– Ответил, что являюсь представителем организации, вложившей огромные средства в раскрутку артиста. А тело нам нужно для того, чтобы скрыть от общественности его смерть. На время, конечно, пока мы не придумаем, каким способом можно вытащить свои деньги.
– Хороший ход,– одобрил Георгий Иванович.– Но, думаю, он Вам не поверил.
– Он сказал, что знает о существовании организации, которую я представляю, и именно по этой причине не отдаст тело. Я пытался пугать его штурмовым отрядом и тогда он раскрыл карты, сказав, что в здании находятся его люди. Именно в этот момент мне стало понятно, что мы с Владом попали в ловушку.
– По сути, он признал, что это убийство является хорошо спланированной акцией, верно?– прищурился Георгий Иванович.
– Да.
– Хорошо. Опишите поведение женщины.
– Когда я вошёл, она сидела спиной ко мне,– солгал я,– среднего роста, светловолосая, в очках, больше я ничего не успел разглядеть. Она была сильно напугана. Влад быстро увёл её, поэтому об этом Вам лучше поговорить с ним.
– К сожалению, Влад находится без сознания, его организм отреагировал на укол сильной аллергической реакцией. Над ним колдуют наши врачи, надеюсь, всё обойдётся.
– Не повезло парню,– сказал я,– первая операция и такой печальный итог. Кстати, а что с водителем, который нас привёз?
– Его просто связали, и он лежал в машине.
– А администратор? Где сейчас находится эта дама?
– Когда отряд прибыл на место, её там не оказалось, из чего можно сделать следующие умозаключения: либо она является сообщником наших врагов, либо её на время решили спрятать подальше от любопытных глаз. Возможно, навсегда. Понимаете, что я имею в виду?
Я понимал, но интуиция подсказывала мне, что мнимый капитан не из тех людей, которые без особых на то причин будут убивать невинного человека.
А вот Георгий Иванович церемониться бы точно не стал, в этом я ни на секунду не сомневался.
– Скажите, Гоша, что Вы думаете по поводу произошедших событий?– неожиданно поинтересовался он.
– Думаю, что Вы правы: мы столкнулись с очень серьёзным противником,– ответил я.– Эти люди провели блестящую операцию. Но нельзя исключать и того, что часть информации они получили от человека из нашей конторы. Слишком много нестыковок. Но, знаете, о чём я думал, беседуя с тем человеком? Мы не застали их врасплох. Наоборот, они ждали нас, хотя давно могли уехать вместе с телом. Этот человек хотел, чтобы я увидел труп своими глазами. А это говорит только об одном: они хотели показать, что не боятся и не собираются прятаться от нас. Они кинули «Системе» не просто вызов, они объявили войну. Куратор сказал, что это третий труп за два месяца, значит, они решительно взялись за дело. Теперь необходимо понять, кто они такие и чего хотят.
Георгий Иванович долго молчал.
– И кто бы, по Вашему мнению, это мог быть?– он развернулся и не спеша двинулся в обратном направлении.
Я пожал плечами:
– Думаю, Вам лучше знать. Не секрет, что за время своего существования наша контора перешла дорогу многим людям. Возможно, сейчас она переступила некую красную линию и залезла на чужую территорию?
Он вздохнул, но ничего не ответил.
Мы поравнялись с охранниками.
Их позы были напряжены, а лица сосредоточены.
Я подмигнул одному из них.
Он нахмурился и отвёл взгляд.
К этому моменту большинство людей покинуло пляж, и я отметил, что после их ухода он не выглядит сильно замусоренным.
Конечно, какие-то бумажки валялись на песке, но их могло занести балтийским ветром, постоянно дувшим со стороны моря.
«Даже в самом прекрасном можно увидеть уродство, стоит только захотеть»,– пришла мне в голову простая мысль.
– Не обижайтесь на старика,– задумчиво произнёс Георгий Иванович, убедившись, что охрана отстала на положенное расстояние,– интуиция подсказывает мне, что Вы чего-то не договариваете. Или сознательно скрываете. Говорят, Вы очень осторожны и прекрасно натренированы. А тут Вам за спину заходит человек, да ещё делает инъекцию. Не странно ли?
– Люди много чего говорят,– ответил я,– а большинство просто болтает о вещах, в которых совершенно не разбирается.
– Спорить не буду. Но посылая Вас на это задание, руководство рассчитывало на его успешный исход.
– Будьте добры, поясните, что Вы имеете в виду,– мне не понравился тон, которым он произнёс свои слова.
– Ничего, кроме того, что сказал. В контракте, который Вы добровольно подписали чётко прописано: любой участник операции должен приложить максимум усилий для её успешного выполнения. Скажите, какие усилия приложили Вы?
«Вот оно что. Уж не хочет ли он обвинить меня в не слишком усердном выполнении служебных обязанностей? Или просто страхуется? Понятно, что передо мной менеджер среднего звена. Настоящие хозяева конторы вряд ли бы разгуливали со мной по пляжу».
– Я сделал то, что мне было приказано,– ответил я.– Не моя вина, что группа захвата не смогла вовремя выдвинуться на место.
– Я Вас ни в чём не обвиняю,– поспешно сказал он,– а что касается группы, то на платной дороге путь ей перегородила пожарная машина, якобы попавшая в аварию.
– Это лишний раз доказывает, что слив шёл с самого верха,– жёстко сказал я.– Ищите крысу среди учредителей конторы.
Георгий Иванович погрозил мне пальцем:
– Это очень серьёзное обвинение. Я сделаю вид, что не услышал Ваши слова.
– Отчего же? Если необходимо, я могу повторить их прилюдно.
– Вы работаете в «Системе» семь лет,– Георгий Иванович потёр руки.– Ни одного нарекания, отличные показатели и отзывы. О Вашем умении договариваться с самыми разными людьми ходят легенды. А три года назад Вы, Гоша, отказались от должности Куратора. Почему?
– Я не тщеславен.
– И всё же?
Я посмотрел на залив: в свете багрового солнца он казался свинцовым. Вдалеке белел одинокий парус.
– Мне почти сорок, ни жены, ни детей. Глядя на то, как Куратор неделями не выходит из своего офиса, я понимаю, что этот вариант не для меня. Я вольная птица.
– Неплохо сказано. Но мне кажется, Вы со мной неискренни.
– Хотите искренности?– спросил я.– Не боитесь, что мой ответ может прийтись Вам не по вкусу?
– А Вы попробуйте, Гоша, я за свою жизнь много чего наслушался.
– Мне не нравится то, чем мы занимаемся,– прямо ответил я.
– Что конкретно Вас не устраивает? Что мы подменяем умерших артистов? Лично я не вижу в этом ничего плохого. Конечно, это не совсем честно по отношению к людям, но если их устраивают долгожители на нашей сцене, почему бы нет?
– Думаю, Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду. «Система» занимается только определённой группой артистов и долгожители не имеют к этому абсолютно никакого отношения. Или я не прав?
– Конечно,– немного помедлив, ответил он,– Вы абсолютно правы. Мы занимаемся самыми известными артистами, которые радуют публику своим творчеством. Ну и, скажем прямо, приносят хороший доход. Это бизнес, от которого в выигрыше все стороны.
– Не надо передёргивать, Георгий Иванович,– я сознательно повысил голос.– Контора воскрешает только тех, кто глубоко аморален по своей сути и образу жизни. За семь лет моей работы из жизни ушло множество талантливых певцов и музыкантов, но я не заметил, чтобы хоть один из них опять появился на сцене. Откуда такая избирательность?
Он резко остановился, замахав руками.
– Тише, тише. Что Вы раскричались на весь залив?
Я усмехнулся.
– Напрасно усмехаетесь, молодой человек. Я не стану спорить и отрицать очевидное. Действительно, мы вполне сознательно не даём исчезнуть некоторой группе творческих работников, но на это есть причины, о которых я не имею права говорить. Другое дело, если бы Вы были Куратором или кем-то рангом выше.
– Я уже сказал, что меня мало интересует карьерный рост.
– Жаль, очень жаль.
По выражению лица Георгия Ивановича я понял, что он искренне огорчён.
«Уж не вербовать ли он меня приехал?– подумал я.– Похоже, карьера нашего Куратора стремительно катится под гору».
В этот момент у него зазвонил телефон.
Мелодией звонка служил один из хитов убитого артиста.
– Какая злая ирония судьбы,– сказал я ему.– Если хотите, могу предложить на выбор несколько классических произведений. Их авторы давно покинули наш мир, но в отличие от этой халтуры, их музыка бессмертна.
Он бросил на меня недобрый взгляд и отошёл в сторону, чтобы я не мог слышать его разговор.
Поднеся трубку к уху, он вдруг весь подобрался, и мне показалось, что даже попытался втянуть в себя живот.
«А вот и начальство нарисовалось»– понял я.
Несколько минут Георгий Иванович внимательно слушал собеседника, потом что-то отвечал, жестикулируя свободной рукой, после чего направился в мою сторону.
Протянув мне телефон, он сказал:
– С Вами хотят поговорить.
– Кто там ещё?– громко спросил я, понимая, что меня услышит не только Георгий Иванович.
У него округлились глаза, и он тихо прошептал:
– Пожалуйста, прошу Вас, поговорите.
Его вид был смешон, но было видно, что он боится моего отказа.
Я взял телефон в руку:
– Да?
– Добрый вечер, Георгий!– произнёс мягкий мужской голос.
– И Вам добрый вечер. Можно просто Гоша.
– Как скажете. От имени нашей организации хочу выразить благодарность за проявленное мужество. Хочу заверить, что мы компенсируем все понесённые Вами моральные и физические издержки.
Я хмыкнул.
– Благодарю, но, как говорят некоторые, я не сделал ничего особенного.
– Ваша скромность делает Вам честь,– вкрадчивым голосом сказал мужчина,– но я думаю совершенно иначе.
– Прошу прощения,– ответил я,– сегодня был тяжёлый день, мне бы хотелось отдохнуть. Если Вы позвонили только для того, чтобы напомнить мне о сорванной операции, я услышал всё, что хотел.
Мужчина рассмеялся.
– Я наслышан о Вашей колючести. Давайте сделаем так: прямо сейчас Вы уйдёте в отпуск, скажем, денька на три. Выспитесь, отдохните, приведите мысли в порядок.
– Отличное предложение, я давно просил выходной.
– Рад, что оно пришлось Вам по душе. И, знаете, после этого мне бы очень хотелось познакомиться с Вами лично. Надеюсь, Вы не будете возражать против встречи?
– Не буду.
– Вот и хорошо, всего доброго!
Ответить я не успел, мой собеседник отключился.
Я протянул телефон Георгию Ивановичу и тихо сказал:
– Он хочет поговорить с Вами.
Тот моментально выхватил его у меня и прижал к уху:
– Слушаю!
Через несколько секунд на его лице появилось явно читаемое разочарование.
– Сбой связи,– пояснил он мне.
– Так перезвоните,– предложил я.
– Конечно, как только закончим наш разговор.
Я едва удержался от улыбки.
«Вешаешь мне лапшу на уши, старый пень,– подумал я,– голову даю на отсечение, что связь работает только в одном направлении. Ты просто физически не можешь позвонить этому человеку, а вот он знает, какого цвета у тебя трусы».
Сделав вид, что поверил его словам, я спросил:
– Хотите поговорить о чём-нибудь ещё?
Он отрицательно покачал головой.
– Тогда я могу быть свободен?
– Конечно. Но куда же Вы, Гоша, пойдёте? Я с радостью подвезу Вас прямо до дома или куда скажете.
– Этот человек сказал, что у меня трёхдневный отпуск. Дома меня никто не ждёт. Я, пожалуй, останусь тут. Сниму гостиничный номер, поброжу по берегу, подышу свежим балтийским воздухом.
Георгий Иванович натянуто улыбнулся:
– Понимаю, не хотите так быстро покидать это место. Но разрешите Вас предупредить: в отеле работают мои ребята. Если Вы начнёте ходить вокруг, им это может не очень понравиться.
– Так в чём же дело?– с наигранным удивлением спросил я.– Скажите своим людям, что я буду ночевать прямо там.
– В каком смысле?– он непонимающе смотрел на меня.
– Георгий Иванович, нам обоим прекрасно известно, что за мной будет установлена слежка. Операция провалена и сейчас начнутся поиски козла отпущения. Предлагаю беспроигрышный вариант: я постоянно буду на виду у Ваших парней, и им не придётся дёргаться каждый раз, когда я захочу пописать за какой-нибудь репинской сосной.
Он обдумывал мои слова.
Я решил ковать железо, пока горячо.
– Послушайте, я не буду им мешать. Дом большой, места хватит всем. К тому же, думаю, за это время они успели осмотреть каждую мелочь.
Он потёр переносицу:
– Хорошо, воля Ваша, так и договоримся.
Через десять минут мы зашли во двор отеля.
Людей поубавилось, но Куратор преданно ожидал возвращения своего шефа.
– Разрешите сказать несколько слов наедине,– вытянувшись в струнку, обратился он к Георгию Ивановичу.
Тот кивнул, и они отошли в сторону.
Разговор продолжался не более пары минут.
Подойдя ко мне, Георгий Иванович протянул руку:
– Рад знакомству. Надеюсь, до новой встречи.
Я ответил на рукопожатие.
Несмотря на то, что белые ночи висели над городом, воздух заметно потускнел и в окнах отеля зажёгся свет.
– Ничего не хочешь мне рассказать?– спросил Куратор, когда мы остались одни.
– О чём?
– О сегодняшних событиях.
– Георгий Иванович строжайше запретил мне обсуждать эту тему с кем либо, кроме него и высшего руководства. Если не верите, позвоните ему.
– Надо будет, позвоню,– буркнул он в ответ.– Ты сам напросился остаться в этом месте?
Я видел, что он растерян и злится.
– Сколько Вам лет?– спросил я его.
– Что?
– Я спрашиваю, сколько Вам лет? Вы ведь не на много старше меня. Отчего же Вы всё время мне тыкаете? Это общий недостаток Вашего воспитания или сознательная позиция начальника?
Он начал краснеть.
Он всегда краснел, как барышня, когда что-то шло не по его плану.
– Что ты…Вы себе позволяете?– он не знал, как себя вести в новой ситуации и от неожиданности начал заикаться.
Воздух, выходящий из его рта, перебивал даже благоухание цветов.
– Операция провалена,– тихо сказал я,– начальство Вами очень недовольно. Я, мягко говоря, тоже.
– Твоё дело выполнять приказы!– громко завизжал он.
Я поднёс кулак к его лицу.
– Слушай внимательно, гнида,– я заставил себя улыбнуться,– в следующий раз, когда ты позволишь себе говорить со мной в столь непочтительном тоне, я поломаю тебе переносицу.
– Эй, парни, спокойней!– раздался голос.– Что за разборки вы тут устроили?
В дверях отеля стоял мужчина.
– Учу этого петуха хорошим манерам,– ответил я.
– А я думал, что это курочка,– засмеялся мужчина и зашёл в дом.
– Всё понял?– спросил я Куратора.
Он развернулся и, бормоча под нос проклятия и угрозы в мой адрес, быстрым шагам направился к калитке.
Петроград, август 1916 года
– Долго же ты ко мне шёл!– высокий старик с белоснежной бородой, кряхтя и охая, подошёл к кривоногому столу и попытался усесться на стоящий рядом стул.
Гость помог ему и быстрым взглядом оглядел маленькую комнату.
Небольшой топчан, застеленный рваными одеялами, буфет с выбитыми стёклами: вся эта убогая обстановка говорила о крайней нужде хозяина.
В плохо оштукатуренном углу висело несколько икон, изображения на которых уже практически не угадывались.
– Я же предлагал тебе переехать в другое место, там и мальчику будет лучше. Почему ты сопротивляешься?
Старик провёл рукой по бороде.
– Скоро нигде не будет спокойно, чего лишний раз дёргаться? Почему не приходил?
Человек развёл руки в стороны.
– Не мог. Уезжал в святые места, молился за Русь.
– Земля везде одинакова,– тихо сказал старик.– Святость в себе искать необходимо, а за Русь молись не молись, стояла она, стоит и стоять будет. Что с ней сделается?
– Ты что-то видел?– живо спросил гость.
– Я всё время вижу.
– Проклятая война!
– Война идёт в наших душах,– старик спокойно смотрел гостю в глаза,– остальное лишь внешнее отражение, мирская суета.
В этот момент скрипнула дверь, и в комнату вошёл мальчик.