Леголас бросил на Мастера испуганный взгляд и поспешил исполнить приказ. Наполнив кубок вином, принц склонился перед мужчиной и робко протянул ему терпкий напиток, как подношение жестокому богу.
— Прошу, не делайте мне больно, Мастер, — попросил нежный голосок, прекрасно помнивший о тех жутких шрамах, что оставила рука этого жестокого и властного мужчины на красивой спине Эллонура.
— Хорошая попытка, roch-neth, — плотоядно улыбнулся Халдир. — Но я всё равно накажу тебя, потому что ты виноват и сам об этом прекрасно знаешь. К тому же, как иначе ты усвоишь урок, который я собираюсь тебе преподать?
Леголас пустил в ход смертельное оружие. Синие глазки наполнились слезами отчаяния, чёрные реснички трепетно задрожали, розовые губки собазнительно приоткрылись, а кончики тонких пальчиков робко коснулись бёдра мужчины.
Халдир строго цокнул языком на юного обольстителя, и тот тут же убрал от него руки и испуганно прижал ушки.
— Твой лорд совершенно разбаловал тебя. Не жди от меня снисхождения, маленький принц! Когда я с тобой закончу, ты будешь плакать, умолять меня о снисхождении и искренне раскаешься в своих проступках! А потом ты меня поблагодаришь. Я с тобой цацкаться не собираюсь и, если сделаешь так ещё раз, то твоя белоснежная спинка познакомится с ним, подлиза!
Леголасу даже смотреть было не нужно на ужасное орудие наказания, на которое указывал палец Мастера. Принц покорно склонил голову и поцеловал колено мужчины, вымаливая прощение. По этой же причине он схомячил всё, что Халдир положил ему в рот, периодически сдабривая всё это хорошим глотком терпкого вина. К тому времени, как они закончили, юноша был сыт и расслаблен.
— Хороший мальчик, — похвалил его Халдир. Леголас зарделся от похвалы или от выпитого вина. Сложно было сказать наверняка. Но следующие слова, слетевшие с губ мужчины, заставили его сердце пропустить удар. — А теперь подъём и марш на кровать! Нельзя же откладывать твоё наказание до бесконечности.
Леголас нервно сглотнул и, с опаской оглядываясь на Мастера, медленно поднявшегося из кресла, посеменил в направлении огромного траходрома, занимавшего добрую половину талана. Юное сердечко замирало от дикого безудержного восторга и в то же время сжималось от страха. Что уготовил ему Халдир? Галад вполне мог использовать кнут, ведь Леголас натворил дел: ослушался своего лорда, подверг опасности отряд, потерял все мази и целебные травы, пренебрёг своим здоровьем и… Моргот, он же не выпил лекарство!
На подходе к кровати чужого мужчины взгляд принца упал на плетёный ремень из сыромятной кожи, жёсткой и грубой, толщиной в два его пальца. Даже тот монстр, которого подарил Глорфинделу его ada выглядел менее… внушительно. Леголас споткнулся и чуть было не рухнул на пол, но сильная рука вовремя подхватила его и прижала к горячей, как раскалённый песок, груди.
— Нет… Прошу вас, Мастер. Я не могу…
— Да ты и вправду боишься! — удивлённо воскликнул Халдир. — Почему тебя так пугает кнут? Ты же рожал эльфят, а это, полагаю, во сто крат больнее… Чего же ты так боишься?
Принц заглянул в синие беспристрастные глаза, открыл было рот, чтобы сказать что-то, но осёкся на полуслове и умолк, стыдливо опустив глазки в пол.
— Ты не кнута боишься, — Халдир безаппеляционно приподнял его подбородок вверх, заставляя посмотреть в глаза. — И не боли… Ты боишься… клетки, так ведь?
Глаза юного Синда потемнели, а полноватые губы сомкнулись в напряжённую узкую полосочку.
— Меня пугают замкнутые пространства… — признался юный эльф. — А где кнут, там уздечка, седло и клетка… Лошади умные, добрые, свободные и красивые. А роххирим ломают их волю кнутом и запирают в загоне, вместо того, чтобы приручить и попросить служить им по доброй воле… Я подчиняюсь моему лорду потому, что люблю его и свободу, которую он мне дарит, когда подчиняет себе. Это глупо звучит, да?
— Ничуть, — нежно улыбнулся мужчина и погладил юношу по щеке. — Не бойся, roch-neth. Я никогда не посажу тебя в клетку. Ты рождён, чтобы бегать на свободе, а не сидеть на цепи. Что ж, тогда воспользуемся методом твоего лорда. Кажется, последний раз я это делал, когда Румилю было столько же, сколько тебе сейчас, и этот малолетний недоумок отправился в Эрин Гален поохотиться с друзьями. Но предчувствие подсказывает мне, что шлёпать тебя мне понравится гораздо больше, чем мелкого спиногрыза.
С этими словами Халдир опустился на кровать и похлопал по колену, приглашая Леголаса занять нужную позицию. Принц захлопал глазками и замотал головой, но строгий многообещающий взгляд, которым наградил его Мастер, несколько охладил его свободолюбивую натуру. Обречённо вздохнув, юный Синда сделал пару шагов вперёд и замер.
— Иди сюда, маленький принц. Сейчас же, — стальные нотки промелькнули в голосе капитана галадрим. Должно быть, точно таким же тоном он отдавал приказы своим солдатам. Стайка мурашек пробежала по спине и бросилась врассыпную. Леголас повертел головой по сторонам в поисках пути к отступлению. Халдир нахмурился и строго прикрикнул на несговорчивого жеребца:
— Леголас!
Принц мигом оказался на коленях галад и покорно отставил попку назад. Тяжёлая рука медленно огладила белоснежное стальное бедро юноши и похлопала по упругой попе. Прикосновение было лёгким и нежным, но вот руки другими — лучника, а не мечника. Испуганный вскрик вылетел из горла принца, хоть он и дал себе слово молчать, как партизан на допросе. А рука чужого мужчины безжалостно пробиралась к самому что ни на есть сокровенному, и розовый бутончик мышц испуганно сжался, стоило пальцам раздвинуть половинки дрожащей попы. Леголас сделал глубокий вдох и зажмурился.
— Кажется, я начинаю понимать, почему твоему лорду так нравится наказывать тебя, как неуправляемого эльфёнка! — Халдир с нескрываемым наслаждением сжал упругую ягодицу, оставив на ней отпечатки своих пальцев, и расхохотался, когда член Леголаса радостно встрепенулся, откликаясь на его прикосновения. Мысль о том, какое обращение предпочитает младший сын короля Трандуила, его изрядно забавляла. — Уверен, каждое такое наказание заканчивается тем, что ты пачкаешь своему лорду леггинсы, а он в отместку накачивает твою дырочку или ротик спермой. Я прав?
— Да, Мастер, — прошипел Леголас сквозь плотно сжатые зубы и покраснел, как вареный рак. Халдир рассмеялся и с чувством пожмякал упругую попу.
— Так и знал… Глорфиндел тебя совсем разбаловал. Но я тебе подобной вольности не спущу — обкончаешь мне леггинсы, познакомишься с кнутом. Правда, перед этим приберёшь за собой этим талантливым розовым язычком… — пригрозил Халдир и был вознаграждён испуганным вскриком, невольно сорвавшимся с губ принца. — А вот кричать и плакать можешь сколько влезет.
Сильная рука в последний раз огладила и сжала поджарую ягодицу и нанесла сокрушительный шлепок. Правда, на деле то был не более, чем укус пчелы. Леголас же закричал, как резаный, скорее от шока, чем от боли. Шлепки сыпались на многострадальную попу без остановки, а член-предатель ещё и просил добавки. Вот ведь гад ненасытный!
— По-моему, тебе слишком уж по душе твоё наказание… — усмехнулся Халдир, довольно осматривая плоды трудов своих. Попа принца приобрела розоватый оттенок, а аккуратный небольшой член стал каменным и теперь дырявил его бедро. — Давай-ка сотрём эту довольную улыбочку с твоей мордашки и послушаем, как принц рыдает и кричит от боли.
Рука у Халдира была столь же тяжёлая, как и характер. Жалящие и кусающие, обжигающие и лёгкие, как дуновение ветерка, с оттяжкой и по центру попы, по низу ягодиц, по левой половинке и по правой, методичные и разрозненные, систематичные и хаотичные, жестокие и милосердные… Леголас познал и прочувствовал их все до единого. Порол Халдир со знанием дела, сразу чувствовался богатый опыт в воспитании подрастающего поколения. К концу экзекуции багряно-красная попа принца носила отпечатки широких ладоней мужчины, а местами даже проступили синяки. Принц же, первое время пытавшийся сдерживаться, наматывал сопли на кулак и рыдал в три ручья. А вот его члену всё очень даже нравилось. Эта часть его тела явно была в восторге от талантов Халдира по части воспитания непослушных мальчиков.
— Так, полагаю, урок усвоен, — всезнающе усмехнулся Халдир и в последний раз смачно шлёпнул по своему шедевру, наслаждаясь истошными воплями юного принца. — Свободен.
Леголас со стоном соскользнул на пол и свернулся у ног хозяина, как побитая собачка. Наказание уже давно закончилось, но принц рыдал, как белуга, прикрывшись белоснежными волосами, как щитом.
— Рыдаешь, как девчонка, — жестоко ухмыльнулся Халдир. Но голос его, напротив, был нежным и мягким, никакого намёка на привычную холодность или насмешку. — За что ты был наказан, roch-neth?
— Я… — горько всхлипнул принц. — Я подвёл моих друзей. Они могли погибнуть из-за меня. Из-за моей глупости, как Файрион и Лайндир… Это я виноват. Я пожалел это существо и выпустил подышать его свежим воздухом. Но оно было таким несчастным, а Митрандир просил быть с ним добрее. Если бы только Митрандир сказал, насколько большую ценность представляет этот маленький изгнанник… Орки выследили его и напали на нас. Их было так много… Файрион и Лайндир закрыли меня своими телами от лавины орочьих стрел, что обрушилась на нас, а я…
За окном талана лилась всё та же грустная мелодия. Плач по Митрандиру был слышен во всём Лориэне. Принц повёл ушками в сторону окна и разревелся во весь голос.
— Похоже и утешать тебя нужно, как девчонку, — тяжело вздохнул Халдир и раскрыл объятия. — Иди сюда, блондиночка ты моя недалёкая.
Несмотря на ненавистный эпитет, коим его наградил капитан галадрим, Леголас послушно вскарабкался к мужчине на колени и завыл, как эльфёнок. Громко, безутешно и до икоты.
— Файрион и Лайндир были храбрыми и благородными воинами. Их обязанностью было защищать тебя и они исполнили свой долг. Они отдали свои жизни за то, во что верили, за тех, кого любили. Всем сердцем. За тебя и Глорфиндела. Они ушли с честью и вместе, как и хотели. А смерть… Все мы встретимся со старой каргой, рано или поздно. Мы бессмертные, но не вечные. Ты ещё встретишься с этой сладкой парочкой в Валиноре.
— Скорее уж в Чертогах… — всхлипнуло белобрысое чудо, зарывшись лицом в сильное плечо. — Сначала Файрион с Лайндиром, а потом ещё и Митрандир… У Саурона Назгулы, Саруман, армия орков, гоблинов и наёмников, даже звери и птицы шпионят для него, а что можем противопоставить ему мы?! Надежду?.. У нас нет ни единого шанса! Люди не смогут выстоять против него в одиночку. А ещё это проклятое Кольцо шепчет без конца… Оно показывает мне страшные вещи, Мастер! Эрин Гален в огне, Имладрис и Лотлориэн в руинах и все, кого я люблю, мёртвые, с остекленевшими глазами…
— Слушай мой голос, а не его, Леголас, — Халдир погладил юного эльфа по волосам. — Оно не сможет причинить тебе зло, ведь я рядом. Я всегда буду рядом, чтобы тебя защитить. Твои мальчики в безопасности, как и твой лорд. Тьма рассеется, и наступит новый день. Ты вернёшься к своему лорду и уплывёшь с ним в Аман, где родишь ему ещё много хорошеньких эльфят с золотыми локонами. А твоё сердечко будет замирать от страха лишь когда твой лорд соберётся поохотиться на кабана.
— Я больше не могу дарить жизнь, Мастер, — еле слышно прошептал Леголас, положив голову мужчине на грудь, туда, где гулко билось сердце. — Я потерял нашего эльфёнка из-за моей мечты стать воином. Мой сын умер, даже не увидев, как прекрасен этот мир. Пуповина обвилась вокруг его маленькой шейки и он задохнулся. Я думал, что смогу обмануть судьбу. Мой отец предупреждал меня, что если я буду убивать, Валар заберут моего эльфёнка, а я не послушал его, и теперь мой малыш, который и не жил вовсе, лежит в земле, а я живой… Это неправильно. Родители не должны хоронить детей.
— Этот шрам на твоём животе?.. — тяжело вздохнул Халдир и крепко обнял хрупкого Синда.
Леголас кивнул, смахнув слезинку со щеки.
— Элронд пытался спасти малыша, но не смог. А ada спас меня, вместо того, чтобы спасти его. Это мой сын должен был жить, а не я…
— Глорфиндел винит тебя в смерти сына? — осторожно ступил на тонкий лёд Халдир.
— Нет, Мастер! Никогда! — воскликнул Синда и сжал руку мужчины. — Но я хотя бы могу поговорить об этом с ada, а мой лорд… — Леголас горько вздохнул. Одинокая слезинка скатилась по белоснежной щёчке. — Глорфиндел больше не хочет эльфят от меня. Мой лорд хотел большую семью, а я его подвёл. Я плохой отец и никудышный младший муж! От меня нет никакого толку!
— Послушай меня, маленький принц, — Халдир обнял красивое личико ладонями, заставляя принца посмотреть ему в глаза. — Мне очень жаль, что тебе пришлось пройти через подобное, малыш. Но это не твоя вина. Ты замечательная мамочка. У тебя трое прекрасных взрослых сыновей, которые любят тебя больше жизни, и муж, который в тебе души не чает. Глорфиндел просто боится потерять тебя, а Трандуил поступил так, как поступил бы на его месте любой другой отец. У тебя ещё будут эльфята. Но ты сам должен перестать бояться и захотеть этого. И поговори уже, наконец, со своим лордом о том, что тревожит тебя. Он не умеет читать мысли, как Галадриэль.
— Но как же… — всхлипнул Леголас, Халдир положил палец ему на губы, заставляя умолкнуть.
— Что стало с тем маленьким воином, которого я имею честь знать? Для него не существует никаких «но». Он просто идёт к своей цели напролом, для него не существует преград, он смеётся в лицо смерти и не пасует перед трудностями. Одна неудача и ты уже сдался? Где тот эльфёнок, который вызвал на дуэль капитана галадрим, покорил сердца моих солдат и поставил на колени их капитана?
— Но я же не победил тебя, — вспыхнул Леголас и отвёл глаза. — Ты мне жопу надрал…
— И надеру ещё раз, если ты будешь упиваться своим горем, вместо того, чтобы жить и радоваться тому, что у тебя есть! — Халдир вернул зарёванную мордашку на место, грубо развернув её на себя. — Пока ты жив, всегда есть надежда! Ты всегда можешь попробовать снова! Если ты хочешь ещё одного эльфёнка, то просто возьми и роди его!
— Но Глорфиндел ясно дал понять, что он против!
— И когда пара рубцов на попе тебя останавливала? — заговорчески ухмыльнулся Халдир. Леголас озорно улыбнулся сквозь слёзы. Халдир нежно вытер серебряные капельки со щёк юного Синда и поцеловал его в бровь. — Засыпай в моих руках, маленький принц. Здесь тебе нечего бояться, ведь я же рядом.
Неожиданно Леголас вывернулся в его руках, как змея, оседлал и сделал то, от чего у жестокого Мастера перехватило дыхание. Синие глаза, в которых можно было утонуть, гипнотизирующе уставились на мужчину. И столько нежности и тепла было в них, что Халдир оцепенел, как кролик, что посмотрел в глаза удаву. Роковой красавец подался вперёд и накрыл губы мужчины своими губами. Галад забыл, как дышать и думать в этот момент. Всё, что он чувствовал сейчас, так это дерзкий язычок, который насиловал его губы, ища путь в его рот, горячее дыхание, опалявшее его кожу, мягкие влажные губы, касавшиеся его, как крылья бабочки… Леголас не был так искусен в этом мастерстве, как тот же Эллонур и другие его многочисленные любовники, но этот поцелуй стал лучшим за всю его долгую жизнь. Наверное, потому, что Леголас вложил в него душу. Этот странный Синда всё делал от души: любил со всей страстью, страдал, плакал, смеялся, дрался… Он горел ярче Эарендила, который так почитали Нолдор.
— Всегда хотел это сделать! — с невинной улыбочкой заявило чудо, оторвавшись от губ оцепеневшего мужчины. — Хотел сделать это ещё тогда, когда мы покидали Лориэн в первый раз. Если мне суждено сложить голову в этой войне, то я не хочу жалеть о том, чего не сделал!
Халдир опасно улыбнулся, и в тот же миг Леголас оказался подмят под телом галад. Жар его тела опалял даже сквозь множество слоёв плотной ткани, а глаза парализовали, лишая возможности двигаться и мыслить здраво. Принц затерялся в омуте синих глаз, которые смотрели на него с такой нежностью и страстью, что замирало сердце. Хищник ворвался в его рот без всякого предупреждения, он брал, покорял, доминировал, подчинял своей воле. От этой всеобъемлющей страсти, которую Халдир обрушил на него, как торнадо, принц томно застонал, затерявшись где-то между сном и явью, и потерял остатки контроля. Серебряные капельки окоропили стальной животик, а сам Синда забился в агонии под самодовольно ухмыляющимся мужчиной. Халдир медленно собрал длинным пальцем следы падения Леголаса в пучину разврата и с наслаждением облизал его.