядя на закрывшуюся за ним дверь. Весь день он ходил сам не свой, не смея поверить, что, кажется, нашел родственную душу в этом аду, а едва стемнело, он уже стоял перед дверью в комнату Виктора. Тот открыл на третий стук.
- Чего тебе? – спросил довольно грубо, закрывая собой проход.
- Ты сказал прийти, - Шерлок растерялся, чувствуя себя глупо. – Твоя очередь… - покраснев, он не смог произнести вслух то самое слово, которое обозначало то, чем они занимались в душевой.
- Убирайся грязный гомик, - возмутился Виктор, с силой толкая Шерлока в грудь. – Ты что, с ума сошел? Ты хочешь, чтоб я у тебя в рот взял? Членосос! Фрик ненормальный! Проваливай!
Потирая ушибленную грудь, Шерлок развернулся и убежал, глотая слезы. Как никогда он чувствовал себя грязным, униженным, растоптанным и преданным.
- Господи, Шерлок, мне так жаль, - шепчет рядом Джон, когда Шерлок замолкает, - простите, что заставил вспомнить это…
- Не просите прощения, Джон, - усмехается Шерлок, глаза его сухи до жжения, - тем более, я еще не закончил. История только начинается.
- Может быть, не надо? – делает Джон новую попытку остановить поток воспоминаний Шерлока, но дамба уже прорвана и вся муть рвется вперед, сметая на своем пути любые преграды.
- Надо, - качает головой Шерлок, - хочу услышать вашу историю. Поэтому надо…
Игорь за стеклом неодобрительно покачивает плавниками и, вильнув хвостом, прячется за разросшийся куст аммании сенегальской. Шерлок продолжает свой рассказ, не щадя самого себя, словно на исповеди у священника.
Десять дней Виктор не подходил к Шерлоку, тусовался с другими ребятами, хихикая и поглядывая на него насмешливо, словно обсуждал с ними дурные наклонности Шерлока, отчего тому становилось тошно и стыдно за самого себя. Десять дней Шерлок избегал смотреть на него, невыносимо мучаясь собственным падением, а потом Виктор догнал его после урока биологии и взял за руку, как тогда, удерживая от бегства.
- Постой, Шерлок, прости, - произнес он торопливым шепотом. – Прости за те слова, я был не один в комнате, не мог тебе сказать… Но я правда хочу вернуть долг. Думаю о тебе постоянно, хочу быть с тобой, - Шерлок краснел и отворачивался, чувствуя, как противно намокает нижнее белье и как топорщится ширинка от возбуждения, испытываемого из-за одних только слов Виктора. – Ты прекрасный, самый лучший, такой красивый… Твой рот, твои губы, пожалуйста, Шерлок, позволь мне загладить свою вину…
Шерлок с трудом заставил себя посмотреть на своего мучителя.
- Чего ты хочешь? – слова вырвались из горла с хрипом и надсадным кашлем.
- Давай встретимся сегодня вечером, в десять в подсобке на первом этаже, пожалуйста, я буду ждать, обещай, что придешь… - Виктор говорил убедительно и страстно, и Шерлок ему поверил, кивнул, быстро отворачиваясь, чтобы тот не увидел предательски намокших глаз.
Время до вечера тянулось медленно. Шерлок изнывал от желания, и в то же время пугался, что не так понял Виктора. Иногда приходили мысли о том, что тот играет с ним, обманывает по своим, каким-то хитрым и непонятным мотивам. Но верить хотелось в лучшее. То смутное и мучающее по ночам, из-за чего Шерлок просыпался на мокрых простынях с вставшим членом, поднялось со дна души, грозясь выплеснуться наружу, обнажить всю испорченную натуру и явить миру и окружающим истинного Шерлока Холмса, жалкого, никчемного и никому не нужного, словно червивое яблоко. Несмотря на превратившееся в резину время, вечер все же наступил. В коридорах стих гам и смех, воспитатели и ученики разошлись по своим комнатам. Тусклый коридорный свет пробивался из-под двери, в незашторенное окно насмешливо скалилась ущербная луна. Шерлок поднялся с кровати, быстро натянул джинсы и футболку, сунул ноги в кроссовки и выскользнул из комнаты. Бесшумной тенью пронесся вдоль ряда закрытых комнат, спустился на два пролета вниз, направляясь к неприметной двери, притаившейся в конце коридора, отделявшего холл от лестницы, ведущей на второй этаж. Было тихо, как на кладбище. Он замер на мгновение, раздумывая, не вернуться ли в безопасность своей комнаты, но вспомнил слова Виктора:
- Обязательно приходи, я буду ждать. Ты мне нужен! – и решительно толкнул дверь.
Его окутала темнота и чье-то тихое дыхание, а еще едкий запах пота и едва уловимый сигаретный дым. Виктор не курил. Шерлок рванул назад, но дверь захлопнулась с оглушающим грохотом, как показалось в тишине, а пролившийся из тусклой лампочки под низким потолком свет, на несколько мгновений ослепил. Вокруг раздался дружный гогот.
- Ты был прав, Вик, прибежал, из штанов выпрыгивая…
- Давалка, гомик чертов!
- Членосос!
Шерлок моргал, стараясь привыкнуть к свету. Обступившая его компания смеялась, толкалась, отпуская скабрезности. Поначалу Шерлок решил, что будет привычное уже избиение и приготовился терпеть, когда кто-то сзади толкнул в спину, и он упал на колени, больно стукнувшись костяшками о холодный пол. Его схватили, удерживая в этом положении, едва он попытался подняться. Перед глазами мелькали ухмыляющиеся потные лица Виктора и еще четверых ребят из тех, кто с таким удовольствием гнобил его все это время. Дик Саммерс, самый безбашенный отморозок, расстегнул ширинку, вываливая крупный багровый член и толкнулся им в закрытый рот Шерлока.
- Отсоси мне, фрик, - велел он, - тебе же нравятся члены!
Шерлок испугался, представив, как эта мерзкая дурно пахнущая плоть окажется в его рту. К горлу подкатила тошнота. Еще кто-то вытащил член, тыкая им в щеку Шерлока. Шерлок закрыл глаза, не разжимая рта. Его держали крепко, компания хихикала, тыкалась в него членами, стимулируя себя в ручную. Они были молоды, неопытны и возбуждены, они кончили один за другим, ему на лицо, громко хохоча. Они говорили что-то обидное, толкали его, щипали, а он молчал, закрыв глаза, отрешившись от происходящего. Просто ждал, когда все закончится. Его все же немного побили. Толкнули на пол и попинали для острастки, а потом разошлись, помочившись на него в довершении всего. Они ушли, а он остался лежать на полу, жалкий, грязный, гадкий самому себе. Слез не было, только пустота и полное принятие собственной ничтожности. Он не помнил, сколько пролежал в скрюченном положении на холодном полу подсобки, но все же нашел в себе силы подняться, добраться до своей комнаты и забраться в ванную под холодный душ. Он отмывал себя остервенело, со злостью, ни о чем не думая. Утром привел себя в порядок и как обычно пошел в столовую. Вокруг него плыла привычная пустота и презрение, смех и подколки. Шерлок не обращал внимания. В его сердце все как будто оледенело, сделав невосприимчивым к чужим жестокостям. Виктора и его компанию Шерлок с тех пор обходил по дуге, старался не оставаться в одиночестве в плохо освещенных местах, не задерживаться допоздна в библиотеке и всегда закрывал на задвижку свою комнату. Однажды они подкараулили его около общежития, но они были пьяны, Шерлок сумел вырваться и убежал. Он бегал быстро и все обошлось. Потом, лежа ничком на кровати, он подумал, что больше не хочет ни от кого бегать, но убегать ему пришлось еще не раз, и даже после окончания школы.
Шерлок замолкает, судорожно сжимая и разжимая кулаки. Джон рядом молчит и давно уже ничего не пишет в свой блокнот. Пауза затягивается.
- Мне так жаль, Шерлок, - голос Джона едва слышен.
- Рано, - Шерлок усмехается, - мой рассказ еще не закончился. Впереди много интересного… Надеюсь, Джон, когда придет ваша очередь, вам тоже удастся меня развлечь…
- Не говорите так, - просит Джон, его рука замирает в воздухе, нерешительно скользит в сторону кресла и безошибочно опускается на сжатый кулак Шерлока, замерший на подлокотнике. – Не надо, - он согревает руку Шерлока своей крепкой и теплой ладонью, и Шерлок замирает, затаив дыхание – его никто и никогда еще не касался вот так, близко и сочувственно. – Если хотите, мы можем прерваться, я как врач даже настаиваю… - он по-прежнему не смотрит на Шерлока, но Шерлок чувствует его внимание и его симпатию, его солнечность и добро.
- Я все же закончу, тем более, что осталось не так уж и много, - произносит Шерлок горько, рука Джона соскальзывает, и пустота и холод тут же окутывают с ног до головы.
Чтобы не дать воли искушению замолчать и не сказать больше ни слова, он продолжает.
Поступив в университет, Шерлок думал, все будет иначе, но на нем словно клеймо стояло. Спокойно проучиться получилось всего пару месяцев, а потом его встретил Себастьян Уилкс. Именно он встретил Шерлока, а не Шерлок Себастьяна. Высокий, темноволосый, стройный и красивый, на три года старше, он производил впечатление. Почему он, бледный худой и нескладный младшекурсник привлек внимание третьекурсника Себастьяна, Шерлок не знал. Просто внезапно он вдруг стал объектом поклонения: Себастьян делал маленькие знаки внимания, вроде стаканчика кофе или маффина, подобранной ручки или пропуска без очереди к ксероксу. Довольно быстро Себастьян признался в своих чувствах, зажав Шерлока в туалете. Агрессивно и страстно он целовал его, потирался выпуклостью штанов, шептал о любви, говорил, что Шерлок ему нужен. Шерлок боялся такого напора и хотел верить в искренность. Если бы Себастьян сразу же попытался засунуть член Шерлоку в рот, тот наверняка тут же и сбежал бы, но вместо этого Себастьян сам отсосал ему, чем покорил и уверил в своих чувствах. Они начали встречаться, ограничиваясь обжиманиями по углам, минетами и взаимной дрочкой. Шерлок тонул в этом море ощущений, поднявшемся со дна души, наслаждаясь такой плотной заботой и вниманием. Себастьян быстро договорился, чтобы Шерлока поселили в его комнату, и вскоре они стали любовниками. Себастьян четко обозначил свои верхние предпочтения, почти в первую же их совместную ночь завалив Шерлока на стол. Первый раз был не особо нежным, но по крайней мере Себастьян кое-как растянул его, а потом извинялся и даже помог обработать порванный анус. Шерлок простил и боль, и невнимание к своим нуждам, надеясь, что дальше, после удовлетворения первой страсти, Себастьян изменится. Но тот стал лишь более нетерпеливым, грубым и жестким, нагибая Шерлока при первой же возможности. Он брал его быстро, не озаботившись удовлетворением самого Шерлока, командовал и понукал. Шерлок как-то незаметно стал почти его рабом, предоставляя свой зад и свой рот в любой момент, как Себастьяну этого хотелось, уговаривая себя тем, что для любимого человека чего только не сделаешь. Себастьян мог заставить Шерлока вылизать себя или столкнуть с кровати на пол после того, как кончил, и не позволять к себе прикасаться и подниматься. Однажды он его ударил. Это случилось, когда Шерлок отказался делать минет из-за загруженности с подготовкой к экзамену. Себастьян сбил его ударом в челюсть на пол, а затем жестко взял, поставив на корточки. Он вколачивался в него, приговаривая: «сучка, сучка моя, ты еще и кусаешься, кто твой хозяин, сучка, скули, сучка, скули…» Шерлок молчал, так и не попросив пощады, не пролив ни слезинки. Утром Себастьян поднял его с пола, на руках отнес в ванную и смыл кровь и сперму, просил прощения и уверял, что такого больше не повторится. Шерлок поверил и простил, но все повторилось. Себастьян стал позволять себе рукоприкладство довольно часто, по любому поводу, кроме того он был ревнив и вспыльчив, что лишь усугубляло склонность к насилию. Шерлок терпел до тех пор, пока однажды Себастьян не заявился в их комнату с другом. Оба были пьяны. Шерлок молчаливо забился в угол, стараясь слиться с обстановкой, но был замечен.