Я вскинула голову, слишком изумленная, чтобы спрашивать. Хейрон скользнул взглядом по моим губам и продолжил:
– Мой слуга узнал, что каждую неделю, в день Предков, ты отправляешься на прогулку в Сады Деи. Я взял фаэтон, дождался тебя возле дома, и последовал за тобой в Сады, дошел до самого жертвенника Дее. Потом вернулся домой, и, поговорив с отцом, убедил его сразу же написать ответ Советнику Дану.
Дыхание сбилось, – я никак не могла отдышаться, словно перед грозой, когда не хватает воздуха. Значит, в тот злосчастный день в Садах мне не показалось, – за мной действительно следили. И это был Хейрон. Наконец я спросила:
– Почему?
– Почему? – Хейрон взял мою левую руку и лениво прочертил на ладони линию – от запястья до кольца, так, что я вздрогнула. – Потому что понял, что хочу, чтобы ты стала моей женой, Вира.
В сгустившихся сумерках выражение его лица было не разобрать, и я больше ничего не успела сказать.
Один за одним начали загораться люминарии – сначала белые и желтые, потом – голубоватые, следом – розовые, красные и зеленые. Как завороженная, я следила, как со всех сторон из калейдоскопа огней складывались причудливые узоры и гармоничные композиции. Вода в фонтане вспыхнула и замерцала, преломляя зеленоватый свет камней. Где-то рядом медленно и нежно поплыла музыка.
Хейрон улыбнулся и привлек меня к себе. Меня накрыло ароматом его духов, и я начала задыхаться, чувствуя себя словно в тисках, но не успела ничего сделать, когда Хейрон наклонился и поцеловал меня прямо в губы.
Его губы были горячими и решительными и пахли перцем. Я попыталась отклониться, но Хейрон еще крепче прижался ко мне, так, что мое сердце словно забилось о его грудь. Молча, с нарастающей паникой я попыталась отвернуться, но безуспешно. Похолодев, я поняла, что он не собирался отступать. С моих губ сорвался полу всхлип, и Хейрон слегка отстранился. В его глазах, цвета морской волны из-за света люминариев, мелькнуло недовольство.
– Ну что ж…подождем до свадьбы. Осталось недолго.
Хейрон снова склонился, и я замерла. Обжигая горячим дыханием, он медленно поцеловал меня в шею рядом с ухом и наконец отпустил. Я вся покрылась гусиной кожей и едва могла поднять глаза. Мои губы, шея и талия горели от его прикосновений, и мне хотелось оказаться дома и смыть с себя эти невидимые пятна.
Я больше не замечала ни светящихся статуй, ни аллей, где на деревьях в виде плодов висели люминарии разных оттенков желтого и красного. Я отвечала невпопад, с ужасом думая о тесном и полутемном пространстве фаэтона, который дожидался нас у выхода.
Когда наконец, через мучительно долгое время, мы двинулись назад, я едва не расплакалась от облегчения, увидев, что у ворот нас поджидает Нелла.
Глава 4
Всю дорогу до дома меня трясло. Если Нелла что-то и заметила, то оставила это при себе. Видимо, решила, что, как совершеннолетняя, я теперь имела право обходиться без ее замечаний.
Дома, сославшись на усталость, я отказалась от ужина, который распорядился оставить для меня Гаэн, и поднялась в свою комнату. Светильник в виде кошки встретил меня приветливым светом, и, погладив светящуюся спинку, я почувствовала, что немного успокаиваюсь.
Нужно отменить эту свадьбу.
Мысль появилась из ниоткуда, словно дожидалась того мгновения, когда я буду готова ее впустить.
Я покачала головой.
Как можно отменить свадьбу, до которой осталась всего неделя и к которой было сделано уже столько приготовлений? Разосланы приглашения, сшита вся одежда, заказан свадебный обед и выбраны Служительницы для брачной церемонии в Храме Зеннона? Как можно отменить свадьбу, которая должна скрыть мою аномалию, как заплатка – прореху на ткани?
И главное, из-за чего?
Меня поцеловал жених, и теперь я хочу отменить свадьбу.
Даже в голове это звучало безумно. Но я вспомнила Хейрона – его взгляд, его горячие прикосновения, его губы, и меня вновь начало трясти. Я рухнула в кресло, свернулась клубочком и, вытащив из-под рукава браслет, стала перебирать неровные бусинки.
Твой жених так влюблен в тебя, что потерял голову, вот и всё.
Но дело было не в простой влюбленности. В самый первый день Хейрон сказал, что для него эта помолвка тоже была неожиданной, но сегодня признался, что сам уговорил отца согласиться. Он следил за мной, до самого жертвенника Дее. Он изо всех сил пытался меня очаровать.
Внезапно у меня в голове возник образ, до того яркий, что я выпрямилась в кресле.
Когда-то давно я была вместе с дядей на охоте. На юге, где рядом с Озёрами простираются поля и луга, вместе с другими Советниками мы загоняли лисиц. Тогда, скача вместе с дядей на лошади под остервенелый лай гончих, я живо представляла, с каким ужасом животные бежали от нас, пытаясь спастись. После этого в охоте я больше не участвовала, несмотря ни на какие уговоры дяди.
Добыча. Вот кем была я для Хейрона.
Лишенная дара, обязанная это скрывать, я была беспомощна и беззащитна, и во всем подчинялась дяде. А после свадьбы я буду целиком и полностью во власти мужа.
У меня перехватило дыхание, когда до меня наконец дошло значение всех взглядов и прикосновений Хейрона.
Голод. Ненасытный и жадный.
А я была призвана его утолить.
С утра я проснулась с решимостью поговорить с дядей. Как бы то ни было, он был моим опекуном, братом моего отца. Он должен был меня хотя бы выслушать.
Но когда я спустилась к завтраку, меня ожидал удар: дядя уехал с ревизионной комиссией и должен был вернуться только за два дня до свадьбы.
Должно быть, я сильно побледнела, потому что Гаэн встревоженно усадил меня и предложил крепкого чая из горноцвета. От потрясения я едва ощутила терпкую горечь на языке.
С трудом позавтракав, я вернулась к себе и, отослав взволнованную Рози, как кукла просидела в кресле, пока не прозвонил гонг к обеду. Едва притронувшись к еде, я снова ушла в свою комнату.
До свадьбы оставалась неделя, и я ничего не могла с этим поделать.
В школе меня освободили от занятий – для подготовки к свадьбе и последующей поездке на Озёра. Но большая часть приготовлений была сделана, комнаты убраны, вещи для поездки сложены в сундуки. Я бродила по дому, не в силах ничем себя занять и ни на чем сосредоточиться – ни на чтении книг, ни на игре на рояле, которая иногда позволяла мне отвлечься. Часами я просиживала на террасе, избегая любопытных взглядов служанок, – каждый раз при виде меня они, краснея, улыбались. И даже Рози, несмотря на то что переживала из-за моего странного состояния, томно вздыхала, расчесывая мне перед сном волосы. Женская половина дома была от Хейрона без ума и не могла дождаться свадьбы.
Я могла только возблагодарить Серру, что из-за усиленной учебы в Академии мы с Хейроном должны были увидеться только в день свадьбы. Небольшое облегчение.
Я отчаянно искала выход и не видела его. Давным-давно я думала о том, чтобы сбежать к Служительницам в один из отдаленных храмов, но Вира Линд не могла сбежать, не могла исчезнуть, только не в Зенноне. И потом, что-то мне подсказывало, что ни дядю, ни Хейрона такой исход бы не устроил.
У меня теплилась надежда, что дядя приедет раньше и я всё-таки смогу с ним поговорить, но он вернулся за два дня до свадьбы, поздно вечером. Когда я набралась решимости и направилась к его кабинету, меня остановила Нелла:
– Пожалуйста, Вира, не тревожь его.
И столько в ее голосе прозвучало неожиданной заботы, что я молча кивнула и вернулась обратно к себе.
На следующий день мне не хотелось вставать с постели. Даже если я сегодня поговорю с дядей, что это изменит? Разве он отменит свадьбу? Что касается Хейрона, ведь мне могло всё показаться. Слишком мало опыта и слишком живое воображение. Из-за такого свадьбу не отменяют. И в конце концов, дядя предоставил мне выбор, и я сказала «да». Теперь мне надо было нести ответственность за свои слова.
Я намеревалась повернуться на другой бок и спать дальше, когда в комнату, едва постучав, вплыла Нелла с робкой Рози по пятам. Увидев меня в кровати, Нелла неодобрительно подняла брови, но от замечаний воздержалась, сказав вместо этого:
– Рози, будь добра, помоги госпоже Вире привести себя в порядок.
Сердце подпрыгнуло прямо в горло, и я едва справилась с волнением:
– В чем дело?
Но Нелла лишь приторно улыбнулась, давая понять, что ответа от нее я не дождусь, и, пока я занималась утренним туалетом, сама выбрала жемчужно-серое платье с белыми кружевными вставками по лифу и манжетам. Затем, после быстрого завтрака, который принесли в комнату, Рози помогла мне одеться и заплела волосы в прическу. И Нелла едва ли не погнала меня, как отставшую от стада овечку, вниз, в кабинет дяди.
Я была совершенно сбита с толку и не представляла, для чего я понадобилась дяде прямо накануне свадьбы, да еще и по-праздничному одетая. Мы кого-то ждали? Не Бернелов же? Но Нелла ни за что бы не показалась перед Нией Бернел одетой по-домашнему.
Я была настолько погружена в размышления, что не успела толком испугаться, когда Нелла почти втолкнула меня в кабинет и закрыла дверь с другой стороны.
Дядя был один и, похоже, готовился куда-то ехать – на столе лежал кожаный портфель с бумагами. Сам дядя, стоя ко мне спиной, что-то искал в высоком сейфе слева, и я рассмотрела лакированные деревянные шкатулки разных размеров, аккуратно расставленные на полках. Обычно сейфы были всегда заперты, и даже на занятиях дядя их не открывал – готовил камни заранее. Наконец, поиски завершились успехом, и дядя закрыл сейф сначала обычным, затем – амарантиевым ключом. Этот ключ я видела всего один раз. Амарантии были очень редкими и, как правило, существовали в природе в сдвоенном виде – как две сросшиеся половинки. Сначала их разделяли, а опытный камневидец пробуждал их силу откликаться друг на друга. Одна половинка устанавливалась в замке, другая – в ключе. Каждая пара была уникальна – подобрать другой амарантий к такому замку было невозможно, поэтому их использовали для охраны особо ценных предметов.
Дядя бросил на меня взгляд и спрятал в кожаный портфель небольшую шкатулочку.
– Последний сардалл. Весьма непредусмотрительно с моей стороны. Надо будет заказать еще.
Изначально сардаллы, «механические сердца», использовались, чтобы запускать ход часов, которые после этого не надо было раз за разом заводить, а впоследствии стали применяться и в заводных игрушках. По традиции наручные часы с сардаллом преподносили юношам на совершеннолетие. Но зачем сардалл дяде? И для чего позвал меня?
Прежде чем я смогла задать вопрос, дядя закрыл портфель и хмуро стряхнул с него пылинки.
– Мне как можно скорее, до начала Совета, необходимо обсудить результаты ревизии с Утешителем Йенаром. Конфиденциально. Лучше всего у него дома, поскольку тот находится в непосредственной близости от здания Совета. Но я бы не хотел привлекать повышенное внимание к своему визиту. К счастью, сегодня, как я узнал, у его приемного сына день совершеннолетия, поэтому я воспользуюсь этим поводом. А поскольку вы с его сыном одноклассники, твое присутствие добавит цели этого визита правдоподобия.
Дядя не сводил глаз со своего портфеля, поэтому не видел, что я побледнела, а затем мои щеки залил румянец.
– При других обстоятельствах я бы весьма не желал брать тебя с собой, но увы. Нам надо поспешить. Нужно еще успеть к часовых дел мастеру.
Без лишних вопросов я последовала за дядей к фаэтону, чувствуя, что кончики пальцев покалывает от волнения. В голове никак не укладывалось, что меньше, чем через полчаса, я увижу Кинна.
Из-за Хейрона, из-за приближающейся свадьбы, из-за того, что я выпала из школьной жизни, я совсем забыла, что день рождения Кинна всего через неделю после моего. Но в этом году ему, как и мне, исполнялось шестнадцать, поэтому, освобожденный традицией от занятий, он должен был быть дома, в кругу семьи. Которую ему заменил Утешитель Йенар.
В дороге дядя тут же углубился в чтение бумаг, и несколько раз я медленно вздохнула, собираясь с духом, чтобы заговорить.
– Дядя, я хотела поговорить с вами насчет свадьбы…
Дядя нахмурился и не сразу оторвался от бумаг.
– Да?
Голос его прозвучал сухо и сурово. Я сжала в руке сложенный веер.
– Я понимаю, что свадьба уже завтра, что все приготовления уже сделаны…
Дядя так посмотрел на меня – неподвижно, холодно, что слова замерли у меня на губах.
– Волнение перед свадьбой весьма объяснимо. Но я не собираюсь еще раз говорить, почему она должна состояться. Прости, Вира, мне нужно сосредоточиться.
И дядя снова погрузился в чтение.
Внутри у меня что-то задрожало. Я не ожидала, что дядя откажется меня даже выслушать.
Свадьба состоится.
Мы ненадолго остановились у часовой лавки, – дядя сходил за часами, и вскоре фаэтон выехал на многоцветную азонитовую брусчатку Храмовой площади, где прямо рядом с Храмом Зеннона, за оградой, чуть скрытый деревьями, располагался двухэтажный дом Утешителя.
Перед тем, как покинуть фаэтон, дядя вполоборота повернулся ко мне:
– Не забывай о том, кто ты, Вира. Особенно в этом доме.
Сглотнув, я кивнула. Не забывать о том, что я обманщица, и не дать обману всплыть, – вот что на самом деле имел в виду дядя.
Несмотря на ранний час, Утешитель Йенар, в своей обычной небесно-голубой форме, лично встретил нас и, кажется, совсем не удивился нашему визиту.
– Советник Дан, госпожа Вира! Какая честь. Прошу вас, проходите.
Почему-то мне представлялось, что дом Утешителя будет суровым, аскетичным, но он поразил меня своим уютом. Гостиная, в которую нас провели, была исполнена в пастельных, приглушенных тонах. Удобная мебель, пейзажи Серры на стенах – всё, хотя и простое, без излишеств, было подобрано со вкусом.
Дядя сухо поздравил Утешителя с днем совершеннолетия приемного сына и выразил желание лично преподнести подарок. Утешитель Йенар позвонил в звоночек и приказал появившейся служанке позвать Кинна.
Дядя и Утешитель заговорили о погоде и о планах города на засев полей. Я же, стараясь не выдавать своего волнения, рассматривала картины с видами Энтанской гавани со знаменитым заброшенным маяком, шпилей Аира на фоне Серебристых гор, Нумма, лежащего посреди зеленых холмов. Я перевела взгляд на Альвион, раскинувшийся в долине реки Рассны, когда в гостиную вошел Кинн.
Он был одет почти в копию школьной формы – только не серого, а темно-зеленого, почти болотного цвета, и без посеребренных пуговиц. Увидев меня, он замер с потрясенным видом. Судя по всему, служанка его о гостях не предупредила. Но когда Утешитель Йенар повернулся к Кинну, тот уже спрятал свои эмоции за маской вежливого удивления. Мне показалось, что от Утешителя не скрылось, что Кинна наш визит застал врасплох, и это доставило ему определенное удовольствие.
– Кинн, мальчик мой, Советник Дан и госпожа Вира пожелали поздравить тебя с совершеннолетием.
После неловкой паузы Кинн поклонился дяде, который в свою очередь произнес формальное поздравление и вручил шкатулку с часами. Кинн принял ее с положенной благодарностью. Я изо всех сил старалась не смотреть ему в лицо.
Дядя обратился к Утешителю Йенару:
– Как я слышал, Утешитель, у вас отличная коллекция антикварных карандашниц. Если позволите, я воспользуюсь этой редкой возможностью на нее взглянуть.
Утешитель улыбнулся, хотя взгляд его оставался холодным и изучающим, словно он прекрасно понимал, что дядю интересуют совсем не карандашницы. Он показал рукой в сторону дверей, которые, очевидно, вели в кабинет:
– Прошу, Советник. Это доставит мне величайшее удовольствие. – Он посмотрел на меня, потом – на Кинна. – Вероятно, госпоже Вире моя коллекция покажется не такой увлекательной. Кинн, будь добр, покажи гостье наше скромное жилище.
С этими словами Утешитель открыл двери, пропуская вперед дядю, затем зашел сам и закрыл за собой дверь. Мы с Кинном остались в гостиной вдвоем.