-Чего смеешься? – лениво интересуется у меня, едва сдерживающей истерический смех, Дэрил, и я лишь в последний момент прикусываю язык, чудом ничего не ляпнув.
Вспоминаю об очередной выгоде притворяться пока лесбиянкой, в виде втирания в доверие к Дэрилу, и мечтательно улыбаюсь. Вот он, едва услышав, что я его точно насиловать не стану, начал гораздо свободней со мной общаться. Так можно будет приблизиться к его телу максимально близко, стать другом, позволить привыкнуть себе, а однажды, холодной темной ночью как-нибудь аккуратно соблазнить, чтобы он подумал, что это его инициатива. Ну а наутро, хлопая глазами, счастливо заявить, что он, мол, своей мужественностью, умом, красотой и прочими достоинствами исцелил меня от гомосексуализма! Ему, наверное, приятно будет.
- Просто так, – отвечаю я на вопрос, ясное дело, не желая пересказывать все свои мысли, и, пытаясь испытать новые рамки нашего общего, интересуюсь: – Дэрил, а сколько у тебя было женщин?
- Чего? – как обычно, заслышав неудобный вопрос, переспрашивает он, явно надеясь, что у него глюки, проблемы со слухом или с пониманием шуток.
- Ну, сколько у тебя было девушек?
- А у тебя? – усмехается он, уходя от ответа и с интересом скользя по мне взглядом, а потом переводя его на склонившихся друг к другу Кэрол с Бет.
И мне даже плохо становится от мысли о том, что там он себе уже представляет в этот момент. Ведь в тихом омуте черти водятся, а Дэрил, в конце концов, будь он даже самым почетным девственником Джорджии, явно хотя бы в мыслях развратничает по-полной, а уж порнофильмы и всякие журналы Мэрла видел не раз. И меня определенно не устраивают возможные картинки в его голове с участием меня и Кэрол или Бет. Хотя бы потому, что он считает меня лесбиянкой, а значит, не видит в качестве возможной пары, а вот они очень даже гетеросексуальны в его глазах, а значит… Черт!
Так вовремя и так не вовремя нас прерывает поднявшаяся со своего места Кэрол, подходящая к Дэрилу, касающаяся ладонью его даже не дернувшегося плеча и предлагающая ему вздремнуть пока. Ведь он нам нужен будет сильным завтра. Дэрил отмахивается, хотя, кажется, задумывается. Я задумываюсь вместе с ним, вот только не о сне, а о том, с какой стати он позволяет этой тетке себя так нагло лапать! Спасительная мысль, что он ее воспринимает как добрую мамулю или сестричку, позволяет мне облегченно выдохнуть, но ровно на пару минут, во время которых я даже новую тему для разговора не успела придумать!
Ведь на смену Кэрол в наш угол приходит Бет и протягивает Дэрилу младенца, решив, видимо, насладиться сводящим с ума зрелищем маленького ребенка в его огромных ручищах. Она шутит своим нежным голоском, помогает удерживать Джудит и тоже так и сяк касается моего, между прочим, будущего мужчины, делая вид, что и сама того не замечает. Нет, может быть, и правда не замечает, но ревность, начавшая надкусывать мое измученное переживаниями сердце, утихать уже не собирается.
Время тянется до ужаса медленно, первым начинает дремать Хершел, потом уходит в угол у двери Дэрил, падая на брошенное там одеяло и моментально отключаясь. Бет тихо сопит, уткнувшись носом в плечо отцу. Джудит спит на руках у единственной бодрствующей Кэрол, а я наблюдаю эту совсем не умильную картину сквозь полуприкрытые слипающиеся веки. Сон спасает от лишних тревог, и только резко открывшаяся входная дверь заставляет испуганно вскинуться.
Я ежусь от холода и непонимания, что вообще происходит, изумляясь, как Дэрил может выглядеть таким собранным и бодрым, и переглядываюсь с взволнованными Кэрол и Бет, уже поднявшимися на ноги в ожидании чего угодно. Но это не Карл и не Мэгги, которые прибежали сообщить об опасности. И даже не сама опасность в виде какого-нибудь Губернатора.
На пороге стоят Рик с Мишонн, поддерживающие светловолосого раненого мужчину в круглых очках. Кажется, это Милтон. Но где они его нашли, зачем привезли сюда, и почему тогда не отыскали Андреа? И где Глен с Мэрлом?
Вопросов слишком много, и ни одного ответа пока нет. Кроме того, что все плохо. Нет, все очень-очень плохо. Стоит лишь взглянуть на лица Рика и Мишонн, чтобы понять это.
====== 23. Не спеши грустить, если все плохо, подожди, может быть, станет еще хуже ======
Мой все еще сонный мозг не способен осмыслить происходящее, но я упрямо пытаюсь собрать полную картину, цепляясь за детали. Рик с Мишонн опускают Милтона на одеяло, а Хершел спешит к нему, облегченно выдыхая, что мужчина живой, и пытаясь осмотреть его, избитого и раненного. Синяки, ссадины, порезы, безвольно лежащая под каким-то неестественным углом в запястье рука, сбившиеся очки, закрытые глаза и хриплое дыхание – кто и что с ним сделал?
Мишонн смотрит перед собой невидящим взглядом, застыв посреди помещения, а Рик зачем-то держит ее за запястье, словно боится, что она сейчас куда-то убежит. Вернется в Вудбери?
С улицы прибегает Карл, сообщая Бет, что Глен остался с Мэгги на вышке, откуда-то издалека раздается голос Мэрла, и Дэрил заметно расслабляется. Ощутившая всеобщее напряжение Джудит начинает хныкать, а Кэрол почему-то, не глядя, нащупывает стенку, делает шаг назад, прислоняется к ней спиной и подносит дрожащую ладонь ко рту.
- Андреа? – шепчет она, но, кажется, что кричит в наступившей вдруг тишине.
Только передернувшая плечом и резко вырвавшая свою руку из хватки Рика Мишонн выходит, задевая по дороге Мэрла, который, вопреки своей дурной привычке, не говорит ни единого слова и не пытается подшутить над кем-то.
А я по-прежнему отчаянно ничего не понимаю. Неужели они нашли Андреа? Но ведь она должна была быть жива в это время. Уж наверняка жива, если жив даже Милтон, который и стал причиной ее какой-то нелепой и несуразной, как мне показалось при просмотре сериала, смерти. Хотя стоит признать, сильно я ее не оплакивала. Ну, хотя бы потому что она стреляла в Дэрила, а потом, несмотря на все мои и, я уверена, других зрителей, громкие вопли у экранов о том, что Губернатор – гад последний, и ей пора прозреть, вела себя крайне неосмотрительно. Но сейчас-то я не у экрана…
- Сам не знаю, как они убедили меня проверить тот подвал, где держали Мэгги и Глена, – рассказывает Рик, устало присевший прямо на пол у стены и жадно пьющий робко поданную мной воду.
- Да ни фига они его не убеждали, рванули так, что только мы их, блин, и видели, пришлось идти, прикрывать их задницы. Хотя удачно, я парочку наверняка срубил, а индейца, кажется, ранил нехило, – невежливо перебивает Мэрл, косясь в сторону Милтона, над которым уже колдует Хершел с помощью быстро переключившейся от страданий по подруге к собранной деловитости Кэрол: – Ну чего там этот болезный, не окочурится? Не зря мы его тащили? Толку с него, честно вам говорю – ноль.
- Каждый человек ценен! Если вы его забрали, значит, он не такой как те, а хороший, да? – требовательно заглядывает в лицо Рику Бет, укачивая все еще плачущую Джудит.
- Он теперь наш пленник! – заявляет Карл, безразличный к судьбе раненого.
- Нет, Карл, нет, – вскидывается Рик, – он не пленник.
- Что с Андреа? – уточняет молчавший до этого момента Дэрил, нервно крутящий в руках нож.
- Она уже почти обратилась. Мы успели в последний момент. Еще пара минут – и Милтон точно не жилец, – обтекаемо сообщает наш лидер, стараясь не смотреть ни на кого.
- Короче, шерифыч тут пока мыслью по древу будет растекаться, и Блейк подоспеет. Разделал он свою цацу по-полной, – снова влезает в разговор Мэрл и, видя, что мы с Бет непонимающе хлопаем глазами, прямо добавляет: – Пытал он ее. Серьезно так. Башкой, короче, двинулся чувак.
Все охают, что-то говорят, Кэрол смахивает слезу со щеки, а я, пошатываясь, выхожу из помещения. Бреду наугад по тихим темным коридорам, пытаясь осмыслить то, что я услышала, и срываюсь с места, когда тошнота подкатывает к самому горлу. Едва успеваю в туалет, чуть ли не с разбега падая на колени и даже, кажется, разбивая их в кровь. Но мне плевать. Хочется упасть так же, еще и еще. И даже сильней. Больней.
Захлебываюсь в рыданиях и рвоте, надсадно откашливаюсь, чувствую, как дерет в горле, едва не бью себя по лицу, стирая слезы, и снова истерично всхлипываю. Где-то вдалеке раздается шум воды, а мне плевать, я лишь пытаюсь притихнуть в надежде, что меня не успели услышать или увидеть. Но дверца кабинки открывается, и я, только теперь вспоминая, что не только не заперла ее, но даже плотно не прикрыла, ежусь. Да. Да! Да! Я виновата! Это я виновата! Говорите мне это! Кричите! Обвиняйте! Ударьте!
- Ты там живая? – раздается неуверенный голос Дэрила, который, наверное, с минуту стоял надо мной, скукожившейся на полу, закрывающей голову руками и только носом шмыгающей, не зная, что говорить в такой ситуации.
- Угу, – бормочу я и тут же, не успевает он даже отойти на пару шагов, снова вою во весь голос: – Нет! Нет!
- Эээ, – нехотя оглядывается Дэрил, – тебе позвать кого-то? Ну, там Мэгги или Бет.
- Не надо. Зачем? Никого не надо. Пусть. И ты иди! Уходи! Оставьте меня тут и уходите! – впадаю я совсем уж в истерику, но где-то там, в глубине души, отчаянно мечтаю, чтобы никто меня не бросал, чтобы не уходил, чтобы как-то, я сама не знаю, как, доказал, что я не виновата. Что я не так сильно виновата, как мне кажется…
- Блин, – обреченно протягивает он, видимо, из природного человеколюбия не решаясь меня оставить в страхе, что я в очередном приступе себе голову об пол туалета расшибу. – Какого ты все это устраиваешь?
- Андреа, – кусая губы и прижимая ладони к глазам, словно они удержат льющиеся слезы, бормочу я.
- Ты же ее даже не знала.
- Да! Не знала. Я ее даже не знала, а она из-за меня… умерла-а-а!
- Почему из-за тебя? – искренне не понимает Дэрил.
- Потому что я виновата! Я тут появилась! Я все изменила, понимаешь? Из-за меня все пошло иначе! И она настоящая! Живая! И умерла! Он ее пытал! Пытал! Боже! – стараюсь я не представлять весь ужас Андреа, над которой долго и со вкусом издевался ее же любовник. – Если бы она просто умерла, не так! Мой брат… Он… Тот, который старший… ну да ты и о младшем не знаешь… Он всегда говорил, что самое главное умереть быстро и сразу!
- Какого он вообще это говорил? – когда я снова начинаю всхлипывать, уточняет Дэрил. – Он с тобой был, когда вся эта хрень с ходячими началась, что ли?
- Нет, – шепчу я то, о чем даже с подругами не говорила, зная, что просто не поймут, что им будет неловко слушать о моих горестях, боясь показаться смешной, если вдруг расплачусь перед ними. – Нет. Его давно нет. Он словно знал. Ну, будто предчувствовал. Я тогда сказала, что я не была, ну, этим… готом. А он был. А потом его забрали в армию. И привезли обратно гроб. Закрытый. И он когда уезжал все время говорил: только бы сразу. Нам потом сказали… что не сразу… Не быстро… Я и ворона набила тогда для него. Он любил их, ну и все такое. И теперь будто он со мной… Но Андреа…
- Эй, – перебивает он меня. – Извини. Ну, это про тату.
- Что? – сбиваюсь я с мысли и криво улыбаюсь, догадавшись, что своим извинением, конечно, искренним, Дэрил все же преследовал цель именно отвлечь меня.
Поблизости раздаются еще чьи-то шаги, и мы оба выглядываем в полумрак, откуда выходит Рик, удивленно созерцая нас.
- Что-то случилось? – приподнимает он бровь при виде меня.
И я только сейчас понимаю, как отвратительно выгляжу при этих двух мужчинах, которым, принимающим меня за ребенка, кажется, совершенно плевать на мою опухшую физиономию, всю в слезах, соплях и, наверное, где-то даже рвоте. Черт!
- Она какого-то решила, что виновата в смерти Андреа, вот и воет, – сдает меня со всеми потрохами Дэрил гораздо более бодрым голосом, радуясь, что он теперь не один со мной разбирается.
- Почему? – деловито уточняет Рик, не сводя с меня внимательного взгляда.
- Я все изменила. Пыталась помочь, рассказывала все, и вот к чему все пришло! Если бы не я…
- То что? Она бы выжила?
- Нет. Нет, – мотаю я головой. – Но она бы не так умерла. Не так страшно, понимаешь?! Он бы не пытал ее. Ну, почти. Ну… Он бы ее просто это… ну, привязал. И убил Милтона. И Милтон бы ее укусил.
Я, как всегда, когда нервничаю, забываю почти все слова и говорю отрывочными, наверное, до жути примитивными, а, может быть, и совсем неправильными фразами. Но какая разница, как я это все говорю? Главное, чтобы до них дошел смысл сказанного.
- Значит, без твоего вмешательства умерли бы они вдвоем? И Андреа, и Милтон? Ты спасла второго – это тоже много значит, – спокойно сообщает Рик и вдруг дергается, едва не подпрыгивая.
Как оказалось, от тяжелой ладони Мэрла, хлопнувшего его по плечу, непонятно откуда тут взявшегося, но явно много услышавшего.
- Спасла, если Мильти не окочурится. Ваш лекарь пока ничего конкретного не говорит. Но ты же там чего-то болтала, что и я мог окочуриться? А моя жизнь, между прочим, десятерых стоит. Правда, братишка? – ухмыляется Мэрл. – Короче, слезы и сопли отставить. И давай, шуруй во двор, там все ваши болезные немощные младенцы уже загружаются.
- Да, пора, – кивает Рик и, подав мне руку, подталкивает в сторону умывальников. – Умойся только. И… Ты все сделала правильно. Я уверен.
Дэрил тоже кивает с этим своим до безумия серьезным и понимающим, как у него иногда бывает, взглядом, который прошибает насквозь. Мэрл тут же отвлекает их планами по расположению в тюрьме в ожидании врага, которому они, по его словам, сделали огромную прореху в ограде, впустив не один десяток приманенных из леса ходячих. А я торопливо умываюсь и бегу на улицу.
Там уже и правда вовсю идут сборы. Беднягу Милтона, все еще бессознательного, но тщательно перевязанного и облепленного пластырями с ног до головы, утрамбовали в машину, и я растерянно оглядываюсь, не понимая, как мы теперь в нее все влезем. Тот же вопрос терзает и Хершела, но Кэрол быстро и неожиданно для меня решает проблему.
- Машаблин, водить умеешь?- спрашивает она.
- Да! Ну, так, конечно, не очень, и права получить не удалось. Инструктор просто был придурком и извращенцем, я не виновата… Но доеду, куда надо! Правда, доеду! – часто киваю я, готовая сейчас помогать им всем, чем угодно.
- Я тоже так умею, чтобы доехать, куда надо, – бормочет недовольный тем, что его так и не согласились оставить в тюрьме, Карл.
- Ты тогда с Машей сядешь, ладно? – улыбается Бет, которая явно не доверяет жизнь Джудит, сопящей у нее на руках, моим умениям.
Он только кивает и, обернувшись к вышедшему отцу, снова пытается убедить его, что пригодится тут. Но результата это не приносит ни малейшего, время на подобные разговоры Рик тратить не намерен. Все прощаются скомкано, и только Мэгги обнимает отца и сестру, что-то шепча им на прощание. Остальные проговаривают последние инструкции, Рик тянется рукой к отпрянувшему Карлу, Дэрил кивает нам всем, Мэрл шутит что-то о том, что после того, как мы выиграем войну, нужно будет закатить пьянку, минимум, на неделю, Глен обнимает Мэгги, а Кэрол с Мишонн стоят в сторонке, молча наблюдая.
- Вы только Губернатора… – уже сев в машину, я опускаю окно, чтобы напомнить о самом важном. – Его убейте! Обязательно! Не отпускайте! Если он не умрет, то вернется! Потом, когда вы не будете ждать! Когда мы не будем ждать…
Мишонн резко кивает мне, и на ее лице я читаю твердую решимость сделать именно то, о чем я так прошу, и что так важно для дальнейшей счастливой жизни группы. Надеюсь, в этот раз у нее все получится. Не потом уже, как в сериале, когда он снова натворит гадостей, разрушив наш, то есть их, то есть, наш, наверное, дом. А прямо сегодня.
Выруливаю на дорогу, напряженно следя за машиной впереди и даже молитву про себя читая: водитель из меня, в самом деле, аховый. Но Карл, несмотря на все свое недовольство, под руку не лезет, не смеется, когда я по ошибке вместо того, чтобы набрать скорость, резко притормаживаю, и даже скупые, но очень полезные, советы дает. Так мы с ним в итоге вдвоем все же добираемся до нужной поляны в лесу, сразу выбираясь наружу и пытаясь прислушаться: что же происходит в тюрьме, и не идут ли к нам ходячие?