— Ну что, Петя, — произнесла Кондратьева, обращаясь к заму, — пятый случай за неполные два года… А у нас до сих пор ни-че-го… Ноль! Зеро! Дырка от бублика!
— Так-то оно так, Елена Николаевна… — Нестеренко с жалостью посмотрел на тело Валерии. — Жаль её, красивая… была…
— Давай, Петя, взбодрись и завязывай с сочувствиями, — встряхнула заместителя Елена Николаевна, — ей уже все — равно. Поскорее выясни личность потерпевшей.
— Так точно, пробъем отпечатки по базам, запросим данные о недавно пропавших…
— Действуй, Петя, действуй! — поторопила она Нестеренко. — Скоро высокое начальство с нас с тобой стружку снимать будет!
***
Атмосфера в кабинете начальника полиции накалилась до предела, разветолько не потрескивала электрическими разрядами. Во главе стола сидел хозяин кабинета — полковник Алексей Викторович Миклухин, седоволосый, сухощавый и жилистый мужик, «с рубленными» чертами лица. Однако сегодня он выглядел неважно: багровый цвет лица, набрякшие веки и пульсирующая жилка на виске, говорили о том, что с давлением у него беда — ткни иголочкой и зафонтанирует он не хуже пожарного брансбойта.
Недовольно оглядев исподлобья своих подчиненных, расположившихся перед ним за «столом преговоров»: Кондратьеву, Нестеренко, старшего лейтенанта Валентина Дроздова, маленького, неприметного «живчика» и длинного худого «студента» — лейтенанта Николая Перепелкина, Миклухин потер раскрытой ладонью грудь в районе сердца:
— Ну, что скажете, господа сыщики? Так понимаю, что хвалиться нечем?
— Так точно, нечем, товарищ полковник! — взяла на себя «первый удар» Кондратьева.
— Ну, чуда от вас я и не ожидал, — произнес с отдышкой полковник, — есть печальный опыт предыдущих четырех эпизодов… Гребаный Вивисектор! Ведь одной ногой я уже на пенсии был! А теперь? Видели бы вы реакцию губера… Ладно, слезами горю не поможешь, к делу, Кондратьева.
Елена Николаевна взяла со стола пульт ДУ и включила проектор. На экране появилась картинка с фотографией тела Валерии на скамейке в парке:
— Сегодняшним утром в городском парке было обнаружно тело Валерии Сергеевны Лопатиной, одна тысяча девятьсот девяностого года рождения…
— Ну, хоть личность быстро установили, слава Богу, — недовольно произнес Миклухин, потирая грудь в районеседца и расстегивая верхнюю пуговицу форменной рубашки.
— Лопатина пропала предположительно шесть дней назад, — продолжила доклад Кондратьева, — восемнадцатого числа. Именно в этот день её последний раз видели на работе. Человек она не особо общительный, замкнутый, даже немного странный, как поведали её коллеги. И, когда она не вышла, особого значения этому не придали — с ней иногда случались приступы депрессии. Она в такие моменты ни с кем не общалась, отключала телефон, в общем, пропадала на пару-тройку дней. Но поскольку являлась она ценным специалистом в своей области, каких поискать, начальство смотрело на эти выкрутасы сквозь пальцы.
— Ясно, — кивнул Миклухин, — работу тянет и ладно.
— Первым забил тревогу её, как говорит молодежь, бой-френд — Николай Самохин, — произнесла Елена Николаевна.
— Сожитель? — поинтересовался Миклухин.
— Нет. Они были любовниками, но вместе не проживали. Регулярно встречались, Самохин даже несколько раз делал ей предложения, но она отказывала — дорожила уединенным образом жизни, даже ключи от своей квартиры ему не давала. Так вот, вечером девятнадцатого числа он решил её навестить. Дома не застал…
— А заранее он что, её не предупреждал, что придет? — спросил полковник.
— Нет, Самохин пояснил, что она этого не любила. Говорила, что должен присутствовать в обыденной жизни элемент неожиданности…
Миклухин бросил взгляд на экран с телом Валерии:
— Да, о такой неожиданности она даже в жутком сне… Продолжай, Кондратьева.
— Не застав Лопатину дома, Самохин стал поджидать её на лавочке у подъезда. Прождал несколько часов, но она так и не появилась, на звонки не отвечала, свет в квартире не загорался.
— А родственники, дети? — продолжил задавать уточняющие вопросы Миклухин.
— Одинокая: ни семьи, ни детей. На следующее утро Самохин появился у нее на работе, где узнал, что вчерашим днем она не выходила. Ну, а дальше — в полицию…
— Ясно, — помассиров еще раз грудь в области серда, произнес полковник, — не продолжай, что дальше, я и так знаю. Квартиру Лопатиной осмотрели?
— Осмотрим сразу после совещания, ордер только получили…
— Хорошо, — Миклухин глубоко вздохнул. — Коля, распахни окно, — попросил он подчиненного, — воздух какой-то спертый…
Глотнув свежего воздуха через распахнутое окно, Алексей Викторович продолжил:
— Что экспертиза?
Кондратьева вывела на экран проектора крупный план трепанированного черепа жертвы:
— Пока получены только предварительные результаты. Но характер нанесенных травм однозначно указывает на Вивисектора. Череп жертвы трепанирован тем же способом и тем же инструментом, как и в предыдудущих эпизодах. Жерва так же накачана обезболивающим и обездвиживающими препаратами, позволяющими пребывать в сознании во время операции…
Миклухин с хрустом сжал кулаки:
— Твою налево! Удавить бы эту тварь…
— Нам бы найти его для начала… — неосторожно подал голос Нестеренко.
— Так ищите, сыщики гребаные! — вскипел полковник. — Это ваша работа! Ра-бо-та! — Лицо полковника побагровело еще больше, жилка на виске запулсировала в учащенном темпе. — Из-за вашего по…ма люди гибнут! Понимает, люди!!!
— Найдем мы этого отморозака, тащ полковник, найдем! — поспешно произнес Нестеренко, мечтая стать невидимкой.
— Хреново ищите! — потух вдруг Миклухин, откинувшись на спинку кресла и закрыв глаза. — Продолжай, Кондратьева, — слабым голосом попросил он.
— Микроскопические проколы в мозгу частично повторяют предыдущие случаи, а частично имеют иную локализацию. Но, как и в предыдущих эпизодах, операция выполнена с ювелирной точностью! Вновь использовано неизвестное инновационное оборудование, работающее на уровне нейронных связей.
— Но ведь кто-то должен производить это оборудование? — не открывая глаз произнес полковник. — Нужно искать…
— Мы консультировались с ведущими нейрохирургами, — ответила Елена Николаевна, — которые в один голос утверждают, что такого оборудования не существует — это что-то из области фантастики. Возможно, подобное устройство разрабатывалось компанией «Нейролинк», принадлежащей известному миллиардеру Илону Маску. Оно предназначено для соединения мозга человека с интерфейсом компьютера. Однако на людях этот прибор еще не испытывали. Точнее узнать об этом устройстве не представляется возможным.
— Ну не американский же миллиардер у нас тут людей жмурит? — Полковник отлепился от спинки кресла и открыл глаза.
— А что, от этих пиндосов всго ожидать можно! — вновь не к месту влез Нестеренко. — У них на людях не разрешают, так они у нас обкатать решили…
— Да помолчи, уже, капитан — не в цирке! — вяло ругнулся Миклухин, тяжело наваливаясь на стол локтями.
— Как утверждают ведущие специалисты в области нейрохирургии, — вновь продолжила доклад Кондратьева, — оборудование, используемое Вивисектором, на порядок точнее усройства «Нейролинка».
— Так выходит, что наш Вивисектор-то — гений? — сморщился от подобной мысли полковник. — В гараже на коленке из старой швейной машинки собрал инновационное оборудование?
Кондратьева неопределенно пожала плечами:
— Выходит, что так.
Миклухин взмахнул рукой, словно отгонял назойливую муху:
— Ладно, Нестеренко, и ты туда же, Кондратьева? Естьеще что-нибудь?
— Ну и напоследок… — Кондратьева выводит на экран маркер-схему — татуировку, нанесенную на кожу жертвы. — Как и предыдущим жертвам Вивисектора на кожу затылка нанесена татуировка-схема. Выполнена в той же манере: на первый взгляд она похожа на обычный линейный штрих-код — чередование разных по толщине полос с числовым сопровождением одной из сторон. Однако в нашем случае используются еще и буквенные символы. С обратной стороны буквенно-числового сопровождения полоски разветвляются, соединяясь с пиктограммами, превращаясь в некое подобие электрической схемы.
— Этот ребус мы так и не смогли расшифровать? — Полковник придавил пальцем забившееся в нервном тике глазное веко.
— Консультирующие нас специалисты, как в области нейрохирургии, так и в области электроники, предполагают, что это схема подключения мозга к некоему устройству. Однако путаницу вносит буквенно-цифровое сопровождение схемы: в случае совпадения параметров, оно должно повторяться, а этого не происходит. Возможно, Вивисектором используется некий шифр, но разгадать его пока никто не смог.
— Понятно, топчемся на месте, — подытожил Алексей Викторович. — Все это мы уже видели. Ройте, господа сыщики, подключайте специалистов, но дайте результат! Еще одного эпизода я не переживу! Все, идите с глаз моих!
Глава 2
В квартире Валерии в «поте лица» работали следственные органы. Эксперты-криминалисты снимали отпечатки пальцев со всего, с чего только возможно: с дверных ручек, с комодов, с зеркал и посуды. У тумбочки перед зеркалом замерли, слегка наклонившись, Кондратьева и Нестеренко. Нестеренко аккуратно поднял плащ, под которым обнаружилась сумочка Валерии.
— А вот и сумочка нашлась… — пропел Нестеренко, не прикасаясь к найденной вещице.
— Сереж, подойди, пожалуйста, — позвала криминалиста Кондратьева.
— Да, Елена Николаевна?.. — Подошел один из экспертов.
— Посмотри сумочку, — попросила она, — а вдруг?
Криминалист скорчил «кислую» физиономию:
— Сумочка тряпичная — отпечатки исключены.
— А внутри? Всякие там дамские штучки-дрючки, — произнес Нестеренко.
— Можно попробовать, — согласился Сергей, аккуратно высыпая на крышку тумбочки содержимое сумочки: пудреницу, помаду, тушь и прочие женские «принадлежности».
— Телефон! — закричал Нестеренко, глаз которого зацепился за довольно-таки дорогую модель телефона, вылетевшего и кармашка. — Сереж, его в первую очередь «оприходуй»! А мы его содержимое после проверим!
— Сейчас я сниму с него отпечатки и верну, — пообещал криминалист.
Сергей быстро провел все необходимые действия и передал аппарат Нестеренко.
— Заряд еще есть, а пароля нет! — довольно произнес Петр, активируя гаджет. Он без особого труда зашел в основное меню аппарата. — Телефонная книга… Так, пропущенные… Ага — это пропущенные от Самохина, это звонки с рабочего телефона. Посторонних звонков нет, сообщений СМС и Вацап — тоже.
— А ты чего ожидал, Петя? — усмехнулась Кондратьева. — Что Вивисектор СМСкой отметится: вот он я, берите «под белы рученьки»?
— А чуда нам так не хватает, товарищ майор! — с сожалением произнес Нестеренко.
— Чудо бы нам не помешало, — согласилась Кондратьева. — Однако контакты проверь, особенно исходящие звонки. Мало ли…
— Обижаете, Елена Николаевна, — делано обиделся капитан. — Нестеренко свою работу знает…
Неожиданно раздавшаяся трель дверного звонка оторвала Петра от увлеченного просматривания телефонной книги Валерии. Он подошел к двери и открыл её. На пороге стоял Роман Немков, который с недоумением уставился на капитана Нестеренко.
— Простите… — после небольшой паузы произнес Немков. — А могу я увидеть Валерию?
— Не-а, — ответил Нестеренко. — Она умерла.
— Это что, глупая шутка? — не понял Немков.
Нестеренко достал из кармана удостоверение и, развернув, продемонстрировал его Роману:
— Какие шутки? Старший оперуполномоченный «убойного отдела» капитан Нестеренко. — Нестеренко отошел в сторону, освобождая проход в квартиру и жестом «приглашая» Немкова внутрь:
— Проходите, гражданин, побеседуем.
Немков, помявшись немного на пороге, прошел внутрь. Нестеренко захлопнул дверь за его спиной.
— З-здравствуйте… товарищи… — не зная, как себя вести в подобной ситуации, поздоровался Роман с работающими в квартире полицейскими.
— И вам не хворать! — ответил Нестеренко. — Документики предъявите!
Немков заторможено вынул из кармана паспорт, и застыл, сжимая его в руке. Взгляд синестета рассеянно бегал по сторонам, перескакивая с работающих оперативников на разбросанные по прихожей вещи Валерии: туфли, тапки, рассыпанное по крышке тумбочки содержимое сумочки. Не дождавшись документа, Нестеренко сам вынул его из судорожно сведенных пальцев Романа.
Угу, — раскрыв паспорт, пробежался по нему глазами капитан, — Немков Роман Олегович.
— Да…
— Кем вы приходились погибшей Валерии Лопатиной?
Взгляд Немкова неожиданно наткнулся на использованную салфетку с отпечатком губной помады Валерии. Немков шумно втянул воздух ноздрями — от салфетки протянулись видимые лишь ему «нити запаха». И тут Немкова «накрыло»: прихожая наполнилась серовато-зеленым светом, а фигуры сыщиков смазались и потерялись во мгле.
— Зеленая серость… Вторник… вечер… — словно в прострации пробормотал Роман, глядя невидящими глазами на салфетку.
— Уважаемый, с вами все в порядке? — удивился такому странному поведению «гостя» Нестеренко.
Поведение Немкова ошарашило не только капитана, но и всех присутствующих в квартире сыщиков: он действовал, словно погруженная в транс сомнамбула — не видел и не слышал ничего из реального мира.
А тем временем перед глазами Немкова словно развернулось некое подобие трехмерной карты с «горами-пиками» в виде месяцев года, «возвышенностями и платами» в виде чисел-дат. Даты отсчитывались в обратном порядке, и карта раскручивалась до тех пор, пока не остановилась на восемнадцатом числе июня, выглядевшем словно бочонок лото.
— «В первый раз» — восемнадцатое! — выдохнул Роман, еще больше огорошив наблюдавших за ним служителей закона.
«Карта» раздалась вширь и превратилась в спиральную ленту, переливающуюся всеми цветами радуги и состоящую из 24-х делений-часов, которые в свою очередь были разбиты на меньшие промежутки-минуты. Между цифрами 19-ть и 20-ть ярко горела маленькая сиреневая звездочка.
— Девятнадцать тридцать семь… — замогильным голосом объявил во всеуслышание синестет.
Нестеренко протянул руку, чтобы встряхнуть неожиданно спятившего, по его мнению, Немкова, но её перехватила Кондратьева.
— Не вздумай! — прошипела она, погрозив заместителю пальцем. — Похищение предположительно произошло восемнадцатого…
А перед глазами Романа карта растворилась в пространстве и исчезла, сиреневая звездочка же разрослась и превратилась в тень Валерии, стоящей перед зеркалом и стирающей с губ помаду салфеткой. Её голос отдавался эхом в жутко разболевшейся вдруг голове Немкова.
— …морщинки… морщинки… старуху… — шептала тень Лопатиной.
— …морщинки… морщинки… старуху… — послушным попугаем вслух повторял Роман.
Тень Валерии прикоснулась кончиком указательного пальца носа своего отражения в зеркале. Немков, словно кто его дергал за невидимые ниточки, повторил движения Валерии у зеркала.
— …отпуск… отпуск… — произнес «призрак».
— …отпуск… звонок… — повторил Роман.
— …не сегодня… не хочу… — Валерия.
— …не хочу… даже секса… — Немков.
Тень Валерии двинулась к входной двери, туда же направился и Роман. Если тень Валерии выглядела для Немкова полноценным человеком, то тень убийцы предстала перед ним лишь багровым силуэтом с полыхающими огнем преисподней глазами.
— …мужчина… я устала…
Немков схватился рукой за шею:
— …укол… немеет… все…
Немков пошатнулся и едва не свалился на пол, но его вовремя подхватил под руку Нестеренко. Прихожая перед глазами Романа стремительно возвращалась к нормальному виду. Синестет судорожно вздохнул и закашлялся, словно подавился негативом захлестнувших его впечатлений.
— Что это было? — первым задал вопрос пришедшему в себя Роману капитан Нестеренко.
— Он похитил её из дома, — без каких-либо объяснений произнес Роман. — Мужчина. Лет пятидесяти. Крепкий. Он сделал ей укол… — Немков потёр шею, словно это ему только что сделали укол. — Вот сюда…
— Да, на шее потерпевшей присутствовал след от инъекции, — подтвердила Кондратьева. — Вы экстрасенс?