На пропуске ее встретил подозрительно-участливый взгляд дежурного офицера Надзора.
— Доброе утро, Астрид, — проникновенно произнес он.
— Артёмка, привет! — по возможности весело отозвалась девушка. — Как дела?
— Отлично, благодаря тебе.
— Как так?
— Выиграл пари.
— В смысле?
— Ставил на тебя.
Глаза девушки превратились в щелочки. Надзиратель вдруг загоготал.
— Козел, — глухо сообщила Астрид, проходя турникет.
— Богатый козел! — продолжал смеяться дежурный.
Летний утренний воздух встретил девушку свежестью и прохладой. Блондинка подставила ветру лицо, зажмурилась.
— Доброе утро, Астрид!
— Брэндон, — девушка открыла глаза и кивнула знакомому инженеру, курящему на краю плаца. — Как дела?
— Замечательно, — мужчина улыбнулся, помахал чем-то в ее сторону. — Спасибо тебе!
Астрид присмотрелась и узнала карточку гражданина.
— Счет пополнил? — недобро поинтересовалась она.
— Как всегда, ставил на…
— Знаешь, что? — девушка остановилась, резко развернулась на каблуках и сделала пару шагов к инженеру. — Знаешь, что, Брэндон Мэллори?
— Что? Астрид Аллерсон?
Блондинка поправила растрепавшиеся от ветра волосы, нахмурилась.
— Я хочу половину.
Мэллори усмехнулся.
— Немедленно, Брэндон!
— Конфетами в буфете отдам.
Астрид смягчилась.
— Договорились.
Выстроенные буквой «П» здания общежития окружали немаленькую площадь, переоборудованную приезжающими в командировку надзирателями в плац. На перекрестке приткнулся приземистый барак гаража, в котором урчали угрюмые бронетранспортеры и юркие багги, а чуть дальше открывался вид на внутреннюю, третью линию Барьера. На этажах угловых домов действовали операторские расположенных здесь участков. Отсюда Астрид уже могла видеть стволы крупнокалиберных автоматических орудий, смотрящих в серую безжизненную городскую массу, начинающуюся дальше. И если до линии этих орудий еще временами мелькали потеющие на утренней пробежке солдаты, еще иногда курсировали небронированные автомобили, еще появлялись не облаченные в герметичные костюмы ученые, но там, дальше, всего этого уже не было. Потому что там начинался Барьер, а за ним — зона карантина.
Астрид пошла взглядом выше, взглянула над крышами домов, нахмурилась. Где-то там, в километре-двух, на уровне внешнего периметра, что-то смолисто дымило.
Девушка постояла немного, всматриваясь во все еще темный на западе небосклон, и продолжила путь. До встречи с полковником Каравценко оставалось пятнадцать минут, и она совершенно не собиралась опаздывать. От этого человека, знала она, очень скоро будет зависеть ее жизнь. Равно как и от того, сможет ли она сейчас с ним объясниться.
Астрид быстрым шагом пересекла плац, пожалела мимоходом, что сегодня не удалось пробежаться, свернула у гаража, миновала научный комплекс СВК, повернула в небольшой дворик, уткнувшийся в старое, построенное еще до войны и Заражения здание.
Надзиратель на входе нагло ухмылялся.
— Доброе утро, Астрид!
— Очень смешно, — девушка скорчила гримасу. — На меня ставил?
— Ну дык! — пояснил дежурный.
— Молодец. Далеко пойдешь. Скажи-ка, а что за дым такой над тридцать первым участком? Я сейчас вышла, а там чадит, как из топки.
Надзиратель перестал улыбаться, пожевал губами.
— Прорыв был.
Астрид поморщилась, выругалась.
— Большой?
— Большой.
Других вопросов девушка не задавала. Молча прошла пропускную и поднялась на четвертый этаж. Здесь ее встретили уже по всей форме.
— Госпожа Аллерсон. Ваши документы, пожалуйста.
— Лейтенант Солмич. Признаюсь, вы могли бы уже запомнить мой уровень допуска.
Боец не прореагировал. Под светлыми волосами замерли глаза цвета айсберга. Астрид передала ему документы и карточку гражданина, приложила к сканеру большой палец.
— Вы можете пройти. Комната четыреста шестьдесят три. Вам назначено на семь часов ровно.
— Благодарю.
«Ублюдок», — проскользнуло в ее сознании. Она, конечно, не в первый раз встречала людей без чувства юмора, но впервые сталкивалась с человеком, у которого, казалось, вообще любые чувства отсутствуют. Прибывшее вместе с полковником Иосифом Каравценко сводное подразделение Надзора состояло из лучших бойцов, каких Департамент только смог отобрать и обучить для экспедиции. Астрид уже успела переброситься с некоторыми из них парой слов, и поняла, что ребята там были разные. Но их командир, лейтенант Алес Солмич, ее совершенно поразил. Своим поразительным отсутствием эмоций, своим поразительным равнодушием.
Астрид ненавидела равнодушных людей.
Перед кабинетом четыреста шестьдесят три Аллерсон очутилась без трех минут семь. В других обстоятельствах девушка подождала бы, но не в этот раз. Она серьезно отнеслась к предупреждению Стрелль и Роввеля. Кроме того, опасения Советников подтверждались тем, что Каравценко, в глаза ее еще не видевший, уже пытался обходиться с ней, как с подчиненной.
«Возможно, — говорила себе девушка, — это значит что-то другое. Может быть, он просто любит так себя ставить».
Астрид постучалась и быстро вошла.
Временный рабочий кабинет полковника Иосифа Каравценко не поражал воображение. Стол и стулья из стандартизированного набора, флаг Совета Структур и портреты на стене — президента Юрьева, руководителя Департамента Надзора за правопорядком Белоусова и начальника Командования Барьера генерала Дормана. Старый линолеум, который желтел, пока не пошел черными пятнами и не менее старые обои, которые, словно старик под весом лет, все склонялись и склонялись, пока не повисли местами неуклюжими барашками. Помещение заливал свет. Несмотря на то, что светало рано, Каравценко включил и потолочное освещение, и лампы на столе. Обе.
— Полковник Каравценко, доброе утро.
— Госпожа Аллерсон.
Полковник ее тоже не впечатлил. Совсем недавно переваливший за пятьдесят лет, выглядел хозяин кабинета на все шестьдесят. Усы шевроном сильно разбавлялись проседью, прямые волосы он зачесывал так, чтобы замаскировать лысеющую макушку. Маскировка выходила не ахти какая. Служебная форма висела на вешалке. Сам полковник сидел за столом в простой клетчатой рубашке и брюках. Правда, форменных. В руках Каравценко держал научно-популярный журнал.
И, тем не менее, полковник не походил на заурядного пожилого дядьку из какого-нибудь рабочего Блока города. Каравценко был высок и угловат, что бросалось в глаза даже сейчас, когда он сидел за столом. В его неподвижности таилось напряжение сжатой пружины — казалось, что полковник в любой момент готов взорваться и обрушить на провинившегося свой гнев, о размахе которого и думать не хотелось. Ощущение едва сдерживаемой угрозы усиливали его глаза — глубоко посаженные, прятавшиеся вокруг длинного и прямого носа. Черные, словно панцири жуков, закапывающихся в складки его кожи, и такие же блестящие.
— Госпожа Аллерсон. Вам назначено на семь.
Астрид мысленно выматерилась, но постаралась сделать каменное лицо.
— Знаю, полковник. Но, надеюсь, вы простите мне мое…
— Не прощу. Выйдите, вас позовут.
Полковник снова склонился над журналом. Задохнувшаяся от возмущения Астрид с трудом взяла себя в руки.
— Каравценко, — заговорила она, — я не собираюсь дожидаться в коридоре, пока вы наиграетесь. Мы либо разговариваем сейчас, либо я ухожу. Меня ждут обязанности.
— Обязанности? — полковник поднял черные глаза, в которых не было ни тени дружелюбия. — Какие же, позвольте узнать?
— Обязанности руководителя экспедиции.
Каравценко пошевелил усами, приподнял бровь, словно спрашивая, не шутит ли она. Астрид ответила холодным взглядом.
— Госпожа Аллерсон, вы знаете, почему я вас вызвал?
— Я могу присесть?
— Нет. Отвечайте на вопрос.
Астрид вопросительно выгнула светлую бровь.
— Вы, похоже, и правда не уловили цели нашей встречи, Аллерсон. А я человек занятой, поэтому время на рассусоливания тратить не собираюсь.
— Тогда начинайте уже говорить. Чего вы от меня хотите, полковник?
— Чего хотите… — повторил он. — Хочу, чтобы вы ответили на вопрос. Вы знаете, почему я вас вызвал?
— Никак нет, полковник.
Каравценко выпрямил спину, оперся на выставленный локоть. Непропорционально длинная узкая рука гнулась точно, как на шарнирах. Астрид даже показалось, что она слышит скрежет работающих механизмов.
— Никак нет… Вы отвечаете, как солдат, но вы не солдат.
— За десять лет работы на Барьере я имела большой опыт общения с сотрудниками самых разных силовых подразделений, — холодно сказала Астрид. Она начинала закипать. — Мне приходилось работать с бойцами СГО, Надзора и даже…
— Да знаю я, как вы тут работаете, — скривился полковник. — Сегодня ночью весь Барьер слышал, как вы работаете, Аллерсон. Вы не соблюдаете режим. И мешаете его соблюдать научному персоналу, для которого экспедиция станет большим испытанием — физическим и психологическим.
— При всем моем уважении, полковник, — без всякого уважения в голосе парировала Астрид, — вы лезете не в свои дела. И для столь раннего часа вы поразительно быстро узнаете сплетни. Кроме того, госпожа Хикс, о которой вы говорите, способна сама за себя отвечать.
— Отвечать… — протянул Каравценко. — Хелен Хикс не принимала участие в инициативе «Эпиметей». Прошедший месяц — недостаточный срок, чтобы подготовиться к отправке в зону карантина. Сегодня она будет рассеянна на занятиях, невнимательна. Все это ваши игры. А мы не в игры играем, Аллерсон. Мы отправляемся в ад.
— Я в курсе, — еще холоднее заметила девушка. — Переходите к делу.
Полковник поднял взгляд своих темных глаз.
— Месяц назад, когда скончался Гульфрид. Зачем мне навязали вас, Аллерсон? Отвечайте.
Астрид мрачно усмехнулась.
— Вы бы предпочли, чтобы экспедицией руководил труп, полковник?
— Почему вас? — процедил Каравценко. — Почему не любого другого специалиста? В этой вашей Службе внешнего контроля что, кроме тридцатилетних молодок больше никого не осталось?
Девушка не сдержалась, фыркнула.
— Я сотрудник оперативно-научной группы Службы внешнего контроля «Корнет». Вот уже десять лет только три человека ступали за Барьер вместе с Екатеринбуржцами СГО, и я — одна из этих троих.
— И дальше что?
— А то, что я представляю, что нас ждет за кордоном. То, что я следила за исполнением инициативы «Эпиметей» по повышению квалификации гражданского персонала Барьера. То, что я готовила эту экспедицию и позаботилась, чтобы в кратчайшие сроки все ее участники уяснили, что в зоне карантина можно делать, а что — нельзя.
Каравценко не шевелился и сверлил ее черным взглядом.
— То, полковник, — выплюнула Астрид, — что в городе нет больших специалистов по выживанию за Барьером, чем «Корнет» и Екатеринбуржцы.
— Специалистов по выживанию… Так почему же мне дали вас, а не Екатеринбуржцев?
— В сводной боевой группе, насколько мне известно, присутствуют четверо специалистов этого спецподразделения.
— Могло бы быть пятеро. Тихо, тихо! — полковник поднял руку, видя, что Астрид уже собралась ответить. — Я знаю, что они ходят в четверках. Это не важно. Важно другое. Какой у вас командирский опыт?
Астрид вздохнула. Каравценко попал точно в яблочко.
— Ваш опыт, Аллерсон?
— Состав экспедиции утвержден, полковник.
— Вы не отвечаете на вопрос.
— И не собираюсь.
Полковник покачал головой. Его немигающий взгляд приковывал внимание, как фигура крадущегося тигра. Он волновал, тревожил.
— Скажу прямо. Ваше — лично ваше — участие в экспедиции представляется мне ошибкой. Вы не просто не готовы к этой работе, вы еще и заняли место человека, который мог быть нам полезен.
Лицо Астрид удивленно вытянулось. Каравценко отвернулся, медленно поднялся. Девушка сглотнула — полковник явно превышал ростом два метра. Еще немного, и он, казалось, начнет высекать макушкой искры из потолка. Мужчина подошел к окну, заложив руки за спину. Теперь она видела только его профиль.
— Вы знаете, Аллерсон, сколько солдат с ними идет?
— Так точно.
— Сколько?
— Двенадцать, полковник. Шесть сотрудников разных спецподразделений Департамента Надзора за правопорядком, четыре бойца-Екатеринбуржца из Службы городской очистки и двое специалистов из оперативно-очистительного взвода Надзора. Двенадцать.
— Одиннадцать, — зло поправил Каравценко. — Одиннадцать. Знаешь, почему?
Астрид медленно кивнула. Она твердо решила не поддаваться на провокации. И игнорировать внезапный переход на «ты».
— Думаю, да, — произнесла она. — Плохое решение.
— Плохое. У нас мало места. В целях экономии пришлось снять одного человека. Решили, что не поедет старший стрелок из взвода надзирателей, а его место займешь ты. Решение приняли поздно вечером, приказ еще не прислали. В оставшиеся несколько дней придется практически с нуля нарисовать цепочку командования.
Астрид нахмурилась, представляя себе размах появившейся проблемы.
— Твое продавливание в экспедицию, — подтвердил ее мысли Каравценко, — проводят без всякой оглядки на уже разработанные планы. С учетом того, что мы собираемся сделать, это может привести к гибели членов группы.
— Уверена, мой опыт полевой работы окажется полезен экспедиции.
Каравценко театрально закатил глаза.
— Эта экспедиция, — начал цедить слова полковник, — проспонсирована и организована целым рядом независимых министерств и силовых служб, главы которых выходят в Совет Структур. Несмотря на военное положение, несмотря на комендантский час, на такие тяжелые годы, они вбухали в миссию «Герион» кучу денег и средств. Им очень важно, чтобы она состоялась. Ты понимаешь, почему?
— Потому что средств в городе крайне мало. Потому что нам здесь не выжить.
— Не выжить… — с презрением повторил Каравценко. — Не уверен, что ты это правда понимаешь, Аллерсон. Судя по твоим игрищам… Но к делу. Все вложили деньги и все ждут отдачи. Каждый желает первым наложить руки на результат работы нашей экспедиции. Даже Служба гражданской безопасности, которая ну совсем уж никаким боком не относится к зоне карантина, и та просунула-таки к нам эту вашу Хикс!
— Хелен Хикс — квалифицированный психолог, — возразила Астрид. — Она сотрудник Психологического института имени Бауэра при Академии наук Города-23. Ее опыт работы в криминалистическом отделе СГБ может прекрасно нам послужить, если мы столкнемся в зоне карантина с выжившими людьми.
— Может послужить… А может не послужить.
— Вопрос состава экспедиции утвержден, — отрезала Астрид. — И ответственный научный руководитель — доктор Иван Орлов, а не я.
— Научный руководитель… Научный аспект, хоть тебе может и казаться иначе, вовсе не основной. Главное, что мы должны сделать — вернуться домой живыми и здоровыми. Не тронувшись головой. И моя работа, Аллерсон, заключается именно в этом.
— Как и моя.
— В чем заключается твоя настоящая работа понять несложно, — Каравценко фыркнул. — Ты шпион. Стрелль отправила тебя шпионить за нами. Вопрос только в том, зачем ставить тебя во главе. Орлов руководит научным аспектом экспедиции. Я — военным. Чем собираешься руководить ты?
Астрид минуту поколебалась, а потом решила не юлить.
— Очевидно, вами.
Каравценко резко отвернулся от окна, вперился в ее черными жуками глаз.
— И как же ты намерена это делать? Ты — тридцатилетняя девица? Какой у тебя может быть опыт? О какой ответственности с тобой можно говорить?
Астрид решила идти до конца.
— Очевидно, о той, — холодно сказала она, — которую не готов нести ни ты, ни профессор Орлов.
Полковник тяжело задышал. Не давая ему опомниться, Аллерсон продолжала.
— В эту экспедицию, как ты верно заметил, вбухали безумные деньги. И сделали это вовсе не для того, чтобы проехаться вдоль периметра и вернуться на Барьер. Я тебя выслушала и мне понятно, что именно это и произошло бы, поставь какой-нибудь идиот во главе тебя.