Иногда парень думал о том, что случилось на Обероне, и какое оружие пустили в ход повстанцы. Он был не силён в военных технологиях, если речь не шла о винтовках, бластерах, пушках и прочих видах стрелкового оружия, так что единственное, что приходило в голову — наноботы. Их использовали редко, так как стоили они дорого, а современная техника и, тем более, космические корабли, снабжались так называемыми «антивирусами» — системами защиты от агрессивных нанороботов, сводившими практически на нет любую атаку. Пехоту должны были защищать системы танков, но вся их электроника оказалась вырублена. Это и позволило мятежникам так успешно напасть на карателей. Вот только что отключило системы танков? Это оставалось для Макса неразрешимой загадкой.
Опустив глаза, парень несколько раз прочёл одно и то же место в учебнике китайского языка, который держал в руках, но содержание не отпечаталось в мозгу. Мысли витали далеко. Макс некоторое время смотрел на испещрённую иероглифами страницу, затем заставил себя сосредоточиться. В конце концов, он должен регулярно повторять китайский и английский — два из трёх (наряду с русским) общих языков человечества. Попытки создать единое, универсальное наречие не увенчалось успехом — как и прежде, а ведь такие попыти предпринимались не раз, даже и до эпохи космического расселения.
Макс прочёл один абзац, а затем вспомнил сон, который снился ему уже несколько раз с тех пор, как он пришёл в сознание. В этом сне Макс видел себя лежащим на огромном столе, простиравшемся на километры во все стороны. Почему-то он знал, что это именно стол, а не иная поверхность, хотя визуально ничто не давало подсказки. Его тело было серебристым и лоснилось, словно смазанное маслом. Вокруг копошились крошечные роботы, что-то делавшие с ним. Они напоминали муравьёв, облепивших найденный в лесу труп. Наверху виднелся стальной купол, усеянный софитами. Он медленно вращался. С него свисали собранные в кабели провода. Всё вместе напоминало муляж здоровенной медузы.
Макс услышал за спиной лёгкие шаги и встряхнулся, чтобы отогнать воспоминания. Он передвинул рычажок на подлокотнике, и кресло, скрипнув резиновыми шинами, развернулось на сто восемьдесят градусов.
— Я знал, что это вы, — сказал Макс, снизу вверх глядя на высокую женщину, остановившуюся в паре метров от него.
Она была по-прежнему красива. Да и с чего бы этому фактору меняться? В двадцать седьмом веке можно было при желании стабилизировать внешность на долгие годы, а они не виделись всего ничего.
— Доброе утро, лейтенант Агранов, — посетительница улыбнулась своей обычной приветливо-профессиональной улыбкой. И всё равно осталась очаровательной. — Вы снова рано встали?
Макс склонил голову в знак согласия. Он не понимал, зачем эта прекрасная женщина возится с ним. Но чувствовал, что она представляет структуру, которой от него нужно больше, нежели показания об атаке на Обероне. Ради одного этого прислали бы мужчину, делового и сухого, как песок.
— А вы пришли, чтобы снова донимать меня расспросами? — спросил он, откинувшись на спинку кресла, и натянуто улыбнулся.
Их встречи и диалоги напоминали пинг-понг, но скрытый: ни одна из сторон старалась не показать, что стремится забить гол.
Женщина взяла стоявший поодаль плетёный стул и села напротив Макса. Закинув ногу на ногу, покачала носком чёрного глянцевого сапога. Она словно раздумывала, что ответить.
— Лейтенант Агранов, — наконец, сказала женщина, чуть подавшись вперёд и глядя Максу в глаза, — уверяю, я делаю это не для того, чтобы вам досадить.
— Знаю, — Макс машинально гладил округлую головку рычажка на подлокотнике инвалидного кресла. — Я не хотел вас обидеть.
На самом деле ему было всё равно, что чувствует женщина. Он нисколько не верил в её ранимость. Но игра в невидимый пинг-понг продолжалась. А значит, следовало оставаться вежливым. Да и что ещё делать инвалиду, полностью зависящему от… А, собственно, от кого?
— Ничего, — женщина выпрямилась и коротко кивнула. — Давайте приступим, — она вопросительно взглянула на Макса.
Как будто ей требовалось разрешение!
Парень кивнул. Конечно, он был готов пойти навстречу этой дивной особе. Не из-за её внешности, а потому что за ней чувствовалась сила, сила разрушительная и безжалостная. Макс вырвался с Земли не ради того, чтобы исчезнуть в жерновах машины закулисных интриг. И пусть сейчас он был всего лишь инвалидом, живущим по чужой милости, это не значило, что павший однажды не восстанет.
— Итак, — протянула женщина. — Вы родились в Москваполисе. Верно?
Макс кивнул. Одни и те же вопросы, одни и те же ответы. Эта красавица приходила через день и расспрашивала его о детстве, учёбе в военной академии и особенно о битве при Плезанте. Макс рассказывал раз за разом одно и то же, почти не добавляя ничего нового, но женщина не отставала.
Она сказала, что её зовут Мария-Анетта Скворцева, и показала удостоверение военной полиции (ха-ха!), но зачем она приходит, не говорила.
— Ваши родители?
— Погибли.
— При каких обстоятельствах?
Нет, вопросы не щадили Макса, заставляя его снова и снова переживать утрату. Но он дал себе слово не показывать боль. В конце концов, он был солдатом, пусть и изувеченным.
— Во время дайвинга на Каймановых островах. Их тела не нашли.
— Почему вы поступили в военное училище?
— Чтобы улететь с Земли. И чтобы стать Карателем.
— Вас привлекал именно этот корпус Федеральных войск?
— Да.
— Почему?
— Я хотел участвовать в настоящих сражениях.
— Вы знали, что многие предосудительно относятся к тем, кто служит в корпусе Карателей?
Макс кивнул.
— Но это не повлияло на ваше решение подать прошение о зачислении?
— Нет. Я знал, чего хочу. И был уверен, что о карателях говорят несправедливо.
— А как вы думаете теперь?
— Я полагаю, что был прав.
— Почему вы, по вашему мнению, остались живы?
— Не имею представления.
— Но из всего отряда выжили только двое.
А вот это стало для Макса новостью! Кажется, сегодня он узнал больше, чем сообщил.
— Двое? — переспросил он.
— Да.
Женщина явно не проговорилась. Она хотела проинформировать собеседника об этом.
— Вы скажете, кто уцелел, кроме меня? — с надеждой спросил Макс.
Мария-Анетта несколько секунд помолчала, затем сказала:
— Мы не знаем.
— Как это?
— Нам не удалось его опознать.
— Почему?
— У него не было лица.
— А по базе ДНК?
— Она погибла.
— Каким образом?! — Макс был поражён.
— Вы узнаете об этом, но позже. А сейчас ответьте ещё на несколько вопросов. ОК?
— Конечно, — Макс устало кивнул. — Сколько угодно.
— Эти будут последними, — пообещала Мария-Анетта.
— Вот как? Мы сегодня общаемся по сокращённой программе?
— Что-то в этом роде, — женщина улыбнулась. Мило и дежурно. Наверное, считала, что инвалиду любой знак женского внимания в радость, и можно особо не напрягаться. — Итак, вы готовы?
— Спрашивайте.
— Вы бы хотели вернуться в корпус Карателей и продолжить службу в нём?
— Разумеется, — ответил Макс твёрдо.
— Вы уверены?
— Абсолютно! — Макс выдержал пристальный взгляд Марии-Анетты.
Наконец, женщина кивнула. Она казалась удовлетворённой его ответом.
— Тогда я должна спросить вас, лейтенант Агранов, не хотите ли вы получить специальное задание?
— О чём вы говорите? — Макс нахмурился.
Кажется, их общение, наконец, сделало поворот. Вот только что сулил он парню в инвалидном кресле?
— Видите ли, боюсь, мне пришлось ввести вас в некоторое заблуждение. Я не работаю в военной полиции.
Слабой кривой улыбкой Макс дал понять, что для него это не стало шокирующим сюрпризом.
Женщина кивнула. Её тоже было нелегко удивить.
— На самом деле, я — агент Чрезвычайного Отдела, — сказал она.
Глава 21
Повисла секундная пауза, потом Макс тихо присвистнул. ЧО — это серьёзно. Это, чёрт возьми, очень серьёзно!
— Да, именно так, — подтвердила Мария-Анетта. — Надеюсь, вы понимаете, почему я была вынуждена обманывать вас… некоторое время.
— К чему эти церемонии? — Макс натянуто улыбнулся. — Всем известно, что ЧО делает то, что считает нужным.
— Ради блага Содружества, — добавила женщина.
— Само собой, — кивнул Макс, ухмыльнувшись.
Мария-Анетта вежливо, но сухо улыбнулась.
— Итак, — она сделала в воздухе неопределённый жест рукой.
— Итак? — повторил Макс, разглядывая женщину с новым интересом.
Кажется, одна незримая партия в пинг-понг закончилась (в его пользу), и началась новая.
— Что вы скажете, если я предложу вам поработать на нас?
— Смотря о какой работе идёт речь.
— О внедрении. Больше пока сказать не могу. Сначала я должна получить ваше согласие.
Макс помолчал. Женщина ждала.
Предложение было заманчивым. Конечно, парень никак не ожидал его получить. Его планы на жизнь не простирались дальше службы в карательном корпусе и почётной отставки по выслуге лет. С другой стороны, оказаться в инвалидном кресле он тоже не собирался. Всё течёт, всё меняется. Жизнь вносит свои коррективы, так сказать.
— А что, если я соглашусь, а потом передумаю? — спросил Макс.
— Уверена, вы понимаете, что это будет означать, — отозвалась Мария-Анетта с холодной улыбкой.
— Думаю, да, — Макс снова помолчал, потом сказал:
— К сожалению, пока что я не могу даже ходить.
— По этому поводу я тоже хотела вам кое-что сообщить, — агент ЧО сделала короткую паузу. — У нас есть средство, которое может восстановить вашу двигательную систему. Я имею в виду, что оно есть у Чрезвычайного Отдела. Наша внутренняя разработка, предназначенная только для агентов. И то не для всех. И вы его получите, если согласитесь работать на нас.
Макс усмехнулся. Его не искушали, нет. Откровенно покупали. К счастью, он почти хотел продаться. Не только ради того, чтобы снова ходить. Стать частью ЧО — разве это не мечта для человека, выбравшего своей профессией опасность и риск?
— Я думал, достижения медицины в равной степени доступны всем жителям Содружества, — с иронией заметил парень.
Мария-Анетта только молча улыбнулась в ответ. Её сейчас не интересовала полемика. Женщине требовалось решение.
— Ладно, я согласен, — сказал Макс, убрав пальцы с рычажка и положив ладони на бесчувственные колени.
— Уверены?
— Да. Конечно, — Макс кивнул.
— Вы полностью осознаёте, что ваша служба в Чрезвычайном Отделе может быть и даже непременно будет сопряжена со смертельной опасностью?
— Разумеется. Что я должен делать?
— Для начала подписать вот этот документ, — агент ЧО ловко достала из папки листок с печатным текстом и, подавшись вперёд, положила его Максу на колени.
Парень взял его и внимательно прочитал. Общий смысл сводился к тому, что он, лейтенант Агранов, даёт согласие не разглашать секреты и всё в том же роде.
— Где я должен подписать?
— Вот здесь, — Мария-Анетта любезно протянула Максу ручку.
Он поставил свою непритязательную подпись и вернул листок женщине.
— Отлично! — она убрала расписку в папку и поднялась со стула. — Сейчас я должна вас покинуть. Мы опять увидимся через три дня. Надеюсь, к тому времени вы уже будете твёрдо стоять на ногах, — женщина улыбнулась на удивление тёплой улыбкой и, коротко кивнув на прощание, двинулась к выходу.
Макс молча провожал её взглядом, пока она не скрылась за дверью. Потом некоторое время сидел, погрузившись в размышления. Больше всего его задело, что он, пострадавший во время военной операции, должен покупать своё выздоровление. Это казалось Максу чудовищно несправедливым. И не важно, что, по сути, он получил повышение, да ещё какое. Многие хотели бы оказаться на его месте. Очень многие.
Парень знал, как и все в Солнечной Системе, что ЧО пользуется любыми средствами для достижения своих целей, но всё же испытывал неприятное чувство, которому ему трудно было дать название. «В конце концов, они могли просто предложить, — подумал Макс, поворачивая инвалидное кресло навстречу рассвету. — Я бы согласился».
Глава 22
— Лейтенант Агранов?
Приоткрыв глаза, Макс увидел молодое лицо врача. Он знал, что доктору Ковалевскому давно стукнуло шестьдесят, но на вид ему нельзя было дать и тридцати — местное светило медицины являл собой яркий образец последних достижений пластической хирургии и наноомоложения.
— Как вы себя чувствуете? — спросил врач, внимательно вглядываясь в лицо Макса.
— Хочется спать.
— Это хорошо, — Ковалевский ловко оттянул вначале одно веко, а затем другое. — Мы дали вам наркоз. Скоро он подействует.
— Зачем? — Макс с трудом ворочал языком.
Над глазами и за ними словно скопилось по несколько килограмм горячего железа, которые давили, причиняя тупую боль при каждом движении.
— Вам предстоит операция, после которой вы снова сможете ходить. Вы понимаете?
— Это та самая?
— Думаю, да, — ответил врач с лёгкой профессиональной улыбкой. — Вы готовы?
Макс через силу моргнул. Конечно, он был готов. Что ему оставалось?
— Тогда начнём, — врач выпрямился.
Его отдалившийся силуэт размылся, голос стал в несколько раз тише. Вокруг появились ещё какие-то фигуры, и Макс почувствовал, что его передвигают. Он закрыл глаза. Хотелось прийти в себя уже здоровым. И пусть тогда ЧО требует от него всего, что захочет!
***
Бесконечно длинные и неимоверно запутанные коридоры и переходы военного училища были забиты гудящими курсантами. Пора экзаменов пришла как всегда неожиданно, и многие ещё дочитывали наспех взятые у товарищей конспекты. Макс сидел на семнадцатом этаже в глубоком коленкоровом кресле непонятного цвета и рассматривал развешенные на стенах учебные стенды. Ему предстоял экзамен по прицельной стрельбе, и поэтому волноваться было не о чём — Макс считался самым метким стрелком на курсе. Из пятидесяти мишеней он за тридцать пять секунд выбивал сорок семь, а за сорок — все. Экзамен принимал инструктор Кунц — высоченный немец с яркими голубыми глазами и вечно взъерошенными чёрными волосами. Он сильно хромал на правую ногу — результат стычки с уранийцами. Почему-то даже современная медицина оказалась бессильна исправить это. А может, хромота была психосоматической. Так или иначе, после этой травмы Кунц больше не мог участвовать в боевых действиях и поступил в Федеральное лётное училище на должность инструктора по прицельной стрельбе.
Макс не сомневался, что сдаст экзамен блестяще. Разве что его паралич разобьёт неожиданно. И всё же повод для волнения имелся: тех, кто удачно сдавал стрельбу именно в том кабинете, перед закрытыми дверями которого сидел Макс, принимали в корпус Карателей. Это означало, что экзамен был необычным и, возможно, на нём испытывалась не только меткость. Макс думал о том, сумеет ли он, если потребуется, принять правильное решение. В то же время парень знал, что очень немногим удавалось получить возможность сдавать стрельбу именно здесь, поэтому он чувствовал себя в какой-то мере избранным. Но исключительность ещё предстояло доказать.
— А, курсант… — появление Кунца прервало размышления Макса о собственном везении. — Как ваша фамилия? — немец заглянул в маленький плоский терминал, который держал в руке. — Агранов?
— Так точно, сэр! — ответил Макс, вставая по стойке «смирно».
— Идите за мной.
Макс поднялся и пошёл за инструктором, едва успевая попадать в его широкий хромой шаг. Он чувствовал радостное возбуждение, внутри всё ежесекундно сжималось. «Спокойно! — говорил себе Макс, глядя в широкую спину немца. — Это просто экзамен, расслабься». Он подумал о том, чтобы сделать несколько дыхательных упражнений, но в этот момент Кунц остановился перед одной из дверей и отпер её ключ-картой.