– Он мокрый, – стыдно, но факт.
– Ничего, я сохраню его, как свидетельство твоих благодарственных рыданий. Это будет греть мне сердце.
– Едва ли мокрая ткань способна согреть сердце, – упорствовала я.
– ДАЙ МНЕ МОКРУЮ ТКАААНЬ! – заорал Зверь.
Мы едва ли взглянули на него, поглощенные противостоянием по поводу платка, и тут Давернетти выдвинул неоспоримый аргумент:
– Я спас твоего конюха.
Это действительно аргумент.
Я молча достала мокрый платок, вполне допуская что на нем могут быть не только слезы, но и сопли, и передала Давернетти. Старший следователь благоговейно принял акт моего поражения, извлек из кармана сосуд, пинцетом уместил в него платок, основательно закрыл все крышкой, и коварно усмехнувшись, прошептал:
– Жди нового приворота, сладенькая моя Бель.
Я мрачно посмотрела на старшего следователя. Мне бы хотелось верить, что взгляд мой был выразительным и выражал негодование, но я поняла всю бессмысленность этого, едва Давернетти задумчиво произнес:
– Три пары осуждающих глаз, это нечто.
Что ж, я пыталась по-хорошему.
– In drag!
И пока дракон пытался перебороть заклинание подчинения, я забрала стеклянный сосуд. Но затем постояла, подумала, вспомнила как лорд Давернетти спас мистера Илнера, ради этого даже оставив лорда Арнела одного, и…
– Ладно, держите, – и я протянула бутылочку с трудом выпрямившемуся старшему следователю.
– Это была шшшутка, – сдавленно произнес он.
Мне стало совесно.
Однако, быстро сграбастав сосуд, Давернетти засунул его в свой карман и уже без тени иронии добавил:
– Но раз ты согласна, то почему бы и нет. Потренируюсь в приворотах. Адриан, что со Зверем? Откуда такая жажда и даже вовсе не крови?
Лорд Арнел молча посмотрел на меня. Давернетти посмотрел на меня. Зверь тоже посмотрел на меня.
Я с самым невинным видом посмотрела в потолок. Его требовалось подремонтировать, покрасить, почистить и еще много чего.
– ВОДЫ!!! – взревел Зверь.
– Воды он будет хотеть ближайшие двадцать четыре часа, – сообщила я драконам. – И ради глотка, он будет готов на все. Если не успеете вытянуть из него нужную информацию за это время, процедуру повторить.
И прервав созерцание потолка, я подумала о том, как же холодно на улице, и как же трудно мне будет найти кэб, учитывая какой переполох тут устроили, но все чего я сейчас хотела, это отправиться домой, а после к доктору.
Кстати о докторе:
– Лорд Давернетти, у какого врача мистер Илнер?
– Доктор Эньо, – Давернетти не стал ни издеваться, ни сыпать ироническими замечаниями, удивительно, но не стал.
– Спасибо, – искренне поблагодарила я.
Постояла, неловко натягивая перчатки, посмотрела на драконов и вежливо пожелала:
– Благополучного дня.
Но я даже до двери дойти не успела, когда услышала холодное:
– Мисс Ваерти, даже не надейтесь. Я отпущу вас, лишь передав в руки миссис Макстон.
– Эмм, там Гордан за дверью, я распорядился, он отвезет мисс Ваерти домой, – тихо сказал Давернетти.
– Я сказал – миссис Макстон! – отрезал лорд Арнел.
– ВОДЫ!!! – заревел Зверь.
Между путешествием в неловком молчании или же еще более неловкой беседе с лордом Горданом, я малодушно предпочла общество Зверя и двух драконов. Перед ними мне, по крайней мере, не было стыдно.
– ВОДЫ!!! Она обещала мне молодость и свою любовь. Ее тело, такое сладкое тело… Она позволяла мне все, после каждого убийства, я пил ее молодость, я жаждал чтобы в ее чреве зародился мой сын… Воды!
– Эм… как здоровье вашей матуш… Я хотела сказать миссис Макстон, – миссис МакАверт нервно мне улыбнулась.
Я ответила ей не менее нервной улыбкой, ответила «Хорошо» и сделала глоток чаю, старательно делая вид, что в исповеди Зверя нет абсолютно ничего… предосудительного.
Лорд Арнел продолжал держать зверя, не особо доверяя ни цепям, ни камню, в который замуровали хвост и лапы виверны. Лорд Гордан и лорд Бастуа вели записи показаний Зверя, и я, пользуясь случаем, тоже. Правда лишь в те моменты, которые не выходили за рамки приличий.
– Я слышала, вас трое суток не было в городе, – вернулась к светской беседе миссис МакАверт.
Она не оставляла меня наедине с драконами, мотивируя это тем, миссис Макстон ей подобного не простит.
– Увы, я несколько перетрудилась и в итоге пролежала несколько дней практически не просыпаясь.
– Какой ужас! – воскликнула домоправительница Арнелов.
– ВОДЫ!!! – взревел Зверь.
Мы сделали вид, что ничего не слышали.
– Всего лишь легкое магическое истощение, – попыталась я сгладить эффект от произнесенных слов.
А после попыталась сделать вид, что вообще не виду взгляда лорда Арнела, который, к моему стыду, преотлично знал, что истощение легким вовсе не было.
И миссис МакАверт это поняла, но… мы пытались сохранить подобие вежливой беседы за традиционным чаем, даже в этой сюрреалистичной обстановке.
– Леди Энсан упорно занимается… танцами и музыкой, – перешла к разговору о наших общих знакомых домоправительница.
Это прозвучало вслух, невысказанным осталось «Ширли Аккинли прилагает все усилия для того, чтобы вести себя как леди».
– Уверена, она делает превосходные успехи, – сказала я.
Вслух сказала, но подразумевала примерно то же самое.
Миссис МакАверт улыбнулась и кивнула.
Говоря откровенно мы бы с ней с гораздо большим удовольствием предались чаепитию и светской беседе где-нибудь кроме тюрьмы поместья Арнелов, я многом хотела спросить, миссис МакАверт о многом же поведать, но… лорд Арнел сказал, что глаз с меня не спустит до приезда миссис Макстон. И я не понимала причин подобного требования.
И с облегчением вздохнула, едва вошедший дворецкий сообщил:
– Прибыли миссис Макстон и мистер Уоллан.
В тот же миг я вскочила, переставила чашку и блюдце на поднос, оправила юбку платья и собиралась сбежать отсюда, но меня остановил вопрос лорда Арнела:
– Мисс Ваерти, а у вас есть вопросы к данному допрашиваемому?
И я остановилась.
Быстро взглянула на выход, подавила тяжелый вздох, повернулась, взглянула на дракона и:
– Да, у меня есть вопросы, – призналась с крайней неохотой.
И заметила странную улыбку, едва промелькнувшую на твердых губах лорда Арнела. Показалось, или действительно улыбнулся так, словно внезапно в чем-то одержал победу. Но как я не вглядывалась в него, более никаких эмоций не увидела вовсе.
– Подойдите сюда, – приказал Арнел.
Я поколебалась мгновение, потому как, говоря «сюда», дракон указал на место прямо перед собой. И подойди я, оказалась бы в крайне неловком положении и на крайне неприличном расстоянии, но… я знала, что вот уже более двух часов Арнел сжимает в кулак правую руку, удерживая Зверя, и вероятно, и его рука давно затекла, а перетружденные мышцы нестерпимо болят. И я могла поклясться, что глава Вестернадана менее всего в данный момент желает продолжить допрос, но, не смотря на обстоятельства, несмотря на мучения и боль, он давал мне шанс получить хотя бы некоторые ответы в этом бесконечном водовороте сплошных вопросов.
Вновь одернув платье, я перекинула заплетенные волосы на грудь, чтобы они не помешали лорду Арнелу, и направилась к нему, несмотря на заметно нахмурившегося лорда Гордана. Господи, я все понимала, и его кольцо все еще на моем пальце, и я понимаю, как выглядит все это со стороны, но просто не могу иначе.
И перейдя узкий каменный коридор, я вошла в камеру, где был скован и прикован Зверь, и где находились лишь Давернетти и Арнел, более никого они не подпустили к чудищу и близко. И едва я вошла, тяжелая стальная решетка опустилась, отрезая меня от куда более безопасного мира.
Сам лорд Арнел находился в полушаге от виверны, слева, держась близ шеи, которую продолжала охватывать ставшая прямым продолжением его руки когтистая полупризрачная лапа дракона, левой ладонью лорд был готов в любой момент перехватить шипастый ядовитый хвост, если тот каким-либо образом сумеет высвободиться из вмурованного в стену состояния. Мне предстояло встать между Зверем и… зверем. И это пугало настолько, что я остановилась у входа, с тоской обернувшись на захлопнувшуюся решетку, и чувствуя себя мышонком в клетке даже не с котом – с тигром, или еще кем похуже. И страх вызывал вовсе не Зверь.
– Мисс Ваерти, – заметив мои колебания, произнес лорд Арнел, – если вас устроят односложные ответы, вы можете остаться там, где стоите.
Односложные меня не устраивали.
Подавив очередной вздох, я направилась к лорду Арнелу, и встала между ним и Зверем. В тот же миг дракон рывком прижал меня к себе, максимально отодвигая от виверны.
Я невольно ахнула, но лорд Арнел отреагировал максимально жестко:
– Мисс Ваерти, я не знаю, на какой эффект от примененного вами средства вы рассчитывали, но опиум подействовал исключительно на когнитивные способности Зверя и вызвал у него жажду, что касается всего остального – эта тварь гораздо более опасна, чем я мог даже предположить. А потому, будьте добры, держитесь ближе. Ко мне ближе.
Мне оставалось лишь промолчать.
Но, боюсь, от смущения, полыхало все мое лицо. Очень странно, неприлично, и в то же время почему-то волнительно оказалось стоять так близко, что я ощущала спиной сильное тело и даже его тепло. И дыхание Арнела, касающееся моих волос, это тоже было как-то… слишком. Слишком волнительно. Слишком интимно. Слишком тепло, а я только сейчас поняла, насколько замерзла, и горячий чай миссис МакАверт меня вовсе не согрел, я дрожала всем телом, и в то же время отогревалась… именно сейчас. – Снимите перчатку с левой руки, – приказал лорд Арнел.
– Что… что вы собираетесь делать? – голос мне изменил, и сорвался до сиплого шепота.
Склонившись так, что теперь его дыхание шевелило волосы уже близ виска, дракон ответил издевательским шепотом, так чтобы услышала лишь я:
– Соблазнить вас. Разве это не очевидно? Оглядитесь, Анабель, мы в темном скрытом от глаз помещении, я практически обнимаю вас, а вы уже вся дрожите.
– Просто замерзла! – разъяренно ответила я.
– Согреть? – издевательски поинтересовался лорд Арнел.
– Вы и так уже неплохо справляетесь, – прошипела в ответ.
Дракон усмехнулся, и тихо сказал:
– Снимите перчатку, мисс Ваерти.
С глухим раздражением, оголила ладонь, и в тот же миг моя рука оказалась в тисках не стесненной ничем ладони дракона. Я вздрогнула, но уже в следующее мгновение содрогнулась всем телом – лорд Арнел прижал мою ладонь к тонкой коже Зверя, прямо за его острым ухом, туда, где билась жилка, и еще не начиналась шерсть. И я не знала, что в этот момент напрягает меня больше – Зверь, и то, что я касаюсь убийцы, утопившего в крови все полицейское управление, или лорд Арнел, тот факт, что он прикасается ко мне всем телом, а мою ладонь накрыл своей. Между двух огней. Не знаю, кто придумал это выражение, но весь его смысл я поняла только сейчас.
– Задавайте вопросы, мисс Ваерти, – учтиво напомнил дракон, о цели моего… морального падения.
Говоря откровенно, мне было бы гораздо легче задавать вопросы без того, чтобы вполне физически ощущать тело лорда Арнела, и то, как его рука властно и крепко держит мою, но вопросы действительно имелись, и в отличие от полиции, которую интересовали конкретно убийства и подробности их совершения, я желала знать иное.
И, для начала уточнила один момент:
– Вы намерены использовать ментальное воздействие?
– Да, – холодно отозвался лорд Арнел. – Как я уже сказал, опиум предоставил нам подобный шанс. К слову, как вы додумались до использования опиума?
– Оборотни, – мне было бы гораздо комфортнее отвечать, находясь не в столь стесненным до неприличия положении, но выбора особого не было. – В отличие от драконов, оборотни подвержены влиянию опиатов. Первая стадия – нестерпимая жажда. Она сохранится даже после того, как спустя несколько часов прекратится воздействие опиума. И, возможно вам неизвестно об этом, но оборотни получают зависимость от наркотиков уже после первого приема.
Лорд Арнел замер, я ощутила, как напряглось его тело, и тихо уточнил:
– Мисс Ваерти, хотите сказать, что вы фактически приговорили к смерти это тварь? Вы и приговорили к смерти?
Резко повернув голову, я взглянула в мгновенно сузившиеся глаза дракона и холодно ответила:
– Лорд Арнел, сколько драконов в Вестернадане помимо вас и лорда Давернетти способны дать отпор Зверю?
Арнел промолчал, но продолжал смотреть в мои глаза, несмотря на то, что это доставляло ему все больший дискомфорт.
– Эта тварь, – продолжила я, – обладает магическим потенциалом до ста единиц, в то время как у самых сильнейших из драконова максимума – двенадцать. У находящихся в городе магов – максимум десять. У меня – шесть. Так как, по-вашему, должна была поступить я, защищая тех, кто мне дорог? Промолчать и благородно отпустить зверюшку, которая жаждет утопить в крови ваш город, и не желает на этом останавливаться? Простите, что разочаровала, но я не настолько благородна, чтобы позволить этой твари убивать и дальше.
И не желая более дискутировать на данную тему, я развернулась к Зверю, чтобы задать первый вопрос:
– Что потерял твой носитель, Зверь?
И чудище, пребывающее в состоянии полнейшей эйфории, издав жуткий смех, от которого я чуть было не отпрянула, рыком ответил:
– Все!
Односложный ответ, без подробностей и сказанный таким голосом, что слушать далее уже не хотелось… и Арнел это предугадал. Легкое нажатие на мою ладонь, синее покалывающее пальцы сияние, и я проваливаюсь в воспоминания, как в омут с головой.
Мистер Томас Агвейден. Маленький мальчик, которого отталкивает в грязный снег дракон-подросток, в другие разражаются бранью и обидными прозвищами… Он пронесет их по жизни еще долгих двадцать лет. Невеста. Красивая девушка, сосватанная миссис Агвейден и страшный позор – девица сбежала в ночь перед свадьбой с каким-то смазливым юнцом. Томас Агвейден стоит у алтаря… один. Перешептываются гости, раздраженно ожидает начала церемонии священнослужитель… Том испытывает неловкость, стыд, боль. О побеге его невесты узнали. В университете на его парте самым безобидным из слов было «рогоносец». Стыд и боль. Экзамен при поступлении в полицию. Томас бежит, на пределе возможностей, он стал часто бегать после того случая, бег помогал забыть, оставить проблемы позади, почувствовать силу. Но кто-то бросил ветку, молодой дракон не отличался быстрой реакцией. Падение. Лицом в грязь. Свист и выкрики толпы, собравшейся у полигона. Он провалил экзамен. Стыд… боль… снова стыд. Долгие дни в унынии, он больше не бегает по утрам, он сидит, глядя в окно и не видя ничего за ним. Родители сходят с ума от тревоги, и готовы на все, чтобы помочь. Миссис Агвейден договаривается о приеме своего сына на должность в полицию. На самую скромную должность – администратора. Она надеется, что сын проработает год-два и поднимется по карьерной лестнице. Томас надеется тоже. Он появляется на рабочем месте, в натертых до блеска сапогах, пуговицы на его мундире тоже сияют, он становится самым старательным и самым ответственным сотрудником. На его рабочем месте всегда чистота. Он исполнителен и аккуратен. Он помнит все, великолепная память ему досталась, но никто не мог понять, почему не досталась сила. Новый экзамен – провал. Еще один – провал. Стыд, боль, смирение. Он решает стать лучшим администратором, из всех, кто когда-либо находился на этой должности. Он приходит раньше всех, уходит позже. Он знает все и обо всем. Он старается помогать новичкам, заботливо и осторожно. Он стоит на своем посту десять лет, двадцать, тридцать… сорок. Боль в спине становится невыносимой, все труднее вставать каждое утро, он вынужден нанимать кэб, и на это уходит почти вся заработная плата. Отца не стало, мать еще жива, она не жалуется, но прислуги в доме уже не осталось, лишь приходящая домработница, а он даже не замечает этого – возвращаясь слишком поздно, он видит лишь готовый ужин, а просыпаясь – выглаженный костюм. Он понимает, что пора остановится, но в полиции вся его жизнь, потерять место – потерять жизнь. Разговор со старшим следователем лордом Бастуа. Кратко, четко, по делу. «Увольнение по выслуге лет. Уйдете на пенсию с почестями». На глаза набегают слезы, для него это конец. Просто конец. Открывается дверь, входит лорд Давернетти. Внимательный взгляд каре-зеленых глаза, пристальный, пронизывающий, все понимающий, и сказанное с укором «Бастуа, ты решил лишить меня лучшего администратора? Этому дракону цены нет. И зарплату повысь». Слезы благодарности, и уже нет стыда, есть гордость и готовность служить, просто служить до последнего вздоха. Возвращение домой, крик «Матушка»… и тишина в ответ. Его мать замолчала навеки.