Собственно, у них, как и у других, как и у всех ипокатастим, символом было всё то же зелёное крылышко-огонёк. Только расположенное и изображённое немного по другому. Что как ни странно было во многом идеальной маскировкой для нашего клана от себе подобных. То бишь от пристального внимания других чародеев.
Забавное дело – там, где необразованные простецы, вообще не видели разницы, многомудрые, учёные чародеи из других кланов веками обманывали сами себя видимыми и надуманными различиями в нашем в общем-то общем символе. В то время, как схожесть всех бажовских «крылышек», а так же то, что для наших глаз, они, покрытые специальным лаком на общей живице, ярко светились, позволяло «Зелегоглазым Бестиям» ещё издалека распознать дальних родственников и при необходимости избежать встречи. Что было полезно особенно в последнее время, когда интересы разных Полисов начали ну очень часто пересекаться между собой.
– Пришлось объяснить, что мы дальние родственники и поддерживаем союзнические отношения, – продолжила женщина, подводя итог как своему разговору со жрецом, так своим мыслям о том, как нам следует поступать дальше. – Иначе бы… не думаю, что нас попытались выгнать бы из авыла. Но вот к раненному – точно не подпустили бы. А с ним, нужно как минимум попытаться поговорить.
Естественно, что, несмотря на то, что сейчас, мы находились в доме при храме Древа, но болтологией и откровениями, не поставив защищающих от чужих ушей чар заниматься было бы глупо. Поэтому я и задал давно мучавший меня вопрос.
– А мы на с казанцами… самом деле «Союзники»?
– Сейчас, скорее – нет, чем да, – после непродолжительного молчания ответил вместо Марфы Освальд. – Как быто ни прискорбно было об этом говорить отношения между крупными ипокатастимами, в последнее время становились всё хуже и хуже. Да к тому же приз, за которым всем мы отправились нынче в «Тайный посад», слишком уж личный и желанный для многих в нашем общем клане. Это же по сути – возвышение родной ипокатастимы! Поэтому, нужно всегда быть настороже и следует ожидать любой пакости… И я не говорю сейчас конкретно о Казанцах. Поверь, многие в том же Хёльмгарёре, пойдут на любую подлость, лишь бы хоть немного приблизить победу Хердвига, пусть даже сам он в помощи не нуждается, а то и вовсе уничтожит любого кто своей «помощью» посмеет поставить под сомнение его «Победу».
Согласна, – тихонько кивнула Эйдис, которая, кстати, своим поведением, очень напоминала мне чуть более разговорчивую версию покойной Лены Сухановой. – С большей вероятностью, даже для своих бывших друзей и родственников в оставленном Хёльм… Новгороде, мы все, пришедшие к вам, сейчас если и не враги, то точно противники. И есть немало людей, которые с удовольствием устранили бы нас как досадную помеху, даже не задумавшись о том, что мы разделяем одну кровь.
Забавно, но нынче многие выходцы из Хёльмгарёра в моём клане, старались приучить себя называть родной город исключительно на московский манер «Новгородом». Да и вообще, активно избавлялись от привычного им говора. Вроде «поребрика» вместо «бордюра», «панели» вместо «тротуара». Ну и совсем уж непонятных московскому уху слов типа «хуюс», что обозначало не много ни мало – самый обычный «дом». Или «ганген» вместо «прихожей», куда меня однажды, к моему удивлению, весело послала пятилетняя зеленоглазая малявка, вовсе не имея в виду ничего плохого, а прибежав предупредить, что ко мне пришла «Красивая тётя». И очень расстроилась, когда я так и не понял, куда мне надо идти.
– Мда… и зачем тогда спрашивается, раньше мне помогли, – с неприятным чувством в груди хмыкнул я. – Ведь быстро выяснили, кто я и откуда…
– А помогали тебе Князь, не политики, – чуть улыбнувшись, помотал головой мужчина чародей, – Помогали обычные Бажовы. Да даже не столько как Главе московской ипокатастимы, а как одинокому ребёнку родственной крови, который попал в очень непростую ситуацию. Делали, в общем-то, то, что должно и что правильно, не размышляя о последствиях. Это уже потом, всё изменилось, когда в дело вступили «политики», а тем более, Верховный Совет объявил выборы о Испытании, а ты из-за своего происхождения, стал по сути заложником их решений.
– Враги, противники или союзники, – наконец медленно произнесла тётка Марфа. – А я считаю что ва… нам, следует со всем из Большого Клана, вести себя предельно корректно. Особенно это тебя касается Антон. Твоя ипокатастима сейчас пусть уже и не самая маленькая, но и не такая уж и значимая, убери кто-нибудь с доски твою фигуру. Так что любую нашу ошибку, будут раздувать в десятикратном размере, а про содержание бумаг, которые я получила из «Тайного посада» с приказом обучать тебя – ты и так прекрасно знаешь. Как и то, что там про тебя написали. Мы конечно уже постарались восстановить справедливость, но учитывая, что в Высшем Совете сейчас нет нашего Старейшины, я совсем не уверена, что рассылка наших опровержений хоть сколько-нибудь помогла.
Именно в этот момент в комнату вернулся жрец, чтобы пригласить нас к раненому Бажанову, который по его словам очнулся от забыться и желает нас немедленно видеть, наплевав даже на то, что мы из Москвы. Но если я надеялся, что пострадавший чародей находится здесь же при храме, то реальность, напомнила мне, что чудес не бывает, когда мы покинув здание и пройдя по одной из улиц почти к самому частоколу, зашли следом за послушником в один из неказистых домиков, который я мог назвать разве что избой. А скорее сараем, потому как помещение было явно не жилым.
Там, в единственном полутёмном, пыльном помещении с почти полностью занавешенным простынями окном, на единственной кровати покрытый одеялом с пятнами засохшей крови, лежал тяжело дышавший мужчина. Который, при нашем появлении, с кряхтением приподнял голову и на мгновение приоткрыл тут же вспыхнувшие зелёным светом глаза. Мы тоже, как и положено мигнули, как то было и положено среди Бажовых при случайной встрече, а затем чаровница Эйдис, буквально с рыком, сорвалась и бросилась к постели раненого, на ходу складывая руками многочисленные цепочки печатей.
К сожалению, то, что мы видели, было вполне себе нормальной картиной из разряда: «Раненый чудовищем чародей, добрался до незнакомого посада…» Местные жители, по их мнению, сделали всё что смогли: мужчина лежал на хорошей, крепкой кровати, на перине с подушками и под хорошим тёплым одеялом… Вот только на этом, помощь аборигенов и закончилась.
Это был, чужак, причём, нынче потенциально опасный для всего авыла ибо вполне мог быть заразным или вообще медленно сам превращаться в какого-нибудь монстра. Именно поэтому он оказался заперт и, по сути, предоставлен сам себе в отдельно стоящей халупе, которую случись что – не жалко было и сжечь. Пару раз в день, его, скорее всего навещал жрец или его послушник, чтобы поменять бинты и возможно какие-нибудь примочки, почистить если надо и накормить – но в остальном живица одарённого сама боролась как с ранами так и с возможной заразой.
Вопреки распространённому мнению, далеко не все жрецы древа были целителями и тем более знали чары, способные помочь человеку. К тому же у них были куда как более важные обязательства перед поселением, нежели сохранение жизни пришлому. И уж тем более, местные жители старались держаться от опасного сарая как можно дальше и разве что неустанно следили за тем – не полезет ли из него кто-нибудь вылупившийся из покалеченного человека. Ну и естественно, не получив на то согласия через жреца – не пускали к нему других чужаков которые могли поставить своими действиями их селение в очень невыгодное положение. А так, вроде бы, если что, так сам умер – никто и не виноват.
Поэтому, в помещении, стоял устойчивый запах крови, гноя и нечистот, но приходилось терпеть, ведь казанский чародей, вновь провалился в забытьё, и сейчас над ним колдовала наша чаровница. Когда же он очнулся, его сил хватило только на то, чтобы сказать несколько фраз что-то кивнувшей тётке Марфе, с которой после этого мы сразу же и ушли, оставив на Освальда и Эйдис заботу о раненном.
* * *
К каким либо активным действиям наша группа приступила только на следующее утро, когда казанянин уже в значительной степени вновь очнулся и смог нормально ответить на вопросы моей наставницы. И из его сбивчивого, естественно неполного и зачастую уклончивого рассказа, в котором пропуски того, что порой просто не мог сказать, но давал понять, между строк приходилось додумывать – обобщив и перефразировав, благо имелись среди нас умельцы… Выходило следующее.
Поездка Ханши Абызбики в тайный посад, проходила вполне себе успешно, но более того, с собой в качестве некого «подарка», она везла рабыню якобы столь же «древней крови», как и та, что текла у меня в жилах. А может быть и древнее на одно поколение, потому как, известно, папашка мой был не Бажов из главной ветви, а очень даже Карбазов. Но в общем, факт в том, что само её существование, по мнению Совета Старейшин Бажановых и самой Абызбики уже фактически гарантировало ей победу.
Причём, эта неизвестная, даже не знала о своей участи, и вообще там всё было странно. С одной стороны, с неё сдували пылинки и относились как к почётной гостье. А с другой, раненный, даже не скрывал, что всем в клане, после первого же очень короткого разговора с Ханшей, было приказано относиться к таинственной гостье не иначе как к очень дорогой, но бесправной собственности. Но ни в коем случае не говорить последней ей об этом.
Сама же Абызбика, максимально дистанцировалась от своей новой рабыни и даже сама переехала в отдалённый комплекс принадлежавший Бажановым, оставив центральную цитадель в которой и содержалась вроде бы как пленница. Точно так же они и отправились в путешествие к «Тайному посаду». Впереди две вездехода с Ханшей, охранниками и свитой и в отдалении по следам группы третий вездеезд в котором собственно и везли «подарок» и «козырь» в одном флаконе.
Так что, нарвавшаяся на монстра машина, вовсе не отстала, а очень даже целенаправленно двигалась вдали от основной группы. И как результат – нарвалась, причём, так как следили в первую очередь за своей пассажиркой, полностью доверяя чародеям из основного кортежа, произошло всё совершенно внезапно.
Вездеезд вдруг получил сильнейший удар в свой бок, да так, что пару раз перевернулся, а затем, по внутренним помещениям, сквозь обшивку, словно раскалённый нож сквозь масло, прошло несколько световых лучей, одни из которых и располосовал рассказчика, назвавшегося Тимуром Бажановым. А потом, лежащую на боку машину, буквально разодрала руками огромная, склонившаяся над ней тёмная человекоподобная фигура и это было последнее, что запомнил раненый чародей.
Очнулся он в одиночестве, незнамо сколько времени спустя. Как добрался до авыла – не помнит, а до нашего прихода, так и вовсе приготовился умирать, потому как, не верил, что если за ним даже и приедут свои – то успеют спасти. Так что по традиции, простился со своей ипокатастимой и жалел только, что сам не в состоянии провести ритуал Хрустально древа, как тут, нежданно нагрянули мы, москвичи.
Собственно, если я правильно понял старших, именно по той причине, что казанянин решил что умрёт в одиночестве и простился с родными, «вернув» себя в Большой Клан, он и был нынче с нами столь шокирующе откровенен. В противном случае, мы разве что и узнали бы о том, как на них напали, а так… Мужик, либо нам врал прикрывая нечто куда как более грязное бельё, нежели какая-то там рабыня, учитывая что подобный статус, как и само владение людьми, в Казани не считались чем-то пред рассудительным. Ну и заливал в таком состоянии, да под некоторыми «слегка» развязывающими язык малоизвестными веществами так виртуозно, что бездна отказалась бы принимать такого лжеца…
Ну, либо наоборот оказался очень честным человеком, не пожелавшем перед свое совестью, отыграть всё назад сразу же назад, наплевав на свое «прощание» и переход в Большой Клан. В таком случае, наши ценные и несомненно лечебные добавки к обычным зельям, явно помогли ему… ведь мы вовсе не интересовались какими бы то ни было тёмными тайнами наших казанских родственников. И почти совсем не допытывались того, о чём он говорить не хотел.
В любом случае – любые слова этого Тимура, требовали серьёзной проверки, потому как верить ему на слово – никто не собирался. А потому, всё ещё относительно ранним утром, команда из шести чародеев-Бажовых, покинула авыл «Гары» и быстро встав на ещё не успевшую исчезнуть колею оставленную вездеездами, направилась со всеми предосторожностями прямиком к месту крушения.
Да! В данном случае на дело пошла не стандартная рука, удобная как в маневрировании, так и для баланса группы, а пять чародеев под предводительством тётки Марфы… и очень удивлённый подобным поворотом событий я.
Признаться честно, я почему-то был абсолютно уверен, что меня от подобного дела просто-напросто отодвинут, посчитав его слишком опасным, ну и вообще предпочтя, чтобы моя ценная вроде бы как тушка, была надёжно заперта в консервной банке вездеезда. И был слегка шокирован, когда оказался не прав.
Во-первых, мы и так рисковали, в частности оставшимся на ремонтных работах экипажем и охранником. Ведь известно было, что Бажановам был отправлен «Золотой голубь» и они вполне, в любой момент могли нагрянуть в авыл… где совершенно неизвестно было, как именно они поведут себя, внезапно обнаружив там родичей из другой ипокатастимы.
Оставлять же ещё и меня в таких вот нервных условиях – действительно было бы глупой идеей, в то время как основной отряд боевиков-охранников должен был уйти на разведку. Ведь меньшим числом там, если что там тоже делать просто нечего, да и тоже опасно. А не пойти – тоже нельзя. Нужно как своими глазами убедиться в общей картине, так и подтвердить слова свидетеля. Так и про банальный интерес к тому, кого же собственно тащила с собой Ханша Абызбика забывать, не следовало. Вряд ли конечно «пленница» всё ещё была жива и тем более здорова, но разобраться в том, что же это такой за «козырь» может быть, если конечно нам не наплели с три короба – стоило. Тем более, что в рассказе казанянина, ничего подобного похожего на гигантских змей как бы и не присутствовало.
Касательно же моего участия, во-вторых, было просто сказано: «Учись студент! После – может быть уже некогда!» Ну и ещё пару ласковых фразочек о том, что со мной сделают, если я полезу вперёд и сверну в итоге себе шею. Причём обещания включали в себя явные намёки на последующие некроматические и последующие садистко-изгоняющие практики, которые непременно будут проведены над мембранным телом, после того как они меня сами раз пятнадцать убьют. После чего мне было показано моё единственно и постяонное место в ордере, и группа двинулась в путь.
Сказать, что работали взрослые чародеи так, как нам студентам и не снилось – значит, просто-напросто соврать. Нам не то что такое не снилось, бы даже и представить не могли что подобная синхронность действий может вообще быть у людей, которые по их же словам: «…раньше никогда не работали вместе». В то время как мы, вроде бы сыгранная учебная рука, только постигая умение двигаться группой, напоминали подвыпивших посадчан вываливших из таверны, которые разве что не сталкивались лбами.
Моё нынешнее сопровождение словно бы плело собой невообразимой красоты узор, ни на мгновение не снижая взятой на старте скорости. Окружающие меня соклановцев, постоянно перемещалась, кто то ускорялся, кто то брал в бок, проводя проверку, кто-то намеренно отставал, контролируя тылы, а через какое-то время же выбивался вперёд, получив неуловимый для меня сигнал с требованием проверить новую зону ответственности. И при этом, если я перемешался по относительно ровному подлеску вдоль проложенной колёсами взъездов колеи, то остальные, казалось бы игнорировали ровную поверхность и бежали исключительно так, как им в данный момент удобно. Будь то ветви или поваленные стволы деревьев, камни или вообще заполненные водой овраги.
При этом, я не раз и не два замечал, как чародеи сходу метали свои ножи, то в кусты, то в кроны деревьев. С последних после подобного, регулярно падали разнообразные подарки. То в виде трупа довольно крупного похожего на бибизяна монстра, то скрючившийся в агонии огромный паук, то тушка красивой и даже на вид жирной птицы. Обычно сам метатель, тут же терял интерес к своей цели и немедленно продолжал движение, а вот замыкающие, всё так же на хожу либо подбирали использованное оружие, либо в случае с птицами, сам трофей, который немедленно занимал своё место в специальной петле имевшейся на поясе у каждого из Бажовых.