Рванув зигзагами к рогатому супругу своей одноразовой, но достаточно близкой, подруги Бронкс на краю сознания считал мгновения до выстрела.
Палец орка начал выбирать пустоту под скобой. Волос. Ещё волос.
Пора.
Холостой щелчок пружины раздался одновременно с невообразимым кульбитом, исполненным Бронксом, изо всех сил стремившимся уйти с линии прицеливания в момент выстрела.
— Ну так сам же и пидарас тупой, — констатировал представитель подгорного народа в адрес недруга в следующий момент.
На слух Бронкс, конечно же, тотчас определил причину холостого срабатывания спуска. Угрозы от этого ствола можно было не опасаться.
Хозяин кабинета, видимо, тоже вспомнил какие-то азы обращения с оружием. Потому что с явной досадой сморщился, уронил на стол бесполезный в краткосрочной перспективе предмет и принялся выбираться из-за стола.
А ещё через некоторое время Бронкс мысленно похвалил себя за предусмотрительно надетые перед входом наручи: противником рогатый супруг Алии оказался нелёгким.
Понятно, что сам орк никогда не воевал и с оружием обращаться не умел — иначе не допустил бы такой залепухи с личным стволом. Но физической силой детина был не обижен и в кулаках толк понимал. На хорошем и весьма профессиональном (даже по армейским меркам Бронкса) уровне.
Может, иначе у них тут налогов не соберёшь? — мелькнуло у бывшего полусотника, когда набежавшие из коридора сотрудники этажа и здания растащили их по разным углам.
Ещё через какое-то время в кабинет, покосившись в сторону вырванной с мясом двери, очень быстро вошёл начальник всего здания (судя по тому, как с ним обращались остальные присутствующие, исключая Бронкса).
— Что произошло? — коротко рявкнул главный орчина, оборачиваясь к удерживаемому дюжиной сильных рук хозяину кабинета.
Тот коротко и сжато выдал, что подвергся немотивированному нападению на собственном рабочем месте. Упирая на какую-то там специальную программу защиты служивых при исполнении какого-то там долга, он настаивал на немедленной кастрации Бронкса, ну либо на его быстром четвертовании. В соответствии с пунктами непонятной реляции.
Бронкс запоздало взволновался, что ему слова и вообще может не достаться. Скажем, он поставил себя на место хозяина кабинета: случись подобное дома, сиречь напади орк на служивого гнома во время несения тем своих обязанностей, и мало бы «гостю» не показалось. Какие бы основания за его поступками не стояли.
— Ай, чего жалеть, — тряхнул головой сам себе представитель подгорного народа, будучи прижимаем к полу.
Голова пребольно въехала носом в паркет.
— Слово и дело! — гаркнул Бронкс, которому, похоже, иначе того слова никто предоставлять не собирался. — Требую гласного разбирательства в соответствии со статьёй первой Соглашения о Дружбе!
— Чего?.. — весьма красноречиво поднял верхнюю губу главный начальник в здании и презрительно осклабился. — Чего-чего? — по нему было видно, что слова гнома всерьёз не приняты и что он стоит твёрдо на стороне подчинённого.
На гнома местный босс смотрел, как на таракана или козявку.
— «Орки и гномы трёх соседствующих провинций с каждой стороны границы клянутся защищать друг друга бестрепетно и беззаветно, до последней капли крови, буде ещё раз нужна в том возникнет. Пока светит Солнце, дует ветер и течёт река Ийили», — не сдаваясь, процитировал по памяти бывший полусотник. — Пункт первый Соглашения. Вон тот хмырь наш с вами уговор лично нарушил! — будучи лишённым любой свободы движения, Бронкс указал на хозяина кабинета глазами.
Расчёт сработал как минимум отчасти.
Будь претензия брошена в сколь-нибудь интимных кулуарах, бабка бы ещё сказала надвое, что дальше.
Сейчас же, при набежавшем количестве народу, слова представителя подгорного народа слышал не один десяток свидетелей.
Досадливо поморщившись, главный в здании поднял руку, требуя тишины и чуть задумавшись. Было видно, что связываться с политическими обвинениями ему явно не хочется (а тут прозвучали именно что они самые).
Бронкс запоздало подумал: там, где фискалы заняты миллионами, в том числе не забывая и себя (судя по обстановке кабинета рогатого), к политическим сложностям должны относиться с опаской. Ибо деньги любят тишину; особенно — те, которые ты от налогов отщипываешь в собственную мошну.
От группы орков отделилась бабка, принимавшая у Бронкса штраф. Подойдя к начальнику, она молча поймала его взгляд, ни слова не говоря.
Выпрямляя при этом спину и будто бы становясь даже на пару дюймов повыше.
— Спасибо, старая, — уязвлённо пробормотал Бронкс, не сказавший старухе даже «до свидания» десять минут тому.
Местную поговорку о соломинке и спине верблюда он уже тоже выучил. Бабуся, кажется, только что выступила именно что в роли такой соломы, разрешившей сомнения начальника в пользу гласного разбирательства.
*********************
Будучи мужем рассудительным, Бронкс по прошествии некоторого времени нехотя допустил про себя, что мог отчасти и погорячиться, бросаясь с кулаками на служивого — вместо подачи на него же официальной жалобы.
В немалой степени его просветлению способствовали ледяные металлические наручники, которыми его пристегнули прямо к трубе отопления в кабинете предполагаемого обидчика.
Смешно, но хозяин кабинета (и по совместительству муж Алии) находился в абсолютно таком же положении. От гнома его отличало лишь то, что прикован он был не к железу, а к дереву.
Если совсем точно, хозяина кабинета пристегнули такими же наручниками к одной из массивных ножек здоровенного стола, поднять который не вышло бы и у трёх орков.
Крышка стола, расположенная горизонтально, сделана была из цельного куска натурального камня, оттого весил тот канцелярский прибор как десяток гномов с орками, взятых вместе.
Главный начальник здания, покорчив недовольные рожи самому себе, всё же с непреклонными требованиями Бронкса в итоге согласился. Отдав коротко какие-то распоряжения на своём языке, с досадой махнул рукой и был таков.
В ожидании уполномоченного на решение резонансного вопроса дознавателя, Бронкс имел достаточно времени, чтобы остыть. К его превеликому удивлению, положение полицейского чина ничуть не отличалось сейчас от его собственного: тот тоже сидел на привязи, не имея возможности пошевелить ничем, кроме пальцев ног.
Наконец, в коридоре раздалась дробь, выбиваемая подозрительно хорошо подковаными каблуками.
Явно недешёвая подошва и усиленная сталь на подковках, это ухо гнома отличило безошибочно.
А затем в отсутствующие на месте двери (приставленные к стенке кабинета вместе со свисающими с них щепками и ошмётками) вошла фемина в форме старшего офицера судейских.
Бронкс непроизвольно почувствовал, что при появлении этой орчанки у него изо рта закапала слюна, которая вот-вот превратится в полноводную реку и уже почти стекает на ворот рубахи.
— Представляю муниципальный суд, старшая офицер Макпал, — холодно и отстраненно отрекомендовалось судейская обоим задержанным.
Справедливое злорадство гнома весьма согревал тот факт, что муж теперь уже бывшей подруги пребывал в гораздо более унизительном положении: находясь в собственном кабинете, при исполнении, он вынужден будет сейчас давать объяснения по поводу того ущерба, который нанес отношениям народов собственными руками.
Орчанка имела около шести футов росту, декольте в точности как у Нургуль, длинные ноги и весьма говорящий взгляд.
В следующий момент в её руках появился стандартный артефакт, позволяющий понять, правду ли говорит допрашиваемый.
— Девять дюймов! — торопливо выпалил гном, лично проверяя калибровку приспособления.
Артефакт безразлично полыхнул зелёным.
— Работает, — уважительно сообщил Бронкс насмешливо посмотревшей на него орчанке, имея ввиду технику.
У него уже нестерпимо вертелся на языке один вопрос, который, однако же, задавать надо было исключительно наедине.
Если чуть подправить причёску, сменить одежду и представить чуть иную мимику — вместо офицера Макпал на Бронкса сейчас бы смотрела Нургуль.
«Как будто близнецы», — уверенно отметил он про себя. «Хотя и явно нет, но похожи весьма».
— Ч-чёрт, и ведь не будешь спрашивать, есть ли у тебя родинка на правой сиське, — непроизвольно пробормотал себе под нос Бронкс, под удивлённо взметнувшиеся вверх брови чиновницы.
Таращась в её декольте сверх всяких приличий и с шумом втягивая показавшуюся изо рта слюну.
Глава 17
— Удивил до полного изумления. — Вежливо кивнула в ответ старшая офицер Макпал с абсолютно спокойным лицом. — Даже стесняюсь спросить, коротконогий; а что тебе до моих сисек? И какое они имеют отношение к предмету разбирательства?
— Насчёт коротконогого — это только что было обидно, — насупился Бронкс. — Мы с этим, — гном указал глазами на хозяина кабинета, — как раз из-за дискриминации и схлестнулись. Теперь и ты туда же, а ещё слуга Юстиции…
— Я бы, конечно, могла поспорить, кто из нас чей слуга. Но, пожалуй, не буду смущать собственных сограждан… — в точности копируя манеру Бронкса бормотать себе под нос, тихо выдала орчанка.
Воровато оглядываясь назад, на офицера Ёра, который изо всех сил изображал бестрепетность вкупе с решительностью и демонстративно смотрел мимо неё.
— Мальчик, когда начинаешь играть во взрослые игры со взрослыми девочками, будь готов и к ответным щелчкам по носу, — уже громче и на первый взгляд даже доброжелательно продолжила судейская.
— Не мальчик давно, — абсолютно рефлекторно попытался приосаниться Бронкс, что в положении прикованного к батарее получалось плохо. — В любом случае, тебя на десяток годов постарше буду!
— Ух ты. — Чуть удивилась орчанка, затем моментально сообразила. — Бороду сбрил!.. ладно, насчёт коротконогого. Не подумай, что ущемляю тебя по причине принадлежности к иному народу. Наоборот: я тут исключительно затем, чтобы разобраться в случившемся. И, если надо, вынести самый суровый приговор твоим обидчикам. Могу, кстати, позволить тебе лично исполнить его, своей рукой. — Макпал демонстративно вытянула на руке артефакт, сияющий зелёным. — Орк-ленд свято чтёт Договор о дружбе с вами; и любой из гномов здесь может чувствовать, как у себя дома. Слово. — Говорила она столь торжественно, что представителю подгорного народа стало даже где-то неловко.
Бывший десятник благоразумно удержался и от тех замечаний, что дома к нему, по причине банальной драки в фискальной службе, фемина с такими сиськами и почти генеральским рангом разбираться б не поспешила. Ещё и с артефактом правды наперевес… работа последнего ибо на месяца вперёд расписана. По более важным случаям, как правило.
Попутно, удержался он и от едких замечаний на тему того, что декларации в жизни очень часто расходятся с их имплементациями. На последнее, впрочем, на земле орков лично ему жаловаться было грех.
— Чтоб снять все вопросы. — Макпал подошла к гному и присела на корточки перед ним, чтоб уравнять их положение хоть как-то и не глядеть сверху вниз. — Если тебе так будет понятнее, давай объясню на примере. Мне всегда было интересно… А если женщины начнут вести себя как мужики: пытаться обнять, потрогать, полапать, нести ахинею?
— Что за ахинея? — моментально оживился Бронкс, попутно пытаясь выпрямить спину и заглянуть в декольте судейской как можно глубже. — Да есть ли там родинка? — пробормотал он еле слышно, закусив губу. — Ч-чёрт, не видно…
— Ахинея примерно такая, — вежливо ответила орчанка, не меняя положения и тактично не замечая поползновений представителя подгорного народа. — «Оу, ты такой секси!», «Оу, как я тебя хочу!», «Не трать жизнь даром — надо кутить на всю катушку!», «Поехали пить пиво!», «А как ты любишь…?!», «А любимая поза…?..», «Где работаешь и в каком районе живешь?!» и тому подобное.
— Ты умная. — Выдал гном через четверть минуты полного молчания, даже оторвавшись взглядом от попыток установить наличие родинки на молочных железах Макпал. — Почему-то сразу возникает ощущение дискомфорта и агрессии с твоей стороны. Справедливости ради: полностью мой ответ может измениться в зависимости от того, какая фемина такие слова говорит.
— Я тебя умоляю! — фыркнула орчанка, всовывая артефакт мало не под нос гному.
Тот горел оранжевым, очень близко к красному.
— Меня обманешь. А его — нет, — она красноречиво похлопала ресницами. — Ради чистоты эксперимента, вспомни вот самый последний раз, когда любая девица домогалась тебя настойчиво. Сильно оно тебе понравилось? Хотелось бы бесконечного продолжения?
— Да не особо. — Моментально вспотел Бронкс, отчего-то припоминая Арман. — Спаси Создатель… — он хотел осенить себя ритуальным жестом, но прикованные к батарее руки автоматически пресекли эту попытку.
— Вот. — Назидательно кивнула судейская, выпрямляясь. — Оттого о коротконогом я упомянула исключительно в демонстративных целях. Клянусь, не имею ничего против тебя ни лично, ни по роду занятий. — Артефакт полыхнул ярким зелёным цветом. — Рассказывай давай, что у вас тут произошло.
Макпал огляделась по сторонам, поморщилась в сторону приставленной к стенке и вырванной с мясом двери и решительно направилась к креслу хозяина кабинета.
— Эй, гном, я к тебе обратилась! — удивлённо и требовательно возвестила она уже из-за стола, на который моментально водрузила обутые в короткие сапожки ноги.
— Да я уже и не знаю. — Хмуро признался Бронкс.
Думать быстро он умел. Именно сейчас бывший полусотник явственно представил: ну попросит он голову чиновника, или просто выгнать того. Или ещё что.
Ну дадут ему голову — причём, как сказала Макпал, самому и отрубить предложат.
Как-то неправильно получается. Мужик свою жену с другим застал, а тот ему потом ещё, после всего…
— Не то чтоб я не верил или напротив верил во всеобщую справедливость, но от показаний отказываюсь. — Решительно заявил Бронкс, взвесив все за и против.
— Сосед, здесь не игры и не шутки! — изобразила удивление девица. — Если правда то, в чём ты его обвинил, это очень серьёзный момент! — Макпал небрежно кивнула на скорчившегося внизу под ней соплеменника. — Ты, кстати, заметил, что я ему вообще и слова-то не даю?
— То, о чём я сказал, имело место. Но сейчас я понимаю, отчего так произошло, — выдал кусочек правды Бронкс.
Который имел достаточно богатый опыт общения со всякого рода дознавателями и прекрасно знал: чем меньше говоришь — тем лучше для тебя итоге.
— Ну мне что, дополнительно тебя уговаривать? — словно бы огорчилась орчанка. — Чтоб ты не ломался, аки отрок? Давай сразу на места всё расставим. Я здесь за правдой и без неё я не уйду. Ибо у каждого своя работа, согласен?
Дождавшись унылого и подтверждающего кивка от гнома, орчанка убрала занудную мину с лица и весело продолжила:
— Или мне что, и правда тебе сиськи свои показывать? Чтоб ты свой язык-то из жопы наконец вытащил и всё же высказался, что имел ввиду? — Она делано задумалась. — Или вон, его начать опрашивать? Тоже с сиськами перед носом, прямо перед тобой? Тем более, я с ним одного народа…
— У него короткая пипирка, пять дюймов! — против воли вылетело у Бронкса.
Когда выпуклости Макпал качнулись оттого, что она наклонилась будто бы в сторону Ёра.
— Заня-я-ятно, — озадачилась орчанка, ибо артефакт полыхнул столь насыщенным зелёным цветом, что даже в глазах резануло. — Теперь уж точно боюсь дальше спрашивать… — Она ошарашено переводила взгляд с одного мужа на второго ещё несколько мгновений.
— Это не то, что ты подумала..! — попытался вскочить Бронкс, но был мгновенно усмирён наручниками.
— А я смогу данные сейчас показания использовать в одном гражданском судебном заседании? — неожиданно пришёл на помощь гному наверняка нечистоплотный фискал, хищно глядящий на артефакт и усиленно что-то соображающий.
Судя по недюжинной работе мысли на его лице.