— Несколько дней это мясо сохранится, а на сегодня мы его нажарим, — объяснил он, когда я спросил насчет дыма. — Я закончу через четыре свечи, и можно будет ехать.
— Скоро пойдут леса, — сказал подошедший к нам Марх. — Можно взглянуть на вашу карту?
— На ней только дорога, — отозвался я и, развязав сумку, достал карту. — Что вы хотели увидеть?
— Смотрите сюда! — показал он пальцем. — Нам нужно в столицу, а она находится в стороне. Видите, как поворачивает дорога? Я думаю, что нет смысла идти вдоль нее лесом с риском нарваться на кочевников, а лучше пройти через тот же лес напрямик. Если карта не врет, можно сократить путь вдвое. Мясо будет, а воды хватит на два дня. Если ее не найдем, день как–нибудь потерпим, а за три должны дойти.
— Можно попробовать, — согласился я. — Марх, еще не жалеете, что приняли мой заказ?
— Учитывая те деньги, которые вы обещали заплатить, мы за один поход заработаем столько, сколько обычно получают за три года, — ответил он. — Пока нам везет и нет оснований для сожалений, а если влипнем… Может, и пожалею, но, скорее всего, не успею. Вот о нас точно никто не будет жалеть, потому что нет родни. Мы еще посмотрим и, может быть, останемся в Зарбе. Вы себе для обратной дороги кого–нибудь найдете. Плохо только, что не увидим заплаченного вами серебра. Я все спрятал, а теперь жалею.
— Идите есть, — позвала нас Лера. — Я уже пожарила мясо, и оно немного остыло.
Жареная конина была жестковатой, но вкусной, особенно для нас. Мяса было много, поэтому с голодухи немного переели.
— Поешь сама и отдыхай, — сказал я, закончив обедать, — а я пожарю остальное.
— Я уже наелась, — отказалась она. — У меня осталось не так уж много готовки, а тебе не стоит заниматься женским делом. Отдыхай, я это сделаю в седле.
Лера закончила раньше брата и прилегла возле меня.
— Нажарила на два дня, — сказала она, положив голову мне на грудь. — Еды нам хватит, а вот чем будем кормить лошадей? Купцы говорили, что в окрестностях столицы растут леса из огромных елей, которые полностью закрывают небо. Будут ли там трава или хотя бы кусты?
— Люди любят приврать, — отозвался я. — Не бывает таких лесов. Но если и вправду так, нам же лучше. Такой лес должен быть редким и без подлеска, поэтому мы его легко пройдем. Густолесье хуже. Если в него попадем, придется бросить лошадей.
— Так надоела дорога! — пожаловалась девушка. — Хочется хоть ненадолго где–нибудь остановиться и пожить нормальной жизнью. Я так жила только тогда, когда родители ждали караваны в Орде. А если у нас когда–нибудь будет свой дом…
— Потерпи, — сказал я и поцеловал ее в макушку. — Все у нас с тобой еще будет!
Когда Раш сообщил, что мясо готово, мы быстро собрались и продолжили путь на север. Постепенно рощи стали сливаться в молодой густой лес. Ехать через него было трудно, поэтому такие места старались объезжать. К вечеру увидели деревню.
— Кочевники! — сказал Раш, показав рукой. — Видите табун? Если в нем нет заводных лошадей, в деревне остановилось не меньше сотни воинов!
— Лес пока не сплошной, поэтому будет нетрудно объехать, — отозвался я. — Воду наберем в реке, а больше нам ничего не нужно.
Пришлось вернуться назад и искать удобную дорогу. Во время объезда перешли вброд через небольшую реку, напоили в ней лошадей и набрали воду в бурдюк и фляги. До вечера ушли далеко от деревни и остановились на ночлег. Травы было много, поэтому расседлали, стреножили лошадей и оставили их пастись, а сами поели и легли на одеяла. Я сегодня дежурил, так что пришлось обойтись без любви. Лера быстро уснула, а я лежал и думал о будущем. Звуки и запахи были привычными, не несли в себе угрозы и мне не мешали. Облаков не было, и надо мной раскинулось звездное небо. Все купцы хорошо знали созвездия, по которым определяли направление и могли оценить время. Я отлежал полночи и разбудил Серка, которому передал дежурство. Заснул сразу, а незадолго до пробуждения увидел сон. Я опять был Саром, а снился большой и ухоженный парк, по которому гулял, держа за руку дочь горда Гая. Гера была одета в свободное платье из тонкого голубого шелка, а волосы отбросила за спину. Она не сводила с меня любящих глаз, а я любовался ее лицом и таял от нежности. Неожиданно из–за поворота аллеи нам навстречу вышли трое.
— Вот вы где! — зло сказал шедший первым молодой загр, одетый в зеленый, шитый золотом наряд. — Вас предупреждали, князь? Неужели вы думали, что мы будем долго терпеть? Уйди, сестра!
— И не подумаю! — сказала закрывшая меня Гера. — Уйдет Сар, и вы ничего ему не сделаете!
— Разговаривать с тобой! — рассердился ее брат, шагнул к нам и схватил ее за руку. — Рванув на себя вскрикнувшую от боли девушку, он заставил меня ее отпустить.
Двое в черном вскинули руки, и я понял, что сейчас умру. Даже с оружием трудно было противостоять ночным убийцам, тем более я ничего не мог сделать безоружный.
Гера ударила брата коленом и рванулась ко мне. Она сделала это так быстро и неожиданно, что никто не успел отреагировать. Ее брат падал на дорожку, я хотел оттолкнуть любимую, а в мою грудь летели два отравленных ножа. Я ее оттолкнул, но уже мертвую. Не знаю, что после этого сделал Сар. Скорее всего, горе и ярость помутили его рассудок, и он сам этого не запомнил. Очнулся, когда все трое мужчин были мертвы. Я упал на колени и перевернул тело любимой. Один нож выпал из раны, второй я убрал сам. Ночные убийцы использовали только отравленное оружие, которое убивало мгновенно, поэтому я знал, что она мертва, но не хотел в это верить!
— Что с тобой, Мак? — крикнула разбудившая меня Лера.
— Приснился сон, — ответил я, вытирая рукавом слезы. — А где все?
— Брат седлает лошадей, а остальные ушли в рощу, — сказала она. — Тебя не хотели будить, но мне пришлось. Ты так стонал…
— Спасибо за то, что разбудила, — поблагодарил я. — Нужно было это сделать сразу, как только рассвело. Ладно, я тоже сбегаю облегчиться.
Роща была рядом, и когда я в нее шел, встретил уже сделавших свои дела Лаброев. К моему возвращению лошади были оседланы, поэтому сразу же выехали, а завтракали в седлах. Вскоре на небо начали наползать облака, которые на глазах темнели и множились в числе. Ветер усилился и теперь с шумом раскачивал кроны деревьев.
— Будет дождь, — сказал Раш. — Может, остановимся и сделаем укрытие? Время еще есть.
— Не хочется его терять, — отозвался я, — Хорошего укрытия из веток не сделаем, а непогода, похоже, надолго, так что все равно промокнем. Ничего, летом это не страшно.
Дождь собирался долго, но пошел такой, что можно было захлебнуться. Если я и преувеличиваю, то совсем немного. Ветер стал еще сильнее. В довершение к этому небо прочертила ослепительная молния, а мгновением позже загрохотало так, что все кони в испуге заржали. Вскоре небо сверкало десятками стрел Хуга, а гром гремел не переставая.
Наконец гроза ушла, но небо не очистилось от туч, и с него по–прежнему лил дождь, хоть уже и не такой сильный. Он прекратился, когда начало темнеть, заодно стих ветер. Холодно не было, но даже в теплое время и без ветра, неприятно ехать мокрым. Можно было поискать засохшее дерево и пустить его на дрова, но мы бы не управились до ночи. Поэтому просто сняли с себя всю мокрую одежду и надели ту, которая хранилась в сумках. Запасных сапог ни у кого не было, так что пришлось ехать босиком.
— Предлагаю свернуть к дороге, — сказал Марх. — Гроза вымочила все, но там можно встретить деревню. Иначе не отдохнем сами, а коням будет еще хуже.
Я не хотел следовать его совету, потому что где–то рядом были армии кочевников и королевства Тора, но посмотрел на сгорбившуюся в седле Леру и согласился. Лучше бы я этого не делал. Скоро проходы между рощами исчезли, и пришлось ехать через лес. С деревьев так капало, что под их кронами шел дождь, и на кустах было много воды, поэтому мы скоро опять промокли. В лесу было темнее, а из–за густого подлеска двигались в два раза медленней. Когда стемнело так, что хорошо видел только я, лес закончился вырубкой. Пришлось спешиться и взять лошадей под уздцы. Спотыкаясь о пни, выбрались на луг, а потом на дорогу. По ней подъехали к совсем маленькой деревне. Когда–то в ней было два десятка домов, а сейчас уцелели только три. Остальные угадывались по остаткам печей. Несмотря на прошедший дождь, сильно воняло гарью, но если бы в одном из дворов были люди или кони, я бы их почувствовал. Ничего опасного не было, поэтому мы сильно не осторожничали.
Крайний дом только с виду казался целым, внутри все было переломано и разбито. Следующий за ним не имел таких повреждений, но открывший дверь Серк сразу же ее захлопнул.
— Невыносимо воняет тухлятиной, — объяснил он. — Наверное, там тела хозяев.
— Там еще все загажено, — добавил я. — Осмотрим последний дом и, если он не подойдет, переночуем в хлеву.
Нам повезло, и дом оказался нетронутым. В него перенесли все вещи, а лошадей отвели в уцелевший сарай. Под навесом обнаружили большую поленницу, и вскоре растопили печь. У Серка нашлось, во что переодеться, поэтому его первого отправили дежурить. Остальные обложили печь мокрой одеждой и в ожидании, пока она высохнет, занялись ужином. Донесшийся со двора вопль заставил бросить еду и схватиться за оружие. Дверь распахнулась, и в дом ворвались пятеро вооруженных мужчин. Двое направили в нашу сторону арбалеты, у остальных были только мечи. Самый молодой из них, у которого был дорогой плащ с золотой застежкой, что–то спросил на незнакомом мне языке.
— Это воины Торы, — сказал Раш. — Он спрашивает, кто мы такие.
— Ответь, что мы торговцы из Дерма, — велел я. — Спроси, кто он такой и что они сделали с Серком.
— Это сын князя Марда, — после коротких переговоров сообщил Раш. — Он нам не верит и требует сдать оружие. Отвезут к своим, а там будут разбираться. А Серка они приняли за кочевника и перерезали горло. Он перед смертью успел выпустить кишки кому–то из солдат, так теперь с нас и за это спросят.
Услышав о смерти брата, Марх с перекошенным яростью лицом прыгнул на солдат Торы и упал с болтом в груди. Выстреливший боец принялся спешно перезаряжать арбалет, а второй держал нас на прицеле. Княжич хотел что–то сказать, но я его опередил.
— Передай, что мы сдаемся, — изобразив на лице страх, — приказал я. — Стой здесь и придержи сестру, чтобы вы не попали мне под руку. И вслед за мной бросите оружие!
Подождав, пока он переведет мои слова, я бросил мечи на пол и протянул им руки. То же самое сделали брат с сестрой. Было видно, что солдаты Торы расслабились, а довольный княжич вообще вложил свой меч в ножны. На него мне было плевать, главное, что опустились арбалеты. Человек бы этого не сумел, а у меня получилось. Вложив в прыжок все силы, я сбил с ног всех пятерых.
Глава 7
Через несколько ударов сердца все пять противников были мертвы. Досталось и мне: один из солдат успел ударить кинжалом, и теперь раненая рука болела и сильно кровоточила. Никто их торийцев перед смертью не орал, хотя шума от нашей схватки было много.
— Тебя нужно перевязать! — сказала Лера, ища в сумке перевязку.
— Потом, — отказался я. — Наверняка кто–нибудь из них остался во дворе. Возьмите арбалеты! — Подождав, пока брат с сестрой вооружатся, я распахнул дверь.
Как оказалось, остался только один солдат. Он охранял лошадей и не стал сопротивляться.
— Гони его в дом, — сказал я Рашу. — Сейчас меня перевяжете, а потом ты его допросишь.
Мы вернулись в дом, где я закатал пропитавшийся кровью рукав и Лера туго перевязала порез.
— Снимай совсем, — сказала она, закончив с раной. — Твоя рубашка уже высохла, а с этой я сейчас смою кровь.
— Подожди, — остановил я ее. — Сначала допросим пленного, а потом будет видно, есть у нас время на стирку или нужно уносить ноги. Раш, я буду задавать вопросы, а ты переводи.
Он кивнул и толкнул солдата на лавку. С торийца сняли пояс с оружием и связали ему руки. Невысокий пожилой солдат так перепугался при виде учиненной мной бойни, что едва не свалился в обморок.
— Откуда вы здесь взялись? — задал я первый вопрос.
Раш перевел и, видя, что пленник не может прийти в себя от страха, дал ему подзатыльник. Этого оказалось недостаточно, и он вынул из ножен кинжал. Солдат намочил штаны, но стал мне отвечать.
— Мы заблудились, — сказал он, испуганно косясь на одноглазого. — Было сражение с кочевниками, в котором удалось отбить Зарош. Сначала дрались перед городом, а потом в лесу. Он там не такой густой, как здесь, поэтому с коней не слезали. Когда начало темнеть, попытались вернуться и вышли к этой деревне.
Я задал еще несколько вопросов и, выслушав перевод ответов, сказал:
— Если князь Мард узнает, кто лишил его сына, с нас сдерут кожу, поэтому пленного надо убить. По этой же причине нельзя выходить на дорогу, даже если ее очистили от кочевников. Зарош находится примерно в середине королевства, и от него до столицы, если идти напрямую, не больше двух дней пути. Так мы завтра и пойдем. Вряд ли ночью сюда еще кто–нибудь приедет, поэтому сейчас уберем тела и загоним лошадей торийцев в соседний двор. Нам они не нужны. После этого похороним братьев и будем отдыхать.
Раш кивнул, схватил солдата за шиворот и выволок из дома. Я взял здоровой рукой одного из убитых и вышел вслед за ними. Когда избавился от тела, увидел, что Лера вытащила остальных и оставила у крыльца. Подошел ее брат, и мы вдвоем быстро отнесли трупы в яму, в которую крестьяне сливали всякую дрянь. После этого вырыли за огородом могилу и похоронили Лаброев. Когда закончили, я вернулся в дом, а Раш занялся чужими лошадьми.
— Сними рубашку и садись есть, — сказала Лера.
Пока мы работали во дворе, она отмыла полы от крови и так натопила печь, что в доме стало жарко. Вся одежда высохла и лежала на одной из лавок.
— А ты? — спросил я, стягивая одежду. — Неужели и это успела?
— Не хочу, — ответила любимая. — Если бы был хлеб, я бы поела, а мясо не лезет в горло. Мак, а почему ты не захотел сдаться? Я думаю, что нас бы освободили и не помешали ехать дальше. И не было бы никакой опасности. Это из–за твоего товара?
— Жемчуг могли отобрать, — согласился я, — во всяком случае тот, который остался в шкатулке. Хотя, скорее всего, обыскали бы и нас. На ночь заперли бы вместе с лошадьми или в соседнем дворе, а потом отвезли к своим. Трудно сказать, чем бы это для нас закончилось. Только я ни о чем этом не думал, просто не успел. Когда убили братьев, меня с головой накрыла ненависть. Мне они очень нравились, особенно Серк, поэтому не собирался прощать их смерть.
— А если бы тебя убили? — спросила она. — Ударили в руку, а могли…
— А нас бы после этого пустили на ремни, — перебил ее вошедший брат. — Но сделано правильно. Если такое прощать… Ты собираешься стирать? Тогда возьми и мою рубаху. Старался не запачкаться, но не получилось.
Он разделся, и Лера вышла с нашими рубашками во двор.
— Будем дежурить? — спросил Раш. — Я не думаю, что приедут ночью, но если ты скажешь…
— Толку от дежурства, особенно твоего, — отозвался я. — Если кого–нибудь принесет, мы даже не успеем оседлать лошадей. И куда бежать в темноте? Запремся и будем спать. Вот встать нужно с рассветом и быстро уйти. Если сегодня освободили город, завтра могут осмотреть деревни.
— Я тоже так думаю, — согласился он и сел за стол продолжать прерванный ужин.
Вскоре вернулась Лера, развесила на печи мокрую одежду и подбросила в нее дров. Ее брат не стал много есть и, заперев входную дверь, ушел в меньшую из комнат. Любимая составила вместе две лавки и потушила обе наших свечи.
— Брат ушел не просто так, — шепнула она мне. — Там не так тепло, но он не будет нам мешать. Ты просто полежишь, чтобы не беспокоить рану, а я все сделаю сама! А то, что в его комнате вместо двери занавеска… Просто не обращай на это внимания.
В эту ночь мне опять приснился сон Сара. Я шел по дворцу, который не назвал бы большим и богатым, по сравнению с виденным раньше дворцом горда Гая. Повсюду лежали окровавленные тела, оружие и осколки выбитых окон. Еще не открыв дверь в кабинет отца, я уже знал, что в нем увижу. Он сидел за своим столом почти такой же, каким был при жизни. Подойдя ближе, я увидел пригвоздивший его к креслу кинжал, а когда обошел стол, понял, почему не упала голова. Кто–то прибил волосы к спинке кресла.
— Прости, отец! — сказал я, прижавшись лицом к его холодной щеке. — Ты был прав в том, что я погублю семью! Клянусь тебе, что я за всех вас отомщу! Королю придется выбирать другого горда! А потом я отсюда уйду. В моей жизни нет радости, но я не хочу обрывать ее сам. Если меня не убьют, попробую продолжить наш род!