— Ты нашёл ответы, которые искал в глади моего Зеркала, дитя сумерек?
— Я не знаю, что я нашёл, леди Галадриэль. Раньше я чётко видел путь и шёл по нему, не оглядываясь назад и не терзаясь сомнениями, а теперь… — Леголас отвёл взгляд и посмотрел куда-то во мрак. — Теперь я уже не так уверен… Раньше я думал, что любой может изменить своё будущее, если захочет, что я могу сам выбирать свой путь, что надеяться — значит победить. Но мы блуждаем в темноте, как слепые котята. Этот мир гибнет, а мы — в самом его сердце, и нам не спастись.
— Каждый из вас, сам того не заметив, уже начал тот единственный путь, что предназначен ему судьбой. Твой путь — у тебя под ногами, принц. Ты увидишь его, когда придёт время, — уклончиво ответила Галадриэль. — Не поддавайся отчаянию, сын Трандуила. Любовь сильнее тьмы. Свет надежды ещё не угас…
— К любви теперь всегда примешивается горе, — тяжело вздохнул принц. Вот уже в третий раз он заглянул в Зеркало, но оно породило больше вопросов, чем ответов. Эльфы покидали смертные Земли, не в силах выдержать то зло, что расползалось из Мордора. Это была их последняя встреча с Владычицей Галадриэль под сенью золотых маллорнов. А, возможно, последняя в принципе. Девять отчаянных храбрецов шагнули в ловушку с открытыми глазами, собрав остатки мужества в кулак. Они были последней надеждой Средиземья в битве со злом. Но для них самих надежды почти не осталось. У всего в этом мире есть цена. И Галадриэль, и Леголас уже знали, что для девяти путников, выступивших из Имладриса, это дорога туда без обратно.
— Мы не выбираем времена, мы можем лишь решать, как жить во времена, которые выбрали для нас, — погладила юного эльфа по волосам Галадриэль.
Леголас коротко кивнул и медленно побрёл прочь, туда, где сотня голосов сливалась в безумно красивую и печальную мелодию.
Леголас чувствовал ЕГО присутствие каждой клеточкой тела и знал, что другие тоже ощущают это ЗЛО. Оно шептало, путало мысли, извращало добрые и светлые воспоминания, подменяя их своими — лживыми. Кольцо обещало исполнить сокровенное желание, несбыточное и оттого ещё более притягательное. Что оно шептало другим? Кто знает…
Приключение младшего из принцев Эрин Гален на деле оказалось вовсе не таким, как он себе представлял. Наверное, так думают все, на чью долю выпадает подобное. Он словно очутился внутри легенды, одной из тех, что берут за душу. В легендах, которыми Леголас зачитывался в юношеском возрасте, герои должны были превозмочь свои страхи и низвергнуть демонов во мрак, преодолеть множество опасностей на своём пути, но в конце их обязательно ждало что-то хорошее. Вот только, как всё снова сможет стать хорошо, когда всё просто хуже некуда?
Каждый раз, когда судьба заносила Леголаса в Золотой Лес, на маллорнах распускались малиновые цветы. Вот и сейчас королевский сад утопал в буйстве красок и запахов. Но юный принц перестал видеть красоту мира, что окружал его. Что-то внутри него умерло и, похоже, безвозвратно. Ему бы прислушаться тогда к мудрым словам верного друга и выбрать иной путь, но он был слеп и самонадеян. Как подобрать нити прежней жизни? Как продолжать жить, когда сердцем ты начинаешь понимать, что пути обратно просто нет?..
А жизнь в Золотом Лесу текла так же медленно и неспешно, как и прежде. Она казалась Леголасу слишком уж размеренной, какой-то ненастоящей, оторванной от реальности. Война приучила его действовать почти не размышляя, потому как каждая минута промедления была чревата смертью. Старая карга следовала за ним по пятам; она была лихим игроком и ежесекундно на карту ставилась высшая ставка. Это научило юного Синда жить лишь настоящим моментом, но напрочь лишило способности радоваться простым и обыденным вещам, и теперь он остро чувствовал свою неуместность в этом мирном и спокойном уголке. Между воинами, что решили отдать дань канувшему в небытие союзу эльфов и людей, и не воинами, что готовились отплыть в Валинор, разверзлась непроходимая пропасть. Эти улыбающиеся беззаботные эльфы, что сновали вокруг, были не в силах понять его, и даже любовь самого красивого и сильного эльфа во всём Средиземье не могла снять тяжкий груз с его сердца. Глорфиндел был за много сотен миль отсюда, а он был нужен ему сейчас, как воздух.
— Когда ты в последний раз ел и спал, эльфёнок? — поинтересовался насмешливый голос. Халдир как всегда подкрался сзади, застав Леголаса врасплох.
— Я уже и не помню, — печально улыбнулся принц. — Неделю назад. Или две… Пещеры Мории, знаешь ли, не располагают ко сну и нормальному пищеварению…
— Пойдём! Вино не то, что тебе сейчас нужно, — Халдир бескомпромиссно забрал кубок из рук Леголаса и поставил его на стол. Юный Синда опешил. Этот властный, не терпящий возражений тон, требующий беспрекословного подчинения… Леголас с такой тоской посмотрел на капитана галадрим, в надежде увидеть на его месте кого-то другого, что тот не сдержался и прилюдно погладил юного принца по щеке. Слишком интимная и запретная ласка для того, кого носит чужое кольцо на указательном пальце. — И не смотри на меня этими влажными глазами лани, маленький принц, если не хочешь, чтобы я тебя сожрал или наплевал на все условности и оставил себе в вечное пользование.
— А что мне нужно? — вспыхнул Леголас.
— Валар!.. Тебя всё ещё так легко смутить! И это после… — засмеялся Халдир и задумчиво постучал пальцем по подбородку. — Сколько там лет ты уже живёшь с Глорфинделом? Четыреста?.. Пятьсот?..
— Четыреста шестьдесят, — смущённо заметил Леголас и покраснел до кончиков ушей.
— Четыреста шестьдесят… — удивлённо промурлыкал галад, а сердце Леголаса пропустило удар. На руке Халдира красовалось его кольцо. Две змеи с зелёными глазами, сплетённые воедино, и корона из цветов: одна из змей защищает корону, другая пожирает. Вкрадчивый насмешливый голос прошептал оцепеневшему принцу на ухо. — Ну и чего ты расселся? Подъём! Ты в моём полном распоряжении на всё время вашего пребывания в Лориэне, Ваше Высочество. Теперь все ночи ты будешь проводить в объятиях того, кто знает, как с тобой обращаться, roch-neth…
— Но… Я же замужем! Мой лорд… — робко мяукнул Леголас, но вспыхнувшие недобрым светом синие глаза заставили его умолкнуть.
— Я не твой лорд, — спокойно заметил Халдир. — Называй меня Мастер.
— Да, Мастер, — принц чуть сознание не потерял от тёмного восторга и ужаса, охвативших всё его существо. Юный Синда опустил голову и прижал ушки в знак подчинения. Колени подкосились сами собой, и Леголас бы непременно рухнул на землю прямо на глазах у всех вельмож Лотлориэна, поставив тем самым и себя и своего лорда в неловкое положение и дав злым языкам очередной повод для сплетен, если бы сильные руки не подхватили его вовремя и не прижали к мускулистой груди. Со стороны это выглядело так, как будто два друга обнимались после долгой разлуки.
Должно быть, Леголас всё-таки застонал, томно и страстно, потому как Халдир засмеялся и прошептал ему на ухо:
— Маленький принц, ну не здесь же… Я, конечно, не против, но давай всё-таки не будем шокировать человека из Гондора, гнома и хоббитов. Следуй за мной.
— Да, Мастер, — еле слышно прошептал Леголас. Тяжкий груз забот и волнений упал с его плеч, и он чуть ли не вприпрыжку побежал за Халдиром к его талану. Галад вошёл в своё скромное жилище первым и знаком приказал юному Синда встать посередине комнаты.
— Раздевайся, — приказал Мастер. Леголас бросил на мужчину испуганный взгляд, но подчинился. Тонкие пальцы принялись нервно расшнуровывать кожаные завязки на груди. На полу — с почтением и аккуратностью, присущими всем опытным воинам — оказался разложен целый арсенал: колчан со стрелами, лук из маллорна, два парных кинжала, ещё один чуть поменьше и облегчённый серебряный меч. Халдир усмехнулся. — Ты всё ещё пользуешься моим подарком, маленький принц. Тебе нужен новый лук, который бы не уступал мастерству самого меткого и искусного стрелка во всём Средиземье.
— Меня вполне устраивает мой старый лук, Мастер. Он служил мне всё это время верой и правдой и не раз спасал жизнь мне и… моим друзьям, — рука принца застыла на краткое мгновение, что не ускользнуло от внимательных синих глаз.
Медленно, пуговица за пуговицей, нательная рубашка открывала взору Халдира сокровище, что было сокрыто под ней. Наконец, белоснежная ткань упала на пол, присоединившись к изысканной тунике, сшитой портными королевской семьи Лориэна, и Леголас задрожал, как листик, в честь которого был назван.
— Мягкая, как бархат, — Мастер в благоговении погладил юного Синда по спине, словно успокаивал норовистого, совершенного в своём великолепии жеребца. Шершавые пальцы лучника очертили безупречные изгибы тонкой поясницы и плеч, оказали должное почтение красивым ключицам и длинной шее, и спустились ниже, боготворя стальные кубики на дрожащем — от страха или желания, а, может быть, от того и другого — животе. Внезапно пальцы замерли и очертили свежую ранку от вражеской стрелы. — Когда ты покидал Имладрис, то пообещал своему лорду беречь себя.
Мастер нахмурился и жестоко надавил на порез, заставив Леголаса зашипеть от боли.
— Так ты держишь слово, что дал ему? Что скажет твой лорд, когда узнает, что его бесценное сокровище пренебрегает услугами лекаря и так безрассудно относится к его собственности? А ведь в вашем отряде есть прекрасный целитель! Почему ты не обратился к Эстелю за помощью?
— Но я… — возразил Леголас и бросил на Халдира негодующий взгляд. Он же не смертный какой-нибудь, чтобы обращаться к целителю по такой пустяковой причине, как дыра в плече. Само заживёт! Он же эльф, в конце-то концов! Но одного взгляда на галад было достаточно, чтобы понять, что тот, мягко говоря, не разделяет его взглядов на способность эльфов к регенерации. Принц вздохнул и прижал ушки:
— Вы совершенно правы. Простите, Мастер. Мне очень жаль.
— Я так не думаю. Но ты пожалеешь. Ты очень пожалеешь о столь легкомысленном отношении к своему телу, когда не сможешь сидеть ближайшие две недели, — Леголас тяжело сглотнул и возмущённо уставился на Халдира. Он же типа ранен! Но капитан галад лишь мрачно усмехнулся в ответ. — Если дыра в плече тебя не беспокоит, то и парочка красных рубцов на заднице не доставит особых неудобств. Всего несколько недель прошло с тех пор, как Братство покинуло Имладрис, а ты уже умудрился довести себя до такого состояния, что без слёз и не взглянешь! Кожа да кости, синяки по всему телу, ссадины и необработанные раны от стрел гоблинов! Меньше месяца прошло, а ты уже совершенно отбился от рук, roch-neth! Но ничего, я наведу порядок в твоей голове!
— Простите, Мастер, — проблеял Леголас и покраснел, как вареный рак. Миндалевидные синие глазки, окаймлённые длинными ресничками, наполнились невыплаканными слезами горя, нежные пухлые губки предательски задрожали, чёрные идеально очерченные бровки сошлись домиком, а на высоком лбу проступила складочка…
Но вот незадача, на лице Мастера даже мускул не дрогнул!
— Со мной эти твои штучки не пройдут. Можешь так не надрываться. Я тебе не Глорфиндел, — строго заметил Халдир и опасно сощурился. Леголас печально вздохнул и опустил глазки долу. — Твой лорд совсем тебя распустил, как я посмотрю. Дисциплина хромает, почтения к старшим ни на грамм… Не удивлюсь, если он затруднится вспомнить, когда наказывал-то своего roch-neth в последний раз!
— Мой лорд регулярно меня наказывает, Мастер, — горячо возразил принц и залился краской. Ах, как же он соскучился по наказаниям Глорфиндела!
— Неужели? — выдохнул Халдир ему в ухо и очертил большими пальцами чувствительные соски юного божества. Те тут же откликнулись на ласку и встали торчком. Леголас сладко застонал и бессознательно откинулся на грудь мужчины, что стоял позади него. Мастер довольно засмеялся и легонько шлёпнул белобрысую заразу по аппетитной заднице. — И где те побрякушки, которые твой лорд тебе подарил, позволь спросить? Не помню, чтобы он разрешал тебе их снимать.
— Простите, Мастер. Я, кажется, забыл надеть их, когда принимал ванну, — побледнел, как полотно, Леголас и метнулся к походной сумке, что носил на боку. Порывшись в своей сокровищнице, дракончик со вздохом облегчения продемонстрировал Халдиру два мифриловых колечка.
— Как ты только обручальное кольцо ещё не потерял, просто диву даюсь! — строго цокнул на него Мастер. Леголас смутился и поспешил вернуть колечки на их законное место. Халдир коротко кивнул и брезгливо ткнул пальцем в леггинсы. — Сними эти тряпки с себя!
Леголас вздрогнул, как от удара кнута, но приказ всё же выполнил. Замшевые ботфорты и леггинсы упали на пол, а с ними и спокойствие юного Синда. Принц не знал прикосновений других мужчин, кроме рук Глорфиндела. Нет, конечно, во время беременности его регулярно осматривал Элронд, но Владыка всегда это делал в присутствии старшего мужа и прикосновения целителя не были такими волнующими и запретными! Принц вспыхнул, как нецелованный девственник, и прикрыл срамное место ладонями.
— И чего ты стесняешься, позволь узнать? — засмеялся Халдир и приподнял подбородок Синда пальцем, на котором блестело кольцо Глорфиндела. — Я уже видел всё это раньше, не забыл? Как и большая часть моих воинов, смею заметить. Что нового, по-твоему, я могу там найти для себя?
Леголас отвёл глазки в сторону, страдальчески закусил губку и мученически убрал руки, открывая взору Мастера то, что те так ревностно пытались спрятать. По низу живота проходил аккуратный маленький шрамик в форме полумесяца. Его можно было бы назвать даже милым, если не знать, что шрамы на теле эльфов остаются лишь после использования магии.
Халдир нежно провёл по белоснежному рубцу на совершенном теле юного божества. Леголас же задрожал, как листик на ветру, отпрянул назад и забился в угол, как раненый зверь, что ищет укромное местечко, в котором можно было бы спокойно издохнуть. В синих миндалевидных глазах застыла дикая боль, а розовые губы плотно сжались, проглатывая невыплаканные слёзы. Принц уже успел позабыть, когда в последний раз позволял себе такую роскошь. Наверное, каждому из нас отмерена определённая мера слёз. Леголас считал, что он свою уже израсходовал.
— Тише, roch-neth. Я строгий Мастер. Гораздо строже, чем твой лорд. Я буду требовать от тебя безоговорочного подчинения моей воле и абсолютной покорности, но об этом ты расскажешь сам, когда будешь готов. Если захочешь, — синие родные глаза смотрели на Леголаса с теплотой и нежностью.
Принц кивнул, но боевые позиции не сдал. Юный Синда забился в угол талана, как затравленная лисичка, и нервно теребил золотое колечко на пальце. Халдир тяжело вздохнул и упёрся руками в стену, отрезая строптивцу все пути к отступлению. Сердце Леголаса пропустило удар, а синие глазки в ужасе зажмурились.
— Посмотри на меня.
Принц замотал головой, отказываясь подчиняться. Всё его существо восстало против этого чужого мужчины, чужих рук, чужих прикосновений, чужого голоса!
— Я не могу! Я не могу! — прошептали побледневшие губы.
— Что ты не можешь, Леголас? — поинтересовался спокойный, обволакивающий, словно тёплое одеяло, голос.
— Я не могу быть с другим мужчиной. Я его, а он мой! Всё это… Это неправильно! — пролепетал Леголас. Синие затравленные глаза умоляюще уставились на Халдира. — Я знаю, что это его воля, но я не могу!
— Ты — настоящее сокровище, Леголас, — нежно улыбнулся Мастер и погладил юного Синда по дрожащей щеке. — Не бойся, я не потребую от тебя того, что принадлежит лишь твоему лорду. Я дам тебе то, что тебе нужно, но ничего не возьму взамен. Это мой тебе подарок, маленький принц. У тебя ведь сегодня день зачатия, не забыл?
— Спасибо, Мастер, — синие глазки с благодарностью и нежностью уставились на Халдира. Тот улыбнулся и сделал два шага назад, возвращая Леголасу его личное пространство.
— Тем не менее, ты должен меня во всём слушаться и служить мне. Я жду того же уважения и почтения к моей персоне, которое ты оказываешь своему лорду. Глорфиндел хорошо тебя обучил, не опозорь его, — строго заметил Мастер и грозно сверкнул глазами, в подтверждение того, что он абсолютно серьёзен.
— Я буду послушным! Я буду хорошо вам служить, Мастер! Клянусь! — с горячностью, присущей всем юным созданиям, выпалил Леголас.