Из раздумий его вывел робкий стук в дверь.
- Войдите!
В появившемся проеме появилась голова молодого слуги.
- Господин! Я принес вам ужин!
- Благодарю, поставь на стол, и... разбуди меня завтра пораньше!
- Как будет изволено!
Проводив юношу, Эл уставился в тарелку с жареной рыбой и овощами, и его озарило.
“Эврика! Тут же рядом река. И дно песчаное, а не илистое, а значит песочек то кварцевый..., может быть... Ладно, – мысленно махнув рукой, он подцепил свой ужин рукой и сунул в рот, – завтра проверю”.
Мира натирала глиняную и железную посуду песком, смывая оставшийся после еды жир. Работа была кропотливой и от нее болели руки, но в этот вечер она была не одна.
- Как этой мелочи удается быть в центре внимания. Все-то ей разрешают, и от работы освобождают...
- Мирка, ты чего это, я думала, ты с этой девочкой подружилась. Видела я, как ты с ней за конями ухаживала, со стороны казалось – подруги не разлей вода, – рассмеявшись, ответила ей помощница поварихи, кидая очередную деревянную ложку в котел с кипятком.
- Кто она для Господина Эла? Уж точно не дочь! Может...
- Что, ревнуешь? Граф Себастьян сбежал, теперь прокладываешь мост к новому хозяину?! – дразня, утвердительно задала вопрос толстушка. Все в замке знали о целях юной служанки, и никто не ставил ей палки на пути, так как каждая женщина разделяла ее желание жить сытно и хорошо.
- Я не ревную! – резко ответила Мира, чуть не выронив из рук глиняную тарелку. – Не доросла она еще, чтобы ее ревновать. Даже груди нет, что с нее взять...
- Это пока не доросла! Может наш новый Господин любит помоложе?! – с бесятками в глазах, спрятала ухмылку служанка, ожидая новой гневной тирады от недовольной девушки.
- Наш Господин грозный мужчина! Я не поверю, что его могут привлекать такие, как она...
- Тогда чего кипятишься? Может она ему и не дочь, может просто родственница дальняя?!
- Я... просто... может и родственница. Все равно, он будет моим! – отложив протертую посуду в сторону, уверенно заявила Мира, на что помощница поварихи лишь грустно кивнула, осуждающе поглядев в ее сторону. Она за день очень устала и хотела спать, жалобы молодой дуры ее утомили.
Сае ворочалась во сне, ей снился ужасный сон вперемешку с памятью из прошлого. В темной комнате лежали трупы ее старшего брата и отца, а рядом стояли двое мужчин, играя ножечками, а позади них мать. Один из них вручил ей золотую монету, после чего она тихо ответила, не глядя на свою дочь: “Она ваша!” От короткого ответа матери у Саи перехватило дыхание, а на лицах мужчин появилась наглая ухмылка. Борьба, боль, плач, и когда самое страшное должно было случиться, появился тот, кто спас ее. Высокий рыцарь в черных доспехах с открытым забралом, но со смазанными чертами лица. Он поглядел на нее и приглушенно сказал:
- Хватит валяться! Вставай давай, на тренировку пора!
Сая открыла глаза, прижимая шерстяное одеяло, словно оно могло защитить ее от ночного кошмара, и только она собралась перевернуться на другой бок, как в дверь настойчиво постучали.
- Малявка, просыпайся!
“А, что?” – сообразив, что это уже не сон, девочка подскочила с кровати, шурша руками по столу, где оставила свою одежду.
- Я что, тебя ждать должен? – еще раз послышался недовольный голос за дверью. Понимая, что заставлять господина ждать, есть верх оскорбления, Сая без раздумий поспешила откинуть засов, так как в темноте все равно не могла одеться.
Эл взглянул на пигалицу встретившую его в дверях в одной нижней юбке, освещая факелом комнату.
- А ты точно не мальчик?
- Почему вы так решили? – удивилась она, отходя на два шага назад, освобождая проход.
- Плоская ты!
Сая покраснела и сжала кулачки, сдерживая свой гнев.
- Ну и пусть! – с обидой выплюнула она, что выглядело немного смешным. Эл примирительно замахал ладонями.
- Да ладно, ладно, не переживай ты так, вырастешь еще, и все у тебя будет. В нашем деле это даже хорошо, тренироваться легче. Одевайся, я подожду снаружи, – запалив треногу, стоявшую возле порога, “включая свет”, он вышел в коридор, чтобы через минуту вернуться обратно, забыв сказать ей о важном. – И никаких юбок...
Сая только успела пискнуть, и тут же прижать солдатские штаны к груди, прикрываясь ими от посторонних глаз. Ухмыльнувшись ее сообразительности, Эл снова вышел вон.
- Значит так! – оказавшись во дворе, начал инструктор. – Сила это конечно хорошо, но для тебя главным будет гибкость и скорость, а также выносливость, вот с нее мы и начнем. Десять кругов вокруг замка, за мной. Бегом марш!
На пятом круге Сая готова была возненавидеть своего тренера, на седьмом упасть и не вставать, а на девятом думала, что выплюнет свои легкие, и лишь слова тренера: “Ну что слабачка уже все, выдохлась?” – подстегивали ее и не давали остановиться.
Глядя в спину бегущему и не запыхавшемуся господину Али, она чуть не пропустила команду “стой”.
Затем последовали странные махания руками, наклоны, приседания и много чего другого сопровождаемое колкими замечаниями тренера. К моменту завтрака она была выжита как лимон, а ноги отказывались повиноваться. Сае было страшно представить, но теперь эти пытки ждали ее каждый день. После еды за нее взялся капитан Бартон, который был, слава богу, менее требовательным и не наседал на нее так, как делал это Эл.
Многие посмеивались над ее неловким маханием палкой, а некоторые даже глядели осуждающе, но никто не мешал Бартону Гроссу вести обучение. После обеда занятия продолжались, но уже без контроля со стороны капитана, на котором и без того лежало много другой ответственности.
К вечеру она снова переходила под руководство утреннего “человеконенавистника”, но вместо мук физических он терзал ее муками душевными, заставляя слушать и запоминать то, о чем он говорит, и не все из этого было интересным. Эл вливал в уши девочки общественные науки в нормированных дозах, из того, что у него осталось в голове от школьной программы. Ему почему-то хотелось, чтобы девочка выросла не такая как все.
====== Часть 19 ======
Дни чередовались между собой, но тренировки не менялись, а к концу недели вернулся казначей с несколькими повозками, на которые сбежались посмотреть почти все жители замка, кроме задействованной на посту охраны.
Элу пришлось снова изображать великого и ужасного, забравшись в скафандр и принимая Марка в тронном зале, на подробный доклад. Сопровождавшие его солдаты остались на улице, радуясь возвращению и воссоединению с товарищами, плавно переходя к обсуждению главной новости.
Марк старался сохранять хладнокровие перед своим господином, и не смотреть ему в лицо, скрываемое за длинными краями капюшона, однако чувство, что тот видит его насквозь, не покидало его. Впервые в жизни ему было страшно свое разоблачение. Тратить деньги на молодых девиц было так легко, и так тяжело было оставаться стоять на ногах, оправдывая свой поступок глупыми объяснениями. Чувствуя свою промашку, заросший за недели отсутствия казначей стал нервничать, отчего его речь стала сбивчивой и прерывистой, но основную суть он донести смог.
Выслушав Марка, Эл задумался.
В отношении старого хозяина замка ситуация складывалась вполне предсказуемо. Он ждал возвращения графа, однако предполагал, что его сопровождение окажется немного поменьше. Также не радовало получить вместо каменщиков и кузнецов свору голодных ртов, готовых в любую минуту дать деру. Все ухищрения по внесению глупых предложений Марка, Эл отбрасывал одну за другой, продолжая оставаться в невыгодном положении. И с этим нужно было что-то делать.
“Запереть рабов? Не по-людски! Да и негде. Объяснить им, что тут можно жить, наобещав различных благ?! Хм... не, все равно сбегут, это не их страна! Дать свободу и слегка припугнуть для вразумления?! Хм... может и сработает! Попробовать стоит”.
Придя к нужному решению, Эл остановил начавшего заикаться Марка и, поднявшись с каменного трона ,пошел к выходу, махнув вернувшемуся слуге следовать за ним. В его сопровождении он миновал два коридора, ненадолго задержавшись на кухне, после чего спустился в подвал, у двери в который их встретил до смерти перепуганный стражник и капитан Бартон.
- Господин! – отскочив от стены, поклонился служивый.
- Какие-нибудь происшествия солдат?
- Н-нет, Господин! Разве что... – речь его перебил громкий рык за дверью, от которого лица присутствующих побелели.
“Во, орет! – подумал Эл, услышав леденящий душу животный крик. – Я так не ору!”
- Открывай, – обратился он к замершему в оцепенении солдату, не спешащему выполнять данный приказ, из-за чего пришлось повторить. Даже бравый капитан струхнул, когда дверь открылась, и гигантский рыцарь вошел внутрь.
Как и ожидалось, бывший разведчик застал морфов в тот момент, когда самка требовала повторить акт соития, но Жадина почему-то всячески воротил нос и отказывал. Возможно, потому что он жадина, или потому что она вонючка. Точного ответа на этот вопрос не было.
Отдав мысленный посыл, Эл подозвал обоих морфов к себе, не став углубляться в их территорию. Даже у порога веяло их несравненным ароматом, а дальше, скорее всего и вовсе нечем было дышать.
Убедившись точному исполнению приказа, он угостил верных питомцев их любимым лакомством, позаимствовав вяленое мясо у поварихи, и замаршировал обратно наверх по лестнице из подвала, ведя морфов за собой на встречу к “смертным”.
Марк уже давно не видел ужасных тварей, и даже успел подзабыть их пугающий облик. А капитан Бартон и вовсе видел четвероногих питомцев господина всего лишь один раз, не говоря уже о солдате, который лишь слышал пересказы дежуривших в ту ночь, когда хозяин привел с собой монстров и посадил их под замок.
Вонючка была не в настроении, и огрызалась, но не смела нарушать приказа ведомого, следуя в нескольких шагах позади и рыча на Жадину, иногда ударяя его лапой по хвосту.
Встречавшиеся на пути слуги плотно вжимались в стену при виде такой делегации, пропуская ужасных тварей мимо себя, затаив дыхание, пока последний монстр не скроется за поворотом.
Если от дежурного никто не требовал присутствия во дворе, то обязанностью капитана и казначея в данном случае, было следовать за господином. Коридоры были слишком слабо освещены, и это еще больше ударяло по психике людей потерявшими из виду хозяина замка, но хорошо слышащие рык его монстров.
Эл вышел во двор, оставив морфов ждать за спиной до подходящего момента, а сам направился к клеткам, в которых маялись люди.
- Выпустите их!
Короткая команда, переглядывание охранников и следом скрежет замков. Солдаты, держа руку на пульсе, напряженно следили, как пленники по одному стали выходить из своих тюрем. Некоторые мужчины и женщины хватались за руки и прижимались друг к другу, боясь вновь разлучиться, оставшиеся угрюмо осматривались по сторонам, лишь пятерка молодых девушек обособленно держалась ото всех.
Постояв с минуту, давая новым жителям своего дома рассмотреть себя, Эл добавил громкости динамикам шлема и заговорил:
- Меня зовут Эл! Я хозяин этого замка и земель вокруг него. Я хочу, чтобы вы сочли это место своим домом и работали на его благо. В свою очередь гарантирую вам права на равных условиях всех живущих здесь, и безопасность.
- Никогда земли Шандалы не станут нашим домом! – плюнув себе под ноги, громко выругался самый крупный из мужиков, дерзко глядя на человека назвавшим себя хозяином.
- Это не Шандала! – голос Эла приглушенный шлемом и так был устрашающ, но когда он повышал тон, все это повышалось в разы, и многие замерли в ожидании кары, которой не последовало. – Это моя земля, и только!
- Шандалийские солдаты вырезали наши деревни, изнасиловали наших жен и дочерей, увели нас в рабство, и ты, – ткнув в Эла пальцем, – хочешь, чтобы мы жили бок о бок с вами, как ни в чем не бывало?!
Гнев мужчины лил через край, и он готов был уже сорваться, но не чувствовал поддержки за своей спиной.
- Это, – обведя людей собравшихся вокруг, – больше не шандалийцы, и не они совершили с вами все то, о чем ты говоришь! Служите мне, и живите свободными людьми!
Теперь слова Эла зацепили и окружающих его слуг. Для них, пленные были рабами, и никто не рассматривал их иначе, потому обещанная свобода людям, которые могли запросто подсыпать яду или воткнуть нож в спину, стала для всех шоком.
- Господин Эл! – шепотом вмешался Бартон, укоризненно взглянув на спрятавшегося за солдатами Марка. – Я не думаю что это хорошая идея. Эти люди могут натворить уйму неприятностей, если дать им вольную в замке!
- Братцы, да чего мы смотрим на них, нас не меньше, а силы нам не занимать! Бей их! – с ревом мужик бросился с голыми руками в сторону Эла и Бартона Гросса.
Солдаты выхватили мечи, женщины вскрикнули, слуги бросились в замок, прячась от разгорающейся бойни.
Команда Эла была короткой, а лапы морфов быстры. Не успел разгневанный раб достичь своей цели как появившиеся словно бы из ниоткуда две исчадия ада вцепились тому в руки и ноги раздирая их в кровь. Некоторые рабыни упали в грязь, вознося молитву спасения. Часть солдат, опешив, сделали несколько шагов назад, а кто-то и вовсе обронил оружие. Начинающийся бунт был погашен в зародыше, но легкое запугивание, которым намеревался обойтись Эл, переросло в массовый ужас всех присутствующих, из-за чего пришлось тут же выключать взбесившуюся аппаратуру.
Лица солдат были бледными, и почти все затаили дыхание, молча смотря на кричавшего от боли и страха бунтовщика. Все до единого пленные опустились на землю, не выказывая никакого сопротивления, и тоже не отрывали взгляда от рвущих их односельчанина существ.
“Оставлю в живых, получу озлобленного врага, и никакой страх его не остановит. Найдет как поднасрать! – размышлял Эл. – Убью, покажу наглядный пример, но кем тогда стану сам?!”
Содрогнувшись от собственных мыслей, Эл все же принял решение. Не так он планировал закончить разговор с людьми.
Отозвав морфов, он подошел к обессиленному мужчине и рукой поднял его за шею. Задыхаясь, тот попытался отбиваться, оставляя кровяные разводы на шерстяном рукаве плаща, но все было тщетно. Силы ослабленного человека и сервоприводы экзоскелета скафандра были несравнимы.
- У вас есть выбор: стать частью нашей “семьи” и быть равными, работая на благо всех, или же умереть! – сжав руку, Эл даровал бунтарю милосердную смерть, уловив хруст шейных позвонков.
Во дворе воцарилась тишина. Слуг давно уже на улице не было, как и детей, обычно играющих у конюшни. Остались только напуганные люди, выбирающие свою судьбу и солдаты.
- О чем ты думал, когда тратил деньги на пленников? – шепотом поинтересовался Бат у своего приятеля, наблюдая за этой мизансценой, но Марк лишь тяжело сглотнул, не ответив товарищу.
Разжав пальцы, выпуская мертвое тело, Эл опустил руку в ожидания ответа.
“Да уж, сказал, как припечатал, – оглядывая освобожденных пленников, подумал он. – Но другого выбора не оставалось. Пан или пропал!”
- Ты! – ткнув в первого, сидящего на земле мужика, обратился Эл, решив сделать первый шаг. – Как тебя зовут?
- Фадей!
- Что ты выбрал для себя, Фадей? Жизнь свободного человека на этой земле, и дом, или стать пищей для моих зверей?
- Жизнь, Господин, жизнь!
Только дурак сказал бы иначе, и Эл почти не сомневался, что предложенный вариант стать пищей оправдает свое ожидание и заставит человека ответить согласием.
- Тогда перестань бояться Фадей и ступай, – подозвав рукой Бата и Марка к себе, Эл продолжил: – эти люди помогут тебе в обустройстве. Скажи, что тебе нужно, одежда или еда, и господин Бат, и господин Марк, помогут тебе в этом. Здесь они для тебя как кормящая мать, и одевающий тебя отец. Понимаешь?!
- Д-да! Господин! – проблеял мужик, и направился в сторону “мамы и папы” под пристальным взглядом недовольной Вонючки.
- Кто следующий?
Пленные были людьми здравомыслящими, и все последовали примеру Фадея, что вызвало вздох облегчения главного виновника. Марк старался быть самой невозмутимостью, но нервный тик на лице выдавал его волнение.
Ушло около получаса на то, чтобы поговорить с каждым новым жителем и принять его в “семью”. Эл уже собирался уходить но, увидев прятавшуюся за спинами солдат Саю, которые стали расходиться по своим постам, остановился. Она видела все, что произошло сейчас и это не могло не отразиться в дальнейшем на ее восприятии в будущем, а потому следовало непременно сгладить острые моменты.