— Скорее уж диким... Хорошо, дорогая, как скажешь, свободным, — не стал возражать древний воин, едва сдерживая болезненный стон. Как бы он хотел продлить это драгоценное мгновение, но его время утекало, как песок сквозь пальцы… Трандуил зажмурился, цепляясь за то, что осталось от некогда красивого молодого тела. Хлопья чёрного пепла разлетались по террасе, вальсируя с ветром.
— Открой глаза, Трандуил, — поцеловала желанные губы эллет. — Не бойся, ты не один, любимый мой. Я нашла тебя и больше никогда не отпущу. Навеки твой. Навеки моя. Навеки мы — наши.
Настал новый день. Весна вступила в свои права, потеснив холод и стужу, корона, сплетённая из зелёных листочков бука и алых, как кровь, цветов, с глухим стуком упала на мраморный пол, а ветер разнёс по бескрайним просторам чёрный пепел.
«Говорят, когда-то волшебство было повсюду, оно витало в воздухе, проникало в землю, просачивалось в воду… Но прошли века, короли умерли, королевства обратились в прах, а магия исчезла из этого мира. Правда, люди, что жили на границе древнего леса, утверждали обратное. Они верили, что магия никуда не ушла, а просто затаилась в самых укромных уголках Средиземья, не желая встречаться с беспощадной реальностью. Да и как можно было в этом усомниться, когда над древним лесом частенько висела двойная радуга, зимой на залитых солнцем полянах распускались луговые цветы, а летом, бывало, шёл снег, ветер-озорник напевал забытые мелодии без слов, вода нашёптывала что-то на странном языке, а древние буки и дубы тихо вздыхали и смеялись, как малые дети? Говорят, в том лесу нашли приют души влюблённых, разделённые при жизни, но сумевшие найти друг друга после смерти. И те люди, чьи сердца когда-то тронула магия любви, в этом не сомневались, ведь если любовь настоящая, то она не вечна».
====== Глава 9. Бремя вечности ======
В то утро Леголас проснулся за несколько часов до рассвета. Он всё пытался найти положение поудобнее и уснуть, но с животиком сделать это было весьма непросто. Тихо вздохнув, юный Синда выполз из огромной кровати, где мирно спал самый красивый и совершенный мужчина во всей Арде, и, завернувшись в тёплый плед, вышел из дому.
Для всех прочих эльфов стояла глубокая ночь, но Синдар умели различать самые первые серые лучики света, пробивавшиеся сквозь тёмные тучи. Необъяснимая тоска вела Леголаса туда, где море разбивалось о прибрежные скалы и завывало так, что юный Синда боялся сделать вдох лишний раз. Стихия сходила с ума, волны сражались с землёй и небом, молнии озаряли далёкий горизонт, а деревья из последних сил цеплялись корнями за благодатную почву.
На краю обрыва, держась за руки, стояли его братья и сыновья. Леголас молча встал с ними рядом и с тоской посмотрел вдаль. Последняя красная ниточка, связывавшая их с Средиземьем, натянулась до предела и оборвалась.
Наследники рода Орофера и Амдира синхронно подняли глаза к небу, и крупные тёплые капли упали на их лица. Само небо оплакивало последнего Лесного Короля Средиземья, того, кто родился и умер в первый день весны. И как и много тысяч лет назад море бесновалось, а природа сошла с ума. Но в этом хаосе и безумии, что творилось вокруг, была неуловимая эфемерная красота мгновения, которому уже никогда не дано повториться вновь.
— Леголас, на дворе буря, а ты бродишь по двору голышом! О чём ты только думаешь, безрассудный мальчишка?! — раздался хриплый голос за спиной, а тёплые сильные руки обвились вокруг сильно увеличившейся в размерах талии, замотав драгоценную тушку ещё в один толстый тяжёлый плед, как в кокон.
— О свободе. О силе. О бесконечности, — тихо прошептал Леголас, зачарованно наблюдая за безумством стихии. — Красиво и очень грустно, правда? Кажется, что скала такая несокрушимая, но это не так. Самая крошечная капелька ударится о каменную плиту и осыплется вниз, снова сольётся с волной, как будто никогда и не терпела поражения, и ударит снова. И снова. И так до тех пор, пока вода не подточит камень, и он не превратится в гладкую гальку. Море невозможно обуздать. Оно упрямое, дикое, но свободное.
Глорфиндел развернул младшего мужа к себе лицом и приподнял за подбородок.
— Леголас, что происходит?
— Ada умер… — просто прошептал юный принц и уткнулся носиком в сильную грудь. Глорфиндел подхватил обмякшее тело на руки, Гилрион заботливо укрыл его пледом, а близнецы зашептали что-то на древнем языке, беспрестанно гладя отца по волосам, отчего по телу последнего разлилась тёплая нега, а на душе стало немного легче.
Глорфиндел хотел было отнести беременного мужа назад в дом, но старшие братья Леголаса преградили ему путь.
— Позволь мне, лорд Глорфиндел, — попросил позволения у старшего мужа Келейдур и протянул руки, чтобы забрать у того его бесценную ношу. Воин Гондолина нехотя отдал ему своего принца, понимая, что за просьбой старшего брата кроется нечто большее, нечто недоступное его пониманию. — Не волнуйся, они в надёжных руках.
Кел с нежностью принял драгоценную ношу из рук Глорфиндела и, строгим кивком приказав взволнованным близняшкам и Галурону возвращаться домой, чуть замедлил шаг, отрываясь от траурной процессии.
— Спасибо, что вернул отцу надежду, листик, — поцеловал младшего брата в бровь Келейдур. — Ты не понимаешь язык ветра и моря, поэтому я передам тебе ту часть послания, которая касалась тебя. Отец просил сказать тебе, что он очень гордится тем, каким эльфом ты стал, храбрый лисёнок.
— Ada! — вцепился в тунику брата Леголас и разрыдался, уткнувшись лицом в родное плечо. — Кел, Ada он…
— Тише, Лас, тебе нельзя волноваться. Это вредно для малыша, — ласково поцеловал его в лоб Келейдур и тихо прошептал ему на ухо:
— Ты так мало времени провёл с ним... Непростительно мало. Я мог бы рассказать тебе о том, каким в действительности был наш отец, Леголас. Но я лучше покажу тебе. А теперь вытри слёзы, закрой глаза и запомни нашего Adar таким, Леголас, сын Трандуила, внук Орофер и Амдира, король Итилиэна.
Леголас покорно стёр слезинку со щеки и закрыл глаза. Он слышал, как Келейдур зашептал что-то на древнем языке и всё вокруг стихло. Принц оказался в хорошо знакомом ему кабинете, где на массивном тяжёлом кресле по-прежнему восседал грозный Лесной Король.
— Я отправлюсь в Имладрис и верну его домой, Ada! — заявил Келейдур, оперевшись ладонями о массивную столешницу. — Я не оставлю младшего брата на растерзание Нолдор!
— Я не могу позволить тебе это сделать, Келейдур, — холодно ответил Король, ясно давая тому понять, что ответ окончательный и обжалованию не подлежит.
— Бессердечный ублюдок! — в ярости выкрикнул отцу в лицо старший сын, стукнул кулаком по столу и отправился к выходу.
— Келейдур! — остановил сына в дверях хриплый голос. Тот обернулся и встретился со взглядом отца, преисполненным боли и отчаяния. — Чтобы вернуть его, я мог бы развязать открытую войну с Нолдор, я мог бы стереть с лица земли Имладрис, я мог бы утопить их в крови… Но ради чего, сын?! Сотни невинных эльфов погибнут, но к тому времени, как мы прорвёмся во дворец Элронда, Леголас уже будет мёртв. Он стремительно угасает, Кел, и не протянет больше двух-трёх недель. Ему нужно то, чего Нолдор ему дать не могут — магия. Сейчас! Потом будет уже слишком поздно.
— И ты просто позволишь ещё одному твоему сыну умереть?! — прорычал сын в бессильной злобе. — Будешь просто смотреть, сложа руки, как он умирает?! Он же ещё совсем эльфёнок!
— Нет, не позволю, — медленно поднялся отец из-за стола. Король подошёл к сыну и сжал его плечо, заставляя посмотреть ему в глаза. — И потому я прошу тебя предать своего Короля... Ты должен отправиться в стан врага и позволить Нолдор захватить тебя и твоих людей в плен. Они воспользуются этим козырем, чтобы начать мирные переговоры. Я затяну переговоры на несколько месяцев, — здесь мой легендарный тяжёлый нрав сыграет нам на руку, — и выторгую тебе право видеться с Леголасом каждый день. Ты сильный маг и знаешь, что делать.
— Ты ведь понимаешь, что Глорфиндел не отдаст его ни при каких обстоятельствах. Леголас слишком ценный трофей и к тому же уникальный. Единственный в своём роде.
— Я в полной мере осознаю последствия своих действий, Келейдур. Всё, что меня волнует в данный момент, это жизнь моего сына. А об остальном я подумаю завтра, — прошипел Трандуил и смерил сына испепеляющим взглядом.
— Чтобы Нолдор поверили в этот фарс, мне придётся отречься от него. Изгнать. Это обесценит жизнь Леголаса в их глазах и он перестанет быть разменной монетой в их руках. Ты ведь понимаешь, что это разобьёт ему сердце? Он и так считает, что ты его ненавидишь!
— Если мне придётся разбить ему сердце, чтобы спасти ему жизнь, я это сделаю. Пусть лучше ненавидит и презирает меня до конца моих дней, чем я похороню ещё одного сына! — прорычал Король, схлестнувшись в поединке взглядов с наследным принцем.
— Чтобы сохранить жизнь Леголасу, я должен буду спасти и дитя Нолдо, — осторожно ступил на тонкий лёд Келейдур, прекрасно понимая, что вторгается на запретную территорию.
— Значит, ты сделаешь всё возможное и невозможное, чтобы дитя Нолдо осталось в живых.
Леголас и Глорфиндел прожили бесконечно долгую и счастливую жизнь, в окружении детского смеха и топота маленьких ножек. Леголас, конечно, не был счастлив на протяжении всего дня, но всё-таки он был счастлив каждый день. Правда, к счастью теперь всегда примешивалась нотка грусти.
Каждый день на рассвете, укутавшись в тёплый плед, Леголас приходил в любимую беседку на берегу моря, забирался с ногами в скрипучее кресло и пил крепкий ароматный кофе. Без сливок и сахара. С неизменной шоколадной конфеткой.
Он кривился и пил горький кофе, вспоминая всех тех, кто остался по ту сторону моря.
Девять путников дали клятву на ЕГО Кольце. Восемь путников своими глазами видели, как пророчество исполнилось, и на трон Белого Города вернулся величайший из королей людей, а сухое дерево зацвело. Пятеро путников встретили наступление Четвёртой Эпохи в Средиземье. Но только двое из них имели честь проводить Короля людей в последний путь. И теперь эльф да маг, что некогда покинули Имладрис с Братством Кольца, были обречены бродить по бескрайним просторам Амана до Конца Мира, оплакивая ушедших друзей и терпеливо дожидаясь того часа, когда Братство снова станет единым.
Комментарий к Глава 9. Бремя вечности Дальше начинается альтернативный конец этой истории. У меня было 2 задумки развития этой истории и обе имеют право на жизнь, поэтому вы можете выбрать тот конец, который вам больше по душе. Или придумать свой собственный:)
Взрослые дети Леголаса.
Гилрион: https://pin.it/mtu5zezalewqfv
Близнецы:
https://pin.it/6m3uvvceu7c2ac
Настроение:
https://pin.it/esudytlnmthkma
https://pin.it/potmaam2k2woa3
====== Глава 10. Два крыла ======
Древние горы рассыпались пеплом —
Странные песни ныне у ветра…
Бьются о скалы волны столетий —
Странные песни разносит ветер…
Намо пророчил Гневное Время,
Намо пророчил их возвращенье;
Что протрубили рога на Восходе —
Что протрубили рога на Закате?
«Встаньте
на Битву Конца Времен!»
… Мёртвые воины Черной Твердыни —
Встаньте, ушедшие в пламя Арты!
Помнивший Слово и помнивший Имя —
Встаньте, ушедшие в пламя Арты!
Вас называли исчадьями бездны,
Птицами Смерти, степными волками —
Воинство Тьмы против войска Бессмертных —
Встаньте
на Битву Конца Времен!
Над Валинором поднимался алый рассвет. Старый мир лежал в руинах, а новый ещё не был создан из пепла.
Отгремела последняя битва добра со злом, лязг стали и предсмертные крики смолкли, а над полем брани воцарилась оглушительная тишина. То была война потомков великого Короля Дунэдайн, людей, Валар и Мелькора, что нашёл способ прорваться сквозь Ворота Ночи. Эру запретил своим первым детям принимать участие в этой войне. Задолго до начала кровавой резни они покинули свои совершенные, но отнюдь не бессмертные оболочки, и теперь безучастно наблюдали за исходом битвы, что должна была решить судьбу всей Арды.
Но были среди них и мятежные «задержавшиеся» души, не пожелавшие оставить Арду на произвол судьбы. Глорфиндел, Халдир, Трандуил, Эллериан, их дети и внуки, а также сотни лесных эльфов, не пожелавших когда-то покинуть Средиземье, вновь обрели тела, присоединились к армии людей и выступили единым фронтом против приспешников Мелькора. Конечно же, во главе войска были и последние из членов братства Кольца: Леголас и Митрандир.
Это было самое кровавое и страшное сражение из всех, в которых доводилось учавствовать Леголасу. И всё же они выстояли. Враг был повержен. Вот только эльфам в этом новом мире места не было. Новый мир принадлежал людям.
Глорфиндел лежал рядом, пронзённый тысячью стрел, а тот, кого он укрыл своим телом, сжимал ещё тёплую ладонь, уставившись в синее небо, и пытался запечатлеть в памяти красоту ускользающего мгновения. По мертвенно-бледной щеке скатилась одинокая слезинка, а бледные губы прошептали во тьму:
— Прощайте, мой лорд. Вот и закончилось наше с вами «на веки вечные». Для меня было честью жить и сражаться бок о бок с вами. Спите спокойно. А я присмотрю за тем, чтобы ни одно чудовище не посмело нарушить ваш сон.
Очнулся Леголас в тёмном подземелье, со всех сторон окружённый всемогущими Валар. Во главе круга восседал отталкивающе прекрасный юноша с глазами цвета бирюзы и длинными седыми волосами. Он медленно потягивал вино из громоздкого кубка и сверлил принца Эрин Гален тяжёлым нечитаемым взглядом, лишённым всяких эмоций.
— Так вот ты какой, о Божество! Не знаю, говорил ли вам кто-нибудь это раньше, но эта оболочка вам не очень… идёт. В образе Арона и двуглавого тритончика вы мне нравились больше, — Леголас ляпнул первое, что пришло ему в голову и стушевался.
Эру скривился в презрительной ухмылке.
— Ну каков наглец, а! Правду говорят, каков отец, таков и сын.
— Всемогущий, не гневайся на мальчика, — взмолился Намо, сурово воззрившийся на белобрысое недоразумение. — Он просто растерялся и несёт неведомо что. Очаровательный дурачок, ну что с него взять!
— Растерялся он… Как же! Все дети, как дети, но это… совершенно отбившаяся от рук бестолочь! Дерзкий, неуправляемый, строптивый мальчишка! Я дал тебе всё, чего ты хотел, а тебе всё мало! Вот зачем, скажи на милость, ты оторвал совет от сотворения нового мира? Чего тебе неймётся заноза белобрысая?! Будет тебе твоё «всегда и навечно» с убийцей Балрога!
— Но… Всемогущий Эру, — возразило белокурое чудо с самым что ни на есть невинным видом. — Я тут подумал и решил, что хочу следующую жизнь провести с… другим мужчиной.
— А как же клятва, что ты дал своему мужу, своенравное дитя? Или она для тебя всего лишь пустой звук?! — возмутился Эру и швырнул в нерадивое чадо кубок, расплескав его содержимое по полу. — Ты любил его две жизни, а теперь, видишь ли, тебе подавай другого! Наскучил старый муж, хочу нового! Не бывать этому!
— Ты обещал, — осадил его строгий ледяной голос. Трандуил выступил в круг и встал подле сына. — Ты дал мне слово, Том! Ты обещал подарить моему младшему сыну два крыла, чтобы он мог летать, как птица! Леголас сделал выбор! И пусть его выбор тебе не по нраву, Том, но он вправе прожить свою жизнь так, как сам того пожелает. Или твои обещания не более чем пустой звук, мой Мастер?
— ТЫ!!! — вскочил на ноги создатель всего сущего, смерив наглеца ненавидящим взглядом. — Да как ты смеешь!
Трандуил лишь невозмутимо вздёрнул бровь, ничуть не вдохновлённый вспышкой ярости всемогущего создания.
— Ты создал его свободным, Том. Ты наделил его правом выбора. Ты соткал его сердце из любви и света. Ты вырезал его тело из куска цельного мрамора и вдохнул в него душу. Ты забрал у него воспоминания о прошлой жизни, чтобы влюблённые могли начать всё с чистого листа. Кто ж знал, что он влюбится сразу в двоих! Так чего ты ропщешь теперь?! — припечатал Эру Трандуил.
— Мы тоже просим за него, о Всемогущий, — выступила вперёд группка лесных эльфов, сражавшаяся с принцем бок о бок в последней битве.