Закатав рукав, я пропустил немного силы через струну арфы. Конец стальной нити скользнул на землю и словно змея начал двигаться, огибая костёр. Я же на четвереньках пополз к палатке. Просунув руку за полог, нащупал ножку Дианы, разбудив её. Не думал, что она снимает сапоги на ночь. Уже через секунду она выглянула наружу, вопросительно посмотрев на меня. Приложив палец к губам, показал в сторону, откуда почувствовал незваных гостей. Примерно в этот самый момент мы одновременно уловили яркое и острое убийственное намерение. При этом гораздо ближе, чем можно было подумать. Буквально шагах в пятнадцати от костра. Ладонь Дианы легла мне на плечо, а уже через секунду она стояла перед палаткой, держа меч в руке. Мы замерли прислушиваясь. Убийственное намерение оборвалось так же внезапно, как и появилось. Хрустнула ветка, затем ещё одна ближе. На границе света догорающего костра появилась фигура мужчины. Он шагнул в свет, волоча за собой кого-то, держа за ворот куртки. Я видел его утром у конюшен. Как раз он проверял подковы у лошадей. Довольно непримечательная внешность. Если скользишь по толпе асверов взглядом, то за него никогда не зацепится взгляд. Женщине, которую он тащил за ворот, сильным ударом едва не отрубили голову, перебив позвоночник. Судя по коротким рожкам, она была не из старшего рода. Жаль не вижу лица, чтобы сказать, видел ли я её утром или нет. Положив тело, мужчина сунул руку за пазуху, вынимая конверт. Наклонившись, аккуратно опустил его на сумку, лежащую рядом с костром. Ухватив женщину всё так же за ворот куртки, он приподнял её и ушёл в темноту. Какое-то время мы слышали удаляющиеся шаги и шуршание веток.
– Что это было? – спросил я.
– Ш, – прошептала Диана, перехватывая меч и немного поворачиваясь. Она кого-то видела в темноте. Я же, как ни пытался, не мог понять, есть ли рядом кто-то или нет.
Так прошло несколько минут. Пока мы ждали, я вспомнил лицо мужчины. Точнее, эмоцию и тяжёлый взгляд. В нём смешалось всё: обида, разочарование, боль и злость. Последняя эмоция была особенно яркой. Так обычно смотрят, когда тебя предаёт близкий человек, которому ты доверял. Пройдя к костру, бросил в него пару заранее заготовленных веток. Немного пошурудил, чтобы быстрее разгорелось. Оставленный конверт был запечатан капелькой сургуча и знакомым знаком с пуговицы на рукаве Рикарды Адан. Три волнистые линии, одна над другой, рядом ещё одна, сломанная пополам, словно изображение горы. Помню, цеплялся за него взглядом раньше, но не помню, чтобы она использовала его подобным образом.
Сломав печать, я прочитал:
«Если это письмо попало к тебе из рук мужчины, значит, я знаю, кто за этим стоит. Если из рук женщины – убей её на месте. Иначе это сделаю я, как только она вернётся в гильдию.
Рикарда Адан».
– Не нравится мне это, – убрав письмо в конверт, спрятал его во внутренний карман. Последние две строки она написала явно не для меня. – Лучше бы сказала о мотивах. Хотя бы было понятно, за что меня не любят. Спокойно, это я, – Диана повернулась в сторону шуршащей листвы, когда я сматывал струну.
После всего произошедшего и не самого приятного зрелища почти отрубленной головы, сон ко мне не шёл. Я честно пытался уснуть, но так и не смог. Зато следующий день прошёл спокойно. Без дождя и незваных гостей на ночь глядя. Выносливость позволяла нам с Дианой без устали шагать, не прерываясь на обед и отдых. В таком духе прошло несколько дней. Лес преобразился, став полностью хвойным. И с каждым шагом всё больше казалось, что мы забираемся в такие дебри, где никто не живёт и жить нормально не может. Каково же было удивление, когда мы вышли на самый настоящий имперский тракт. Судя по траве, пробивающейся сквозь камень, строили его давно, но до сих пор дорога сохранилась в отличном состоянии. Я посмотрел в одну сторону, затем в другую. Конечная точка нашего маршрута была прямо впереди, ровно под таким же углом, как мы вышли к дороге, что немного огорчало.
Перейдя дорогу, мы вновь углубились в лес. Прошли примерно километр, когда где-то впереди раздался волчий вой. Ему вторил ещё один, с другой стороны. Пару серых хищников мы встречали позавчера вечером. Они немного прошлись за нами, держа приличную дистанцию. Но те волки не завывали и не рычали, просто молча провожая нас, специально показавшись на глаза. Может, были удивлены появлением людей в лесах. В любом случае нападать не стали, что уже хорошо.
Идущая впереди Диана остановилась, жестом показала подождать. Минуту спустя в просвете между деревьями мелькнул большой коричневый силуэт и на небольшую площадку перед нами выскочил поджарый оборотень. Он издал душераздирающий рык, глядя на нас безумным взглядом. Пасть приоткрыта, из неё на землю падает слюна. Жуткое зрелище. Второй оборотень появился ещё более зрелищно. В могучем прыжке он оттолкнулся от дерева и влетел на площадку, издав такой же рык и выпучив безумные глаза.
– Человек! Вкусный! – проревел первый оборотень.
– Вкусный! – зарычал второй. – Сожрать вкусного человека!
– Очень смешно, – я обвёл их взглядом. – Диана, плюнь на них. Пойдём, нас, наверное, уже заждались.
Подойдя, я взял её под руку, потянув мимо оборотней. Она имела насчёт них особое мнение, но спорить не стала. Парочка переглянулась, явно не понимая, что только что произошло. В этот момент из-за дерева выскочил третий оборотень, опаздывающий к праздничному обеду. Он ещё на бегу злобно заревел, но что-то не рассчитал и врезался во второго, сбивая его с ног. Рыча, тот вскочил на ноги, засадив неуклюжему товарищу кулаком в ухо, роняя на землю. Третий в долгу не остался и, поднявшись, бросился на обидчика.
Не обращая внимания на разгорающуюся драку, первый обежал нас, перегораживая дорогу. Зарычал, страшно оскалился.
– Что ещё? – спросил я.
– Человека, съесть! – он поднял руки, демонстрируя когти.
– Я невкусный, – толкнул руку Дианы, загоняя обратно начавший выдвигаться из ножен меч.
– Не страшно? – уточнил оборотень, посмотрел на меня, повернул морду к Диане.
– Не очень, – честно признался я.
Оборотень печально вздохнул, поник, опуская руки. Тем временем драка двух его друзей разгоралась. Они лупили друг друга кулаками, пока не пуская в ход когти. Второй хотя и был больше размером, но уступал третьему в злости.
– Хватит уже! – рявкнул первый так, что листья на деревьях затрепетали. Оборотни оглянулись, отпрыгнули друг от друга, все ещё готовые продолжить драку. – Оба по шее получите!
Угроза подействовала, и они выпрямились, поворачиваясь к нам. Затем вспомнили о нашем с Дианой присутствии и зарычали, делая страшные глаза.
– Придурки, – фыркнул первый. – Я Кевин. Эти олухи – братья Айнар и Бёрге.
– Берси, – представился я. – Диана. Рады познакомиться.
– Бристл тебя ждёт, – сказал он грустно. – Мы проспорили ей золотую монету. А у нас всего одна была. Слушай, – он оживился, – может скажешь, что мы тебя напугали, а?
– Держи, – я выудил из кармана монету, бросил ему.
Несмотря на габариты и размеры рук, он ловко её поймал. Раскрыл ладонь, с удивлением глядя на золотую имперскую марку. Новенькую, с профилем Вильяма. Поманив братьев, я протянул им ещё одну. Те переглянулись, синхронно посмотрели на лидера и, не сговариваясь, рванули в лес.
– Стойте! – запоздало крикнул он им вслед, погрозил кулаком, борясь с желанием догнать, отнять монету и дать по шее.
– Пусть бегут, – рассмеялся я. – Пойдём, по пути расскажешь, как Бристл и её друзья добрались. Кстати, она тебе не родственница?
– Троюродная сестра, – кивнул оборотень. В его голосе появилась гордость. – Моя мать – двоюродная сестра госпожи Офелии.
– Поди ж ты? – наигранно удивился я. Вспомнил большую ораву родственников Блэс. По-моему, каждый уважающий себя чистокровный оборотень знает, как близко его родословная подходит к семейству герцога. И они очень этим гордятся. – Так ведь у Бристл мама – Иоланта.
Он посмотрел на меня вопросительным взглядом, как бы спрашивая, что это меняет.
* * *
Лес южнее поместья герцога Блэс, полдень
Стук топоров и крики перекрыл хруст падающего дерева. Оно рухнуло, ломая ветки, едва не придавив несколько человек. Словно стая хищников, люди набросились на него, орудуя топорами. Кто-то поспешил привязать к могучему стволу верёвку, чтобы оттащить ствол, как только он будет оголён. Неподалёку суетилась ещё одна группа, выкорчёвывающая пни. Таким образом, некогда небольшая лесная деревня постепенно разрослась до огромной стоянки северной армии. Место было подобрано удачно, так как через деревню проходило три дороги, по одной из которых вскоре сплошным потоком пойдут обозы для снабжения основных сил северян.
На высоком помосте, собранном из грубо обтёсанных брёвен, расположились трое мужчин, глядя на суету лагеря. Вождь западного племени по имени Хат хмуро смотрел на огромное, по меркам северных, народов войско. Вера в его мощь и силу в последние дни дала трещину. Может быть, поэтому он носил бронзовую кирасу, предпочитая её, а не удобные богатые одежды. Подобный доспех могли позволить себе только самые богатые воины и вожди. Остальные же смотрели на них с завистью, даже те, кому хватило денег на добротную кольчугу. В их число входили хозяева небольших деревень, мнящие себя вождями. Как раз сейчас они стояли позади Хата, глядя на лагерь ленивым взглядом. Ещё вчера они едва не сошлись в поединке, пытаясь занять для своих людей лучшее место в деревне, а сегодня делали вид, что их ничто не интересует.
Всего за несколько дней войско под командованием Хата существенно сократилось. Из десяти банд по двести человек он потерял три. Две в атаке на лесной дворец и одну на южной дороге. После сокрушительной победы над имперским ополчением и оборотнями, он был разбит на ровном месте. Хуже всего то, что мораль в не самой дружной армии стремительно падала. Если бы не страх перед хозяевами, вожди и главы деревень давно бы бежали обратно на север. А без морали выиграть очередное сражение будет непросто.
– Великий вождь Хат! – к помосту подбежал мужчина в длинной кольчуге, надетой поверх плотного стёганого доспеха. Такой можно было купить только у южных князей, ходивших вдоль берега на галерах. И стоил он ничуть не меньше, чем бронзовая кираса Хата. Южане меняли их исключительно на золотые самородки и драгоценные камни. Помимо прочего, мужчина носил железный шлем, покрытый тонкой позолотой и изящной гравировкой.
– Я всё ещё не достиг положения «великого», – сказал Хат, сегодня не расположенный к лести. Повернувшись, он бросил короткий взгляд на стоявших позади него и пожирающих завистливым взглядом мужчину. – Хокон, поднимайся сюда.
Мужчина легко взбежал по настилу из брёвен, звеня кольчугой и придерживая меч в богатых ножнах. Он был высок и крепок телом, так как никогда не был ограничен в хорошей еде и тренировался у лучших мастеров.
– У меня плохие вести, – Хокон поморщился, собираясь с мыслями. – Рогатый, которого имперцы зовут демоном, снова напал.
– Где на этот раз?
– На западной дороге.
– Сколько? – Хат чувствовал, как головная боль, терзающая его последние несколько дней, снова возвращается.
На минуту повисла пауза, нарушенная звуком очередного падающего дерева.
– Сложно сказать, – неохотно ответил мужчина, стоически выдержав взгляд вождя. – Полчаса назад вернулся дозорный отряд, который я отправлял с поручением. Они говорят, что на западной стоянке живых нет. Но, может быть, кто-то сумел сбежать в лес…
– Я же усилил западную дорогу отрядом в сотню человек! Потому что отряды в дюжину и даже две он умудряется вырезать, не потревожив их сон!
– Судя по словам дозорных, он напал глубокой ночью, убив много спящих. Когда поднялась суматоха, устроил настоящую резню.
– Сколько он уже убил? – стараясь держать себя в руках, спросил Хат. – Четверть тысячи? За три дня! Получается, что через десять дней он в одиночку перережет всю армию?
– Не в одиночку, – сказал Хокон. – Лагерь на южной дороге. Я рискнул отправить туда несколько людей. Они дошли до лесного дворца. Это тоже были демоны. Но их больше. Почти дюжина. Из моих людей живым вернулся один. С его слов, ему просто позволили уйти.
В глазах Хата на секунду потемнело, и он крепче стиснул поручень помоста, чтобы не покачнуться.
– Отправляйся к отцу, – сказал Хат. – Пусть он просит помощи у Хозяев. Или придётся искать другой путь, обходя стороной этот проклятый лес.
– Отправлюсь сейчас же, – кивнул мужчина, пришедший к такому же выводу. Одно дело воевать с людьми, сходясь в достойном сражении лицом к лицу при свете дня. Совсем другое – пытаться противостоять демонам, охотящимся на тебя по ночам.
С одной стороны, Хат мог спокойно вздохнуть, так как решилась загадка, которая не давала ему покоя. В его голове никак не укладывалось то, что один, пусть даже демон, мог истребить сотню человек. Не крестьян или женщин со стариками, а сильных и умелых мужчин. Должно быть, рогатые демоны специально нагоняли на людей страх, заставляя думать, что это делает только один. С другой стороны, он не знал, как с ними бороться. Идти в логово разъярённого древнего зла было сродни самоубийству. Даже хозяева остерегались и никогда не заходили на его территорию. Кто мог подумать, что они облюбуют прекрасный богатый дворец одновременно с ним. Хат знал, что в этом противостоянии хозяева проиграют. Осталось узнать, насколько изменятся их желания и планы владыки на часть Имперских земель.
* * *
Встретивший нас оборотень с самым распространённым именем Кевин, оказался весьма словоохотливым собеседником. Он довольно разборчиво говорил в облике волка. При этом всю дорогу старался идти так, чтобы я находился между ним и Дианой, косо поглядывая на неё время от времени. О полудемонах в этих краях только слышали, но раньше никогда не видели. Появление накануне Бристл в компании сразу четырёх асверов немного их взбудоражило. Молодые оборотни, одолеваемые любопытством, хотели на них посмотреть поближе. Те, кто постарше, держались в стороне, а старики так вообще старались не попадаться на глаза. О причинах Кевин говорить не стал, чтобы не сердить Диану, но и без этого понятно, что они боялись не самих демонов, а смерти от их рук. Дескать, после смерти твоя душа не сможет уйти в мир вечной охоты, а будет утащена ими в миры демонов, где они сожрут её или будут вечно мучить. Насчёт «сожрут» я ещё понимал, но вот зачем им «мучить» бедные души, тем более вечно, осталось загадкой.
О вторжении северян Кевин знал. Оказывается, они с односельчанами умудрились разграбить один из обозов.
– Там охраны и не было вовсе, – говорил Кевин. – Десятка три людей на пять телег.
– А вас? – заинтересованно спросил я.
– Пятеро. Дядька Руд успел зарубить двоих вместе с лошадьми, прежде чем они поняли, что происходит. Ему копьём грудь пробили, дураки. Он от этого только рассвирепел и троих одним ударом с телеги снёс. Ему большой меч сам герцог подарил. Он в его дружине пять лет служил.
– И что, богатый обоз был?
– Зерна много, шкуры, ткань, репа.
– Репа? – рассмеялся я.
– Целая телега, – покивал он. – Но, главное, это сами телеги и пара волов, что уцелели. Если бы дядька Руд... Отец сказал, что больше его с собой брать не будет. Он дядьку заставил самому телегу тащить. Волов жалко. Но мясо у них вкусное. Сейчас в деревне настоящий праздник. Мясо вкусное, – повторил он.
– А где вы обоз перехватили? Далеко от вас? Не нагрянут сюда северяне?
– Так три дня пути по лесу на запад. Далеко. Мы обратно пять дней телеги тащили. Хорошо, дорога старая рядом. А как пришли, на следующий день Бристл появилась. Говорит, война идёт большая. Надо бы до зимы ещё пару обозов взять, – задумчиво протянул он. – Еды много, железо, если повезёт. Когда война – всегда обозы. Так отец говорит.
– Кому война, а кому пограбить, – хмыкнул я и немного погрустнел. – Они ведь деревни жгут, где оборотни живут. Рядом с поместьем герцога одну сожги полностью.
– Оборотни не дураки, – парировал он. – Мы в доме сидеть не будем, когда его поджигают. Разбежались кто мог. Лес большой. Война закончится, вернутся.