Расчёсанные посередине длинные волосы и бороду, торчащую во все стороны, растрепал ветер, неожиданно налетевший с Невы.
Некоторые из людей, проходившие мимо, останавливались и раскланивались с ним.
Тогда он щурился своими близко посаженными глазами, кланялся в ответ и тёр кулаком большой нос.
Наконец, он увидел того, ради кого вышел из дома в этот пасмурный июльский день.
Белобрысый мальчишка лет двенадцати, что-то насвистывая, вприпрыжку приближался к нему.
Широкие залатанные брюки, рубаха явно не своего плеча, босые ноги: его вид резко контрастировал с парадными зданиями и нарядно одетыми людьми.
Он вдруг остановился и, открыв рот, начал разглядывать стеклянную витрину хлебного магазина, на которой причудливыми пирамидами были выложены всевозможные сладости и хлебные изделия.
Человек, не дожидаясь окончания этого просмотра, двинулся к нему.
– Долго идёшь,– строго, но без укора сказал он.
Мальчик не без сожаления оторвал взгляд от огромной сдобной булки, усыпанной изюмом и орехами, и низко поклонился.
– Есть хочешь?– спросил его человек.
Тот кивнул головой.
– Жди меня здесь.
Через несколько минут он вышел, держа в руках большой бумажный пакет.
– Возьми,– он протянул его.
Мальчик схватил пакет, раскрыл, засунул в него голову и полной грудью вдохнул тёплый пшеничный аромат.
– Премного благодарен, Ваше благородие!– он опять поклонился.
Человек засмеялся:
– Какое я тебе благородие!
– Извините.
– И извиняться тебе не за что. Не забудь дедушке оставить. Почему он сам не пришёл?
На лице мальчика появилась тревога.
– Дедушка совсем плохой стал, ноги вообще не держат,– ответил он.– Боюсь, уйдёт он скоро. За меня очень переживает. Говорит, пропаду я один.
– Бог не выдаст, свинья не съест!– человек протянул руку.– Давай, что дед передать велел.
Мальчик залез в широкий брючный карман, немного пошарил в нём и, наконец, вынул сложенный пополам листок.
– Что это?– с недоумением спросил человек.– Он раствор обещал, а тут бумага какая-то.
– Дедушка с Вами лично поговорить хочет,– пояснил мальчик,– там всё написано.
– Да что толку с того, что там написано!– рассердился человек.– Я читать-то не умею, так, некоторые буквы печатные знаю, мне эта бумажка ни к чему!
Мальчик испуганно смотрел на него.
– Вы не сердитесь, господин хороший, если хотите, я Вам прочитаю.
– Ты умеешь читать?
– И писать тоже. Это я на листке писал под дедушкину диктовку.
– Вон оно как,– протянул человек,– грамотный ты, значит, это хорошо.
– Дедушка тоже так говорит.
Человек на минуту задумался, а потом, приняв решение, сказал:
– Передай деду, что через два дня я сам к вам приду. И пусть до этого умирать не смеет! Иди, да смотри, чтобы лихие люди хлеб не отобрали. Хотя, погоди, вон полицейский на углу стоит, дай поговорю с ним.
Несколько минут он разговаривал с постовым, потом засунул что-то в его карман и подозвал мальчика.
– Вот,– сказал он,– с охраной пойдёшь.
– Спасибо, господин!– мальчик поклонился, едва не выронив пакет.
Человек погладил его рукой по голове.
– Как тебя зовут?
– Георгий.
– Ну, бывай, Георгий, до встречи!
Полицейский тронул мальчика за плечо и, лихо, подкрутив усы, пошёл.
Уже заходя за угол, мальчик обернулся.
Человек с растрёпанной бородой крутил листок в руках, рассматривая его со всех сторон. Почувствовав на себе посторонний взгляд, он повертел головой, но, не обнаружив ничего подозрительного, перекрестился и спрятал его в карман.
Репино, наше время
Очнулся я от того, что почувствовал лёгкое прикосновение к своему лицу.
С трудом открыв глаза, почувствовал лёгкое головокружение, которое, впрочем, тут же прошло.
– Как Вы себя чувствуете?– поинтересовался пожилой мужчина, стоящий надо мной.
В руках он держал пустой шприц.
Я на всякий случай тряхнул головой:
– Вроде, нормально.
– Этот раствор мёртвого из могилы поднимет,– засмеялся он, но тут же сконфузился.– Шутка была не очень удачной, признаю.
Я обвёл глазами комнату и понял, что нахожусь в отеле.
Это, видимо, была одна из спален люксового номера, где, по словам мнимого капитана, произошло самоубийство.
Представив себе, что именно на этой кровати мог отдыхать убитый, я моментально вскочил на ноги.
– Лежите, лежите,– попытался остановить меня мужчина, но я отрицательно покачал головой.
В теле чувствовалась необыкновенная лёгкость.
– Что Вы мне ввели?
– Не переживайте, это смесь нескольких простых успокоительных средств.
– Сколько времени я был без сознания?
– Примерно два часа.
– Что с Владом?
– С ним всё в порядке, его увезли в город.
– Вот как? Почему не увезли меня?
– Послушайте, Георгий, Вы задаёте слишком много вопросов. На подобных встречах их обычно задаю я.
– Мне абсолютно всё равно, что Вы обычно делаете,– ответил я с вызовом,– мы попали в засаду, и мне бы очень хотелось узнать, кто нас подставил.
Мужчина нахмурился и положил шприц на прикроватную тумбу.
– Вы не очень вежливы, но это можно списать на шок, который Вам пришлось пережить. Я нахожусь здесь именно для того, чтобы получить ответы на некоторые вопросы. В том числе, и на тот, который так интересует Вас.
– Вы знаете моё имя,– сказал я,– а Ваше мне не известно.– Может, представитесь, если уж разговор зашёл о вежливости?
– Справедливо,– ответил он.– Я Ваш тёзка, зовите меня Георгий Иванович.
– А меня все зовут Гошей, так удобнее и я уже привык.
– Принято, Гоша. Раз Вы пришли в себя, хочу предложить небольшую прогулку. Свежий воздух пойдёт Вам на пользу, да и мне не помешает. Что скажете?
– У меня есть варианты?
Он улыбнулся, но в его глазах я видел лёд.
– Варианты, Гоша, есть всегда. К сожалению, не всегда выбираются самые правильные из них.
– Непременно приму это к сведению.
Выйдя из дома, я увидел, что двор заполнен людьми в штатском.
Куратор стоял возле большой кадки с фикусом и разговаривал по телефону.
Увидев нас, он сунул его в карман и быстрым шагом подошёл.
В присутствии Георгия Ивановича он стал ещё меньше, втянул голову в плечи и принял подобострастную позу, преданно смотря в его лицо.
«Трусливая шавка»– подумал я.
– Рад видеть тебя в полном здравии,– проблеял он, стараясь не встречаться со мной взглядом.
– Это не взаимно,– ответил я и демонстративно отвернулся.
– Мы с Гошей прогуляемся по берегу,– сказал Георгий Иванович, словно не замечая происходящего,– сделай так, чтобы нам никто не мешал.
Я отметил, что с Куратором он разговаривает по-свойски, а ко мне обращается исключительно на «Вы».
– Конечно, конечно,– Куратор активно замахал руками, напоминая мельницу, поймавшую очередной порыв ветра.
Если бы он только знал, с каким удовольствием я бы обломал ей крылья!
– Вот и славно.
Мы перешли асфальтовую дорогу, ступили на песок и медленно спустились к заливу.
Тут и там слышались детские крики, собачий лай и обрывки мелодий, звучащих из портативных динамиков.
В воздухе ощутимо пахло жареным мясом.
Компания молодых людей развлекала себя подкидыванием в воздух кусочков хлеба, и чайки с громкими криками на лету жадно хватали их, при этом успевая зло переругиваться между собой.
– Сейчас бы шашлычка да граммов двести водочки,– мечтательно произнёс Георгий Иванович,– а потом пивка холодного, ух!
Я прекрасно понимал, что это простая прелюдия перед настоящим допросом и лихорадочно обдумывал, что ему может быть известно от Влада и что стоит говорить мне.
Мимо нас пробежала девочка с собачьим поводком в руках.
За ней на коротких лапах бежал щенок таксы.
Поравнявшись с нами, он остановился, подошёл ко мне и начал обнюхивать обувь.
– Бантик, Бантик,– закричала остановившаяся девочка,– иди ко мне!
Бантик повёл ушами и стал обнюхивать брючину Георгия Ивановича.
Тот неожиданно пихнул его ногой.
Щенок взвизгнул и бросился в сторону девочки.
– Дядя!– закричала она.– Зачем Вы Бантика обижаете?
– Держи свою собаку на поводке,– зло ответил Георгий Иванович вслед удаляющейся девочке,– не то сама будешь ходить в наморднике!
Для меня его слова решили всё.
Я не был большим поклонником такс, но в этот момент понял, что для стоящего рядом со мной индивидуума не существует разницы между собакой и человеком.
Мой недавний собеседник был прав.
Приняв как можно более дружелюбный вид, я сказал:
– Достали с этими собаками! Весь двор дерьмом загажен, ступить некуда! А сделаешь замечание, так чуть не в драку лезут!
Георгий Иванович внимательно посмотрел на меня.
– Рад, что наши мнения в этом вопросе совпадают. Надеюсь, и в остальном будет так же.
Мы медленно пошли вдоль кромки воды.
–Нехорошая история получилась,– сказал он,– непонятная и странная.
Я пожал плечами:
– Чего уж после драки кулаками махать? Всякое бывает.
– Конечно, бывает, но в данном конкретном случае произошла не просто недоработка. Есть подозрение, что кто-то сознательно слил информацию. Дело ведь не в том, что мы потеряли артиста, приносящего доход, вернее, его копию,– поправил он сам себя.– Артисты приходят и уходят и несть им числа. Как там говорится: король умер, да здравствует король? Дело в том, что проявилась сила, открыто противостоящая нам. И сегодня эта сила убедительно продемонстрировала, что с ней придётся считаться.
– А до этого случая Вы не предполагали, что не всем может нравиться то, чем мы занимаемся?– спросил я.
Он наклонился и поднял с песка крупную гальку.
– Смотрите.
Камень взлетел в воздух и упал в воду рядом с берегом. Десятки брызг блеснули на солнце.
– Вода это люди,– пояснил он,– камень совершённый поступок, а брызги его последствия. Что, по Вашему мнению, является главным?
– То, что брызги опять стали водой,– ответил я.
– Вы молодец!– протянул он и с интересом посмотрел на меня.– Понимаете, к чему я клоню?
– К тому, что чтобы не произошло, люди примут всё, даже не подозревая об истинной причине появившихся последствий. Примут потому, что брызги и вода это одно и то же.
– У Вас аналитический склад ума. Вы мне нравитесь!
Второй раз за сегодняшний день я слышал эти слова, но к человеку, сказавшему мне их несколькими часами раньше, я испытывал настоящую симпатию.
С этим типом надо постоянно быть начеку.
Георгий Иванович развёл руки в стороны.
– Посмотрите на это стадо. Жуют, выпивают, мочатся прямо под соснами. Чем они лучше животных? Но животное живёт инстинктом, а человек разумом. И где Вы, скажите мне на милость, видите этот разум? Когда они разъедутся, на берегу останутся тонны мусора и собачьих фекалий. Репинские службы, конечно, пригонят пару десятков узбеков, чтобы они привели в первозданный порядок эту красоту. Но в следующие выходные всё повторится опять. И так до поздней осени, год за годом, за веком век.
– Не улавливаю связи,– сказал я.
– Улавливаете, Гоша, ещё как улавливаете, просто не хотите признаться в этом самому себе. Ведь чем, по сути, является «Система»? Это некое сообщество людей, не желающих мириться с существующими нормами поведения, этики и морали.
– Влиятельных людей?– уточнил я.
– Разве Вас можно назвать влиятельным человеком в том смысле, который мы, люди, вкладываем в это слово? Однако Вы работаете вместе с нами. Почему?
Я понял, что допрос начался.
– Если честно, и сам не знаю,– уклончиво ответил я,– попал в контору совершенно случайно. Зарплата хорошая, работы не так уж и много. Почему бы и нет?
Георгий Иванович рассмеялся:
– Случайностей в таких делах не бывает. В «Систему» абы кто попасть не может априори. Мы ведь долго наблюдали за Вами и пришли к мнению, что Вы способны принести пользу Родине.
– Звучит немного высокопарно,– сказал я, вспомнив, что недавно слышал подобные слова.
– Возможно, но это так,– он оглянулся.
Я даже не стал поворачивать голову, зная, что на расстоянии тридцати метров за нами идут два крепких мужчины.
Я вычислил их с самого начала нашей прогулки.
– Проверяете на месте ли охрана?– спросил я.– Кого-то боитесь?
Он поиграл желваками:
– Не боюсь, остерегаюсь. Многим беззаботным людям не раз пришлось пожалеть об отсутствии телохранителей. Грустная история, произошедшая сегодня, лишнее тому подтверждение.
– Знаете,– я решил проверить его реакцию,– в большинстве случаев от этих парней толку как от козла молока. Если бы мне захотелось убить Вас прямо здесь, Вы бы даже ничего не успели понять. Как и они.
– Возможно,– немного помедлив, ответил он,– но эти парни тут же подстрелили бы Вас.
– Сомневаюсь,– сказал я,– думаю, попасть с такого расстояния в человека довольно сложно. Особенно учитывая множество живых помех между нами.
– А Вы бы попали?– было заметно, что он немного побледнел.
– Хотите проверить?– ответил я вопросом на вопрос.
Он остановился и поднял руки вверх, словно сдаваясь в плен.
– Надеюсь, моим парням никогда не придётся иметь дело с Вами.
Комплимент вышел жиденьким, но я сделал вид, что мне он понравился и самодовольно улыбнулся: пусть думает, что меня можно купить на такую дешёвку.
– Вечереет. Давайте, Гоша, оставим лирику поэтам. Кто готовил операцию?
– Это мне не известно.
– Тогда спрошу по-другому: когда и от кого Вы узнали о ней?
– Утром. В кабинете у Куратора. Он коротко описал ситуацию и прикрепил новичка, Влада. Я получил на складе пакет, в нём были…
– Я знаю, что там было,– перебил он меня.– Дальше.
– Приехали в отель, люди в военной форме пропустили нас внутрь. Я думал, что это ребята, о которых мне говорил Куратор, поэтому ничего не заподозрил. Внутри был полицейский и женщина администратор. Влад вывел её в другую комнату, а я остался вести переговоры.
– Откуда Вы знаете, что он полицейский? На нём была форма?
Я отметил, что от внимания Георгия Ивановича не ускользнёт ни одна мелочь.
– Нет,– ответил я,– Куратор сказал, что женщину допрашивает бывший опер, капитан полиции. Вместе с ним я осмотрел место убийства, а потом предложил ему деньги. Он отказался.
– Почему?
– Сказал, что он хозяин этого дома и деньги его не интересуют.
– А что его интересует, не сказал?
– Послушайте, у меня не было времени вести с ним задушевные разговоры.
– Опишите его.
– Высокий, широкоплечий, седовласый мужчина. Если честно, мне не очень удалось его разглядеть. Почти всё время он стоял ко мне спиной.
– Но о чём-то же вы с ним говорили?
– Не так уж и много. Я уговаривал его взять деньги, он отвечал отказом. Утроенная сумма его также не впечатлила, а на угрозы он не реагировал.
– Что ещё он говорил?
– Сказал, что убитый является педофилом, но самым непостижимым образом его освободили из мест заключения. Что он очень долго искал этого человека для того, чтобы покарать его за содеянные преступления. И что он не отдаст его труп, сколько бы денег я ему не предложил.
Георгий Иванович обдумывал мои слова, глядя куда-то вдаль.
– Хотите сказать, он строил из себя такого Робин Гуда? И Вас это не насторожило?
– Я не сразу понял, что он ведёт свою игру. В тот момент мне ещё не было известно, что люди в камуфляже не имеют к «Системе » никакого отношения. Поэтому я сказал ему о том, что раз правосудие свершилось и его цель достигнута, ему совершенно ни к чему держать тело убитого у себя. Но он задал вопрос, ответить на который мне было очень затруднительно. Догадываетесь, о чём он спросил?
– Конечно. Он хотел знать, зачем Вам тело.
– Ага,– подтвердил я.
– И что Вы ответили?
Было ясно, что от моих слов зависит очень многое.
Времени на раздумья не было, и я решил смешать правду с художественным вымыслом: