— Дело не в моде, — возразил Джон.
— А в чем?
— Я сама, можно? — попросила Мэй.
— Да, конечно, — Джон отошел в сторону.
— Так в чем же дело? — Кончита нахмурилась.
— Понимаете миссис…, вернее Кончита, — Мэй старательно подбирала слова. — Дело в том, что еда в Сити и тут очень отличается.
— Ну, это я тоже знаю, — кивнула женщина.
— Ты не можешь привыкнуть к нашей еде? — догадался Полав.
— Угу, — кивнула девушка.
— Так наша вкуснее и полезнее, — воскликнула Кончита. — А еще я готовлю хорошо, уверена, ты такой еды отродясь не пробовала. Пошли, сама увидишь.
— Погоди, мам, — остановил ее Полав. — Думаю, девочка вообще нашу еду есть не может, я видел такое. Те, кто всю жизнь жили в городе, с трудом у нас питаются. Кто-то легко втягивается, а кто-то нет.
— А я не могу, — едва слышно сказала Мэй. — Я как поем мне плохо совсем.
— Бедняжка, — всплеснула руками Кончита. — Да что же теперь делать?
— У меня бутербродов пару из города осталось, — сказал Полав. — Хочешь?
— Конечно, хочет, — за Мэй ответила Кончита. — Неси свои бутерброды за стол, а вы трое марш мыть руки.
Когда Мэй села на указанное ей место, на ее тарелке уже лежали бутерброды все взгляды за столом тоже были направлены на нее. Девушка смутилась.
— Так, вилки в руки и всем есть, — скомандовала Кончита, ее семья выполнила приказ матери быстро, а вот остальные задержались. — В тарелки, — рявкнула женщина. Сильвио и Ребекка, впервые бывшие в этом доме опешили, а Джон заулыбался и взял свою вилку. — Мэй, можешь есть руками, — совершенно спокойно сказала Кончита девушке. — Кушайте.
— Сок тоже искусственный, — тихо сказал Полов. — Приятного аппетита.
— Спасибо, — девушка счастливо улыбнулась и впилась в вожделенный бутерброд зубами. Господи, какое же это счастье нормальная, привычная еда. Мэй могла обходиться без привычной еды долго, очень долго, но как же ей ее не хватало.
— Ешьте, — велела Кончита, покачав головой. — Бедная девочка, — думала она, — это ж надо так привыкнуть. И к чему? К картону. Ну невозможно ж есть эту дрянь, а она ест и разве что не урчит от удовольствия.
— Вкусно? — осторожно поинтересовалась Беки, когда Мэй принялась за третий бутерброд.
— Угу. Хочешь? — Мэй нехотя оторвалась от еды.
— Да нет, кушай, — не очень искренне ответила Ребекка, на самом деле попробовать ей очень хотелось. Мэй отломила половину бутерброда и протянула через стол. — Не надо так много, попробовать только, — Беки отломила немного и сунула в рот. — М, вкусно, — стараясь не кривиться, сказала она и улыбнулась.
— Спасибо, — Мэй допила свой сок и поставила пустой стакан на стол.
— Я говорил он мировой мужик, — расплылся в улыбке Джон, будто это его благодарила девушка.
— На здоровье, — улыбнулся Полав. — Джон, а ты бы по меньше языком трепал, а то девушка подумает невесть что.
— Ну почему невесть что? — не согласился Джон. — Ты можно сказать герой, спас несчастную от голодной смерти.
— О, мой герой,
Как вас благодарить?
Какой награды ваш поступок стоит?
И даже если это честь мою уронит
Как вас благодарить,
О, мой герой? — с улыбкой процитировала Мэй. — Это цитата, — смутившись, пояснила она. — Я, правда, очень благодарна за угощение.
— Мэй у нас литературный гений, — пояснил Джон.
— Джон, — с укором прошептала девушка.
— Это твои стихи? — удивленно спросила Кончита.
— Нет, что вы, — Мэй смутилась еще больше. — Чужие. Я не помню чьи они, просто в голову пришли, мне показалось очень в тему. Простите.
— Она еще и извиняется, — всплеснула руками женщина. — Очень красивые стихи. Мне, например, понравилось.
— Мне тоже, — улыбнулся Полав. — Спасибо.
— У тебя феноменальаня память, — уважительно заметил Олав. — Сначала Шекспир, теперь это.
— Ну вообще-то это не моя заслуга, — щеки Мэй горели.
— Вы совсем засмущали девочку, — улыбнулась Кончита. — Оставьте Мэй в покое, а еще лучше уберите-ка посуду.
— Слушаюсь, мадам, — козырнул Полав стал убирать тарелки.
— Я помогу, — встала со своего места Мэй. — Мне не сложно, — остановила она возражения Кончиты. — Правда.
— Ну хорошо, заканчивайте и присоединяйтесь к нас в гостиной, — не стала спорить женщина.
— Еще раз спасибо вам за бутерброды, — тихо сказала Мэй, передавая мужчине последнюю грязную тарелку.
— Да не за что, — улыбнулся Полав. — Хочешь, я из каждого рейса буду тебе их привозить?
— А это не очень сложно?
— Да нет, что ты. Хотя…
— Если сложно, то не надо.
— Да нет, — покачал головой Полав. — Я просто подумал, а зачем бутерброды. Может тебе продуктов покупать, ну там мяса, овощей. Это же лучше чем сухомятка.
— Это было бы вообще прекрасно, но мне не хочется вас сильно напрягать, — совсем тихо сказала Мэй.
— У порта есть большой магазин, я бутерброды там и покупаю, так что мне будет не сложно брать для тебя еще кое-что.
— О, спасибо. Давайте я вам денег переведу, — предложила девушка.
— Вот привезу, тогда и будем считаться, — остановил протянутую ему руку, мужчина. — Не переживай.
— Только вы много не набирайте, — Мэй смутилась. — Бабушка сказала, что мы не миллионеры. Но я родителей попрошу, они не откажут, — тут же добавила она.
— Весь магазин обещаю не скупать, — пообещал Полав.
— Спасибо, — благодарно глядя в глаза мужчине, улыбнулась Мэй. — Вы мне жизнь спасаете.
— Чего не сделаешь ради красивой девушки, — Полав подмигнул и отвернулся к столу, чтобы стряхнуть со скатерти крошки. — Выпусти пылесос, он там, за средней дверцей. Мэй послушно открыла указанную дверь и пылесос, последней модели, бесшумно заползал по полу, подбирая крошки.
— О, Мэй, да ты не как на моего братца запала, — подколол девушку, заглянувший на кухню Олав. Мэй, рассматривающая Полава, отвела глаза.
— Олав, — нахмурился Полав.
— А что я? Это же ты у нас герой, разбиватель девичьих сердец.
— Олав, — тихо возмутилась Мэй.
— Это ничего что он в два раза тебя старше? — не унимался парень.
— Дурак, — фыркнула Мэй и выбежала их дома на улицу.
— Действительно дурак, — покачал головой Полав и пошел догонять девушку.
— Не стоит гулять по улицам одной, — пояснил он, догнав ее.
— Так ведь светло же еще.
— И все же я провожу, — твердо сказал Полав. — Заодно поговорю с твоей бабушкой на счет того, какие продукты лучше покупать.
Мей улыбнулась. До самого дома Сью они молчали и девушка украдкой наблюдала за своим провожатым.
Полав поговорил со Сью и ушел, только тогда Мэй вышла из своей комнаты.
— Хорош чертяка, — вздохнула Сью.
— Угу, — кивнула Мэй.
— Понравился?
— Угу.
— Да ты чертовски многословна, — хмыкнула старушка.
— Он на пятнадцать лет меня старше.
— На пять, если быть точной.
— На пятнадцать, — упрямо повторила Мэй. — Хотя конечно очень хорош. Интересно, у него девушка есть? Хотя чего я спрашиваю, конечно же есть.
— Нету, — улыбнулась Сью.
— Врешь, — не поверила Мэй.
— Здесь точно нет, а за город не поручусь.
— Да так просто быть не может, — все еще сомневалась девушка. — Ты же его видела.
— Он не так давно расстался с Бьёнс. Может еще переживает, — предположила Сью. — Но шанс у тебя есть, — добавила она и ехидно засмеялась.
— Издевайся, — скорчила рожицу Мэй. — Злая ты, бабулечка, — девушка тяжело вздохнула и села за компьютер.
Уроков на завтра делать было не надо и, просмотрев последние новости о Сити, Мэй открыла свой незаконченный доклад по биологии и принялась редактировать его.
— Что это? — поинтересовалась Сью, проходя мимо.
— Медвежья берлога, — отозвалась Мэй и перехлестнула страницу.
— Я даже рассмотреть не успела, — с укором сказала женщина. — А что ты там забыла в берлоге?
— Да ничего конкретного, — Мэй вернула картинку обратно. — Я почти год в лесу с экспедицией прожила, теперь надо записать результаты.
— Думаешь степень получить?
— Надеюсь. А что, думаешь не потяну?
— Да откуда мне знать? — пожала плечами Сью. — Я же не биолог, я простой ветеринар.
— Не скромничай, — улыбнулась девушка. — Я видела твой послужной список, очень впечатляет.
— Я не сказала что мне не чем гордиться, — польщено улыбнулась Сью. — Я сказала лишь что оценить твою работу не смогу. Но все равно, дай почитать, как закончишь.
— Договорились, — девушка принялась начитывать текст доклада дальше.
Утром перед школой было столпотворение. Два старших класса шли на природу и толкались во дворе, ожидая учителей. Младшие классы тоже не спешили расходиться по аудиториям.
— Привет, Мэй, — потрепал по голове девушку младший брат Олава. — Шикарно выглядишь. Кстати, Полав сегодня с вами идет, — подмигнул он.
Мэй утробно зарычала, мальчишка не понял что произошло, но счел что лучше будет исчезнуть.
— Дыши глубже, — посочувствовала Ребекка. — Давай я помогу волосы поправить.
— Привет, Мэй, — подошел Сильвио.
— Привет, Мэй, — прошел мимо Тод и каждый кто проходил мимо нежно трепал девушку по голове.
— Привет, девчонки, — подошел Джон.
— Привет, — рявкнула Мэй.
— Ты чего? — шарахнулся парень. — Я….Я же тебя не трогал, я специально руки убрал, чтобы случайно не задеть.
Мэй захлопала ресницами, а потом и вовсе расплакалась.
— Мэй, ну ты что? Ну что я сделал? — растерялся Джон.
— Так, что у вас тут? — подошла к плачущей девушке преподаватель искусств миссис Крачковски. — Джон?
— Да не трогал я ее, правда не трогал. Беки, ну скажи, ты же видела, я просто поздоровался.
— Он не трогал, — подтвердила Ребекка. — Просто все остальные ее по голове треплют, а ей неприятно, вон всю прическу испортили.
— Господи, — женщина всплеснула руками, стараясь подавить улыбку. — Пойдем со мной, девочка, — она взяла Мэй за руку и повела в здание школы.
— Если ты будешь реветь и нервничать из-за таких пустяков, то твоя жизнь будет сплошным кошмаром, — поучала миссис Крачковски, пока Мэй умывалась. — Ну подумаешь голове погладили.
— Вы не понимаете, — снова захлопала глазами девушка. — Это унизительно.
— Милая моя, — женщина повернула девушку к себе и нежно погладила ее по волосам.
— Вот и вы туда же, — всхлипнула Мэй. — Я же не собачка-а-а-а.
— Детка, ну при чем тут собачка? Просто ты маленькая.
— Поэтому меня можно унижать?
— Да никто не хотел тебя унизить. Умойся и пойдем. Смотри, — миссис Крачковски подвела Мэй к окну, выходящему во двор школы. — Видишь, ребята здороваются, похлопывают друг друга по плечу. Вон, смотри, там Тод что-то рассказывает и друзья опять бью его в плечо. Это просто тактильная привычка, но ты ниже ростом и очень хрупко выглядишь, поэтому тебя им сложнее тронуть за плечо.
— Но мне это неприятно, к тому же прическа.
— Господи, прическа, — фыркнула миссис Крачковски. Мэй бросила на нее злой взгляд. То что было на голове учительницы искусств прической назвать было сложно, ее хоть все школой трепи, ничего не изменится. — Спасибо за помощь, — холодно сказала она и пошла на улицу.
— Так, все посмотрите на меня, — поднялся на крыльцо директор Джонс. — Сегодня у вас день на природе. С вами будет несколько сопровождающих и я очень вас проявить сознательность и не отходить от своих классов. Желаю хорошо провести время.
Мэй шла хвосте вытянувшейся процессии размышляла, что ей делать, смиряться с постоянными поглаживаниями она не собиралась.
— Мэй, ты куда? — окликнули девушку одноклассники, она не заметила, что все остановились, и продолжала идти вперед.
— Держись на виду, — попросил девушку Полав, сопровождавший школьников. Одет он был в камуфляж, а на плече висел автомат, далеко не последней модели, но все же оружие было явно не тренировочным.
— Извините, — Мэй поспешила к своему классу.
— Итак, тема нашего сегодняшнего открытого урока — музыка и природа. Во все времена великие композиторы вдохновлялись красотой окружающего мира, сменой времен года, грацией животных. Все это отразилось в их музыке. Сейчас я предлагаю вам послушать произведение композитора двадцатого века Ибрагима Гохмана. После прослушивания мы с вами обсудим услышанное.
Миссис Крачковски включила музыку и стала расстилать на траве, захваченное с собой покрывало.
— Иди к нам, Мэй, — шепотом позвала Беки, похлопав рядом с собой. — Эта бодяга теперь надолго.
Мэй прикрыла глаза, вслушиваясь в звуки музыки, но в то же время, из-под ресниц наблюдая за окружающими. Мистер Чампи с равнодушным видом сидел на покрывале учителей, ему было скучно. Мужчины, охранявшие школьников, рассредоточились по периметру и не расслаблялись, не давая старшеклассниками разбрестись. Ученики разбились на кучки, кто-то болтал с товарищами, а кто-то лазил в сети, используя телефоны. А вокруг был лесок, теплый ветер играл листьями деревьев, пели птицы, их голоса иногда врезались в стройную мелодию, льющуюся из проигрывателя.
— Сейчас начнет приставать: "что, по-вашему, хотел сказать композитор"? — буркнул Сильвио, сидящий тут же. — Господи, как же надоело. Да ничего он нее хотел сказать, просто время ему девать некуда было, наверное.
— Композитор в звуках изобразил особенности времен года: пробуждение природы весной, рождение новой жизни. Весной все будто рождается вновь, трава, листья, звери и птицы. Потом лето — пик жизни природы, ее развитие, цветение и плодоношение, — равнодушно произнесла Мэй.
— Обалдеть, — выдохнул Джон. — Во выдала.
— Вот как спросят. Повтори и все, — пожала плечиком девушка.
— А ты откуда все это знаешь? — пораженно поинтересовался Сильвио. — Ты что все это взаправду там, — он кивнул в сторону проигрывателя, — слышишь?
— Ребят, вы чего? — удивилась Мэй. — Да я просто сказала первое, что в голову пришло.
— Мне вот как-то ничего подобного в голову не приходит, — хмыкнул Сильвио.
— Все потому что ты прагматик, — улыбнулась Мэй. — Твоя стихия точные науки. Но я тебе объясню. Тут все просто, надо мыслить логически. Произведение называется времена года и имеет четыре ярко выраженные части. Они даже интервалами отделены. Значит это….? — девушка вопросительно посмотрела на приятелей.
— Весна, лето, осень и зима, — закончила Беки.
— Точно, — улыбнулась Мэй.
— Ну это ладно, а вот вся лабуда про пробуждение природы и тому подобное откуда? — скептически поинтересовался Джон.
— А это уже отсебятина, ну что еще сказать про весну — возрождение природы после спячки.
— Во дает, — восхищенно выдохнул Сильвио. — Слов-то сколько разных, пробуждение, возрождение…
— А ты таких слов не знаешь? — поинтересовалась Мэй.
— Да знаю, — парень хмыкнул. — Но вот так складно складывать как у тебя не получается.
— Зато у тебя формулы хорошо складываются, — вздохнула Мэй. — А мне вот проще на общие темы пофилософствовать, чем точные науки.
— Итак, дамы и господа, — встала миссис Крачковски, потому что мелодия закончилась. — Кто хочет высказаться? Может быть вы, Далила? — спросила она ближайшую к ней ученицу.
— О, да. Давай, опозорься, — злорадно прошептала Ребекка.
— Они закадычные подруги? — хихикнув, поинтересовалась у Джона Мэй.
— Да не то слово, — кивнул парень.
— Песня о природе, — нехотя отозвалась Далила.
— Песня? — фыркнула Мэй.
— Идиотка, какая это песня? — громко повторила Беки.
— Мисс Дарвин, может быть вы выскажитесь?
— Выскажусь, — поднялась Беки. — Композитор изобразил особенности времен года: пробуждение природы, рождение новой жизни. Весной все будто рождается вновь, трава, листья, звери и птицы. Лето…, - Беки замялась.
— Расцвет природы, — подсказала Мэй. — Осень, ее постепенное увядание и погружение в волшебный зимний сон, — Ребекка повторила фразу слово в слово.
— Прекрасно мисс Дарвин, — удивленно кивнула учительница.
— Спасибо, — Ребекка плюхнулась на покрывало и протянула Мэй руку.