Язык явно не родной. Вообще в жизни его не видел. Однако -- буковки понимаю, а буковки, сложенные в слова -- даже читать могу.
Беззвучно шевеля губами, пробуя соотносить читаемое с вероятным звучанием, я принялся изучать собственное дело.
Бояна Костови. Неполных шестнадцать лет. Предварительный социальный статус -- сирота. Место последней официальной регистрации в единой миграционной службе -- хорватский городок с непроизносимым названием. Состав семьи -- отец, младшие брат и сестра. Мать, София Костови, числится пропавшей без вести со времён операции Восьмого Объединённого трансатлантического флота "Кукушка".
В этих ваших интернетах инфы обо мне, и в самом деле, немного нарыли. Дата рождения, пара выдержек из анкет с провокационными намёками на лево-социальность и всеобщую толерастию, да чёрно-белый снимок татуровки на загривке. Лаконичный ниппонский иероглиф.
Третий лист -- просто цветное фото.
Сделано, судя по дате, пару лет назад.
Угловатая девчонка с длинными вихрами каштановых, выгоревших до золотистости волос, несколько тонкогубым ртом и остреньким, почти лисьим личиком. Ангелочек, ми-ми-ми.
Вздохнув, отложил распечатки в сторону:
-- На имя вообще ничего внутри не шевелится. Это нормально?
-- Вполне, -- кивнула куратор. -- Первичная инициация происходила самопроизвольно, без должного медикаментозного и оперативного сопровождения. Случай редкий, но не уникальный. Память вернётся, ты не бойся.
-- Я и не боюсь, -- я пожал плечами, всем видом стараясь не выдать мандраж.
Ахренеть не встать.
Зеркала в санузле нет, отражающих поверхностей тоже не найти, но -- не думал, что теперь настолько молод.
А я ж ещё и себя облапать при ревизии успел... Интересно, если узнают, кто внутри сидит, сразу статью пришьют, или в лабораторию загонят?
-- Позволь вопрос... Бояна?
Ладно... Пока для проформы будем откликаться именно на Бояну Костови.
-- Да?
-- Чья ты теперь Аватара?
-- То есть?
Лейтенант-коммандер выразительно посмотрела на мужчину:
-- Юджин, местные охламоны что, даже базовую информацию не слили?
Мощно желваки у мужика гуляют. Такой, пожалуй, если припрёт, и в самом деле колючую проволоку перекусит. Под напряжением. Зубами.
-- Разберёмся.
-- Тогда разберитесь ещё с мозгоклюями вашими, -- подбросил я гов... дровишек на вентил... костёр революции. -- Один только и умеет, что на сиськи пялиться, от второго и третьего пользы чуть больше. Какое отношение имеет прикладная психология и намерение всенепременно ощупать пациента? Третий, признаю, немного получше был, но у него же на физиономии и через слово написано, что, кроме Фрейда, ничего святого нет.
Куратор раздражённо повела плечом:
-- Командование уже в курсе. Можешь быть спокойна, карьера на данном поприще -- последнее, что их сейчас интересует. Равно как и местного управляющего, допустившего недостаточно квалифицированных, а если прямо говорить -- и вовсе некомпетентных -- "специалистов" к контакту с Аватарой Флота.
-- Так что за Аватары?
Коммандер жестом фокусника извлёк откуда-то из-за спины тонкую плитку планшета, ткнул несколько раз в активированный экран и протянул мне сей девайс.
Совсем молодые девчонки, одетые в гидрокостюмы, обвешанные странными механизмами -- скользили по воде. Точка, к которой они двигались, периодически наливалась непроглядно-чёрным туманом, а когда тёмные космы рассеивались, можно было увидеть, как кипит вода белой пеной между множеством извивающихся, длинных чёрных тел, окружающих крохотный островок.
И от тел этих даже через экран и нестабилизированную запись веяло такой чужеродностью, что невольно пожелал девчонкам удачи.
-- Девы Флота. Механизм появления Аватар мы до сих пор не понимаем, хотя бьёмся над задачей всем миром не один год. Даже предугадать не всегда можем, какой же корабль воплотиться в очередной Деве.
Я слушал вполуха, а мозг сам раскладывал по полочкам полученную информацию, анализировал -- те малые объёмы, что сейчас имеются, явно недостаточны.
-- В каком смысле -- воплощение кораблей?
-- В прямом. В момент появления в водах Земли Глубинного флота -- самоинициировалась и первая Аватара. Нам удалось, применив опыт работы с Туманным флотом, создать варсьюты** для Дев Флота -- увеличивающие как их врождённые аватарные способности, так и приобретённые навыки.
Я смотрел на дисплей, на то, как хрупкие фигурки, снаряжённые, видимо, теми самыми варсьютами, атакуют черноту. Издали лучницы (лучницы, мать вашу!) запускают стрелы -- и те превращаются... превращаются в натуральные самолёты -- миниатюрные, но вот взрывы их торпед, разрывы влажно поблескивающей, чёрной плоти от курсовых пулемётов -- более чем соответствуют полновесным калибрам.
-- Бояна...
-- Да, госпожа куратор?
-- Есть отклик?
Я покачал головой.
-- А как тебя зовут?
-- Николай.
Ойбля... Только сказав, сообразил -- что именно я ляпнул. Ну всё, теперь точно ждёт меня дорога короткая, да застенки местного Особого отдела.
-- Позволишь? -- никак не прореагировав на мужское имя, женщина перехватила у меня планшет и, чего-то быстро отстучав по дисплею, вернула аппаратуру обратно.
Вытянутый корпус, две трубы, две мачты, кран. Зенитные орудия, артиллерия... Наверняка и торпедное отделение есть. И подписано это добро "линкор "Император Николай I"".
На следующем слайде краткая история корабля. Построен... Введён в эксплуатацию... Порт приписки... Смена имени... Вывод из эксплуатации на слом... Отзыв вывода... Перевооружение, модернизация... Список наград, как боевые, так и за спасение гражданских... Перевод в статус плавучего музея... Возвращение имени, реставрация, модернизация и перевооружение второй очередью в боях против Туманного флота... Погиб в составе охранного ордера в восемь вымпелов на рейде Одессы, единственный из линкоров, выдержавший более пяти прямых попаданий... Вёл бой до последнего... Никто не выжил.
Что-то смутное шевельнулось в душе...
Охранный рейд... Вражеская флотилия -- огромные чёрные живые корабли... От них не уйти. Запах свежей одежды -- по древней традиции -- перед боем, в котором не выжить, но в котором необходимо рвать глотку врагам до конца, до последнего живого члена экипажа, до последнего исправного механизма...
Странное понимание -- я -- линкор. Дредноут. Я -- и корабль, и все те, кто погиб вместе с ним.
-- Не Аватара корабля, -- голос какой-то сухой, надтреснутый. -- Душа линкора и экипажа.
Тень грустной улыбки на миг посетила лицо куратора.
-- Если хочешь, можем поменять тебе имя.
А ведь в этом что-то есть... Как там спрашивали после пробуждения? Коллет? Николь?
Я кивнул.
-- Бояна была. Теперь её -- такой, какой она была -- нет. Пусть будет Николь. Никки.
Мне за державу обидно!
Незавидное положение.
Не надо быть футур-аналитиком экста-класса, чтобы понять очевидную вещь: просто так меня никто никуда не отпустит. Воплощение Души боевого корабля -- слишком ценное оружие, чтобы разбрасываться им направо и налево.
Человеки, вообще, существа жадные и хомячистые, особенно касательно штуковин, которыми можно массово выпиливать противника и хвастаться, у кого длиннее и толще.
Значит -- два явных варианта: или сразу под ярмо запрягут, или, что маловероятно, попробуют договориться.
Идеален был бы контракт с обязательным высшим образованием. Диплом -- штука такая, если уж по профилю не пригодился, то хоть от дождя макушку можно прикрыть по необходимости. Или, за неимением гербовой...
Я задумчиво поплямкал губами.
Ярмо, контракт... Эти упыри не то, что одежды, кроме пижамы без ничего, не дали, даже зубную щётку зажилили. Паста есть, щётки нет. Пальцем особо не почистишь...
А что делать, когда придут с предложением, от которого невозможно отказаться?
Чувствую -- не торгаш я. И, в конкретном данном случае -- это жирнющий минус.
Ладно... Отказаться всё равно вряд ли смогу...
Но -- побултыхаемся.
Деваться-то некуда.
***
Из палаты перевели в номер гостиничного типа. Что характерно -- с наглухо заложенными окнами.
К пижаме добавили форму без нашивок, пару маек, трёхдневный набор, состоящий из шапочек для двойняшек и казённого покроя унитарных труселей, да объёмную косметичку.
К счастью, в последней ни помад, ни всяких прочих женских девайсов для проведения штукатурных работ не нашлось. Зато оказались ножницы, пилка, зубная щётка, шампунь, пластырь и увлажняющий крем.
Сколько часов я просидел в ванной, сложно сказать. Но -- сидел до последнего, пока организм сам не решил -- хватит отмокать.
С волосами надо что-то делать... Грива, конечно, шикарная, кончиками волос даже ягодицы прикрыть можно -- но с промывкой на шампуне разорюсь, а с просушкой -- могу просто никуда не успеть.
Вряд ли тут есть приличный цирюльник... Так что, вооружившись маникюрными ножничками, чуть ранее доказавшими свою боеспособность в столкновении с неожиданно крепкими коготками, принялся менять свой имидж в сторону большей практичности.
Жалко, конечно, избавляться от такого богатства -- но надо. Есть такое слово. Когда ни сил, ни желания, ни смысла нет -- как приказ -- надо. И -- собираешь сопли в кулак, поправляешь кокарду, заталкиваешь всякие истерики и сомнения куда поглубже -- и идёшь выполнять. Потому что -- надо.
Вот и мне -- надо.
Свернуть шею, зацепившись прядью за какую-нибудь скобу или иную напасть?
Увольте, нет желания получить премию человечества за освобождение его от себя, как носителя заведомо мусорных генов.
Кто не пилил маникюрными недоразумениями волосы -- не поймёт, насколько это выматывающий и долгий процесс. Но -- с поставленной задачей справился. Отложив ножницы, немного взъерошил оставшиеся волосы.
А неплохо получилось. Что-то, отдалённо похожее на каре, длинной до ключиц спереди и пальца в три с половиной на затылке.
Придирчиво осмотрев себя в зеркало, отметил немалое количество острижков, вздохнул, взял шампунь -- и снова пошёл мыться.
***
Я оказался прав.
Куратор появилась к вечеру, с неизменной папкой-конвертом -- и с донельзя серьёзным выражением лица.
-- Имеете предложение, от которого мне не отказаться?
-- Ты догадлива... Никки.
-- Что ООН в вашем лице имеет предложить к обоюдному удовлетворению?
-- Образование, опеку до достижения совершеннолетия, подъёмные, проживание в комфортных условиях, полное обеспечение, достойную зарплату и гарантированную работу. Всё в рамках одного контракта, срок на выбор: пять или десять лет. При окончательном прекращении боевых действий -- досрочное расторжение с соответствующей компенсацией.
Я протянул руку.
-- Что, Никки?
-- Контракт. Ознакомиться хочу.
Десяток страниц. Никаких звёздочек, сносок, дополнений и условий мелким нечитабельным шрифтом. Всё просто, ясно и прозрачно.
-- Что-то не так, Николь?
-- Или мир сошёл с ума, или у вас юристы в святые массово собираются.
-- Никки, -- глаза куратора стали донельзя серьёзными, -- Морские Девы, канмусу, служат в Объединённом флоте ООН, в единственном, замечу, на данный момент боеспособном флоте. Так что юристы разных государств очень внимательно следят за их контрактами. Ну и, соответственно, друг за другом. Понимаешь?
-- Русские опасаются, что американцы их кинут, японцы трясутся за свои острова, а англичане нервно икают при одной мысли, что кто-то сможет одним приказом увести флот от их берегов?
-- Что-то вроде этого.
-- Но ведь флот, пусть и Объединённый -- вещь конечная. А Глубинники -- по всем морям шастают.
-- Приходится распределять силы равномерно. Этакая своеобразная новая традиция: Аватара, как правило, идёт траверзом того государства, воплощением чьего корабля является.
В принципе, логично. Душа корабля -- это и экипаж ведь. Значит -- и их эмоции, мысли, надежды -- и жизненный опыт -- переняты реципиентом в той или иной степени. Может, распаковывается далеко не сразу, а может, оседает где-то на задворках памяти тяжёлым и пыльным, бесполезным грузом... Но -- хочешь не хочешь, а хоть иногда, но просачиваться в сознание будет.
Почему я в этом так уверен? И уверен ли?..
Просто знаю.
-- А в случае, если Глубинный флот решит прочистить гланды через задницу какому-нибудь государству и в полном составе явится к его берегам?
-- Для такой ситуации у нас есть стратосферные джамперы. Немного, но быстро собрать Объединённый флот в одном месте -- сможем.
-- И ПРО Глубинных не достанет?
-- Туманники бы достали.
Неразговорчивая какая-то она. Никакого нормального диалога, всё в формате вопрос-ответ. Неинтересно.
-- Альтернатива контракту?
-- Военная присяга.
-- Кому?
-- Человечеству.
-- Это даже не смешно. Сербская девочка, предположительно -- ещё и круглая сирота, являющаяся аватарой русского дредноута и -- даёт присягу некоему эфемерному образованию под общим видовым наименованием "Человечество"?
-- К этому всё давно шло, и, если бы не Туманники, а за ними -- и Глубинный флот не перерезали межконтинентальное сообщение, сейчас царила бы всеобщая глобализация.
-- Под недремлющим мудрым оком Штатов?
-- Не исключено.
-- Нет уж, лесом такую присягу. Хоть Штатам, хоть глобальночеловекам.
-- У тебя есть какие-то претензии к США?
-- Югославия, -- хмуро кивнул я. -- И не надо никаких попыток оправдаться. ООН обосралось перед НАТО.
-- Но присягу Российской Империи дала бы?
О как. Оказывается, Россия -- Империя. Как говорится -- вот это поворот.
-- Без сомнения.
Хм. А мадам куратор держится молодцом. Даже гримаску не скривила. Или ООН нынче забило большой и тяжёлый на альянс демократоносцев?
-- Так контракт или присяга?
Я протянул руку ладонью вверх:
-- Общечеловеки обойдутся. Ручку одолжите? И где тут подпись ставить?
Гранаты не той системы
Сижу в номере, жду распределения.
Делать нечего.
Информационный голод буквально выедает изнутри.
Перечитано абсолютно всё, что можно прочесть, начиная от ярлыков на полотенцах и заканчивая крайне богатыми, по сравнению со всем предыдущим, надписями на освежителе воздуха.
Джошуа, два кубометра мышц и костей, вежливо улыбается во все тридцать два, но выпускать наружу отказывается. Дескать, не положено, нет разрешения, нет предписания, и вообще -- он обычный солдат, ему думать по Уставу не положено, даже вредно, так что все вопросы к начальству.
Ладно...
Не знаешь, чем себя занять? Отжимайся.
К чему и приступил.
От чего в осадок и выпал.
Или девочка, в чьём теле я оказался, всю жизнь кушала ударные дозы нейростимуляторов и боевых коктейлей, запивая их бодрящим тоником из кофеина и адреналина, или напичкана какими-нибудь имплантатами по самое небалуйся. Иначе объяснить запредельную выносливость невозможно.
Да что выносливость-то? Старая, как мир, практика всяких восточных руко-- и ногомашцев -- утюг в руку и удерживать до посинения.
Через полчаса заскучал.
Через час, дабы разнообразить скучную тренировку, стоял в позе ревматичной цапли -- согнутая в колене нога прижата к груди, вторая -- вытянутой стопой, самыми кончиками пальцев -- упирается в пол, одна рука назад, вторая -- вперёд -- с утюгом на весу, аки со стягом или краснокомиссарским мандатом.
Ко времени, когда принесли ужин, я уже освоил примерные пределы нового тела. Гибкость на приличном уровне, на мостик встать и из него выйти с упором на руки -- как раз плюнуть. Мышцы -- вообще отдельная песня. Или даже пестня. Молочной кислотой забиваются настолько медленно, что усталости не ощущаешь.
Растяжка только подкачала, но, чувствую, при желании и упорстве -- дело поправимое.