– Да, ты все правильно понял! Знаешь, как-то у меня не было мысли подобным интересоваться!
– Вашуж ма… – Пальцы громилы нежно сжались у Гринривера на шее.
– Рей, я найду и снасильничаю вашу ногу! – Прошипел молодой.
– Ее сожрали. Так что ты можешь совокупиться с кучкой дерьма. А маму не трож!
– Я когда-нибудь вас убью!
– Ты будешь скучать по мне, малыш Ричард! – Добродушно ответил Салех.
Понять громилу было можно. Он облачился в плотный прорезиненный плащ и высокие крепкие сапоги. Так что у Рея было мокрым исключительно лицо. Он даже привычный котелок заменил кепкой, на которую накинул капюшон. Тогда как Ричард, как обычно, пожертвовал практичностью в пользу красоты. Тонкое синие пальто промокло. Как и цилиндр в тон, как и сорочка… От воды казалось, что Ричард облачен в черное, а вот мокрая рубаха в слабом свете едва ли не светилась. Щегольские ботинки защищали ногу разве что от мелких камешков. Но учитывая тот факт, что ноги Ричарда отличались прочностью, да такой, что он нанимал механика с алмазным диском, чтобы тот стачивал ему ноги. Короче, без ботинок Гринриверу явно было бы удобнее. Но он терпел. Потому был зол втройне.
– Мистер Салех, активируйте черную жемчужину, я вам приказываю!
– Ричард, хоть в письменном виде уведомляй! Мало того что я не знаю, как е активировать, так у меня татуировка внезапно попросила ее этой жемчужиной накормить!
– То есть как, попросила?
– Так, взяла и попросила, поскреблась в череп. Представляешь как я сейчас ахуеваю? Так что я твою жемчужину разве что уничтожу качественно. А могли бы и продать…
– Мистер Салех, угомонитесь! Между прочим, ради этой вещи меня много раз сжигали до пепла, я…
– Ага, точно, еще и отдохнул как следует, пока я там в поте лица…
– Таскал награбленное! – перебил компаньона уже Гринривер.
– Зарабатывал капиталы. Твои в том числе. – Спокойно закончил инвалид.
– Значит вы не знаете? – В голосе Ричарда теперь сквозило чистое огорчение.
– Совершенно точно не знаю. – Рей тоже, с грустью покачал головой.
– Тогда нам надо в библиотеку! – Сделал неожиданное заключение Гринривер.
– Да? Мы там будем к полуночи! Нас там совершенно точно ждут! – Рей проявлял не свойственный себе сарказм.
– Мы знаем где находится факультет некромантии. Не думаю что там следят за временем суток. – Сделал неожиданное предложение Гринривер.
Воцарилось молчание. Сверкнула молния, высвечивая две тёмные фигуры. Обстановка царила зловещая.
– Если что у меня есть читательский билет. – Смущенно добавил молодой человек.
– Откуда? – Рей не на шутку удивился. Ричард и читательский билет примерно так же совместимы как Ричард и семейная жизнь, Ричард и домашние животные, Ричард и финансовая отчетность.
– Я отнял его у того студиоза, которому давеча сломал челюсть в таверне…
– …ногу, в двух местах, ребра, и сустав локтевой размозжил… – Пробубнил Рей.
– Что? – Гринривер насупился.
– Нет, ничего, не отвлекайся, я тебя внимательно слушаю. – Рей с трудом сдержал улыбку.
Ричард на мгновение прикрыл глаза и несколько секунд внимательно слушал ветер. Сейчас был не тот момент, чтобы устраивать скандал.
– Я утащил его бумажник! – Ответил Ричард.
– То есть как, ты упер у него кошелек? Серьезно? – Салех приятелю не поверил.
За Ричардом водилось много всякого. Но в воровстве он замечен еще не был. Он мог отрезать у незадачливого студиоза ухо, или вырезать глаз, но кошелёк…
Салех не выдержал и стать ржать. Да так громко, что с дерева сорвались мокрые вороны и недовольно заметались под струями дождя.
– Тихо! Да заткнитесь вы, там кто-то идет! – Ричард пнул Салеха в ногу, чертыхнулся, когда ботинок пнул сталь протеза и пнул еще раз, уже в нужную.
Компаньоны затаились.
Меж тем по на кладбище появилось новое действующее лицо. По мощеной дорожке, шатаясь, брел молодой человек. Одет он был явно не по погоде. Легкий пиджак, брюки. Ни зонта, ни хотя бы шляпы. Русые волосы сосульками облепили голову.
Он проследовал по дорожке до свежей могилы, которую украшала просто гора цветов. Незнакомец раскачивался-из стороны в сторону, и что-о лепетал, с каждой секундой все громче, пока лепет не стал криком.
– Вернись, пожалуйста, пожалуйста! Мария, любимая, пожалуйста, вернись… – Крик тонул в шуме дождя.
Плач все длился и длился.
– И чего ждем? – Шепотом спросил Салех.
– Замерзнет, уйдет. Нас не должны видеть. – В тон ему ответил Гринривер. – И Рей, пожалуйста, уберите иллюминацию, вы светитесь.
– Это не я. Это он все, кажется, с даром. Или маг какой… Погоди, сейчас уйму. – тонкий узор на лице громилы погас. – Вот.
– С даром, говорите? – Ричард сжал жемчужину через ткань пиджака. Кажется, у меня есть идея!
– Ричард, ты же не хочешь… – Рей только бессильно махнул рукой.
Гринривер уверенно направился к свежей могиле и рыдающему незнакомцу. И молча встал рядом.
Молния вонзилась в шпиль магистрата, и все округу залили яркий мертвенный свет. Молодой человек наконец заметил, что у могилы он не один. Из его горла вырвался испуганный крик, и он попытался отпрыгнуть в сторону. Поскользнулся. И в итоге рухнул в лужу прямо под ноги ночного гостя.
– Не стоит пресмыкаться предо мной. Поклона было бы достаточно. – холодно прокомментировал зрелище Гринривер. В слабом свете этой ночи его изуродованное лицо пугало ничуть не хуже чем лицо Салеха, а это было не так то просто!
– Кто вы? – Хрипло спросил молодой человек.
Стало возможным разглядеть его лицо. Вытянутое, тонкое, с благородными чертами. Порода, которую легко можно было найти в портрете Ричарда Гринривера, и которая была полностью чужда Рею Салеху.
– Ричард Гринривер. Вы должны были обо мне слышать. Я часто попадаю на страницы газет. – графеныш отвесил короткий поклон.
– Барон Эжен Дюфен. Не могу сказать про себя того же. – молодой человек вылез из лужи с полнейшим равнодушием к своему гардеробу. – Я о вас наслышан. Но я до сих пор не понимаю, что вы тут делаете! – Закончил он не слишком приветливо.
– А вы, как я понимаю, скорбите? – последнюю реплику собеседника Ричард проигноровал. – Кто она? Мать? Сестра? Нет, пожалуй, ваша возлюбленная. О матери скорбят не так. И о сестре.
– Откуда вы знаете? – Все так же сипло ответил барон.
– Если я скажу, что убивал? Матерей, сестер и возлюбленных, вас это сильно шокирует? – В голосе Гринривера прозвучали презрительные интонации.
– Возлюбленная. Ее звали…
– Мне не нужно ее имя. Признаться, меня больше интересуете вы. Прошу вас, ответьте на один мой вопрос, удовлетворите мое любопытство. – Ричард жестом прервал собеседника. В его голосе звучала горечь.
– Спрашивайте. Но после прошу вас удалиться, вы не тот человек что разделите мою скорбь. – а вот Эжин никакого пиетета перед собеседником не питал. И страха он тоже не испытывал.
– Почему вы страдаете?
– Что? – Кажется, скорбящего барона этот вопрос шокировал.
– Я хочу узнать, почему вы страдаете из-за чужой смерти? Неужели ни одна женщина не заменит ее? Всегда ведь есть более страстная, более родовитая, более образованная, если вы предпочитаете женщин поумнее. Хотя я это тоже не понимаю. Вы так оплакиваете время, которое потеряли на нее? – Ричард задавал вопрос так, словно интересовался погодой.
А вот теперь на лице Эжина проступил настоящий ужас. Он смотрел на Ричарда, и едва мог вдохнуть от страха, что сковал его зябкими путами.
– Чудовище! Неужели вы никогда никого не любили? – Впрочем, барон быстро овладел собой.
– Отчего же… Любил. Но право, меня быстро отучили от этого бреда.
– А когда любили, вспомните, если бы эта девушка умерла, что бы вы испытывали?
Воцарилось молчание. Только дождь с ветром пели свою бесконечную песню.
– Радость! Я бы испытал радость… – Ричард был не слишком уверен в том, что говорит.
А вот барон был готов упасть в обморок.
– П… почему?
– Если бы она умерла, я бы смог откопать ее тело, и сохранить для себя. Взгляд ее глаз провожал бы меня ко сну. Ее, остальную, я бы поставил в кабинете, чтобы я мог любоваться ее совершенным телом. Но волосы я бы наверно отделил, с кожей головы. Чтобы я мог иногда вдыхать ее запах. И вам доступна эта радость. Если хотите, я принесу вам лопату. – В голосе Гринривера звучала неподдельная забота и участие.
– Не надо. Вы не понимаете, и вам никогда не понять. – Страх сменила усталость. Стало видно, что Эжин истощен. Лицо серое от усталости, а в глазах лихорадочный блеск близкого безумия. – Вы не знаете, что такое любовь. Вы не делите свое сердце ни с кем. А любовь – это разделить одно сердце на двоих. И когда ты разделяешь себя, то с тобой разделяет себя весь мир. Вы никогда этого не узнаете, в своем демоническом одиночестве. Вам не ведомо, что значит разделить с другим человеком весь мир. Когда умирает любимая, это словно умирает часть тебя. Как бы вы оплакивали себя, сэр Ричард?
– То есть прямо сейчас вы хотите вернуть часть себя? Словно руку или ногу? – Гринривер говорил без насмешки.
– Представьте, что у вас вырвали сердце. Вместе с ребрами и позвоночником. – Второй раз прогонять собеседника у барона Дюфена духу не хватило.
– Знакомое чувство. Как раз с этими чувствами я хорошо знаком. Я понял Вас, сэр Эжин, это была интересная беседа. Благодарю вас, вы удовлетворили мое любопытство. Но у меня возник еще один вопрос. А что бы вы отдали за шанс позвать вашу любимую обратно?
– Я знал, что разговоры на кладбище с жуткими существами заканчиваются этим. – Невесело усмехнулся барон.
– И все же?
– Что вы хотите?
– Хочу право смотреть на мир вашими глазами, слышать вашими ушами, любить вашей любовью и страдать вашей болью. Хочу знать, что такое быть вами. Когда того пожелаю.
– И всего-то? Я думал вы попросите мю душу!
– А вы отдадите? – Уточнил Ричард со всевозможной заинтересованностью.
– Я согласен на ваши условия! Ну, что там про видеть… – От темной, жуткой надежды молодого человека затрясло. А глаза, кажется, разгорелись темным огнем.
– Сделка! – Ричард протянул руку и вложил в раскрытую ладонь собеседника жемчужину.
Из Ричарда вырвалась алая нить и вонзилась Эжину под сердце, а потом исчезла, истаяла в воздухе.
– Когда часы пробьют полночь, позовите снова… ту, с которой делили мир. Уверен, теперь ваш зов не останется без ответа. – Ричард приподнял мокрый цилиндр в жесте почтения. – Прощайте, барон, больше мы никогда не увидимся.
И Ричард растворился во тьме дождя. Он отправился искать компаньона.
– Так, я все организовал. В полночь этот милый молодой человек активирует жемчужину. Я выиграл нам три часа времени. Так что предлагаю пойти и выпить горячего вина со специями!
– Это с какого-такого перепуга? Может тогда сразу во дворец заглянем, перекинемся там в картишки? Там вино всяко лучше трактирного! – предельно ядовито ответил громила. – Гринривер, послушай меня, я тебе сейчас умную вещь скажу: ты тупой, от того и страдаешь.
– Прошу вас объясниться! – покрытое ранами лицо побелело об бешенства. Теперь от трупа Гринривера не отличил бы даже специалист.
– Ну сам посуди, вот мы сидим, значица, мокрые, в таверне, пару часов, вино хлещем. Потом уходим. А потом на городском кладбище, вблизи королевской усыпальницы, восстают мертвецы. А потом кто-то проникает и в саму королевскую усыпальницу. Ричард, для общего развития интересуюсь, а ты бы на кого подумал?
– Мы… Мы будем инкогнито! – до молодого человека постепенно доходил размер проблемы, в которую он создал.
– Нет, Ричард, извини, но ты точно тупой. Мы же с тобой одна сплошная особая примета. Тебя блин в лицо половина города знает. А мою ногу другая половина. Еще глупые идеи будут? Нет? Если нет, то пойдем, я тут видел одну подворотню тихую. Там посидим до полуночи.
Капитулирующий графеныш уныло плелся за компаньоном. Рей Салех гнусно хихикал, но делал это очень тихо.
– Мистер Салех? – Спустя пять минут после того как компаньоны забрели во тьму переулка, Ричард нарушил молчание.
– Да, Ричард?
– У вас есть спиртное?
– Да, Ричард.
– И вы готовы им меня угостить?
– А волшебное слово? – В голосе громилы появилась издевка.
– Сотня золотом!
– Хм… Я, знаешь ли, ждал иного слова. Но согласен, твои слова тоже достаточно волшебные. Только это, деньги вперед. – Рей даже е шевельнулся.
– И как вы себе это представляете? У меня с собой нет наличности! Я вообще с собой столько не ношу! Никогда! – Гринривер уже психовал.
– Выпиши мне чек. – Предложил громила.
– Вы издеваетесь? В такой дождь? И темень? – Голос молодого человека больше напоминал шипение.
– Я тебе зонтик подержу. И подсвечу зажигалкой. А ветра тут нет. – Рея вообще было сложно пронять.
За такие деньги в империи дешевое спиртное не продавали никогда. Это была сумма сопоставимая с доходом целого баронства за год.
Тьма становилась все гуще. Ричард сквернословил.
Часы на здании ратуши пробили полночь. С двенадцатым ударом в небо ударил столб мертвенно-белого света. Горестный вопль «Мария» прозвучал на весь город. А в следующий миг по всему городу взвыла серена. Она призывала горожан укрыться в убежищах. В столицу снова пришла война.
Рей И Ричард внимательно следили за караулом усыпальницы. Вот пробежал молодой человек в ало – серой форме вестового. Через десять минут дежурная рота в полном составе выдвинулась к большому городскому кладбищу. Их задаче было держать магический периметр и подпитывать его силой до прихода основных войск.
Мимо дежурного солдата Рей и Ричард прошли под действуем амулетов невидимости. Амулеты стоили сумасшедших денег, и были доступны только государственным горлохватам и диверсантам. По понятным причинам артефакты оказались и Ричарда с Реем. Государство не скупилось на оснащение волшебников.
Императорский склеп не внушал особого трепета. Обычный, хоть и красиво украшенный подвал. Двери легко раскрылись под действием специального элексира.
– И ты знаешь, как ту ориентироваться? – Проговорила пустота голосом Рея Салеха.
– Чем ближе к входу, тем старше захоронение. – Ответила пустота голос Гринривера метром дальше. Нам нужен Витольд второй.
– Так, погоди, а он в каком году правил?
– Ну… это должна была быть середина правления… – неуверенно протянул графеныш.
– То есть мы даже год не знаем, зашибись. Ну пойдем. Надеюсь, мертвяки на кладбище не закончатся слишком рано! – Рей не скрывал иронии.
Поиски затянулись почти на час.
Склеп, казалось, был бесконечным, и вился по гимнасткой спирали. Императоров за тысячу лет было почти три сотни, и на каждое захоронение приходилось больше десятка метров коридора. Император всегда лежал в окружении близких.
Света в коридоре почти не было, лишь рос местами мох, который слабо опалесцировал впитывая в себя разлитую магию.
Но и Рей и Ричард выпили зелья ночного зрения, и потому видели весьма сносно.
– Три раза мимо прошли. Ричард, максимально надежный план. Прям эталонно. Нас извиняет лишь наша масштабность. Сейчас родня половины города пляшет на кладбище и доедает того придурка, которому ты вручил жемчужину. Ричард, скажи пожалуйста, как ты его на такой блудняк подписал? – Рей пыхтел и с трудом сдвигал крышку саркофага. Та поддалась с огромным трудом.
– Осторожнее… Болван вы безрукий, сейчас она грохнется! – Ричард с трудом остановил крышку, которая норовила соскользнуть и рухнуть на пол.
– Однако… И что это значит? – Рей недовольные вопли приятеля проигнорировал. Он, с выражением глубочайшего удивления на лице, взирал на содержимое саркофага.
Нет, старых костей там не было. Вместо них на дне каменного гроба лежала лакированная деревянная кукла в истлевшем платье.
Ричард тоже замер, со схожим выражением на лице.
– Ну что, голуби мои сизокрылые! – Из глубины раздался очень знакомый приятелям голос. – Докукарекались?