— Старина Говард в своём репертуаре, — усмехнулся Моррей, заметив непонимающий взгляд Ниджелии. — Кстати, ты говорил об одной книге. Покажешь? Эта леди только ради неё и пришла, верно? — повернулся он к девушке, вполне искренне улыбнувшись. Та чуть более оживлённо посмотрела по сторонам и, наконец, включилась в разговор:
— Оскар сказал, что там какие-то гадания и в целом всякая мифическая всячина.
Юджин, ничего не говоря, подошёл к книжной полке и бережно взял в руки слегка потрёпанный, толстый том в чёрном кожаном переплёте, стараясь не думать о том, как же можно перепутать «мистический» и «мифический».
— И они тебя не убили, что ты её взял? — спросил Оскар.
— Нет, она ни в каких каталогах не значится, а вносить её по новой, тем более учитывая всю эту мороку с реставраторами, — сейчас не лучший момент, у нас и так финансирования не хватает на основной фонд. Так что мы решили, что ничего страшного не случится, если она пока будет храниться у меня, — слегка качнув головой, ответил Юджин, неосознанно проводя пальцами по шершавому корешку, цепляясь за торчащие шёлковые нити.
— Если только ты не призовёшь какое-нибудь древнее зло, — засмеялся Моррей. — Смотри, там никакие безумные арабы в авторах не значатся?
— Нет, — улыбнулся в ответ Юджин, чувствуя, как напряжение и неловкость всей этой дурацкой встречи выветривается, словно дурной запах из комнаты. Кэдоган занял своё прежнее место и открыл содержание. — Ну, тут есть, скажем так, инструкция, как призвать духа умершего человека, гадание на будущее, заговоры… Классика викторианской эпохи.
— А как пробудить Ктулху, нет инструкции? — Оскара, казалось, было не остановить.
— Смирись, это не Некрономикон.
— А жаль, всё вполне канонично выходило, — он задумчиво подпёр рукой подбородок. — Молодой и одержимый всякой мистикой библиотекарь находит запретный культистский фолиант, случайно под напором немного не дружащего с головой друга вызывает какого-нибудь, скажем, Ньярлатхотепа, начинается апокалипсис, разумеется, ну и они пытаются его прогнать обратно, стараясь не умереть при этом, конечно же. Можно потом драматичную концовку, где кто-нибудь из них умирает, а второй крайне болезненно переживает его смерть (а может, и не переживает), так как только в конце он осознал…
— Так, приостановись, — прервала его Ниджелия, слегка толкнув. — Во-первых, притворимся, будто я ничего не заметила, а во-вторых, честно, бесит, когда ты переходишь на этот свой непонятный язык, говоришь чёрт знает о ком и о чём, заставляя меня чувствовать полной идиоткой.
— Только не говори, что ты вообще ничего знакомого тут не услышала, — разочарованно протянул Оскар. — Ну, Некрономикон, — ты о нём точно слышала ведь, выдуманная книга, в которой запретные знания о всяких страшных богах и тому подобном, — Юджин отметил, что с каждым словом лицо его приобретало всё более и более раздражённое выражение, точно он растолковывал ребёнку простейшие и очевиднейшие вещи, а тот упрямо не хотел их понимать. — Ну, помнишь, фильм был, «Зловещие мертвецы», ну его-то ты должна знать.
— Я же ничего не смотрю, — пожала плечами она, невольно заставив Юджина снова задуматься о том, почему Оскар выбрал именно её.
— Ладно, проехали, — вздохнул Оскар.
— Ничего, общую мысль поняла — очень страшная книжка, ладно, — промямлила Нидж, залезая на диван уже с ногами и почти механически хватая Оскара за руку. — Что там с призраками-то? Кого вызовем?
— У меня особенно кандидатов нет, — Юджин с надеждой посмотрел на друга, не очень-то и желая хоть как-то контактировать с его девушкой. Однако тот молча изучал люстру.
— Может, чьих-то родственников? — предложила она. — Могли б поболтать.
— Нет, — категорично ответил Оскар. Юджин заметил то, как на мгновение изменилось его лицо: побледнело, а зрачки уменьшились, точно от испуга. Спустя буквально пару секунд Моррей выглядел почти как прежде, но было сложно изгнать этот образ из головы.
— Можем вызвать кого-то хорошо известного, — предложил он.
— Давай Эдгара По, — донёсся голос Оскара. — Просто первый в голову пришёл, — прибавил он, заметив любопытствующий взгляд Юджина. Тот лишь коротко улыбнулся, принимаясь читать «руководство» фактически на автомате — мысли же его были совсем о другом, тем более что он это уже читал. Юджин давным-давно, на первых курсах университета, увлекался эзотерикой, разного рода культами, вызывал духов, но только в гордом одиночестве. Проблемы в университете, потеря отца, конфликт с матерью… Зачем говорить с кем-то живым, если можно изливать душу мёртвым? Мёртвые не осудят, не станут докучать никчёмными советами, которые только больше запутывают. Просто выслушают, так и не выйдя из мрака, не нарушив границ. Из-за этого попытки вызвать призрака ассоциировались у Юджина не с какой-то мистикой, а с тем, что он потерял за это время — потерял в себе. Часто он ловил себя на мысли, что стал скучнее, почти не способен на такие глупости, как раньше, не верит ни во что, просто плывёт по течению. Чёрт возьми, даже во время «спонтанных» вечерних прогулок (каждую пятницу на полчаса до ближайшего парка и обратно) он, пытаясь изменить маршрут, переходил на другую сторону только если замечал, что только что переключился сигнал светофора, следуя за толпой. И никак иначе.
Однако вот он, сидит в компании Оскара и почти-отсутствующей-Нидж и пытается вызвать духа Алана По, следуя рекомендациям «зажгите пять свечей, расставьте их по углам комнаты и шёпотом позовите интересующую персону».
Оскар, на самом деле, тоже слушал вполуха. Будучи значительно младше, он тоже баловался подобным. Ему сразу же вспомнилась вечеринка на Хэллоуин, на которую его позвал Адам, — тот был новеньким в классе, надо было как-то зарекомендовать себя, а пригласить главного заводилу класса — уже «галочка» в послужном списке. Они были предоставлены сами себе в его огромном, как тогда казалось Оскару, доме, творили чёрти что, ну, а самые стойкие — он, ещё несколько парней и девушек, что остались ночевать — решили вызвать призрака. Едва сдержав лёгкую улыбку, он вспомнил испуганное лицо Адама, когда кто-то из умников спрятался под лестницей в коридоре и начал шуметь; он тогда чуть не вцепился в него в поисках защиты. Оскар зажмурился, понимая, что теперь вместо Адама представляет Юджина, и с трудом заставил вернуться себя в реальный мир, тем более что воспоминания зашли слишком далеко.
— И кто будет этим всем заниматься? — окончательно оторвала его от размышлений Нидж. В её голосе слышалось лёгкое раздражение: видимо, она заметила, что остальные были как-то больше заняты своими мыслями.
— Ну, можешь зажигать свечи, — протянул Оскар. Она посмотрела на него недовольно, но потом, подумав, улыбнулась и побежала в прихожую, чтобы взять зажигалку.
— Я правильно понимаю, что звать мне, да? — вздохнул Юджин, поглядывая Оскара, выглядевшего будто потерянным. Тот лишь пожал плечами, но было очевидно, что сам он не хотел этим заниматься. Ниджелия как раз вернулась и принялась зажигать свечи, заранее приготовленные Юджином. Оскар взял первую и отнёс в угол, ближайший к двери, и тут же выключил свет. Послышалось недовольное фырчанье Нидж, которая, кроме того, никак не могла нормально зажечь свечу из-за того, что дрожали руки. В последнюю очередь он отнёс свечу Юджину. С серьёзным видом поставил её на столик, а потом, бросив взгляд на него, как-то усмехнулся, тут же спрятав лицо за волосами.
— Что с тобой?
— Ничего, просто вы выглядите как самый истинный медиум, мистер Кэдоган, — ответил он на ходу. Ниджелия нарочито громко закашляла. — И не кашляй, — сказал Оскар, уже обращаясь к ней, — я тебе говорил надеть какое-нибудь длинное платье, было бы очень атмосферно.
— Я такое не ношу, — отделяя каждое слово, пробормотала она. — Что теперь? Призвать его?
— Нет, сначала ждём, пока свечи разгорятся, — по пути придумал Оскар, сам не зная почему. — Мы так делали, когда вызывали, — прибавил он, заметив непонимающие взгляды. — Можем пока поболтать, — Оскар задумчиво наблюдал за тенями, скачущими по потолку. — Эти чёртовы издатели всё молчат.
— Те, которым ты оправлял работы ещё в апреле? — уточнил Юджин, удивляясь такой смене темы разговора. Но, видимо, его друг хотел избежать разговора на другие болезненные темы, раз заговорил об этом.
— Да. Хоть что-нибудь бы написали, хоть что «вы сумасшедший придурок, который пишет какую-то ерунду, не присылайте нам больше своё графоманство», но нет. Ненавижу ждать, — выдохнул он. Юджин посмотрел на него, точно хотел что-то сказать, но вдруг передумал. «Нечего говорить, если сам толком ничего не знаешь», — решил он. Где-то месяца полтора назад он, буквально наудачу, в тайне отправил некоторые его самые любимые работы знакомым издателям в Лондоне, а ещё несколько (уже почти ни на что не надеясь) — менеджеру одной инди-группы, визитка которого каким-то образом оказалась в библиотеке. Кто знал, может, кому-то понравилось бы, однако пока все молчали. Впрочем, времени прошло не так много.
— Может, уже пора? — подала голос Ниджелия, явно скучая.
— Да, — захлопнул книгу Юджин. Ему не очень хотелось всем этим заниматься: всё казалось глупым фарсом, особенно в компании Нидж. Будь всё всерьёз, она бы серьёзно мешала, постоянно отвлекая. Да и не всерьёз тоже. — Я вызываю духа Эдгара По, — прошептал он, закрыв глаза, понимая, что если увидит наигранно серьёзное лицо Оскара, то не выдержит и засмеётся.
— И?
— Ждём, — Моррей выглядел не столько серьёзным, сколько раздражённым. Нидж снова вздохнула и, завалившись на его колени, принялась разглядывать потолок.
— Я так засну к чертям, — протянула она, не выдержав и минуты.
Юджину всё более очевидной становилась перемена в Оскаре: не было ни следа этой легкой, не исключено, что напускной, одержимости. Только усталость и плохо скрываемое раздражение.
— Даже если старина Эдгар и собирался к нам зайти, то ты его уже спугнула, — разочарованно вздохнул Оскар. — Ладно, Юджин, включай свет, — тот, ничего не сказав, проследовал к включателю, по пути заметив, что Оскар снова спрятал лицо.
Ниджелия зажмурилась от яркого света, точно капризный ребёнок.
— Да уж, — зевнула она, — знала бы, пошла бы к Тони и Майку.
— А потом тебя опять искать по всем клубам и подворотням? — не глядя на нее, спросил Оскар, явно понимая, что тут даже спрашивать не надо.
— Да ладно, — приподнялась она, как ни странно, с несколько оживлённым лицом. — Иногда лучше, что ты называешь, «потерять связь с миром», чем сидеть и скучать, — протянула Нидж. — Вот мы как-то с моими две недели торчали у Джонни. Не припомню, чтобы вообще в сознании была. Потом мать, правда, в диспансер отправила, — как-то невзначай прибавила она.
— И это ты называешь весельем, — качнул головой Оскар. — Даже по моим меркам это несколько чересчур. И я тебе уже не раз это говорил.
— А потом сам просил чего-то эдакого, «для вдохновения», — фыркнула она.
— Но не взял же, — тряхнул головой он. — Из ума я вроде не совсем выжил.
Юджин бросил на него несколько укоризненный взгляд, вспомнив, как чуть ли не неделю уговаривал его от этого дурацкого «эксперимента». Понимая, что дело явно близится к скандалу, он затушил свечи, что стояли неподалёку от него, и, пробормотав что-то про чай, ушёл на кухню, стараясь не вслушиваться в разговор, хоть это и было крайне сложно. Стоило ему уйти, беседа перешла на куда более агрессивные тона.
— Серьёзно, я не понимаю, зачем ты пытаешься притворяться, что тебе интересно с нами, — Оскар нервно ходил по комнате кругами. — Я тебя силком не таскаю за собой.
— Ага, оставь тебя, — раздражённо ответила Нидж. — Да ты как с ним не встретишься, так сам не свой, как чурбан. Сколько говорила, лучше брось его. Скучный тип. И тебя в скуку вгоняет.
— А сколько раз я повторял, — резко повернулся он, — чтобы ты ничего не говорила ни о моих привычках, ни о моих друзьях, тем более. Ты меня не знаешь, а пытаешься подделывать под себя.
— Чёрт, какой же ты придурок, — схватилась она за голову. — Когда люди вместе, они как-то, эм, идут на уступки друг другу?
— Только ты не идёшь на ответные, начнём с этого. Я тебя просил перестать столько пить — ноль внимания; просил не водиться или хотя бы не так часто встречаться с твоими замечательными друзьями, которые бросили тебя посреди глуши, а потом ещё как-то отдали на растерзание полиции — и ничего.
— Да ты меня не слушаешь! — вскрикнула Нидж. Оскар никак не отреагировал, только подумал, что, когда она кричит, голос у неё очень неприятный. — Совсем помешался с этим своим книжным червём. Вам ведь куда интереснее на пару обсуждать какой-то литературный бред, чем общаться с нормальными живыми людьми.
— Чёрт, Нидж, — невольно засмеялся Оскар — настолько комично выглядела она сейчас. — Ты, что, ревнуешь? — та ничего не сказала, лишь посмотрела со злобой, обидевшись на его смех. — Тоже мне, нашла Верлена и Рембо.
— Да говори ты хотя бы понятно! — тот тут же пожалел, что по привычке пошутил слишком сложную для неё шутку. Сначала это его даже как-то забавляло, но теперь только раздражало. Оскар ничего не сказал — лишь упал в кресло, отвернувшись.
— Знаешь, вчера я был вполне серьёзен, — сказал он как-то безжизненно. — Я не вижу смысла.
— Чёртов псих, да с радостью, — Нидж рывком вскочила с дивана. — Два чёртовых месяца — и впустую. Одно обидно — мать будет припоминать по пьяни. Явно надеялась, что я свалю. А я — тем более.
— Лучше уходи сейчас, — почти прошептал Оскар, еле сдерживаясь, чтобы снова не накричать на неё.
— Да и пожалуйста, — снова донёсся её неприятный (теперь даже, скорее, отвратительный) голос, затем — быстрые шаги, шуршание в коридоре, звук открываемого замка и хлопок дверью.
Оскару было всё равно. Однако в голове вертелась одна-единственная верная фраза Нидж: «Два чёртовых месяца — и впустую». «Всё зря, все эти бессмысленные попытки», — пробормотал он, и тут же замолчал, осознав, что говорит вслух. В коридоре послышались едва заметные, точно скользящие, шаги.
— Она ушла? — голос у Юджина слегка дрожал. Явно много слышал. И явно немного бесился.
— Да, — лишь протянул Оскар. Юджин последнюю часть разговора почти не разобрал, но громкий хлопок дверью красноречиво намекал, что ссора закончилась так, как должна была закончиться. Не сказать, что он был рад, но чувствовал облегчение. Во всяком случае, от того, что сейчас Нидж нет в его квартире. Он продолжал стоять у входа в комнату, задумчиво поправляя рукав рубашки и всё ещё прокручивая обрывки слов Ниджелии, что долетели до него.
— Ты в порядке? Не думай о том, что она наговорила.
— Делать мне нечего, — Юджин покачал головой, было, направляясь к своему креслу, однако опустился на диван рядом с Оскаром, услышав нарочитым покашливание.
— Нет. Прости за весь этот цирк.
Кэдоган посмотрел на друга почти с ужасом. «Мне послышалось, или он извинился? По-настоящему? И за что?» — пронеслось у него в голове. Моррей действительно почти никогда не извинялся. Ни когда хотел узнать, что чувствуют те, кто хочет сброситься с крыши, ни когда нагрубил одному посетителю в библиотеке и чуть не устроил скандал. Он просто делал вид, что ничего не произошло, и вёл себя как прежде.
— О чём ты вообще? — Юджин ничего не понимал.
— Прости за Нидж; я… я не должен был ни приводить её сюда, ни знакомить вас, — пробормотал он. Оскар выглядел каким-то совсем потерянным и разбитым, но явно не из-за ссоры.
— Может, ещё… — чисто из вежливости и для того чтобы проверить свою теорию начал Юджин, но его оборвали:
— Нет, — Моррей усмехнулся. Он мельком посмотрел в его сторону, но тут же принялся с увлечением изучать картины на дальней стене. — Не будет ничего. Да и не надо мне такого счастья, честно говоря. Глупая это была затея, — уже почти прошептал Оскар. — Ты не обращай на меня внимания, так, просто взгрустнулось. Сам знаешь, у меня это бывает.