- А вообще, чем город живет? Как ситуация?
- Кто-то живет, - он немного развел руками, показывая своих бойцов и ящики с продуктами, - кто-то - выживает, - он мотнул головой в сторону молодой девушки с дочкой трех лет от роду, упрашивавшую продавщицу продать ей что-то за какую-то бижутерию, пытаясь выдать её за серебро, - По осени, как картошку выкопаем, за пару мешков картошки гарем себе из таких вот молоденьких замучу, - сказал он уже громче, чтобы молодая мамашка услышала и рассмеялся.
Девушка испугано посмотрела в его сторону, но не ушла и продолжила торговаться.
- Мама, я очень куфать хочу, - потянув мать за подол куртки сказала девочка, смотря голодными глазами на банку с вареньем, - купи уже быстрей и пофли домой куфать.
- Калямба, иди эту девку проводи, заебала она там побираться, - отдал распоряжение рыжебородый одному из своих.
- Притормози Калямбу. На вот, - я достал золотую серьгу из кармана, - это за девочек.
- Добрый ты,.. Э-э-э, как зовут-то тебя, добряк? - спросил с усмешкой хозяин торговой точки.
- Кузнец я.
- А я Тормунд.
- Смешно, - имя одичалого из-за Стены тут, в Сибири, звучало комично.
- Смешно не то, как меня зовут, смешны твои поступки, Кузнец. Зря золото выкидываешь, девка всё равно сама не выживет в новом мире.
- Ну хоть покушает пару дней нормально, да дочь накормит, - сказал ему я, понимая, что Тормунд прав, - Последний вопрос: где коня купить с телегой? И сколько это стоить будет?
- Стоить будет дорого, - после недолгой паузы ответил рыжебородый, - сразу не скажу, сколько, да и не уверен, что смогу это организовать. Приходи через три дня, так же утром, если что подыщу тебе, то и цену озвучу. А ты, Кузнец, просто Кузнец, или по специальности кликуха?
- По жизни... И по работе тоже.
- Оружием банчите?
- Давай, Тормунд, ты про лошадь узнаешь, а там и про оружие переговорим. Идёт? - Я протянул ему руку.
- Без базара, через три дня, тут же. Так же утром, - и повернувшись к своей торговке заорал: - Эй, ты девчонку-то не наебывай! Ещё картошки дай и банку варенья мелкой!
- Коня чем кормить будем? - спросил Кривой, когда мы отошли от новоявленных барыг.
- У нас через дорогу от дома поле колхозное, его хоть и не будут садить нынче, но всё равно вырастет что-нибудь. Разберемся.
- Золото зачем с собой носишь? - продолжил он спрашивать.
- Да вот для таких случаев и ношу. Пиздячек, конечно, от жены получу, когда увидит...
- Мы бы этих торгашей не вывезли в случае зарубы, - перебил меня Кривой, - соседи точно легли бы, ещё кто-нибудь из нас, скорее всего Баламут, он со стороны соседей стоял.
- Ну ты стратег, - улыбнулся я, но всё же понимал, что он почти прав, - А с нами что было-бы?
- А мы бы вернулись домой с кучей варенья и сумкой картошки, - ответил Кривой и заржал.
Из рощи вышли через спортшколу. Не хотелось мне там идти: были предположения, что в этом трёхэтажном здании могли обосноваться спортсмены, и как они на наше появление отреагируют - непонятно.
Мои опасения не подтвердились. Если там кто и был, то до нас им дела не было, да и по виду здание было нежилым.
Вышли на "тридцатку", минут пятнадцать ходьбы и мы в гаражном кооперативе номер один.
Ворота открыты, охраны нет, как мы и думали, но нескольких людей мы там всё-таки увидели. Мародеры, судя по всему. Только почему по одному ходят? Опасно же.
Гараж у Игоря по центральной улице, последний по правой стороне. Ворота не вскрыты, но навесной замок сбит и отогнуты края створки воротины, видимо всё-таки пытались.
Внутренний замок открылся без труда, створки ворот тоже, покореженные края не помешали этому.
То, зачем мы пришли, до всего этого хранилось в огромных баулах, клетчатых таких, в которых обычно барыги возили дешевые китайский вещи. Но к моменту нашего появления они превратились в серый, почти осыпавшийся пепел.
Пять холмиков кожи и кожаных изделий. Сумок среди них было мало, да и не совсем сумки. Мошна крупных размеров, это определение подходило больше. Три кучи ремней, хороших: толстая кожа, коричневая и черная, отличные застежки, стальные, прочные. И двадцать три кожаные куртки, с белыми меховыми воротами. Этот фасон вроде френч называется.
- Эти ремни не для брюк, сбруя какая-то или для портупеи они. Но нам они подходят.
Поделили на шесть примерно равных по весу частей, перетянули ремнями, сделали лямки как у рюкзаков, помогли друг другу взвалить это на плечи. При этом щиты перекочевали со спины в руки. Довольно тяжело. Дорога домой будет долгой, с множеством остановок для отдыха.
- У нас гости, - предупредил нас Баламут. Он стоял на улице, на стрёме, уже готовый к обратному пути.
К нам шли шесть человек. Молодые, крепкие парни. Двоих из них мы узнали - те самые мародеры-одиночки, которых мы увидели чуть раньше. Двое с выдергами в руках, у троих топорики, один с шашкой. Казак, бляха...
- Ку-ку ёбте, - раздался голос с крыши гаража. Я поднял голову. На крыше еще трое. В руках камни, за поясами ножи.
- Баулы и оружие бросили и съебались отсюда нахуй, - прозвучал голос с крыши.
- И шмотки снимите, кольчуга это на них? И её снимайте, - добавил второй с крыши.
Те шестеро остановились метрах в трех от нас.
- Всё слышали? Делайте и уёбывайте, - сказал нам казак.
- Да не вопрос пацаны, ща сделаем, - ответил я и добавил почти шепотом, поворачиваясь к своим, - Как только мы скинем баулы, вы трое бегом в гараж и постарайтесь не подохнуть. Ясно? - прошипел я Лехе и его двум мужикам.
Он кивнул головой, понял, но спросил:
- А вы как?
Я не ответил. Поворачиваясь к тем шестерым, потянулся правой рукой к левой лямке. Освободил руку со щитом. Кривой с Баламутом уже делали тоже самое.
- Доски свои с солнышками тоже бросьте! - видимо что-то поняв, крикнул казак. Но для них было уже поздно.
Как только правая лямка соскользнула с плеча, я бегом рванул на наших грабителей, на ходу выхватил меч. Сзади торопливые шаги - все побежали на свои позиции: соседи в гараж, Кривой справа, Баламут слева.
Необходимо было за несколько секунд, пока их "авиация" не опомнилась разделаться с наземной угрозой.
Рубящий сверху вниз, по диоганали, удар саблей отбил щитом и тут же разрубил казаку грудь. Сверху. Не совсем так как хотел - всем лезвием в основание шеи. Он успел сделать движение назад, но это его не спасло: спиной он упёрся в кого-то из своих, и мой меч, разрубив левую ключицу и несколько верхних рёбер, пробил лёгкое и вернулся назад для повторного удара. Вторым ударом я разрубил казаку голову на двое, ровно пополам. "Две головы лучше, чем одна", - промелькнула мысль, - "Может хоть теперь начнет думать".
Блокирую щитом удар выдергой, краем глаза вижу как Кривой орудует кинжалами в ближнем бою, вспарывая кому-то живот и почти одновременно другой рукой, держа кинжал обратным хватом, перерезает горло обладателю вспоротого живота. Колющим ударом вонзаю меч под кадык второму, выдергиваю меч... И всё, остальные уже лежат, истекая кровью... Тут же получаю камнем по спине между лопатками, резко поворачиваюсь, прикрываюсь щитом.
- Кривой, сними их! - заорал Баламут, получив четвертинкой кирпича по ноге.
Кривой и сам знал, что нужно делать. Дважды он увернулся от камней, секунда ушла на прицеливание, и первый нож вошел обидчику Баламута в живот, тут же второй бросок. Нож и второму верхолазу попал в живот. Третьего броска не было - не в кого уже было кидать. Упал на крышу и уполз, гад.
Я подсадил Юрку на крышу, где он, с нашего молчаливого согласия, добил стонущих раненных.
- Выходите, - сказал я укрывшимся в гараже, - берем вещи и уходим.
- А мне прыгать что-ли? - Возмутился Юрка, - мне ж почти полста годочков, расшибусь же.
Подставил ему плечи, он слез, довольный.
- Ой, спасибо, уважил старика, - улыбаясь, сказал он.
- Третьего не видел там? - спросил его я.
- Свалил.
- Надеюсь, ума у него хватит не следить за нами.
- Лёха, возьмите себе саблю. Мы топоры возьмем, так честно будет. Трофеи пополам, как и договаривались... Уходим отсюда.
- Я, конечно, вас не осуждаю и спорить там не стал, но может надо было попробовать договорится? - начал разговор Лёха.
- Ну так вышел бы и поговорил с ними, - ответил я, - С такими не договоришься. Убивать бы, может и не стали, но пиздячек качественных бы нам дали. А раздетый и поломаный я домой не собираюсь ползти. Не суди нас, мы сделали то, что должны были. Раздели бы они нас, отмудохали, завтра других, потом третьих, а дальше? Почувствуют безнаказанность и начнут убивать. То есть начали бы. Так что сосед, считай что мы избавили мир от восьмерых бандитов...
- И сами стали убийцами, - перебил меня сосед.
- Не переживай. Ты тоже скоро им станешь. Не сегодня - так завтра, но убить придется. И не думай, глядя на меня, что это легко. Не знаешь ты, что у меня сейчас внутри...
Возвращались той же дорогой. До дома дошли без происшествий и почти молча. Поделили добычу поровну, что бы не спорить.
Видимо, осознав происходящее, соседи спросили:
- Мы согласны вступить в дружину. Когда заниматься начнём?
- Завтра. После обеда начнём.
***
Вечером, на общем ужине, рассказали о нашем походе. Рассказали всё как было. После того, как мы всё рассказали, как выслушали вопросы и мы дали свои ответы, Кривой решил признаться. Поднялся и рассказал свою историю о пяти патрульных. Было заметно, что есть недовольные, но недовольство никто не высказал. Я же был уверен: пройдет еще немного времени и каждый из нас откроет счет убитых им людей и совсем по другому посмотрит на поступок Юры. Легко быть моралистом, сидя в безопасности.
На третий день после собрания, утром, собрались идти на пилораму. После похода за ремнями было решено - без лучника из дома не выходим. Поэтому пошли следующим составом: я, брат, Велес и Острый.
Всем составом еле уговорили брата одеть доспехи. В это утро у него было и так плохое настроение, еще и железо на него пялим.
- Был мой брат ужасно скромный, робок был и нелюдим, а теперь с толпой огромной идет брать Иерусалим, - попытался пошутить над ним я. Почти получилось. Он улыбнулся.
- Мы же не воевать с ними идем, - ответил он на мою шутку, с легкой улыбкой на лице.
- Нет конечно, но готовым нужно быть ко всему. Сам же говорил, что он немного ёбнутый. Вот скоро и узнаем, насколько ты прав.
В этот раз в доспехи облачились полностью, исключили безрукавные ватники, добавили наплечники, черные туники, с двойной руной Зиг ярко-красного цвета на груди, шлемы с полумасками и бармицами. Каплевидные щиты черного цвета с красным солнцем посередине и вписанным в солнце целым коловратом. Не совсем историческая достоверность, мы к ней не стремимся. Но и шутами ряжеными не выглядим.
- Пап, я с вами, можно? - начал упрашивать меня сын.
- Нет, рано тебе ещё с нами ходить, - отказал ему я.
- Я большой уже, я ростом уже почти как Острый, и драться умею, и сражаюсь хорошо, ты же сам говорил, - продолжал он.
- Говорил. А ещё говорил, что пока не пройдёшь испытания и самое главное, пока мама тебя не отпустит, никуда не пойдёшь.
- А если я маму уговорю, когда испытание будет? - продолжал сын.
- Послезавтра, если всё хорошо будет. А пока иди готовься и мамку уговаривай.
Вроде отстал.
- Не завидую я тому, кто против него выйдет, - сказал мне Велес, - если его желание такое же искреннее, как и взгляд, которым он смотрел сейчас на тебя, то он и тебя одолеет в поединке на испытании.
- Поэтому он выйдет против Кривого. Он его, конечно, не покалечит, но и не поддастся ему. Рано ему ещё.
Через десять минут мы стояли у закрытых ворот пилорамы. На деревянных воротах красовалось свежевырезанное солнце.
Заметили нас издалека, но подпустили к самым воротам.
- Этих вышек не было раньше, - сказал брат.
По обе стороны от ворот возвышались сторожевые вышки, метров шесть-семь от земли, из круглых бревен, выполненных в виде срубов, с четырехскатными крышами. Узкие горизонтальные бойницы вышек смотрели вперед и в противоположные от ворот стороны. В эти щели нам никого разглядеть не удалось.
- Ну, и что делать будем? - спросил Острый, - И не гонят нас, и не открывают.
- Шлемы все снимите, - в полуприказном тоне сказал я.
- Мир вашему дому! - выкрикнул Велес.
- Отойдите немного, сейчас ворота откроем, - прокричали из-за ворот.
Мы немного отступили.
Массивная деревянные створки бесшумно распахнулись. Перед нами стоял крепкий мужик, с объемным животом. Окладистая, бурого цвета борода, густая копна волос того же цвета. Одет он был по-простому: выцвевшие ХБшные штаны, заправленные в кирзовые сапоги, серая просторная рубаха навыпуск, подпоясанная широким кожаным ремнем, справа на поясе огромный нож в ножнах, с резной головой медведя вместо навершия. И венчала этот образ белозубая, широкая улыбка.
- Гой еси, добры молодцы! - приветствовал нас хозяин, - Я впустил вас потому, что на вас символы моих Богов, ну и потому что Саня с вами.
После этих слов он рассмеялся, подошёл к брату и поприветствовал его рукопожатием. Потом по очереди поздоровался с нами и предложил пройти в беседку выпить чаю.
Бывшая пилорама находилась в сотне метров от крайней улицы, стояла посреди поля и к ней вела отсыпанная щебнем дорога. Сама пилорама представляла собой обнесенный забором квадрат, со сторонами метров по семьдесят. Как тут было раньше и что изменилось, судить не могу, не был тут я ни разу. Сейчас же слева в ряд, в пяти метрах от забора, который, кстати, подрос до четырех метров, стояли восемь свежих срубов, с окнами, дверьми и печными трубами, справа, так же в ряд, стайки и загоны для скотины. И судя по всему, само здание, где раньше распускали кругляк, самое большое тут, высотой метров шесть, и десять на тридцать в основании, переделано под жилое. Беседка была расположена немного спереди и слева от этого здания. Довольно вместительная. С одной стороны сели мы вчетвером и смогли бы расположится еще столько же людей, напротив сел сам хозяин и двое его людей по обе стороны от него.
- Саню знаю. Тебя знаю, ты брат его, Кузнец, - указал он на меня, - а вы? - спросил он у остальных.
- Я Олег, друзья зовут меня Велес.
- Я Лёха, Острый.
- А я Евгений, мои братья прозвали меня Медведь, - представился хозяин
- Я Дозор, - назвал себя сидящий справа от Медведя. Жилистый мужик, с седыми, короткими волосами и острой седой бородкой.
- А я Туман, - представился второй, сидящий слева.
- Это мои командиры, - подытожил хозяин, - А теперь мы вас слушаем.
- Мы пришли поговорить о двух вопросах, - начал я, - Первый - военный союз. Мы не знаем сколько вас, может вас и достаточно, чтобы спокойно жить и оборонятся, но в случае беды помощь никогда не бывает лишней, тем более помощь от единоверцев.
- Сколько у вас воинов? - спросил Дозор.
- Десять, - ответил я, - плюс семерых мы обучаем, двое совсем молодые, но к осени все станут бойцами.
- У меня сейчас восемнадцать войнов, - начал говорить Медведь, - плюс я, - он заулыбался, - нападать мы ни на кого не планируем, защитить себя сможем сами, так что скажи мне Кузнец, зачем мне союз с вами?
- Пару дней назад мы были в городе. На нас напали девять человек. Мы дрались втроем против них. Убили восьмерых, один убежал. Но не о том рассказ. А о том, что уже сейчас появились мелкие банды по пять-десять человек. Через месяц их количество удвоится. К осени этих банд станет меньше, но численность их увеличится. И когда к нам или к вам придет толпа из полусотни голодных, злых и уже умеющих убивать людей, что ты предпочёл бы тогда: восемнадцать войнов или тридцать пять? Тем более к тому времени я увеличу свою дружину как минимум вдвое. Или нет смысла в моих словах?
- Смысл есть. Здравый смысл. Нужно обдумать это. Наши тоже были в городе, сами всё видели, прав ты во многом. Думать надо. Позже к этому вопросу вернемся, - ответил мне Женя, немного погрустнев.