— Тебе так даже лучше… Очень эффектно! И вообще шрамы украшают мужчину, так atto говорит. У него их очень много. Мой atto убил балрога. Ты ведь знаешь, кто такие балроги?
— Знаю. Это оставил дракон на память, — провёл по изуродованной щеке Трандуил и задумчиво склонил голову набок. — Ты хотел бы поехать со мной в Эрин Гален?
— Я бы очень хотел! Но не могу, ada будет меня искать, — печально вздохнул эльфёнок и понуро опустил глазки. — Он очень волнуется, когда не знает, где я и что со мной. Ты не представляешь просто! Однажды он такую истерику закатил, весь Имладрис на уши поставил, а я всего лишь пошёл с друзьями в поход. Мы с ребятами хотели посмотреть на Серые Гавани. Нудел потом месяца два! Кошмар какой-то!
— Он тебя просто очень любит, — заметил Король эльфов и улыбнулся своим мыслям.
— Да уж! — фыркнул эльфёнок, раздражённо пнув опустившиеся на землю малиновые листочки. — На грани сумасшествия, как atto говорит!
— Я оставлю для твоих atto и ada весточку, где тебя искать, — ответил Трандуил и, подхватив малыша на руки, посадил на вороного коня. — Твои родители сами явятся за тобой в мой дворец.
Древний эльф легко вскочил на коня, обнял рукой восторженного мальчишку и крепко прижал к себе, чтобы несмышлёныш не свалился ненароком. Лесной Король поцеловал эльфёнка в золотую макушку и еле слышно прошептал на древнем Синдарине:
— Засыпай, дитя рассвета и сумерек. Хватит с тебя сегодня впечатлений.
Малыш свернулся клубочком в сильных руках и засопел. Бросив на жалобно заржавшую Лайниэль ледяной взгляд, король мрачно ухмыльнулся:
— А ты, правнучка великого Алагоса, ступай к своему хозяину. Нужно же ему на ком-то возвращаться домой. А путь до Эрин Гален, ой, как не близок…
Король поднял гордого жеребца на дыбы и скомандовал:
— Возвращаемся в Эрин Гален! Враг повержен! Нам здесь больше нечего делать!
Очнулся Леголас уже в Карас Галадоне, куда его и других раненых доставили на носилках. Халдир накачал его такой дозой снотворного, что отходняк был даже хуже, чем после крепкого эля, к которому он так и не смог привыкнуть за семь лет тесного общения с Файрионом и Лайндиром. Последний, к слову, напоминал тень себя самого. Файрион два дня пробыл между жизнью и смертью. Всё это время Лайндир не отходил от него ни на шаг. Зеленоглазый заводила никого, кроме лекарей, — с которыми он успел уже сто раз переругаться, — не подпускал к носилкам возлюбленного. Собственно, и последние он тащил сам с одним из воинов из их отряда, несмотря на то, что сам был ранен.
Как и следовало ожидать, юный Синда рвал и метал. Досталось не только мебели и склянкам целителей, но и самим целителям. В итоге, королевский лекарь влил в бунтаря дозу успокоительного, смазал затянувшуюся рану на плече целебной мазью, настоятельно порекомендовал пациенту постельный режим в течение недели, выдал чистую одёжку и выпроводил вон из лазарета, где разместили всех раненых из Имладриса. Целитель Владык Лориэна решил, что жизнь буйного пациента вне опасности, раз он способен так свирепствовать, а тяжёлых пациентов у него и без проблемного Синда хватает.
За то время, что Леголас провёл где-то между сном и явью, к нему в палату наведывались Владыки и, как ни странно, брат. Последний сухо сообщил взволнованному папаше, что Гилрион цел и невредим и находится в королевском дворце Эрин Гален. Не терпящим возражений тоном, Галурон приказал младшему дурню ни в коем случае не вмешиваться в политические вопросы и предоставить решение щепетильной ситуации ему и советникам Келеборна. Галурон обещал всё уладить, но принц естественно пропустил слова брата мимо ушей. То обстоятельство, что Гил был цел и невредим, конечно, не могло не радовать Леголаса, но, с другой стороны, он прекрасно понимал, что теперь у Трандуила появился эффективный рычаг воздействия на него. И самое худшее во всей этой ситуации было даже не это — Его Величество хранил молчание. Ни требований, ни условий. На Трандуила это было совсем не похоже.
Келеборн и Галадриэль заняли сторону Галурона и убеждали юного отца подождать и «не делать глупостей». Халдир заявил, что свяжет его, как упрямого барана, и закроет в талане, если тот выкинет «что-нибудь в своём духе», и для пущей убедительности приставил к дверям двух сторожевых псов — Орофина и Румиля. Братья сопровождали его куда бы он ни пошёл. Даже по ночам от них спасу не было. Келеборн отправил гонца в Имладрис, и прибытия Глорфиндела ожидали со дня на день с большим нетерпением. Во многом и потому, что Трандуил выставил условие, но от юного Синда его предусмотрительно сохранили в тайне.
Но, как известно, всё тайное становится явным…
Прошла уже неделя с тех пор, как отец был разлучён с сыном, и Леголас себе места не находил. Он рыскал по Карас Галадону, как раненый зверь, не зная, куда себя деть. Чувствовать свою беспомощность было просто невыносимо. Чтобы хоть как-то отвлечься от жутких картин, которые подкидывало разыгравшееся не на шутку воображение, принц отправился проведать Файриона, который до сих пор находился в лазарете.
Файрион спал, накачанный лекарствами, и Леголас, подержав друга за руку и поделившись с ним наболевшим, — приятно бывает поговорить с тем, кто слушает и не перебивает, — побрёл на поиски Лайндира. Всегда весёлый и неунывающий Нолдо нашёлся на укромном балкончике, с которого открывался шикарный вид на весь Карас Галадон, но выглядел он даже хуже, чем его раненый любовник. Лайндир был даже не зелёный, а серый от недосыпа и переживаний. Он сидел на резных перилах, прислонившись спиной к стене талана, и задумчиво крутил два серебряных колечка в руке.
Синда молча присел рядом и положил другу руку на плечо. Иногда прикосновение может сказать больше, чем слова. Над Карас Галадоном разносилась тихая грустная песня — галадрим устроили плач по погибшим воинам. Из пятидесяти воинов, отправившихся в путь, до конечного пункта назначения добрались только двадцать пять. Пять из них были в критическом состоянии.
— Файрион поправится. Он очень-очень сильный, — наконец, нарушил молчание Синда, оно и так растянулось слишком уж надолго. Хотя можно ли подобрать подходящие слова для отчаяния, страха или боли? В какую словесную форму облечь засевшее глубоко внутри страдание, которое ускользает от разума и чувств? — Тебе нужно поспать. Ты ужасно выглядишь. Вот Файрион придёт в себя и всыпет тебе по первое число…
— Ты на себя-то в зеркало давно смотрел? — парировал Лайндир.
— Это другое… — тихо прошептал Леголас.
— Это любовь! Она, может быть, и имеет много форм и граней, но больно так же! — взорвался зеленоглазый шутник. — Впустишь кого-то в сердце, любишь, заботишься, удержать хочешь… А удержать-то никого нельзя! Лежит там, как мертвец, и даже не шелохнётся! Обещал, что если погибнем, то в один день, а сам!.. Обманщик! А я кольца купил, как дурак. Вот! — Нолдо, как растерянный эльфёнок, сунул Леголасу под нос золотые колечки в подтверждение весомости своих слов. — И что теперь?.. Куда я теперь без него-то, а?!
— Он обязательно поправится, — уверенно ответил Синда и сжал протянутую ладонь друга в кулак. — Он же обещал тебе, а Файрион всегда держит слово, — и тихо добавил:
— Он ведь любит тебя, глупый. Любовь сильнее смерти и страха смерти.
— Сказал мне тот, кто за семь лет так и не нашёл в себе сил встретиться с отцом, — яростно фыркнул Лайндир и спрыгнул с перил. Нолдо зашагал прочь, но вдруг резко остановился и прошептал, не поворачивая головы:
— Прости, я не хотел…
— Всё в порядке, — ответил Леголас и грустно улыбнулся. — Это правда. Ты будешь смеяться, но я боюсь даже не Трандуила, а призрака из моего детства. Глупо, да?
— Нет, — повернулся лицом к другу солдат. — Всех нас преследуют свои призраки, Леголас. Глупо бегать от них, вместо того, чтобы посмотреть им в лицо.
— Трандуил ненавидит меня, — печально вздохнул Леголас.
— Странно… — пожал плечами Лайндир и задумчиво протянул:
— Вот скажи, ты любишь Гила или ненавидишь?
— Я люблю сына больше жизни! — взвился Леголас и вмиг оказался на ногах. — Да я умереть ради него готов! Я всё ради…
— Да-да… — отмахнулся от юного отца Лайндир. Два зелёных мудрых глаза пристально посмотрели на Синда и насмешливо сощурились. — Представь себе, Трандуил — тоже отец. Твой отец, Леголас.
С этими словами зеленоглазый Нолдо вышел вон, оставив Леголаса переваривать его слова в гордом одиночестве.
Принц неспешно брёл в свой пустой талан, затерявшись в тяжких думах, когда Золотой Лес поманил его к себе. Леголас удивлённо вздёрнул бровь, но приглашение поболтать принял. Из кустов раздалось знакомое фырканье и на залитую лунным светом тропинку вышла рыжая лошадка.
— Лайниэль! Где тебя носило?! — воскликнул принц и потрепал подружку по шее.
— Не лошадь, а собака! — рассмеялся следовавший за принцем, как хвост, Орофин.
— Да уж… Ищейка, — улыбнулся Леголас и погладил Лайниэль по гриве. — Она меня даже в королевском саду Имладриса выследила.
— Я отведу её в стойло, — предложил Орофин и взял лошадку под уздцы. — Пойдём, красавица, накормим тебя и напоим. Вычешем, как следует…
Лайниэль довольно заржала и последовала за милым эльфом, который как-то сразу пришёлся ей по душе. Леголас печально проследил за ними взглядом. На сердце лежал тяжкий камень.
— Спокойный ночи, малыш… — одними губами прошептал Синда, вглядываясь в звёздное небо. Может быть, ветер донесёт его слова малышу, который уже ложится спать где-то там, в другом лесу…
Золотой Лес печально вздохнул и зашелестел листочками.
— Что случилось, дружок? Я нашёл Лайниэль. Всё хорошо, — Леголас погладил золотой маллорн по стволу и оцепенел.
Строгий холодный голос — такой родной и такой чужой — полился из дерева, как перезвон струн арфы:
— Скучаешь по сыну, Леголас? Больно, не правда ли? Зато теперь ты знаешь, каково это — терять сына… Хочешь вернуть Гилриона, придётся встретиться со мной. На моей территории и на моих условиях. Явишься один, без оружия и своего легендарного Глорфиндела. Тебя встретят у начала эльфийской тропы. Советую поспешить и исполнить мой приказ в точности. Я терпеливый, но и моё терпение имеет пределы, зарвавшийся щенок.
Принц прислонился лбом к стволу маллорна и закусил губу.
— Всё в порядке, Леголас? — окликнул Синда взволнованный Румиль.
— ДА! — прорычал юноша и уже намного дружелюбнее добавил:
— Так в глазах потемнело что-то. Наверное, мне стоит прилечь. Все эти волнения и тревоги совершенно выбили меня из колеи. Ты не попросишь у лекаря снотворного для меня?
Румиль участливо кивнул и побежал в лазарет. Леголас сжал руки в кулаки и направился к своему талану. Стояла лунная ночь, как назло. Дел было невпроворот! А ему ещё предстояло спланировать побег.
А где-то на другом конце древнего леса маленький лорд мечтательно вздохнул, дослушав сказку до конца, и сонно прошептал:
— Спокойной ночи, ada. Спокойной ночи, atto. Спокойной ночи, daerada.
Комментарий к Глава 2. Долгая дорога домой Карта Средиземья. http://lotrproject.com/map/#zoom=4&lat=-1125.25&lon=1513&layers=
BTTTTTTTT
Король и мальчик:
https://pin.it/zkgbbdk5sp555v
https://pin.it/h3yrcpjkvudumj
https://pin.it/3urhodscfcgzxk
https://pin.it/jesyeqmjsw7yvj
Леголас в Золотом Лесу:
https://pin.it/vc2ngqlrien5ob
https://pin.it/q3c6xu4zknwah6
Трандуил:
https://pin.it/i4mrsfinsxpak7
https://pin.it/5jx363qewul5hb
https://pin.it/4yus76bbna5wzh
Леголас воин: https://pin.it/dsj75ydljzvrvs
====== Глава 3. Лесной Король. Часть 1 ======
Над Лориэном висела лунная ночь. Серебряная красавица выгуливала очередной наряд в сопровождении восхищённой свиты.
Тёмная фигура выскользнула из окна талана и, перепрыгивая с ветку на ветку, как дикая кошка, грациозно спустилась на землю. Напряжённо подёргивая ушками, эльф крался по витиеватым мостикам Карас Галадона туда, где галадрим держали лошадей. Принц был осторожен и ступал бесшумно, как призрак. Ни одна живая душа не обнаружила его присутствия и не преградила эльфу путь к его цели. В конюшнях был лишь мальчишка-конюх, но он сладко спал на топчане в дальнем углу. Лазутчик проскользнул в стойло к Лайниэль и, шикнув на обрадовавшуюся ночной прогулке лошадку, вывел её из конюшни.
Эльф взлетел на спину рыжей кобылки и, легонько сжав бока животного пятками, повернул на север. Лайниэль радостно фыркнула и сорвалась с места. Они наконец-то возвращались в родной лес.
С одного из маллорнов бесшумно приземлилась на землю тёмная фигура и, тяжело вздохнув, вывела из конюшни иссиня-чёрного, как вороново крыло, коня.
Он снова возвращался в проклятый лес, с которого всё это началось.
Леголас чуть не загнал и себя, и Лайниэль. На четвёртый день пути рыжая лошадка встала в позу и ясно дала понять, что если Синда не нужен отдых и еда, то ей очень даже. Принц потопал ногами, помахал руками, даже поорал немного, но Лайниэль осталась глуха к его мольбам и угрозам и спокойно щипала свежую травку. В конце концов, Его Высочество злобно плюхнулось на попу, развело костёр и принялось от безысходности грызть лембас. А он ненавидел проклятый лембас! И эту упрямую лошадь! Но больше всего он ненавидел упёртого Лесного Короля, чтоб ему пусто было!
— Ты решила всю поляну сожрать, медлительная кляча! — в ярости швырнул кусочком лембаса в невозмутимую лошадку Леголас. Лайниэль фыркнула и сожрала и его тоже. — Да когда ты уже наешься?! Ты же как бездонная бочка!
— Дай патлатому пони передохнуть. Да и тебе отдых не помешает, эльфёнок. А то Лайниэль привезёт твоему папаше хладный труп вместо сына, — насмешливо промурлыкал знакомый голос. Леголас даже поперхнулся от неожиданности. Халдир похлопал парнишку по спине. — Я тоже рад тебя видеть.
— Я не вернусь в Лориэн! Даже не мечтай! Тебя придётся меня связать и волочь силком! — прорычал Синда, вскочил на ноги и в считанные секунды острая стрела уже целилась Халдиру между глаз.
— Какое гостеприимство! От папочки, видать, нахватался, — ухмыльнулся галад.
— Ещё хоть одно слово, и оно станет последним, что вылетит из твоего поганого рта! — прошипел Леголас.
— Что даже не поцелуешь перед смертью? У всех осуждённых на казнь есть последнее желание, эльфёнок, — ухмыльнулся галад и уклонился от стрелы, пролетевшей всего в паре миллиметров от его уха. Халдир мрачно улыбнулся и угрожающе сощурился. — А за такие фортели и на колене недолго оказаться.
— Давно мечтал это сделать, — фыркнул принц и плюхнулся на землю.
— Исполняй желания не спеша, чтобы мечта успевала расти, эльфёнок. Поцелуя я не дождусь, по всей видимости. Но, может, хоть ужином накормишь? — парировал Халдир и невозмутимо уселся рядом.
— Лембас будешь? — проворчал Леголас и, обняв коленки руками, уставился в пламя костра. Огненный демон кружился в завораживающем танце, угрожающе потрескивая сухими ветками.
Халдир скривился и скинул тяжёлую сумку с плеча.
— И чему вас только Таларон учит? Никаких навыков выживания в лесу… Вот, держи! Хлеб, сыр и солонина. Чем богаты, — воин протянул Синда наспех сооружённый сэндвич. Леголас гордо вздёрнул нос и демонстративно отвернулся. Галад строго посмотрел на юношу и довольно резко заметил:
— Ешь давай! Нос он воротит! О себе не думаешь, так хоть об эльфёнке своём вспомни! Ему мамочка, заморенная голодом, ни к чему!
Леголас бросил на Халдира испепеляющий взгляд, но импровизированный сэндвич послушно принял и жадно впился в него зубками, прямо как варг в кость.
— Ненавижу! — с набитым ртом проворчал голодный папаша.
— Знал бы ты, как я тебя ненавижу, эльфёнок! — оскалился Халдир.
— Солонину ненавижу, идиот! — проглотил здоровенный кусок мяса Леголас и вздохнул. — Как ты узнал?
— Я разведчик, не забыл? — поиграл бровями галад.