- Помогай тебе Бог, гражданин-товарищ-барин, - тоном взрослого мужика, видавшего виды поблагодарил тот, слегка даже мне поклонившись.
- И тебе того ж, парень, но только вдвойне…
Получив деньги, беспризорник куда-то исчез, а вместо него подошли два угрюмых мужика. Недолго поторговавшись наняли их и, погрузив свой хабар на две ломовые телеги поехали в заречную - «Макарьевскую» часть Нижнего Новгорода (названную так по названию знаменитой нижегородской ярмарки), в так называемый «район Нижнего базара».
На первой телеге, рядом с постоянно оглядывающимся на свой груз «водителем» (видать, запах первача через стекло и дерево чуял!) сидел Василий Афанасьев и показывал путь, на второй - на том же месте, пристроился я.
Всю дорогу мой «биндюжник» ругался как… Как биндюжник!
На пешеходов, на других водителей кобыл, на трамваи и редкие автомобили – такие маты гнул, уши в трубочку! Вспоминается таксист из фильма «Брат-2»: это, без всякого сомнения - его далёкий предок.
- Ты что такой злой? – спрашиваю.
Тот на меня, буквально вызверился:
- А ты сядь на моё место, посмотрим - сам каковым будешь! Думаешь, я по воле? Загнала в город бедность, а разве здесь – лёгкая жизнь?! Заработок непостоянный – как повезёт, клиентов друг у друга рвём – как волки какие, налоги заедают, овёс дорогой… Сам живу в каком-то углу, в грязи, тесноте, неудобстве, неуюте… Жены нет, только «матрёшка» на пять рыл – «обнимает сладко, обирает чисто»… Эхма!
Возница со всей силы стеганул ни в чём не повинную лошадь:
- Но, дохлая!
Чтоб отвлечься от нехороших мыслей, верчу головой по сторонам – рассматриваю город.
ДА!!!
Во что превратился город, бывший при «бывших» «кошельком России» - из-за своей знаменитой Нижегородской «Макарьевской» ярмарки! Впрочем, судя по некоторым сообщениям в местной прессе – последнюю, власти собираются этим же летом возобновить…
Надолго ли?
Пока же хоть и ожидал увидеть нечто подобное, но Нижний Новгород сильно разочаровал: та же деревня – что и Ульяновка, но только огромная. Грязь, кучи мусора, обшарпанные дома, выцветшие театральные афиши и «ненавязчивая» реклама ещё дореволюционных вывесок над магазинами – на которых уже и не разберёшь что написано…
Людей на улицах немного, автомобилей (обратил особое внимание по вполне понятной причине) – почти нет, зато часто попадаются пролётки извозчиков и прочий гужевой транспорт. Конечно, в губернском центре имеется трамвай и мостовая в центре замощена булыжником - но всюду навалены кучи, как давно высохшего уже, растоптанного в пыль - так и совершенно свежего конского навоза. Если к аромату этого дерьма, добавить ещё испаряющиеся в летнюю жару лужи мочи того же происхождения, то понятное дело - «благоухало» в «мегаполисе» так, что порою слезились глаза.
Чувствуется общая нужда и едва прошедшее военное лихолетье: горожане - средь которых не отличить приезжих, одеты в сильно изношенные гимнастёрки, галифе, косоворотки, фуражки и кепки… Очень редко встретишь что-нибудь «цивильное», типа костюма и шляпы на голове. Обуты тоже – без особого изыска: сапоги или ботинки с обмотками как у меня и очень редко, видимо ещё довоенные ботики. Женщины, почти поголовно носят косынки и платки – очень редко у кого, ещё довоенные - давно вышедшие из моды шляпки.
Наконец – уже темнеть было начало, добрались до места. «Нижний базар» - наиболее сильно развитая до революции торгово-промышленная зона города, застроенная под жильё преимущественно частными, одноэтажными домами.
Вот во двор одного из таких домов – где проживал дальний родственник «старшего агента по охране грузов», мы и въехали.
Опять же – обычный сельский двор!
Если бы не торчащие над забором многочисленные потускневшие купола церквей, да изредка еле-еле коптящие фабричные трубы - решил бы что находимся в какой-нибудь деревне, где-то на периферии.
Поздоровались, выгрузили в один из сараев «хабар» и, после недолгого общения с хозяином в курилке – на тему «как доехали?», нас пригласили «вечерять».
***
Нравы народные простые, как пресловутый «промежуточный» патрон!
Раз после разлуки встретились – длительность не имеет определяющего значения, значит – надо «это дело» обмыть. Василий Афанасьев за ужином, несколько стесняясь попросил «уважить» мужиков – я выдал «казённых» три литра самогона, чтоб не прослыть за сатрапа какого-нибудь… И, потом всю ночь просидел в том сарае с керосиновой лампой в одной руке и с обнажённым «наганом» в другой – отгоняя любителей «догнаться».
Казалось, к полуночи во дворе «гуляла» вся улица – столько народу «на запах» слетелось! Сколько было уговоров, слёзных просьб, проклятий и даже угроз в мой адрес… Как-то даже, собрались идти «на штурм»:
- А чё его спрашивать? Набить рожу, а первач реквизировать в пользу трудящихся… Не будет же красный командир стрелять в трудовой народ из-за какой-то сивухи!
- Врёшь – наш первач знатный! Это у кума тваго – «сивуха»!
- Дерьма шибко много кум в брагу ложит – вот дерьмовый самогон и выходит…
- БУГАГАГА!!!
- Ладно, чё бестолку болтать? Вперёд – стрелять не будет! Видели мы уже «хероев» – кверху пузом по Волге плыли.
Попался и какой-то «идейный»:
- Вперёд мужики! Экспроприируем своё добро - экспроприированное у экспроприаторов… Стрелять не будет – только пужжает! Это я вам со всей пролетарско-классовой ответственностью говорю.
- Ну, вот и иди к нему первым! Чё нас поджучиваешь?!
«Добро» бы точно отобрали, а «репу» мне начистили б, знатно: стрелять людей из-за какого-то бухла - я действительно не стал бы… Но выручил один из моих «агентов по охране»:
- СТОЙ, МУЖИКИ!!! Этот стрелять будет – он на голову контуженый и, справка у него специальная от доктора имеется – что ему людей стрелять можно!
- Брешешь! Не бывает таких справок.
- Собака брешет, я те всю правду грю.
- Ух ты, точно… Глядь, зенки у его – какие бешенные! Так и зыркает ими…
- Из поповичей он, гришь? Ещё и, небось с чертями знатца! Вон – в углу сидит кто-то и шевелится…
- Мать, твою… А ведь и точно! Идём отсюда мужики – от греха подальше…
Однако, накопившаяся агрессия настойчиво требовала выхода:
- Эхма, жизть наша! – протяжно проскулил один, - за чё только воевали, за чё кровя на фронтах проливали…
Тотчас:
- Это ты то «проливал», вошь тыловая?! Ты к моей Машке бегал, пока я…
ТЫРЦ!!!
- Вот, ты как…! Ну, держись, ССУКА!!!
ТЫРЦ!!!
- Ах ты ж, мать твою…
И, понеслась! Правда, дрались не долго – появилась другая идея:
- Мужики! Хорошо бакланить! Идём лучше к Катьке-сухорукой: та не такая сволочь - глядишь в долг нальёт!
- Идём, мужики – чё даром время на этого припадочного терять?
- Осип! Ты, как? Я тебя не шибко зашиб?
- Кто, ты?! Да, я тебе как дал – ты через голову кувыркнулся… Ни чё не болит?
- А ты пощщупай!
- БУГАГАГА!!!
Это был не первый «заход», а только - самый критический, когда я панически думал: «ВСЁПРОПАЛО!!!» и, готовился к самому худшему.
И так – всю ночь! К утру только угомонились…
***
На утро не выспавшийся и злой как интернетовский тролль, я вовсю Ивановскую проклинал свою злосчастную судьбину и того гада – кому я обязан своим «попадосом». Кроме того, я не раз матом матерно помянул товарища Анисимова, его грёбанного «француза» и проклял тот час – когда решил с ними обоими связаться.
Да, ладно – чего уж там! Сам виноват…
Пока полночи гулявший народ без задних ног дрых в разнообразных местах и в исключительно живописных позах, сбегал в запримеченный ещё по дороге к «родственнику» трактир под блеклой выцветшей вывеской и позавтракал. «Заведение», сказать по правде не понравилось – у Софьи Николаевны гораздо чище будет, но накормили вкусно и сытно отличным русским борщом, напоили более-менее качественным чаем со свежей булкой. Всё удовольствие встряло мне в тысячу «совзнаками», ещё сотню выпросил улыбчатым взглядом обслуживающий меня половой…
Официант, то есть.
Потом, повздыхав и загнав под плинтус собственную «жабу» (ведь казённой водки «рыковки» ещё и в помине нет, а легальный спирт в аптеках стоил немногим дешевле французского коньяка), я скинул весь самогон хозяину трактира оптом – оставив лишь один ящик для кой-каких «собственных» нужд и, сюда же определив его на хранение.
Судя по ажиотажу этого начинающего нэпмана, я здорово продешевил – но ещё одной ночи «осады», я бы точно не выдержал!
- Ты бы подновил вывеску, - указал я ошалевшему от удачно провернувшейся сделки хозяину трактира, - а то я, чуть было мимо не прошёл. Так бизнес не делается!
- Да, мы только открылись…
- Скоро закроешься, - глаголю весьма уверенно и напористо, - если на вывеске будет непонятно что на ней написано.
Минут пять тёр ему по ушам про рекламу и её важность для успешного маркетинга и, таки впарил по пять литров краски каждого цвета - по вполне приличной на мой взгляд цене.
- Если ещё товар будет, то милости просим!
Открещиваюсь, как чёрт от ладана:
- Нет, уж! Спиртное, товар – конечно высоколиквидный, но больно уж специфический…
Ну, лиха беда начало!
Однако, посмотрим, как получится «разбогатеть» с краской: завтра суббота – самый торговый день. Сейчас же надо срочно обменять портфель с той «макулатурой», что всучил мне Изотович на совзнаки… Проблем с этим, в принципе нет.
***
Проблемы появились, когда я сунулся в первое же отделение «Госбанка»: в лучших традициях нашего «ненавязчивого» сервиса - оно было закрыто. В другом отделении – очередь, как в ещё не построенный - для ещё не умершего Ленина, Мавзолей. Простояв до обеда, я конца очереди не дождался – совзнаки на обмен кончились раньше.
Как умный человек я не стал проверять «любит ли Бог Троицу» - а плюнул и, снова заявился в ту же самую «забегаловку» пообедать.
Из «послезнания» мне доподлинно известно, что в крупных городов в разных частях страны, в те годы существовали так называемые «чёрные биржи», на которых обстряпывали свои незаконные делишки так называемые «чёрные маклеры». Эти валютные спекулянты тщательно учитывали разницу фактических курсов совзнаков, червонцев и других имеющих хождение на территории страны ассигнаций - разницу их фактических курсов в разных частях страны и, выручку при обмене клали в карман. Некоторые из «чёрных маклеров» были достаточно большими игроками на рынке валюты и случалось, совершали переводы её больших партий (из Москвы во Владивосток или Ташкент, к примеру), используя для таких поручений «Госбанк».
После сытного обеда вновь пообщался с хозяином-нэпманом и, тот охотно слил мне инфу: в каком из «валютных» ларьков на рынке - я смогу найти самый выгодный для меня курс на «макулатуру», всученную мне Фролом Изотовичем. Всё, прям «по полочкам» разложил – кто на каких знаках «двигается» и, кто сколько за каждую «валюту» даёт-берёт.
Молодец!
Таким образом, ещё с час после обеда побегав по точкам «чёрной валютной биржи», я нашёл одного такого «маклера» и разом избавился от своей «коллекции» банкнот - сдав их по курсу «один к миллиону»…
Это ещё по-божески!
Скорее по привычке, «чёрный» маклер спросил:
- Золотишка в николаевских «червонцах», случайно не имеется?
Не успел я и рот открыть, чтоб ответить, как тот скептически осмотрев меня с ног до головы, иронически хмыкнул и отвернулся – потеряв весь интерес.
Мда… Как и, во все времена - здесь «встречают по одёжке». С этим надо что-то срочно делать.
Подсчитал полученную за утро наличность в новеньких «совзнаках» образца этого – 1922 года и, опечалился: для «заведующего оружием» глухого полустанка – возможно, это сказочно много, а вот для «начальника гаража» – смехотворно мало, судя по некоторым объявлениям в купленных мною городских газетах.
Постоял, подумал и почесав свой бритый затылок, отправился туда - где по словам вчерашнего биндюжника, торговали прикидом «секонд-хенд»…
***
Это время, всё больше и больше напоминало мне своё, когда в конце 80-х – начале 90-х годов, перестали преследовать частную торговлю и ею занялись - практически все, кто имел хоть что-то продать!
И, везде…
Здесь, такая же история: объявив о политике НЭПа, центральные власти ещё не успели издать какие-то твёрдые законы, а местные губернские правила - упорядочивающие торговлю и, в мини-базары превратилась практически всякая более-менее оживлённая улица.
Некоторые базары – как тот, куда я сперва пришёл, были огромны и напоминали толпу от края до края - которую иногда разделял надвое отчаянно сигналящий звонком городской трамвай. Толчея, грязь да лошадиное дерьмо, крики и ругань торговок, шныряющие среди покупателей воры – только и держись за карманы.Рисунок 19. Городской рынок-барахолка периода раннего НЭПа.
Чего здесь только нет!
Ряды мебели мебель и домашней утвари - кровати, пианино, гардеробы, умывальники, горшки… Старые жестяные ванны, целые семейные фарфоровые сервизы, отдельные тарелки, стаканы, блюда, ножи и вилки - лежат вперемешку со старинными иконами, грудами старых одеял и изношенных до дыр простыней… Старые одежды всех времён, фасонов и размеров, музыкальные инструменты, семейные портреты, картины, фотографии, туалетные принадлежности, зеркала, кочерги и совки, коробки ржавых гвоздей, бывшие в употреблении кисточки для бритья и зубные щетки, гребни с выломанными зубьями, рваные мочалки и обмылки - измыленные куски мыла…
И, прочая, прочая, прочая…
Рядом с товарами, разложенными иногда прямо на брусчатке, стоят или сидят на собственной же мебели или на корточках их продавцы - мужчины, женщины, девушки и подростки. Судя по их жалкому виду потерпевших крушение и покорно-бессмысленному выражению в глазах, большинство из них когда-то принадлежало - если не к высшим, то к средним сословиям «хозяев России»…
Глядя на таких, осталось только грустно резюмировать – как переменчива человеческая судьба!
Должно быть, когда-то они танцевали на балах знати или блистали на приёмах в высшем обществе - а сейчас распродают последнее, чтоб выручить на пропитание хоть несколько рублей…
Миновав этот «блошиный» рынок, истекая слюной прошёлся по продуктовым рядам: молочные продукты - снежно-белая сметана, янтарный сыр, масло неуловимых оттенков белизны и желтизны. Питанием, я далеко не избалован и кажется - яйца, собранные в таком большом количестве, издают какую то «какофонию»… А как описать словами только что зарезанную и ощипанную курицу?! Свежее парное мясо цвета рубина или граната, а жир его светится чистым жемчугом. Груды овощей - зелень сотен оттенков гармонично сочетается с пурпуром редиски… Какой гениальный художник, как нарочно - подбирал эти тона?Рисунок 20. Городской продовольственный рынок эпохи раннего НЭПа.
Далее, чуть не теряя сознание от спазмов в желудке, я попал в один переулок - где «серьёзные» нэпманы торговали-перепродавали поношенной одеждой и обувью. Походив, посмотрев и приценившись, я купил у одного пожилого армянина ещё довольно крепкие юфтевые сапоги, сильно ношенную кожаную куртку, такого же состояния офицерскую портупею и фуражку со следами кокарды. Денег хватило еле-еле, хорошо - заметив аккуратно заштопанную дырочку слева на груди куртки, я строго спросил - положив руку на кобуру и смотря в упор:
- С убитого комиссара сняли…? Или с чекиста…?
Карие армянские глазки, тут же испуганно «забегали»!
Перекупщик (или же – скупщик краденного) видимо решив - что следующими моими словами будет: «Пройдёмте, гражданин!» тут же скинул цену вполовину. Воспользовавшись произведённым впечатлением - купил почти новые калоши Отцу Фёдору: старые у него совсем износились - в каждой дыра с пятак.