‒ Но мы теряем время…
‒ Вот именно! ‒ вид короля сделался грозным и величественным, с короной из сухих ветвей на голове он сделался похожим на благородного оленя. Таинственный свет заиграл на янтарных чешуйках коры, как на пластинках сусального золота.
Ну, прямо настоящий король!
‒ Скоро рассвет, ‒ тут батюшка заговорил тише, будто бы боялся, что мы все услышим с Деннели, хотя мы и так все слышали, но виду не подали. ‒ Поэтому займись ритуалом. Приготовь все как надо.
‒ А с этими что делать? ‒ с этими словами, шаман уставился на нас.
‒ Пусть здесь посидят. Пока.
‒ Очень благородно! ‒ не удержалась я от шпильки. ‒ Бросить дочь в лесу.
‒ Ты выказываешь не достаточно почтения своему дому и своему отцу, ‒ голос шамана опять прозвучал будто в голове.
‒ Увы, ‒ тяжкий вздох вырвался сам собой, когда ветви сомкнулись над моей головой, образовав, что-то вроде клетки. ‒ Меня никто не учил, как высказывать почтение человеку, надругавшемуся над моей матушкой.
Выругавшись отнюдь не по-королевски, туманный монарх махнул рукой и был таков. За ним ретировался и шаман, подергивая плечом, будто пытаясь смахнуть упавший лист.
‒ И чего ты за мной поплелся? ‒ на сырой земле сидеть было не очень удобно, к тому же холодно, а я была невероятно зла. Холод вместе со злостью доводили до состояния тихого бешенства. Я так понимаю, моя персона еще не успела погрузиться во все таинства природы, которые обещал раскрыть туманный владыка.
Теперь я сижу в клетке из лозы, а рядом связанный по рукам и ногам сидит хмурый Деннели.
‒ Ты тоже хороша! ‒ подал голос бывший инквизитор. ‒ Приходишь к мужчине в умывальню, соблазняешь, признаешься в любви, обещаешь выйти замуж. И как тебя после этого называть? Бесстыдница!
‒ Я не клялась тебе в любви! ‒ хорошо, что Эйдан меня не видит, потому что сырость туманного утра не остудила мое лицо, красное от смущения. ‒ И вообще… просто воспользовалась ситуацией, мне необходимо было снять печати, которые мне мешали полноценно колдовать. Можешь обзываться после этого, как хочешь!
За «бесстыдницу» стало и стыдно, и обидно. Почему-то.
‒ Риад, ‒ Эйдан находился слишком близко, хоть и через клетку из ветвей, но, обернувшись, я увидела его глаза. ‒ Ты ведь не такая.
‒ Что ты обо мне знаешь, инквизитор? ‒ голос даже не дрогнул. Почти.
‒ Ты моя невеста, ‒ спокойно ответил мужчина. ‒ Я знаю о тебе все.
‒ Не знаешь! Потому что если бы знал, замуж не позвал! И вообще, хватит пустой болтовни, скоро рассвет. Нас убьют… наверное, а может и того хуже!
Начнется самый долгий день лета, сила леса уйдет глубоко под землю, к самой подложке из камней, а это значит, король будет прятаться до самой ночи. А ночью шаман проведет ритуал. Именно этого мне допустить нельзя.
Эйдан
Сбежала и разбила мне сердце. Зря я, значит, надеялся, что Риад одумается и не станет совершать опрометчивых поступков. Она сама опрометчивость.
Я ведь понимал, что девчонка не просто так явилась ко мне вот так запросто и отдалась. Что там творится в голове у нее, мне не узнать, но и отпустить одну не смог. Раз пришла ко мне сама, теперь уже не отпущу ни в коем случае. Никогда.
Но для начала надо было поговорить с Бальтазаром. Не просто так был затеян этот отбор, и дюжина девиц оказалась в Эрдинге. Считалось, что отбор прикроет помолвку короля с моей сестрой, но теперь становилось яснее ясного – нет. Эта комедия порядком затянулась и отвлекала от другого ‒ чего-то более масштабного. Только вот чего?
Балти, естественно, дрых, как и все обитатели Уоллока. Риад постаралась на славу и, видимо, не без помощи Хатры. Только вот из Матаир вряд ли получится вытряхнуть хоть слово правды, а из родственника я ее могу и выбить, если что. Сомневаюсь, что его величеству захочется предстать перед невестой и верноподданными с разбитой физиономией, а щадить я его не собирался.
Ох, маленькая, глупенькая Риад, ты могла бы от меня ничего не таить и рассказать все как есть. Только вот не умеет моя девочка доверять людям. Совсем.
‒ Балти! ‒ похлопал я короля по щекам, хочется верить, что меня потом не четвертуют по его указу за столь сомнительное удовольствие ‒ отхлестать короля по физиономии. ‒ Балти, ваше слюнтяйшество… твою мать! Просыпайся уже!
Ни один глаз Бальтазара так и не приоткрылся. Пришлось трясти. Черт! Не хочется делать из него инвалида, пытаясь вывести из бессознательного состояния.
‒ Где ваше достоинство, величество? ‒ встряхнул уже десятый раз тушу родственника.
‒ М-м-м… ‒ промычал король и стал постепенно приходить в себя. Зрачки его выкатились из-под припухших век и тупо уставились на меня.
Эх, Риад, знала бы ты, что на оборотня сонные чары не действуют, не стала бы так тщательно зачаровывать обитателей замка.
‒ Что случилось? ‒ пьяно спросил Бальтазар, томно вперившись в меня осоловелым взором. ‒ Уже утро… так рано…
‒ Не утро и не рано, ‒ усадил невменяемого правителя на подушки.
‒ А чего тогда тебе надо? ‒ его величество начал опять укладываться на подушки, но тут же зевнул, пытаясь сосредоточить взгляд на мне. ‒ Не мог подождать до утра?
‒ Вот что, Балти, ‒ присел напротив кузена и посмотрел на него в упор. ‒ Кое-что случилось, и я сильно подозреваю, что ты имеешь к этому, если не прямое отношение, то косвенное. В любом случае, тебе будет лучше все рассказать, пока дело не дошло до беды.
‒ Ага, так я и разбежался! ‒ фыркнул недовольно король, накрывая лицо простыней. ‒ Подождать до рассвета не мог? Ты в курсе, что утро вечера мудренее?
‒ Балти, черт тебя задери! Риад пропала, а ты обижаешься, что тебе выспаться не дали!
‒ Твою ж… почему ты сразу не сказал?! ‒ резко вскочил величество.
‒ Потому что глаза у тебя, как окна, распахнуты, но дома никого нет.
Как будто, что-то вспомнив, Балти изменился в лице ‒ побелел, покраснел, потом снова побелел и медленно осел.
‒ Мать моя королева! ‒ его величество схватил меня за грудки, да так крепко, что я усомнился, король ли передо мной, рубаха не выдержала и треснула в его загребущих лапах. ‒ Какой сегодня день?!
‒ Ты хотел было сказать ночь? ‒ поправил я Бальтазар, так как на улице и правда еще была глубокая ночь.
‒ День! Какой грядет день… солнцестояние? ‒ продолжал трясти меня одуревший монарх.
‒ Черт, Балти, не веди себя как идиот! ‒ одернул я свою рубаху, которая теперь походила на слабо скрепленные лоскуты у меня на груди. ‒ Твоя кузина сбежала.
‒ Как? ‒ похоже, король все еще не проснулся.
‒ Усыпила весь замок и ушла, ‒ даже объяснение ситуации отозвалось в сердце горькой усмешкой.
‒ Она не могла, о чем ты? ‒ у Балти аж лоб наморщился от мыслительной работы. ‒ Печати ведь сковывают ее силу. И это хорошо, скажу я тебе!
Правитель неожиданно пустился в рассуждения, выпрямившись на пуховых подушках так, что стал казаться выше.
‒ Иначе бы она тут учудила…
Похоже Бальтазара понесло.
‒ Печатей на теле Риад больше нет, Балти, ‒ прервал я королевский словесный поток. Пора было заканчивать с этим, время и без того уходило беспощадно. ‒ Поэтому она усыпила всех обитателей в Уоллоке с такой легкостью, хоть подозреваю, что не обошлось без помощи ее обожаемой наставницы.
‒ А-а… но как? ‒ на лице монарха отразилось такое искреннее недоумение, что его стало искренне жаль. ‒ Как она сняла печати?
‒ Запросто! ‒ рявкнул я, теряя терпение, а пояснять ситуацию с печатями не особо хотелось, появлялся шанс схлопотать по физиономии. ‒ Бальтазар, время уходит! Я знаю, что у нее были свои планы, а отбор только прикрытие. Ты должен был знать или хотя бы подозревать о истинной цели Риад.
‒ Ну-у…
‒ Балти! ‒ терпение окончательно иссякло. ‒ Говори правду, иначе я отправлюсь за Риад в твоей компании, и преподнесу тебя правителю Туманных долин в подарок.
‒ Черт! ‒ в сердцах воскликнул король. ‒ Глупая девчонка! И ведь просил не торопится, взял все в свои руки.
‒ Это ты так думал, и я впридачу, что каждый из нас самый хитрый и ловкий, поэтому она с легкостью обвела нас вокруг пальца. Я пойду по ее следу и найду, но для этого мне необходимо знать, что она задумала?
‒ Понимаешь… ‒ то, как замялся Бальтазар, мне не понравилось. ‒ Дело в том, что Риад не совсем моя кузина…
Внутри все оборвалось. Но, какой бы не была правда, девушку я не оставлю. И будь, что будет!
Глава 21
‒ Она ‒ дочь твоей матери и… ‒ выдавил я из себя медленно и осторожно. ‒ …туманного короля. Разве нет?
‒ Нет!
Ответ, как и физиономия кузена были серьезными и непрошибаемыми. А вот мое состояние находилось на грани срыва. Хотя я никогда не отличался излишней эмоциональностью. Или… уже не важно, слишком много всякой всячины навалилось в последнее время.
‒ Что ты хочешь сказать? ‒ спросил осторожно, чтобы не спугнуть, а то уж больно Балти в последнее время стал нервный и недоверчивый.
‒ Моя мать потеряла своего ребенка еще тогда, когда попала в плен к этому мерзавцу!
‒ Выходит, она… ‒ поверить не мог в то, что услышал.
‒ Подобрала чужого младенца там ‒ в Туманной долине! ‒ кисло закончил Бальтазар.
Вот как я не любил все эти недомолвки, так и не люблю. Сколько проблем можно было избежать, если бы кто-то умел пользоваться простым набором из пары слов. Сколько можно было объяснить всего.
‒ К чему тогда все эти метания вокруг да около? ‒ устало спросил у кузена, которого хотелось придушить. ‒ Зачем тогда было врать?
Теперь становилось понятным наличие темного дара у Риад.
‒ Она дочь туманного короля?
‒ Я не знаю, ‒ вылупился на меня король в своей обычной - "бальтазаровской" манере. ‒ Матушка только сейчас призналась! Вернее, сначала она призналась отцу, но тот отмахнулся. Говорила, что мать девочки умерла в родах, а сама матушка потеряла своего малыша… что-то вроде ‒ это сама судьба свела их, значит так угодно было богам. Знаешь, я думаю, что она пережила сильное потрясение тогда. Сам я мало что помню. Отец говорил, что королева была долгое время не в себе, оттого девочку пришлось отдать на воспитание знахарке в Эрдинге.
‒ Он боялся, что за ребенком придут с той стороны! ‒ пояснил я. ‒ Почему он не сказал моему отцу о девочке?
‒ Во-первых, твой отец был в курсе! ‒ физиономия Балти сделалась наглой и довольной. ‒ Во-вторых, как я уже говорил, сам узнал обо всем только сейчас. Времени посвящать тебя во все тонкости и хитросплетения нашего семейного древа не осталось. Прости!
Прибью Хаттара при первой встрече!
Я потер лицо. Многое встало на свои места. К примеру, то, что в последние годы безумцы из Туманных долин нападали чаще обычного. В окрестностях Предвечного леса появлялось все больше нечисти, а мой отец выпроводил меня в свое время на службу в столицу.
‒ Салазар мог приказать вообще избавиться от ребенка! ‒ рассказ кузена объяснял многое, да не все, поэтому стоило допросить его с особым пристрастием. ‒ Почему он не спрятал девочку как можно дальше?
‒ Это ты меня спрашиваешь? ‒ кузен откровенно возмутился.
‒ Уверен, ты в курсе! К тому же, неужели Салазар не пытался вернуть ребенка обратно?
‒ Видишь ли, ‒ Балти замялся. ‒ Сбежать из плена матушке помогла Хатра. Думаю, без ведьмы ее величество не справилась бы со столь непосильной задачей.
Подозреваю, что ребенка унести тоже была идея Матаир. Ее величество в том состоянии тоже вряд ли бы додумалась таскать из люлек чужих детей, но свои выводы я не стал озвучивать, чтобы не сбить с мысли кузена. Не знаю только, для чего это нужно было ведьме, но она явно преследовала свои интересы.
‒ Отец тогда разгребал последствия заговора своего братца, ‒ воодушевленно продолжал повествовать король. ‒ Ему было не до всяких там истеричных дамочек.
А ему ведь стоило присмотреться к Хатре.
‒ Значит, ведьма Матаир пришла с той стороны тумана? ‒ уточнил на всякий случай для себя, хотя и так ответ был ясен, как белый день.
‒ Выходит, что так, ‒ пожал плечами кузен. Похоже, ему и самому было глубоко наплевать на то, откуда была родом Хатра, сестра ли ему Риад, и на сколько безумна его мать. Балти так сильно в этом погряз, что был и сам уверен в том, что вершится правое дело. Однако, сколько от всего этого пострадает народу, он не учитывал.
‒ А теперь ответь мне на еще один простой вопрос.
Я посмотрел в глаза кузену, отчего тот громко сглотнул.
‒ Что происходит, Бальтазар? ‒ понизил голос для пущей вкрадчивости, после чего взгляд короля сделался многозначительно виноватым.
‒ Я и сам не знаю, ‒ он тут же отвел глаза. ‒ Если бы знал, ответил не задумываясь, но не знаю.
Вот врет же, скотина! По лицу было видно ‒ врет. И самое обидное, что сам не понимает, как заврался, оттого ведь и бед столько, а я ещё и Риад потеряю. А он потеряет Эмерильд! Потому что не пущу замуж сестру за этого вруна, пусть он и король Альбериона.
‒ Послушай, величество, ‒ заговорил спокойно, но, между делом, взял дорогого родственника за грудки, примерно так же, как он меня недавно. Балти слегка побледнел, ибо знал, что если встряхну его я, то оборванной рубахой дело не закончится. Дайте Боги, чтобы сам Балти остался целым. ‒ Я, конечно, тебя люблю братской, незамутненной любовью, которая и дала тебе повод так меня облапошить. Будешь молчать дальше, станешь не прекрасным, а ужасным.
‒ Эйд, м-мы же братья… вроде, ‒ в синих глазах плескался ужас, и отражалась моя волчья морда.
‒ Кузены, ‒ поправил я. ‒ Если что, не так обидно тебя душить будет!
‒ Ага! Какой хитрый! ‒ оживился король. ‒ Ты же следующий в очереди на престол. В короли захотелось?
От его бреда и собственной злости не выдержал и встряхнул-таки мерзавца. Разок. Отчего королевская рубаха жалобно треснула, а золоченые пуговицы градом осыпались на каменный пол.
‒ Ладно! Ладно! Эйд… прошу, ‒ взмолился Балти, а меня слегка попустило. ‒ Это не я придумал…
‒ А кто? Хатра?!
‒ Риад!
На этот раз сжалился над братом и выпустил из лап ошметки рубахи, правда пара особо помпезных рюшек осталась у меня в руках.
‒ Рассказывай, ‒ вежливо попросил, трансформировавшись обратно в человека. ‒ Все по порядку.
Прошлое
Королеве Риовин жилось при дворе не очень сладко.
Канонический свод законов Анориона требовал, чтобы каждый новый правитель выбирал себе жену из народа ‒ простую девушку без титула и состояния. Делалось это исключительно из желания предков закрепить союз властителей с народом. И пусть самодержцы других государств втихую посмеивались над такими правилами, но у него были и свои плоды ‒ в Альберионе реже всего случались народные восстания. Вернее, они не случались вовсе.
Династические браки могли стать исключением в том случае, если не наследный принц женился на равной себе по статусу, а потом по печальному стечению обстоятельств наследовал трон Альбериона.
Мать Салазара ‒ королева Гвильдехард была дочерью короля соседнего государства, являлась женщиной гордой и неприступной, а законы Альбериона, в частности тот самый о женитьбе короля, ввергали ее в неописуемую ярость. Она всячески боролась против этого самого закона, к счастью безуспешно, но среди знати обрела многочисленных сподвижников.
Невестку-простолюдинку она ненавидела лютой ненавистью, и пока сын-король пропадал в делах славных ‒ заботе и управлении государством, Гвильдехард всячески изводила невестку.
Так вышло, что младший брат Салазара, воспитанный по напутствиям своей матушки, с наследованием престола Салазаром был не особо согласен, поэтому в своих интригах и кознях использовал любую возможность, чтобы подгадить королю.