— Шифти, ну что ты завис? — недовольно буркнул Лифти. — Давай клади уже то, что хотел вернуть, и валим отсюда. Я спать хочу.
— Подожди, — поднял руку Ворюга, прерывая своего брата. — Ты пока обыщи этот добег, божет, дайдешь что-дибудь цеддое. Я пока дочитаю этот ддевдик.
Хитрюга лишь что-то проворчал себе под нос, но покорно ушел на кухню. Видимо, решил слегка перекусить. Енот в шляпе, дождавшись тишины, стал читать дальше. Тут он наткнулся на описание смерти Малыша. Сначала он не обратил на это внимания, но потом он вспомнил, как видел сегодня днем, перед тем, как ограбить ДиМиша, этого самого медвежонка. «Что-то тут не совпадает, — подумал он. — Как он мог умереть вчера, если сегодня он был жив и здоров?». Дальше было еще веселее: кошка приводила описание трупов погибших вчера Каддлса и, что странно, Тузи. Это окончательно ввело енота в ступор. Он же с братом сегодня утром пытал бобренка, и не было ни малейшего намека на вчерашнюю «смерть»! А тут, судя по описанию этой новенькой, бобренка вчера кто-то убил, содрав с него шкуру и распилив пополам. Если бы мы могли посмотреть на Шифти со стороны, ты мы могли бы увидеть, как у него стали усердно работать шестеренки в голове, стараясь понять всю суть происходящего. Может быть, он до чего-нибудь и дошел бы, если бы в этот момент не вернулся Хитрюга с бутербродом в руке.
— Ну, ты так и будешь этот дневник читать? — спросил он, дожевывая хлеб. — Он наверняка на всякие женские темы, чего ты ждешь от кошки?
— Эб, как бы тебе сказать… — замялся Ворюга. – Вот, послушай: «Тгуп бобга указывает бде да то, что од был убит из-за сдигадия шкугки живьеб, после чего убийца зачеб-то гаспилил жегтву пополаб тодкой бечевкой. Вегоятдо, для того, чтобы давегдяка убегтвить. Стгаддый бетод убийства, пги всеб пги тоб, что здесь ди газу де было использовадо огдестгельдое огужие. Что-то здесь точдо де так…»
— Ну? Что тут удивительного? Ну, может быть, кто-то убил Тузи сегодня, после того, как мы его отпустили.
— В тоб-то и дело, что запись была сделада вчега. То есть, если вегить записяб ддевдика, то Зубастик еще вчега погиб.
— Стоп, что? — тут Лифти тоже удивился. — Но этого не может быть! Дай-ка я гляну… Точно, запись вчерашняя. А сегодня что она писала?
— Походу дичего. Ода, видибо, де выходила сегоддя да улицу. Да ты еще почитай, ту полдо подобдых записей.
И воры углубились в чтение записей от двадцать седьмого числа. С каждой минутой они находили все новые и новые интересные для себя заметки. К примеру, запись о кладбище, где якобы покоились Сниффлс, Натти, Малыш, Каддлс, Тузи и Рассел. Вообще, как братья могли помнить, они видели всех вышеперечисленных персонажей сегодня, с некоторыми, например, с Тузи, они вступали в непосредственный контакт. Эта незнакомка интересовала их все больше и больше своей наблюдательностью. Они даже стали ходить по комнате от напряжения и не заметили, как сама хозяйка номера уже давно проснулась и пристально смотрела на них из-за дверного проема.
— Ни с места! — услышали они вдруг женский возглас. — Иначе я буду стрелять!
Еноты тут по тону нападавшей девушки поняли, что она на самом деле просто испугалась их, и угроза на самом деле пустая. Хотя реакция на эту фразу у них была молниеносная, сработанная на автомате. Шифти остался на месте, захлопывая дневник и приготавливая книжку в качестве обуха, а Лифти моментально втянул незнакомку внутрь комнаты и, не целясь, врезал ей по лицу. Послышался громкий стон, женское тело неловко попятилось назад прямо на Ворюгу. Тот не заставил себя ждать, размахнулся и ударил по голове незнакомку. Но на этот раз несильно. Что-то заставило его смягчить удар. То ли это было какое-то сострадание и легкий стыд перед представительницей слабого пола, то ли это просто была минутная слабость, во время которой он просто не рассчитал силу — в любом случае, кошка лишь со стоном и всхлипом упала на четвереньки, продолжая оставаться в сознании. Сразу же Ворюга про себя выругался за свою излишнюю мягкость, навалился на жертву и уже хотел было врезать той как следует, даже начал лупить ее по бокам, как вдруг услышал отчаянное:
— Нет! Пожалуйста, не бейте меня! Не надо, мне страшно! Мне больно! Прошу, не трогайте меня, я не собиралась в вас стрелять! Не бейте меня!
Вслед за этим возгласом последовал плач, полный отчаяния. А потом кошка отняла от своего лица руки, при этом продолжая прикрывать свой нос, и со страхом посмотрела на Шифти. Лунный свет осветил ее, и енот в шляпе остановился в своем намерении. Потому что то, что он увидел, было выше его ожиданий.
Это была действительно кошка. Причем черная. На руках и ногах в области фаланг пальцев шерсть была белой, на кончике хвоста были белое и рыжее пятна. На груди этой кошки, на которой старший близнец сидел, росло белое «жабо» с рыжими краями. Кончики ушей, как и шерстка внутри них, тоже были белые. Серые короткие волосы также оканчивались белыми и рыжими прядями. Это нехитрое сочетание трех цветов составляло какую-то особую красоту, не ту, которой модели модных глянцевых журналов пытаются добиться, а естественную, природную. Глаза кошки цвета луны блестели от слез. На щеках шерстка образовывала подобие бакенбард, как у енотов. Усы были растопырены в разные стороны, и это означало одно — кошка была сильно напугана. Да и взгляд был точно такой же: растерянный, отчаянный. Зрачки превратились в узкую щелку. Кошка тяжело дышала, всхлипывала и смотрела на Шифти, ожидая новых ударов.
Ворюга не ударил ее. В душе вдруг что-то всколыхнулось, и он просто не смог поднять на эту незнакомку руку. Вдруг перед ним снова возник образ прекрасной второй половинки, она приобретала более ясные черты, превращаясь в подобие этой кошки. Енот в шляпе медленно поднес свою руку к маленьким ручкам новенькой и отнял их от носа. Незнакомка была настолько удивлена, что даже сопротивляться не стала. Старший близнец увидел ее нос и невольно ужаснулся: он был весь в крови и вдрызг разбит. Конечно, будь на месте этой кошки Гигглс, Петуния, Лэмми или Флейки, он бы и бровью не повел. Но тут…
— Але, Шифти! — услышал он вдруг голос Лифти, а потом почувствовал, как ему отвесили хорошую пощечину. — Ты чего? Что ты на нее так смотришь?
— Это ты ее так удагил? — спросил Ворюга, указывая на нос незнакомки.
— Ну, я. А что? Она нам угрожала, че, это у меня автоматически вышло.
— Дугак ты, вот что! — енот в шляпе встал и помог кошке подняться на ноги. — Пгости, бы де хотели тебя обидеть. Бы пгосто пгишли отдать тебе это.
С этими словами он достал кулон с письмом и протянул вконец обомлевшей незнакомке. Та молча приняла эти вещи и не сказала ни слова. Она пристально смотрела в глаза грабителям, ожидая новых ударов судьбы, и медленно отступала назад. С минуту в комнате висело молчание. Затем Шифти, потерев себя за шею, сказал:
— Ду, ладдо. Бы, пожалуй, пойдеб. Идеб, Лифти, отсюда.
И еноты вылезли на улицу через окно. Даже не посмотрели назад — сели в машину, завели мотор и что есть силы помчались домой. Сначала они ничего друг другу не говорили. Адреналин потихоньку вытек из крови, и воры успокоились. Затем Хитрюга посмотрел на своего брата, покачал укоризненно головой и сказал:
— Нет, сегодня ты точно какой-то сам не свой.
— С чего ты так гешил?
— Потому что меня вконец удивило твое поведение. Заглядывался на Тузи, как на любимую девушку — это раз. Мне угрожаешь припереть меня же к стенке — это два. Решил ни с того ни с сего вернуть этот проклятый кулон адресату — это три. Взорвал все здание банка вместо того, чтобы уйти по-тихому, как изначально планировалось — это четыре. Ну и, наконец, ты даже не припугнул эту кошку, не прибил ее как следует, не вывел ее из сознания — это пять! Черт возьми, да что с тобой сегодня?
— Говогю же тебе, я и саб себе удивляюсь.
— Не верю. Ну ведь ты же мог хотя бы вырубить эту девчонку, я знаю! Ты таким же образом поступал с Гигглс.
— До ведь это была де Гигглс. Это совсеб дгугой случай.
— А по-моему, совершенно никакой разницы, что эта, что та, все одно — плаксивые бабы. Вдруг эта новенькая уже сообщает о нас в полицию?
— Ода де сообщит в полицию, — с уверенностью заверил Ворюга. — Я здаю, ода этого де сделает. Слишком боится.
На самом деле енот в шляпе слегка соврал. Была другая причина, по которой незнакомка не сообщила бы в полицию. Но попробовал бы Шифти разъяснить своему брату это, так вообще не нашел бы нужных слов. Лифти этого никогда не поймет. К тому же он не мог также объяснить своему близнецу, почему он тогда не вывел из сознания эту кошку. А Хитрюга тем временем в мыслях уже продумывал план, как бы искоренить из своего брата всю ту странность, что сегодня сидела в старшем еноте. Ему слишком не нравилась нестандартность поведения Шифти. Как говорится, если бы он не знал его, то подумал бы, что близнец попросту влюбился в кошку. «Эх, если бы ты только знал…» — подумал про себя Ворюга, снова взглянул на Луну и с силой надавил на педаль газа.
Грузовик взвизгнул, протерся резиной об асфальт и умчался к дому братьев.
- Двадцать восьмое августа две тысячи девятого года. Три трупа, один свидетель смерти, двое убийц. Начинаю перепись погибших.
- Первая жертва: Тузи. Время смерти: восемнадцать часов двадцать три минуты. Умер от потери крови вследствие глубоких ножевых ранений в лицевой части головы. Виновники смерти: Лифти и Шифти, нанесшие эти самые ранения в двенадцать часов. Довольно долгая смерть, возможно, это самая долгая смерть на моей практике, даже превышает период смерти Тузи от потери глаза.
- Вторая жертва: Диско-Бир. Время смерти более раннее: пятнадцать часов пятьдесят шесть минут. Погиб от перегрева собственного тела. Проще говоря, сварился заживо в ванной, наполненной кипятком, будучи привязанным к стулу. Виновники смерти: Лифти и Шифти.
- Третья жертва: Крот. Время смерти также более раннее: семнадцать часов двенадцать минут. Погиб от потери крови и вследствие сильной ударной волны, созданной взрывом. Одну ногу оторвало при взрыве и уничтожило. Что ж, придется воспользоваться заменой. Виновники смерти: Лифти и Шифти.
- Свидетель смерти: Гигглс. Присутствовала при смерти Тузи. Нашла его в парке, после чего пыталась спасти его и привести в чувство, также вызывала скорую помощь. Как это мило и наивно…
- А вот и сами убийцы Лифти и Шифти. Убили Зубастика (хотя, возможно, они этого не желали), ДиМиша и Крота. Вот тут начинается все самое интересное. Энцефалограмма показала, что у обоих близнецов закралось подозрение насчет неоднократности смертей жителей Хэппи-Долла. Пока не выяснено, чем это конкретно было вызвано, однако у меня лично есть опасения, что моя система зачистки и коррекции начала давать сбои. Либо же кто-то сам догадался. Потому что такая подозрительность енотов не похожа на обычный «прорыв воспоминаний», который сопровождается сильной головной болью и, соответственно, более сильными мозговыми импульсами. Что ж, надо себе сделать заметку. С сегодняшнего дня я устанавливаю более жесткие настройки зачистки и коррекции, а также начинаю расследование по поводу этой самой подозрительности. Конечно, это ставит под вопрос мою конфиденциальность, но стоит пожертвовать. Иначе простыми подозрениями, боюсь, дело не ограничится. Никто не должен знать обо мне.
- Заканчиваю перепись. Приступаю к операции, зачистке и коррекции.
====== Глава 6. Первая смерть, или Утопленница ======
Сплендид с раннего утра патрулировал над Хэппи-Доллом, высматривая Лифти и Шифти, а также тех, кто нуждается в его помощи. Вообще, герою сейчас больше хотелось поймать этих близнецов. Он-то видел вчера в новостях, как эти воры взорвали здание банка, тем самым покалечив Крота, а также ограбили Диско-Бира, также избив его. Весьма жестоким образом. К тому же Великолепный хотел как следует проучить пока что неизвестных злоумышленников за то, что они так беспощадно обошлись с Тузи (он мельком видел пострадавшее лицо бобренка). Сплендида, конечно, любили все мирные жители, без исключения. Но Зубастик… Что-то было в этом бобренке особенное, из-за чего летяга поклялся защищать Тузи от всех опасностей при любом его зове. Может быть, бобренок просто любил героя как-то по-особенному, не так, как обычный фанат. В любом случае, между ним и Великолепным с некоторых пор (после одного инцидента) существовала какая-то особая духовная связь, которую было трудно разорвать.
От таких мыслей Сплендида пробило на нежность. Он решил пока повременить с поимкой енотов и прочих нарушителей спокойствия и навестить бобренка. Он вернулся в свой дом, с трудом отыскал маскировочный костюм. В принципе, он состоял из серого пальто с высоким воротником, фетровой шляпы, галстука цвета его повязки и очков в роговой оправе. Вообще, такая маскировка была очень ненадежной, и герой это прекрасно понимал. Но по какой-то причине его никто не узнавал под этой фальшивой личиной. И это облегчало задачу летяги, во всяком случае, ему не приходилось всякий раз накладывать какой-нибудь сложный грим или что-то около того.
В общем, принарядившись, Сплендид направился к дому Тузи. Идти было далеко, так что герою невольно пришлось по дороге выискивать и наказывать нарушителей спокойствия или нуждающихся. У него это выходило на автомате. Но странное дело, в этот день в городке было спокойно. И все же у летяги было тревожно на душе. Он как будто чувствовал, что сегодня опять произойдет что-нибудь ужасное, чего он будет не в силах поправить. Словно в подтверждение его мыслям, над его головой постоянно кружили вороны. Они как будто намекали ему, что недалек тот день, когда кто-то окажется под могильной плитой по его вине. Они смотрели на Великолепного своими глазками-пуговками и угрожающе каркали. Со стороны это могло выглядеть безобидно, но герою это ничего хорошего не сулило. Он весь напрягся, даже ускорил шаг. Сердце его отчаянно застучало, он почти бежал.
Таким вот образом он добрался до дома Тузи. Ухоженная тропинка, около которой росли красиво подстриженные кусты, низкая трава, пахнущая свежестью нового дня и усеянная утренней росой — словом, весь передний дворик был чист, ухожен и аккуратен. Но это не успокаивало героя. Наоборот, с каждым шагом, приближавшим его к входной двери, сердце стучало сильнее и сильнее, еще чуть-чуть — и оно просто выпрыгнет наружу. «Да что же это со мной?! — подумал Сплендид. — Почему я так волнуюсь? Почему мне страшно? А может быть, с Зубастиком случилось что-то совсем плохое…». Будучи больше не в силах выносить этот бред, летяга с силой надавил на кнопку звонка.
Открыли не сразу. И это еще сильнее встревожило супергероя. Он буквально не спускал палец с кнопки, отчего дверной звонок надрывался, призывая своего хозяина. Из глубины дома послышалось чье-то негромкое ворчание, потом кто-то тяжелыми шагами дошел до прихожей, и дверь наконец-то отворилась. Сплендид облегченно вздохнул, но как только он увидел хозяина дома, то понял, что его радость была преждевременной и даже неуместной.
Тузи был в плачевном состоянии. Весь в синяках, он как-то печально смотрел на героя, как будто не признавал из-за маскировочной одежды своего кумира. Особенно пострадало его лицо. Один глаз скрывался под повязкой (наверное, это ему Рассел одолжил), но все равно была видна маленькая струйка крови, вытекающая из глазного яблока. Одного переднего зуба не было, изо рта также вытекала кровь. На левой щеке виднелся глубокий ножевой порез, неумело скрытый крестом из пластырей. На правой же щеке тоже был порез, только он выглядел как продолжение ротового отверстия, и был более-менее аккуратно зашит медицинскими нитями. Похоже, Тузи делал это самостоятельно и, наверное, уже имел дело с подобными ранениями. А из-за такой раны казалось, что Зубастик ухмыляется, хотя на самом деле сейчас бобренку было далеко не до смеха. Сам он был бледный, как смерть. Видимо, потерял слишком много крови.
— Боже мой, — прошептал Сплендид, схватив подростка обеими руками за лицо и лихорадочно осматривая его. — Кто же тебя так отделал?