Ничего секретного Сталин не рассказал, пояснив только, что они все увидят своими глазами. А вот задачи нарезал. Необходимо было изучить и научится обслуживать, а затем и изготавливать какую-то секретную технику. Все это надо сделать в кратчайшие сроки. Правда, утешало то, что все техническая документация, вплоть до технологических карт будет предоставлена в их распоряжение, ну и помогать им будет человек, знающий эту самую технику. В общем, все было очень туманно и не понятно. Что за техника, откуда она взялась, что это за человек и каким образом геликоптеры могут представлять угрозу безопасности государства? Может какие-то новейшие разработки немцев или союзников? Михаил знал, что в САСШ геликоптерами занимается Сикорский, в Германии Фокке, но о каких-то прорывах в этой области не слышал, правда с началом войны техническую информацию из-за рубежа удавалось получать от случая к случаю и с большими трудностями, может, что и изобрели, а нашим разведчикам удалось выкрасть действующий аппарат. Еще больше озадачили напутственные слова Сталина, обращенные лично к нему. Когда все уже покидали кабинет, Иосиф Виссарионович остановил Миля и сказал:
- Михаил Леонтьевич, ничему не удивляйтесь. И то, что вы смогли сделать один раз, сможете сделать и второй, только сделать это надо, как можно раньше. А мы Вас в этом всецело поможем.
Михаилу не оставалось ничего другого, как ответить:
- Сделаю все возможное.
Когда инженеры вышли из кабинета, Сталин посмотрел на Волкова:
- Володя, сейчас важнейшая задача техническое обслуживание техники и копирование того, что мы сможем сделать. Не давай им увлекаться, а то знаю я этих конструкторов.
- Хорошо, товарищ Сталин.
- А теперь рассказывай о базе, что там увидел, не игра ли это наших противников? Все-таки Сталин еще не до конца поверил в иновременное происхождение Сашки и его техники.
- Нет, товарищ Сталин. Игра противника исключена, Александр именно тот, за кого себя выдает, а база явно не могла быть построена и укомплектована ни Германией, ни союзниками. Во-первых, на нашей территории они незаметно для нас такого сделать не смогли бы, а у немцев было слишком мало времени, чтобы построить что-то подобное. Ну и все увиденное там подтверждает слова парня, вплоть до обычной бытовой техники.
- Как ведет себя Александр?
Волков задумался.
- Нормально. Для шестнадцатилетнего пацана даже отлично. Рассудителен, ответственен, умеет подчиняться. Командовать не умеет совершенно, но ему и рано пока, хотя к советам прислушивается и старается им следовать. С постановкой задач командирам истребительного полка и батальона аэродромного обслуживания справился, не смотря на то, что это стало для него неожиданностью. Инициативен. Не боится предлагать решение задач и отвечать за свои предложения. Совершенно аполитичен. Для него есть только свои и чужие, вне зависимости от политических убеждений. Все кто сражается за Россию свои, все кто против - чужие. Однако союзников по понятным причинам ненавидит. В быту неприхотлив, но к жизни вне армейского порядка не приспособлен вообще. К окружающим доброжелателен, тем не менее, если вопрос касается порученного ему дела, требователен к себе и окружающим. Гонял меня с тренажером, не смотря на возраст и звание, - Волков улыбнулся. – Как пилота оценивать его не могу, не моя компетенция, но Никифоров, штурман с боевым опытом прислушивается к нему и считает уровень подготовки Александра очень высоким.
- Что ж, я рад, что мы не ошиблись в парне. В приемной заберешь его паспорт и завтра в 12-00 Стаина и Никифорова ко мне на награждение. На Никифорова было представление от полка, за бомбардировку аэродрома. Решили его удовлетворить. Награждать буду сам, без помпы, объяснишь ребятам, что сейчас их светить совсем не к месту.
- Они поймут. Товарищ Сталин, Александр привез с собой компьютер и печатающее устройство для Вас, сказал, что это лучше, чем стоящий у Вас сейчас ноутбук. Еще ему надо показать Вам, как пользоваться информацией с базы. Он, вообще, предлагает создать структуру, которая будет анализировать все, что хранится на базе.
- Я подумаю над этим предложением. Такая структура необходима, но надо решить, как обеспечить секретность. Ты же понимаешь, что если информация о том, что у нас появились технологии из будущего просочится во вне, на нас навалятся все, включая нынешних союзников. Пока мы не обеспечим полное техническое и военное превосходство, база будет основным нашим секретом.
- Понимаю, товарищ Сталин. Но людей привлекать все равно придется. Нужны ядерщики для изучения и работы с реакторами базы, до создания американцами первой атомной бомбы осталось четыре года…
- Ну, это мы еще посмотрим, у кого она появится первой и появится ли вообще. Люди будут. Но отбирать буду лично. Мне самому надо изучить, что там есть и что нам необходимо в первую очередь. Завтра в полдень парней на награждение и в ночь вы возвращаетесь с коллективом Миля на базу. И начинайте уже перебрасывать вертолеты к нам в тыл. Топливо больше не таскайте. Наши химики меня уверили, что смогут обеспечить вас ГСМ нужного качества. В следующий рейс везите медикаменты. Партия, предоставленная Александром, разошлась по госпиталям, медики требуют еще, лекарства творят чудеса. Так что ближайшей задачей, скорее всего, будет наладить производство подобных лекарств. Все Володя, иди, работай.
Майор вышел от Сталина.
Сашка с Никифоровым в ожидании Волкова время зря не теряли и повторяли теорию – факторы, влияющие на дальность и продолжительность полета, методику выполнения инженерно-штурманского расчета, эксплуатационные ограничения, как на Ми-8, таки на Ми-24. В общем, время провели увлекательно и с пользой. Майор, зайдя в кабинет и увидев исчерканные цифрами и графиками бумаги, покачал головой и строго сказал:
- Все ненужные бумаги после того, как закончите, уничтожить, нужные мне в сейф.
- Да тут особо секретного ничего нет.
- Я все сказал!
- Есть!
- То-то! Ладно, на сегодня можете быть свободны, гуляйте, отдыхайте, не забудьте про комендантский час. Завтра в 12-00 нас всех ждет товарищ Сталин. Форма одежды парадная. Петр, тебя это тоже касается. Парадку найдешь?
Никифоров восторженно воскликнул:
- Есть! Найду! - но потом армейская мудрость о том, что встреча с начальством не сулит подчиненному ничего хорошего, возобладала над эмоциями, и летчик осторожно спросил, - А по какому поводу я там нужен?
- Не трясись. По хорошему поводу. Завтра все узнаете. А пока брысь отсюда, мне работать надо, а у вас увольнительная.
Парней вымело из кабинета. Сашка, в принципе, догадывался, по какому поводу их ждет Сталин. Будут вручать обещанный орден, а раз вместе с Никифоровым, значит, и его тоже наградят. Александр поделился с другом своими предположениями.
- Да, нее! Не может быть! Меня-то за что сам товарищ Сталин награждать будет?! – возразил Петр, хотя в голосе у него так и свозила надежда на то, чтобы Сашка оказался прав.
- Посмотрим. А сейчас пойдем к портному, может, форма наша готова.
Форма действительно была готова. Портной совершил чудо, все сидело на парнях, как влитое. Никифоров был в восторге, а вот Сашку раздражали галифе с огромными ушами в районе задницы. Ну, зачем, зачем шить и носить такую несуразицу?! Какая польза от такого покроя?! Да и высокий воротник стойка давил шею и натирал подбородок. В общем, все было для Сашки непривычное и неудобное. Парень поскорее переоделся в гражданку, аккуратно сложив парадку и завернув ее в выданную портным упаковочную бумагу, так же, как это делала продавщица в ГУМе. Ничего, завтра он отмучается в этой форме, а потом опять залезет в свой любимый и такой привычный камуфляж. А вот Никифорову наоборот не хотелось расставаться с обновкой, но Сашка привел ему довод, что на улице грязно и можно запачкать форму, а им завтра к товарищу Сталину, и Петр скрепя сердце переоделся. Парни тепло поблагодарили мастера и отправились домой, неся в руках свертки. По пути надо было еще купить где-то продукты, продаттестаты отоварить они забыли. Вообще, надо было зайти в столовую в Кремле и поужинать там, это было бы самым лучшим вариантом, но он тоже как-то не пришел в голову Сашке, а Никифоров про такую возможность и вовсе не знал.
В Москве уже была введена карточная система, однако, строгого учета продуктов пока еще не было и парням удалось купить буханку хлеба, две банки рыбных консервов, полкило пшенной крупы и соли. Заварки и сладостей в продаже не было. Придется Тонечке из ГУМа обойтись пока без конфет. На улице уже начало темнеть, да и холодно было, поэтому решили пойти домой. Шли так же, как их везли на машине, возможно, были другой путь, покороче, но ребята его не знали. Примерно через час, продрогшие, зашли в Сашкину квартиру. Быстро сварили крупу и поужинали, умяв с пшенкой обе банки консервов. На утро решили ничего не оставлять, поедят в столовой в Кремле. Подкрепившись, завалились спать, завтра должен был быть не простой день, и в ночь лететь, так что нужно было хорошенько отдохнуть. Только закемарили, как раздался требовательный стук в дверь. Сашка пошел открывать. Оказалось, зашел Волков, предупредить, что завтра в семь утра за ним заедет машина, если хотят, могут уехать в Кремль с ним, нет, придут сами. Сашка сказал, что поедут с майором, ради пары часов сна тащиться по холодным, сырым улицам прифронтового города не было никакого желания.
Утром быстро привели себя в порядок, нарядились в новую форму и ровно в семь стояли у подъезда. Быстро нырнув в подъехавшую эмку Волкова, поздоровались с майором и его водителем. До Кремля ехали молча, парни еще не проснулись толком, а Волков был погружен в какие-то свои мысли. Время до встречи со Сталиным провели в кабинете майора. Без пятнадцати двенадцать, оглядев друг друга на предмет нарушений в форме одежды и не найдя таковых, отправились к Верховному. В приемной Поскребышев, как старым знакомым приветственно им кивнул, и попросил подождать. Ровно в двенадцать Александр Николаевич, сняв трубку телефона, доложил Сталину, что вызванные люди прибыли и ожидают. Выслушав ответ, кивнул, что можно проходить в кабинет, Иосиф Виссарионович ждет их.
Втроем вошли в кабинет Сталина и встали по стойке смирно, доложившись о прибытии. Иосиф Виссарионович, подойдя ближе, одобрительно осмотрел парней:
- Здравствуйте товарищи.
- Здравия желаем, товарищ Верховный Главнокомандующий!
- Ну, совсем оглушили товарища Сталина, - Иосиф Виссарионович шутливо покрутил пальцем у уха, - ну что же, сразу перейдем к делу. Приятному делу. Сталин подошел к столу и, взяв в руки красную папку, начал негромким хрипловатым голосом зачитывать: - Указом Президиума Верховного Совета СССР за мужество и героизм, проявленные в борьбе с немецкими захватчиками, предотвращение вражеской бомбардировки столицы нашей Родины города Москва и уничтожение трех самолетов противника, наградить Орденом Красного Знамени младшего лейтенанта государственной безопасности Стаина Александра Петровича...
Сашка стоял и с замиранием сердца слушал, что зачитывает Сталин. Душа у него пела, и в то же время было тревожно, теперь он не может, не имеет права подвести этих людей, эту страну, которую он потихоньку начинает считать своей. Очнулся он от того, что майор толкает в бок, а Сталин ожидающе смотрит на него.
- Подойди на награждение, - прошипел, не шевеля губами, Волков.
Сашка на негнущихся ногах промаршировал к Верховному Главнокомандующему. Сталин достал из коробочки орден и хотел, было, прикрепить его на китель, но дырочку заранее прокрутить Сашка не догадался. Тогда Иосиф Виссарионович хитро усмехнулся и, обернувшись к столу, взял с него нож для бумаги и сам проделал отверстие. Сашка стоял красный от стыда и смущения, а Сталин все так же весело усмехаясь, прикрепил на положенное место орден. Сашка нерешительно замялся, а потом, вспомнив, что ему говорил перед этим Волков, срывающимся голосом прокричал:
- Служу Советскому Союзу!
- Служите, товарищ младший лейтенант государственной безопасности, надеюсь, что еще не раз буду иметь удовольствие награждать Вас орденами и медалями.
- Есть, товарищ Верховный Главнокомандующий! Я не подведу!
- Вставайте в строй, товарищ Стаин, нам еще товарища Никифорова награждать.
Сашка вернулся в строй, а Сталин продолжил читать:
- За образцовое выполнение приказов командования и уничтожение аэродрома противника в условиях мощного противодействия вражеской зенитной артиллерии и авиации, наградить Орденом Красной Звезды штурмана 13-го бомбардировочного авиаполка младшего лейтенанта Никифорова Петра Степановича.
Теперь Петр так же на негнущихся ногах шагнул к Сталину. Когда все положенные протоколом награждения действия были выполнены, и Никифорову надо было возвращаться в строй, он вдруг выпалил:
- Товарищ Сталин, я там не один был. Там вся наша эскадрилья, все кто в воздух от полка могли подняться были.
- Я знаю, товарищ младший лейтенант, все участники того вылета награждены посмертно, а экипаж лейтенанта Панина представлен к званию Героя Советского Союза. Но то, что Вы помните о своих погибших товарищах похвально. Идите, товарищ младший лейтенант, и сделайте так, чтоб враг пожалел о том, что пришел на нашу землю, о каждом погибшем нашем бойце и командире, о каждом убитом советском человеке!
- Есть, товарищ Верховный Главнокомандующий! Я не подведу! - повторил Никифоров слова Сашки.
Когда церемония награждения была окончена, Сталин спросил:
- Надеюсь, вы понимаете, почему награждать вас пришлось не в торжественной обстановке?
- Так точно, товарищ Верховный Главнокомандующий! – ребята, если честно и не думали о том, как их должны были награждать, им просто не приходило в голову задуматься об этом. Их наградил сам товарищ Сталин, и этого было достаточно.
- Это хорошо, что понимаете. А теперь, Александр, ты хотел установить мне в кабинет какую-то аппаратуру и научить пользоваться вашими базами данных. У нас есть час. Успеешь?
- Так точно, товарищ Сталин, успею. Это не долго, и не сложно.
- Тогда давай отпустим товарищей Волкова и Никифорова, а сами займемся делами.
- Товарищ Сталин, мне надо принести сюда технику, которую буду устанавливать.
- Не надо, товарищ майор обеспечит доставку всего необходимого, - и Сталин посмотрел на Волкова, который кивнул, подтверждая, что приказ понял, - а мы пока с тобой побеседуем и выпьем чаю.
XIII
Михаил стоял у штаба авиаполка и вглядывался в сумрак хмурого осеннего вечера. Аэродром в Кубинке жил своей размеренной, устоявшейся военной жизнью. Боевая работа не прекращалась и с наступлением ночи. Взлетали по зеленой ракете звенья яков, сновали туда-сюда техники, таская свои железяки и ящики с патронами. Сердитыми жуками ползали от самолета к самолету заправщики. Сквозь гул авиамоторов слышался грозный рокот канонады, фронт подкатывался все ближе и ближе к Москве. Рядом с Михаилом, так же вглядываясь в наступающую темноту, стояли его старые, еще со времен учебы в Новочеркасском политехе, друзья и соратники Сергей Гудзик, Шурка Даниленко и Миша Захаров. С двадцать восьмого года они вместе. Вместе учлись в группе профессора Левкова[i]. Это Мишка Захаров впервые, захлебываясь от восторга, рассказал Милю об автожирах и заразил молодого парня этими удивительными машинами. Они тогда все вместе собирали аэросани и гоняли потом по практически бесснежному Новочеркасску, распугивая обывателей. Совместная работа сдружила парней, и эта дружба не угасла спустя годы. А еще их сближала вера в будущее геликоптеров, изрядно подорванная, правда, недавними фронтовыми испытаниями. Михаил даже начал впадать в депрессию, от которой спасался напряженной работой. И тут этот странный вызов к Сталину. Беспрецедентная секретность, неясные намеки и пожелания. И вот они стоят у штаба авиаполка на аэродроме в Кубинке, куда их привезли на холодном автобусе молчаливые люди из НКВД и вглядываются в темноту, пытаясь понять, что же такое здесь есть, настолько секретное и нужное стране, что сам Сталин выдернул их с завода и направил сюда. Командир полка вышедший узнать, что за гости прибыли в их распоряжения, выслушав сопровождающего, добавил таинственности, протянув с улыбкой: