========== Глава III ==========
Он знал о них больше, чем они могли предположить.
От неё пахло вербеной. Лежал он в её комнате, потому что этот запах ощущался даже тогда, когда она уходила – очевидно, где-то рядом стоял пузырёк с духами. Она носила имя Аннушка, но он назвал её про себя Русалкой за очень длинные густые волосы. Шорох расчёски по её прядям начинал каждое его утро здесь и заканчивал каждый день. У неё были маленькие хрупкие руки, тёплые и сухие, и прикасалась она к нему так осторожно, будто он был драгоценной фарфоровой вазой. Он чувствовал её прикосновения, даже когда был в глубоком забытьи – ему сразу становилось от них легче. И что-то смутное всплывало в его памяти – образ той, которая приходила к нему во сне в те моменты, когда ему было особенно тяжело. Это была не Йеннифэр и ни одна из его многочисленных женщин, он был уверен, что ни разу в жизни её не встречал. После знакомства с Йеннифэр он долго пытался заглушить её образ – чародейка легко читала его мысли, причём без его согласия, и он не хотел разговоров на эту тему. И ему это удалось – почти. Сейчас Русалка была рядом с ним, и он страстно желал её увидеть, но слабость не позволяла ему ни позвать её, ни даже открыть глаза.
От второго пахло лесом и сухой травой. Это был молодой мужчина невысокого роста, с хрипловатым голосом. Он не был её любовником, скорее хорошим знакомым. Ухаживали они за ним вместе. Он хромал на левую ногу, и у него была настолько лёгкая поступь, что ведьмак не всегда её слышал. И это тревожило его, он опасался, что второй не человек. Звали его Ладимир.
Кажется, был и третий, но он не был в этом уверен. От этого третьего в памяти остался только запах лаванды и мяты.
Лежал он в деревенском доме и быстро понял, что это деревня из другого мира – слишком было тут тихо. Он узнал этот мир, и в памяти сам собой всплыл язык, которому он научился с помощью магии двадцать с половиной лет назад. Не хотелось ему вновь оказаться здесь, но выбирать не приходилось…
========== Глава IV ==========
Когда уехал Див, мне стало не по себе. Князь крайне своеобразен, но, если он рядом, чувствуешь себя как за каменной стеной. Что бы ни случилось с больным, он обязательно бы ему помог. Так близко, как в эти два дня, я Ворона видела впервые, и у меня создалось впечатление, что он способен справиться с любой ситуацией. Ладимир тоже был надёжен, но я сомневалась в его медицинских познаниях.
Днём всё шло хорошо, и мои тревоги немного улеглись. Мы напоили ведьмака отваром из травяного сбора, который оставил Див, затем я натёрла его больное бедро заживляющей мазью. Не думала, что впервые прикоснусь к мужчине подобным образом…
После обеда Ладимир принёс большую спортивную сумку.
– Это что? – поинтересовалась я.
– Див вещи для ведьмака прислал. Так, посмотрим, что тут.
Он вытащил джинсы, длинную рубашку без рукавов (такие носили в Братстве летом, они входили в форму воинов), ремень к ней и пару ношеных кроссовок и внимательно всё осмотрел.
– Понятия не имею, чьё это, – сказал он.
– Рубашка наверняка кого-нибудь из ваших?
– Не пойму. Определённо не того, кто живёт в нашем доме. И шитья серебряного нет.
– Не проще было всё новое купить? Вещи чистые, но явно ношеные.
– Див не любитель по магазинам бегать, да и в одежде он не сечёт, мягко говоря. У него дома в гардеробе из обычных вещей одна пара старинных джинсов, пара таких же футболок и древний чёрный свитер, всё остальное – форма. А эти джинсы вообще модельные, старые только. Такие в моде были лет пять назад.
Я вытаращилась на него.
– Откуда такие познания?!
– Ну, я ж в молодости любитель был приодеться, – улыбнулся Ладимир.
– Обалдеть… Я ведь должна в таких вещах разбираться.
– А зачем оно тебе? Эти джинсы стоят как твоя годовая зарплата.
– Для вас это не деньги, – вздохнула я.
– Хотя бы нижнее бельё новое… так, это мелочёвка уже. Расчёска, зубная щётка… ого…
Он достал продолговатый предмет, напоминающий складной нож, и отогнул лезвие.
– Что это? – испуганно спросил я, разглядывая неожиданный симбиоз ножа и скальпеля.
– Бритва Дива.
– Бритва… Диву-то она зачем?!
– Он её всегда с собой таскает. Думаю, для того, чтобы выбривать волосы вокруг раны в полевых условиях. Серебряная, между прочим. Не думаю только, что она Геральту пригодится. С такой ногой не до красоты.
Он убрал бритву в бархатный чехол.
Вечером всё и началось.
Ладимир пошёл в ванную, а я напоила ведьмака отваром и начала растирать бедро мазью. Мне показалось, что кожа ненормально горячая. Я потрогала его лоб и, немного поколебавшись, коснулась его губами. Лоб пылал.
Вернулся Ладимир, и я поспешила его обрадовать:
– У Геральта жар.
Ладимир, как и я, положил ладонь на лоб больного.
– Див предупреждал. Действие его целительства закончилось, отсюда лихорадка. Ты не переживай, ничего в этом страшного нет. Градусник ставила?
– Да, пора уже доставать…
Я посмотрела на градусник и молча передала Ладимиру. Он вскинул брови и присвистнул.
– По-твоему, сорок два – это не страшно? – спросила я. Мне казалось, что чем быстрее мы позвоним Диву, тем лучше.
– Он – мутант, а не человек, не забывай. У него несколько иная физиология.
Спать я не легла, да мне и не хотелось. Мы с Ладимиром сидели на диване бок о бок, смотрели в темноту каморки и слушали хриплое дыхание ведьмака. Около полуночи он начал бредить, метаться и несколько раз силился подняться с кушетки. Ладимир его удерживал, бросив мне: «Сиди, ты с этим быком не справишься». И я не в первый раз подивилась, откуда у невысокого, худощавого Ладимира такая сила – ведьмака он удерживал без особого труда.
Через два часа ведьмак затих, и Ладимир вернулся ко мне на диван.
– Может, ляжешь? – спросил он.
– Где уж тут…
Из каморки доносилось только тяжёлое дыхание и еле слышный шёпот. Мы прислушались. Ведьмак повторял одно и то же слово.
– Зовёт кого-то? – тихо спросил я.
– Похоже на то. Бабу свою, наверное.
Я напрягла слух, Ладимиру, конечно, это было не нужно.
– Вила, – сказал он, – или нечто, почти такое же по звучанию.
– У меня с этим словом только две ассоциации, – сказала я. – Садовый инструмент и русалка в мифологии южных славян. А скорее всего, это что-то третье.
Мы замолчали. «Ви… ла, – доносилось из каморки, – Ви… ла…». Ведьмак звал так, словно был уверен, что та, кого он ждал, не придёт, и его тихий, полный тоски и безнадёжности зов надрывал мне сердце. Я не в первый и не в последний раз прокляла свою чувствительность. Вдруг Ладимир сказал:
– Чёрт, слушать вообще невозможно. Лучше бы просто бредил. Бормочет себе и бормочет, а это – будто ножом по сердцу.
– Может, посидеть с ним? – робко предложила я.
Ладимир взглянул на меня и кивнул.
Я зашла в каморку и, нащупав край тахты, села. Мы не зажигали свет, и если в комнату хоть как-то попадал свет уличного фонаря, здесь была тьма кромешная. Я видела диван и сидящего на нём Ладимира, но совершенно не видела ведьмака. Он примолк, и мне на мгновение показалось, что в каморке, кроме меня, никого нет. Ощупью я взяла его за руку и наугад провела по горячему, покрытому испариной лбу. Он слегка повернул голову, как бы следуя за моей рукой, неожиданно сжал мою ладонь и тут же ослабил хватку.
– Вила, – выдохнул он.
Я, как обычно, начала гладить его по руке, перебирать пальцы, и он притих, только время от времени сжимал мою ладонь, словно желая убедиться, что я здесь. Впрочем, не я, конечно, а его возлюбленная, которую он сейчас во мне видел.
В каморку зашёл Ладимир.
– Зря мы его сюда перенесли, – сказал он. – Надо было на диване оставить. Ты бы легла рядом с ним, и спали бы все спокойно.
– Думаешь его снова на диван перетащить?
– Трудно будет. Тяжёлый, зараза, под сотню весит.
– По-моему, лучше его сейчас не трогать.
– Ты с ним всю ночь сидеть будешь?
Я осторожно попыталась вытащить руку, но ведьмак тут же испуганно дёрнулся и сжал пальцы.
– Похоже на то, – мрачно сказала я.
Ладимир покачал головой и вернулся на диван.
Тогда я была уверена, что это худшая ночь в моей жизни. Болела спина – сидеть приходилось без всякой опоры. Лечь было некуда. Ведьмак скоро уснул – я уже научилась определять по его дыханию, когда он спал, а когда нет, – но уйти всё равно не получилось. Он вроде бы меня не держал, но, когда я хотела тихонько освободить руку, тут же стиснул пальцы так, что я едва не вскрикнула, и что-то быстро зашептал. Ладимир подскочил и мгновенно оказался рядом со мной.
– Ты что?
– Да ничего… встать хотела, он мою руку сжал, только и всего.
– Слушай, давай заканчивай. Иди ложись, и пусть он тут вопит сколько ему угодно.
– Так ведь он уже засыпать начал. Подожду, пока совсем заснёт, тогда и уйду.
Ладимир с досадой вздохнул и снова уселся на диван.
В ту ночь я не сомкнула глаз. Ведьмак спал как младенец, но, стоило мне попытаться убрать руку, он тут же сжимал свою. Я могла гладить его по руке, перебирать пальцы, но не могла встать. Как он чувствовал, что я хочу уйти, понятия не имею. У Ладимира, наверное, тоже слипались глаза, но он беспокоился за меня, а потому тоже бодрствовал всю ночь. В итоге оба мы утром чувствовали себя измочаленными.
К полудню я озверела. С какой стати я с ним сижу? Я медсестра, что ли? Зачем такие страдания – чтобы некий чужой дед, который забыл, когда мылся в последний раз, мог поспать? Да пропади он пропадом, пусть орёт, пока не охрипнет! Я рывком освободила свою руку, резко встала и вышла. И старалась не думать о том, как растерянно шевельнулись его пальцы в бесплодной попытке отыскать то, чего рядом уже не было.
Мы с Ладом сидели на терраске. Я, как мне казалось, начинала понимать, что чувствовал Див после исцеления больного. Из меня словно выжали все соки. Есть не хотелось, дико хотелось спать. Я пыталась прилечь, но, несмотря на то, что глаза закрывались сами собой, заснуть так и не получилось.
– Знать бы, ради чего это всё, – сказала я.
Ладимир пожал плечами.
– Можешь попросить у Дива компенсацию, – сказал он.
– А он заплатит?
– Заплатит, не сомневайся.
– Нет, это не по-человечески. Я сама дура, не надо было с ним сидеть. Рано или поздно он бы всё равно заткнулся.
– Ты в эту ночь вспомни, что говоришь сейчас, а то будет то же самое. Хотя не думаю.
Весь день мы ходили как две сонные мухи. Причина наших мучений спокойно дрыхла в своё удовольствие с котом за компанию. Поужинали мы рано, чтобы пораньше лечь. Когда я была в ванной, Ладимир постелил мне на диване, а себе устроил постель на полу и к тому времени, как я вышла, уже лежал в ней, блаженно прикрыв глаза. На все мои уговоры разложить кресло он отвечал тем, что ещё не приблизился размерами к тому чахлому гному, который ссудил нам этот чудесный предмет обстановки. Я махнула рукой и пошла к себе расчёсываться. С тех пор, как мою каморку занял ведьмак, я делала это в комнате, но из-за Ладимира пришлось переместиться.
Было тихо. Тикали часы, Ладимир лежал с закрытыми глазами и иногда вздыхал от удовольствия. Кот ещё раньше отправился в свой обычный ночной поход. Я расчесала вторую половину волос и откинула её назад с тем, чтобы начать плести косу.
И тут за моей спиной раздалось:
– Я отдал бы жизнь за то, чтобы выспаться на твоих волосах.
Пару секунд я пялилась на своё ошалевшее лицо в зеркале, потом повернула голову и встретилась взглядом с ведьмаком.
Не могу понять, что так меня поразило. Люди с жёлтыми глазами встречаются редко, зато среди воинов Братства светлоглазых пруд пруди. Жёлтые глаза были у Ладимира и всех его друзей, и я должна была бы к этому привыкнуть. Но, наверное, разгадка крылась в том, что никто никогда не смотрел на меня так, как смотрел сейчас Геральт.
Я несколько минут словно прикованная глядела в его глаза, пока не приметила в них лёгкую дымку.
– Да он бредит, – сообщила я Ладимиру, который, естественно, не мог остаться в стороне и при первых звуках голоса ведьмака оказался в проёме.
Сейчас он с жадным интересом таращился на нас.
– Вот ещё, – запротестовал он. – Это самое умное из того, что он сказал в последнее время!
– Он с момента своего появления здесь связно не говорил!
– Должен же он был когда-нибудь заговорить!
В этот момент бес меня дёрнул отвести глаза от ведьмака и посмотреть на Ладимира.
– Господи! – воскликнула я, поспешно отворачиваясь. – Ты хотя бы трусы надел!
– А что такого? – удивился Ладимир. – Здесь же все свои!
– Ничего! Брысь с глаз моих!
– Ты же на меня не смотришь!
– На кой ляд мне на тебя смотреть?!
– Не понимаю, почему тебя шокирует мой вид, если ты смотришь в другую сторону. Ты, например, можешь голышом разгуливать, мне всё равно. Точнее, я с удовольствием посмотрю, а Геральт так вообще в восторге будет.
– Ты оденешься или нет?!!
Ладимир прислонился спиной к косяку и скрестил руки на груди.
– Я не совершаю бессмысленных действий, – сообщил он. – Сама подумай, зачем мне одеваться, если я сейчас лягу спать?
– Ты меня достал! Выйди отсюда сейчас же!
– Я и не заходил. Будь здесь дверь, можно было бы сказать, что я стою в дверях.
– Ладимир!!!
Ладимир понял, что ещё немного, и я вытолкаю его взашей. К тому же, ведьмак снова закрыл глаза и, кажется, провалился в сон, невзирая на мои вопли.
– Ну лааадно, – протянул Ладимир, медленно забираясь под одеяло. – Было бы из-за чего огород городить.
Я выдохнула и начала плести косу.
– Неужели у вас все такие беспринципные?
– А чего стыдиться, друг друга, что ли? – удивился Ладимир. – Хотя, конечно, мускулатурой я здорово ведьмаку уступаю, ничего не скажешь. Вот будь на моём месте Геральт или Мстислав, ты бы так не вопила.
– Конечно, я бы сбежала сразу…
– Кстати, ты заметила?
– Что? – устало спросила я, доплетая косу.
– Ведьмак говорил по-русски.
– А ведь правда! – я взглянула на Геральта. – Значит, ты прав, это он конвоировал Дива.
– И всё окончательно запуталось, – подытожил Ладимир.
========== Глава V ==========
Заснули мы быстро и проснулись поздно. Я некоторое время лежала в постели, пытаясь вспомнить, что случилось вчера такое, из-за чего осадок остался наутро. Много времени не понадобилось.
Вчера ведьмак впервые пришёл в себя.
То есть не то чтобы пришёл, но, во всяком случае, открыл глаза и заговорил. По-русски.
Я со страхом ждала момента, когда он очнётся, и чувствовала, что ждать осталось недолго.
Мы с Ладимиром позавтракали не торопясь. Я видела, что и он слегка обеспокоен.
После завтрака мы отправились на огород. Я собиралась заняться прополкой: трава в дождь растёт невероятно быстро, и за несколько дней она должна была заполонить все грядки. Но – странное дело! – грядки были чистые. Да, растительность сильно поднялась на незасеянной земле, но не более того.
– Какие сознательные сорняки пошли, – удивлённо сказала я. – Косить всё равно придётся, но хотя бы полоть не надо.
– Расслабься, – сказал Ладимир. – Я всё выкошу. Разомнусь заодно, давненько косу в руки не брал.
– Мы косим газонокосилкой и триммером, – сообщила я.
– У вас нет косы? – удивился Ладимир.
– Папа покупал, но либо отбить её не сумел, либо сталь такая – косит плохо.
– И то, и другое, наверное, сейчас сталь паршивая. А с советских времён не осталась?
– Есть, но она вся ржавая и без косовища.
– Косовище не проблема, главное, чтобы ржавчина железо не разъела.
Я нашла в сарае косу и показала Ладимиру. Ладимир внимательно её осмотрел.
– Ерунда, – сказал он, – отчистить можно. Вот и займусь этим сейчас.