— Я не совсем понимаю, что…
— Это еще не все, — отрезал Герденар, заглушив последние слова Джейдера. — Как бы то ни было, люди хотят знать, что произошло на шахте GM-3 и кто стоит за всеми этим. Твой отчет изучается и пока еще не стал достоянием общественности. Но скоро люди потребуют правды. Общественное заседание должно дать ответы на все их вопросы. Не раньше, не позже. Однако я хотел предупредить тебя. Общество сейчас крайне взрывоопасно. Любое необдуманное заявление, любая провокация может запустить опасные радикальные тенденции. Ты понимаешь, о чем я, сынок?
Голос по другую сторону, остановился в ожидании подтверждения.
— Честно говоря, пока что с трудом, — выдохнул Джейдер.
Ему буквально приходилось вытаскивать слова из себя.
— Ничего. Это все от усталости. Я объясню. Твоя задача — быть на заседании в строгом порядке. Люди захотят слышать все не из уст председателя или тем более диктора новостей. Понимаешь? Они захотят услышать это от того, кто был там и видел все собственными глазами. Наверняка найдутся и те, кто попытаются перевернуть твои слова и исказить факты, используя их в своих провокационных целях. Я не призываю тебя лгать, сынок. Нет. Не призываю утаивать какую-либо информацию. Я призываю думать. После происшествия на Ганимеде твое влияние в колонии значительно возросло. Но с ростом влияния приходит и ответственность. Ты должен понимать, что на твоих плечах лежит груз ответственности за благополучие всей колонии. Моя цель — предупредить тебя. А как говорится, — предупрежден — значит вооружен.
— Я понял, — сухо ответил Джейдер, хотя на самом деле чувствовал, что от понимания был далек. По правде сказать, он хотел быстрее закончить этот разговор.
— Вот и прекрасно, сынок, — произнес председатель добродушным тоном и тут же заметил:
— Увидимся на заседании!
Сеанс связи завершился, высветив на экране соответствующее уведомление.
«Что это было? — подумал Джейдер, все еще находясь в ступоре. — Сам председатель, крайне занятой человек, следил за тем, когда я появлюсь в сети?» Он машинально осмотрелся по сторонам.
Колонисты спешно двигались по транспортным линиям, не обращая внимания ни на что вокруг. Приближался один из шлюзов транспортного узла, ведущего в жилые секторы.
— Не показывайся на людях… На тебе ответственность… Что он хотел всем этим сказать? — Джейдер на минуту задумался.
С чего он вообще решил, что это был председатель? Идентификатор, по которому он получил вызов, был не определен.
— Ну хорошо. Даже если предположить, что это был он, чего он хотел добиться? Он же не попросил ничего конкретного. Не просил лгать или что-либо скрывать. Ничего.
Джейдер отчетливо ощутил эффект дежавю. Подобный бестолковый разговор у него уже был и с Монаром. Разве что подход у этих собеседников был совершенно разный.
Он поднял глаза. Шлюз, ведущий в тоннели жилого сектора, был перед ним. Несколько колонистов дожидались, когда завершится процесс выравнивания атмосферы. На экране вдоль ближайшей стены рябил его портрет, то и дело сменяясь на смазливую физиономию ведущего. В один момент он перестал быть простым, никому незаметным инженером второго класса. Как иронично. Он всегда был далек от политики. Его привлекали более простые вещи. Он всегда ощущал себя маленьким винтиком, от которого тем не менее зависела работа огромной системы. Но происшествие на Ганимеде затягивало его в трясину совершенно иного толка. Здесь он не чувствовал себя на своем месте. Словно поднятый с пола винт, его пытались вкрутить в непредназначенное для этого отверстие. И это грозило нарушить работу всего механизма.
Глава 23. Сердце колонии
Промерзшая вагонетка неслась над магнитным полотном, рассекая холодный воздух тоннеля. Здесь, в окружении вечных льдов, температура никогда не поднималась до комфортных для человека значений. Но транспортная система колонии никогда и не стремилась быть комфортной. Облагораживать ледяные тоннели было попросту нечем. В условиях постоянного дефицита ресурсов и рабочей силы, главная ее задача сводилась лишь к простой транспортировке людей. О подогреве сидений и подумать было смешно. Зато прекрасно работала система терминалов, что автоматически взимала плату с каждого, кто пользовался транспортными услугами. Колонисты много жаловались на все эти поборы и даже создавали петиции на Change.col в тщетных попытках изменить ситуацию. Впрочем, с транспортом все было не так уж и плохо. Вагонетки быстро справлялись со своей прямой задачей, доставляя человека в нужный сектор колонии, а это было самое главное.
Нарастающее торможение вывело Джейдера из размышлений. Вагонетка стремительно сбавляла скорость и наконец остановилась у перрона, слегка кивнув носом. Несколько колонистов поспешили выйти, и Джейдер последовал за ними. Как только последний колонист ступил на перрон, вагонетка визгнула предупреждающим сигналом и полетела прочь, постепенно наращивая скорость.
Просторный перрон встретил Джейдера в запустении. У самого потолка дрожала голограмма с незамысловатым названием «Жилой сектор “Строитель”». На покрытой ледяной пылью стене мерцал сломанный рекламный экран. Такие уже давно были сняты с производства и годились только для рекламы криойогуртов. Выше по лестничному пролету стоял ряд анатомических ниш для ожидающих вагонетку пассажиров. Все это не интересовало Джейдера. Он двинулся вперед. В конце перрона виднелись своды пяти межуровневых лифтов. На панели управления светилась сетка кластеров, чем-то напоминающих пчелиные соты. Именно так выглядел жилой сектор в разрезе, где каждый кластер представлял собой уровень с собственным индексом. Отдельный уровень, по сути, был обычным тоннелем, на протяжении которого располагались тесные каюты. Это и было скромное жилище колонистов. В этом плане они недалеко ушли от пчел.
Сверившись с адресом на терминале, Джейдер нажал на пиктограмму нужного кластера.
— Ну что ж. Надеюсь, Талард дома, — пробормотал он, заходя в лифт.
Плавное движение лифтовой платформы постепенно убаюкало его внимание. Все это время он провел в своих мыслях. Измученный организм вновь начинал требовать сна, однако общее эмоциональное напряжение не давало сомкнуть глаз. Наконец движение платформы плавно замедлилось, незаметно сойдя на нет. Переборки лифта со свистом раскатились в стороны. Джейдер вышел к лифтовой площадке и прошел еще один шлюз. Здесь начиналась жизнь. Широкий тоннель, уходящий сводами в далекую перспективу, был наполнен людьми. Гул голосов ложилсяпо стенам сплошным полотном, наполняя пространство живой атмосферой.
— Эй, Донован! — донесся голос случайного колониста, склонившегося над щитком климатического модуля.
— Донован! Ты точно не трогал автоматику? Терморегуляция опять …
Пронзительный вой сирены заглушил голос колониста, громогласно прокатившись по сводам тоннеля. Следом прозвенело системное предупреждение:
— Внимание! Обнаружено вмешательство в работу систем жизнеобеспечения.
— Черт возьми, Павел! Отключи уже это проклятое оповещение! Так и поседеть можно!
Переведя дух, Джейдер двинулся вперед, сверяясь с меткой маршрута. Каюта Таларда под номером 2.0.21 располагалась дальше, всего в нескольких десятках метров отсюда. С каждым шагом волнение наполняло душу, пока не достигло своего предела у самого порога. Сердце колотилось, как бешеное. Джейдер не мог понять причины этого волнения. То ли внезапный звук сирены испугал его, то ли ему до сих пор не верилось, что он увидит Таларда. Это был единственный человек, на которого он мог положиться. Заветная дверь была перед глазами. Немного помешкав, он нажал на пиктограмму вызова. Потом нажал еще раз и еще. На вызов долго никто не отвечал.
«Похоже, внутри никого нет», — лишь успел подумать Джейдер, как в лицо ударил голубоватый свет загоревшейся панели.
— Талард, ты? Черт! Который час? — проскрипел чей-то голос по ту сторону двери.
Не дожидаясь ответа, заспанное лицо человека исчезло с потухшего экрана. Дверь вздрогнула и неторопливо откатилась в сторону, пропуская Джейдера внутрь.
— Боги, Талард, я опять проспал свою смену? Который час? — у двери стоял заспанный Ордрис.
Он суматошно протирал глаза в попытках проснуться, заранее обреченных на провал.
— Я выброшу этот нейроталамус! Это проклятая штука все равно не работает! — он отмахнулся рукой в сторону анатомической ниши, где, вероятно, спал минутой ранее.
Нащупав защитный комбинезон, он торопливо принялся натягивать его на себя, стараясь удержать равновесие.
— Ну? Так который час? У меня такое ощущение, что я жестко недоспал. Только глаза сомкнул, и ты уже здесь. И на кой хрен ты нацепил эту маску? Санитарный блок опять засорился? Или ты из этих, ну, кто свихнулся на теме заражения? — по заспанному лицу Ордриса проскользнула улыбка.
Впрочем, она сразу же исчезла, потому что комбинезон никак не поддавался.
— Прикрой дверь, Ордрис, — произнес Джейдер и потянулся руками к маске.
— О боги, Джейдер! — издал вопль Ордрис и, не удержав равновесие, повалился на пол.
Его заспанные глаза наконец-то открылись. Все еще путаясь в комбинезоне, он с трудом поднялся на ноги.
— Боги, Джейдер. Что… Как ты?
— Бывало и лучше. Меня накачали какой-то регенерирующей дрянью, но, надеюсь, жить буду.
— Подумать только, я… Как ты сюда добрался? Может быть, сэма? — Ордрис торопливо потянулся к нише в столе.
— Черт, Талард опять все выпил! Но тогда, может быть, кофе?
— Да, кофе, — скупо ответил Джейдер, внезапно поняв, как сильно ему не хватало этого напитка. — А где Талард?
— Да космос его знает, где он, этот Талард! — проворчал Ордрис, протягивая цилиндр со свежеприготовленным кофе — Специфика его работы позволяет быть ему, где угодно! Когда ты меня разбудил, я думал, что это он.
Он взглянул на терминал в поисках часов.
— Ты же знаешь, мы спим посменно в каюте. Жилого сектора на всех не хватает, поэтому пока я сплю, он работает. А потом мы меняемся. Ну! Боги, Джейдер! Лучше скажи, как ты сюда добрался? Твое лицо сейчас по всей сети! Люди совсем с ума посходили с этой аварией.
— Ты же видел, я был в маске. Сам же признал во мне Таларда, пока я ее не снял.
— А, черт! Я еле глаза продрал. Не узнал бы собственную мать в тот момент. Меня уже и кофе не берет вовсе! Вот! — он выхватил второй цилиндр с кофе и залпом опустошил его содержимое, обжигая язык.
— Вот! Я же говорю! — раскинул он руки. — Ты не подумай. То, что произошло с тобой на Ганимеде, это ужасно! Никто ничего толком не знает! Из-за этого в головах у людей творится черт знает что. Неужели есть доля правды в том, что говорят в сети? Ну? Скажи мне.
— Я не слушал новости. Мне самому пока сложно разобраться во всем, что случилось. Я чуть не погиб там, Ордрис. Вернее сказать, я погиб бы, если бы не Талард. Монар рассказал, что он вытащил меня с Ганимеда.
— Ну и что ты думаешь? Что случилось на Ганимеде?! Проклятье! Да ты только посмотри, что они показывают в сети. Полный шлак! Даже рекламы криойогуртов уже нет! Одни экстренные сводки. Неужели эти помои могут быть правдой? Вот! — он зажег проекционный экран, на котором тут же всплыло несколько физиономий. — Вот, опять! Ты только послушай, что они говорят. А я пока покурю!
Ордрис достал портсигар и закурил папиросу, набитую грибным табаком. Прикурив, он прислонился поближе к самодельной вытяжке, чтобы не сработали детекторы дыма.
— Говорят, при низкой гравитации, желание курить полностью пропадает, — продолжил Ордрис, делая глубокую затяжку. — Ерунда полная! Почему-то со мной это не работает.
Но Джейдер уже не слушал. Его внимание было приковано к экрану, где разгорались какие-то дебаты.
— Я вам говорю! Это все дело рук проклятой Земли. Попомните мои слова! — возбужденно заявлял человек на экране.
Его преклонный возраст выступал сединой на висках, что, впрочем, не мешало ему бойко отстаивать свою позицию. Ему оппонировал человек помоложе, весьма чопорный и явно следящий за своей внешностью.
— Да бросьте вы, доктор Курдашев! Зачем выдумывать весь этот бред, построенный на теории заговоров? Вы же подлинный ученый. Без малого член академии естественных наук. Как вы можете такое утверждать? Это не научно.
— Я отвечу вам, мистер Сехудо. А заодно преподам урок биологии на стыке с социологией. Представьте, что вы маленькая проворная мышь! Да, та самая, на которой земляне проводят свои опыты. Земляне сражены страшной болезнью, и человек, проводя эксперименты на вас, пытается найти спасение для себя. Ему нужно лекарство.
— Бросьте, доктор Курдашев! К чему эти животные аллегории? — но доктор и не думал останавливаться.
— Тем не менее представим, что человек потерял бдительность, и вы получили шанс сбежать. Ваше положение прекрасно! Вы теперь ни от кого не зависите, кроме как от самого себя. Вы мобильны и гибки, можете бежать, куда вам хочется. Вы сбежали в лабораторию, где вокруг вас выросли огромные препятствия в виде бесконечных колб и мензурок. Одна колба — страх перед роботами, вторая — традиции, третья — вопросы социального неравенства, и так далее. Таких предметов в лаборатории просто море! Но вы маленькая проворная мышь. Для вас ничего не стоит избежать препятствия, даже если для этого придется изменить курс на диаметрально противоположный. Вы без проблем протиснитесь между двух мензурок и направитесь туда, куда захотите. Но что же человек, который вдруг заметит вашу пропажу? Он видел, как ваши пятки сверкали на пути в его лабораторию. Но когда он прибежал туда и увидел препятствия из посуды, состоящей из разных социальных проблем, он ничего не смог сделать. Во-первых, он слишком велик и неповоротлив. В попытке достать вас он непременно разобьет одну мензурку, а то и другую. Возможно, эти колбы и мензурки не так для него и важны, однако, разбив их, он может сильно пораниться. Тогда охота за вами тут же станет невыгодным мероприятием. К тому же эти мензурки могут пригодиться для дальнейших опытов, без которых изобретение лекарства станет невозможным. Так что же получается, мистер Сехудо? Человек далеко не так мобилен, как маленькая юркая мышь. К тому же горы посуды, нажитой за годы его жизни, окончательно связали его по рукам и ногам. Вывод из этого очень простой. Земля — это очень большой и неповоротливый мир. Она плотно обросла предрассудками и потеряла способность менять курс. Миллиарды необразованных, никому не нужных людей тянут ее по инерции назад, прямиком в новое Средневековье. Они не имеют нашей мышиной ловкости. Они экспериментируют на нас в попытке найти решение своей проблемы. Поэтому человек не может позволить мыши сбежать! Если мышь сбежит, она решит свои проблемы, а человек умрет. Мы их путь к лекарству. Это объясняет, почему Земля усиливает свою риторику по отношению к нам, воспользовавшись удобным случаем.
— Прекрасная аналогия, доктор Курдашев, — человек помоложе, надменно похлопал в ладоши. — Похоже, я понимаю о каком лекарстве вы ведете речь. Полагаю, это проект фон Неймана? Безусловно, это очень важный проект не только для Земли, но и для нас с вами! Автономная роботизированная система, которая сможет обеспечивать не только свою жизнь, но и все потребности человека, — это и есть будущее. Человек и мышь будут избавлены от необходимости работать, для того чтобы обеспечивать свое выживание. Но вот незадача. Лишь одно не сходится в вашей животной аналогии, доктор. Уж простите. Именно Земля создала этот проект, а заодно и нас с вами. Если говорить вашим языком, человек вырастил эту мышь сам. И лекарство, которое он готовит, спасет жизнь не только ему самому, но и мыши. Как бы мы не пытались, доктор Курдашев, мы не можем забыть своего происхождения. Ведь, по сути, наша колония и есть детище Земли.
— Земля давно утратила свой материнский инстинкт, мистер Сехудо, — медленно произнес доктор Курдашев. — Мы и есть весь свет энтузиазма и нового витка науки, сфокусированный в одном месте. Земля — это просто донор, спонсор, как вам угодно. Но она уже не мозги. Все самые амбициозные люди устремились сюда. Проект фон Неймана делается исключительно нашими руками. И теперь они боятся! Они не могут позволить нам добиться успеха. Не удивлюсь, если они ищут возможность навредить нам, поставив нас в зависимость от себя.