Под вечер мы ставили лагерь, в стороне от тропы, и Гаят, нарезав свежих веток, тщательно маскировал его. Он ни на секунду не терял бдительности. Дрова для костра он тоже набирал сам, всегда выбирая самые сухие ветки.
Однажды, мы так остановились на ночлег. Велес сердито ворчал, собирая сухую траву на подстилку. Вдруг наши кони тихонько заржали в темноте, и стали перебирать копытами. Гаят замер в напряжённой позе. Языки пламени, мигая, вырывались из небольшой ямки в земле, и тени неровными бликами легли на его острые черты, похожие на бритву.
Внезапно, чёрная тень отделилась от зарослей. Лошади дико заржали и, порвав путы, умчались в ночь. В туже секунду рука Гаята выбросилась вперёд с неуловимой быстротой, искрой молнии мелькнул зажатый в ней серебряный нож. Дикий вой, наполненный нечеловеческой болью, разорвал в клочки тишину ночи. Послышался хруст веток, и всё смолкло.
Гаят, кутаясь в свой коричневый плащ, лёг на землю. Только я видел, что рука его непринуждённо легла на эфес меча. Велес к этому времени уже спал, похоже, его вообще ничего не волновало. Я, весь взбудораженный, уселся на землю, облокотившись о ствол дерева, и, не полагаясь на свою реакцию, вытащил меч, положив его рядом с собой.
Тишина вновь опустилась на землю мёртвым саваном. Ни малейший звук не тревожил покой этого странного леса. Звёзды сияли на чёрном небе, как мириады разноцветных искр, брошенных в чёрную бездну рукою непослушного ребёнка. Найдя в небе большую медведицу, я немного успокоился. Полярная звезда по-прежнему была на севере, на что указывал и мягкий влажный мох под моей спиной.
Небо иглой прочертил метеорит, а в кустах красным угольком мелькнул чей - то глаз, за ним ещё один. Чертыхаясь, я схватил головню и швырнул её в чащу. Искры просыпались на землю, и красные огоньки исчезли. Гаят приоткрыл один глаз, убедившись, что я не сплю, он повернулся на другой бок. В ночи снова появились красные огоньки, и я снова чертыхнулся, косясь на мирно посапывающих спутников.
Луч солнца скользнул по зелёной траве и, ни сколько не смущаясь, упёрся мне прямо в глаз. Ветерок, рождённый утренним вздохом земли, должно быть земля зевнула, зашевелил листву, и тут же солнечный дождь пролился на землю, играя в пятнашки с тенью. Я открыл глаза и зажмурился, ослеплённый лучистой капелью. Велес заворчал во сне и сердито заворочался, отмахиваясь от кого-то руками. Гаят куда-то уже ушёл.
Не зная чем заняться, я присел над затухшим костром, и принялся дуть на угли. Облако пепла поднялось вокруг меня, и, неожиданно для себя, я оглушительно чихнул. На краю поляны, в зелёной листве, послышался шорох. Я поднял глаза и, от увиденного мною, всё во мне поднялось. В тени могучего дерева стояла совершенно обнажённая девушка, и манила меня рукой. Должно быть, вид у меня был глупый, до того я был поражён. Тонкие точёные пальчики красавицы, касались сосков на груди и глаза влажные от вожделения звали прийти. Иглы солнечных лучей падали на длинные светлые волосы, согревая, тёплыми своими прикосновениями, шоколадного цвета кожу, и скользили вниз живота. Я замер.
Боясь единым вздохом, спугнуть чудное явление, я не мог оторвать взгляда от прекрасного сплетения грёз уснувшего поэта. Это было невозможно, дитя неведомой страны. На смертной земле не может быть такой перворождённой красоты.
Это я потом подумал, а тогда просто сидел, разинув глаза. За спиной кашлянул Велес, я обернулся, а когда вновь посмотрел в трепещущую зелень листьев, девушки там уже не было. Клянусь, никогда я не был так раздражён, как в тот миг.
Вскоре вернулся Гаят. Старику опять повезло.
Гаят принёс фляги, наполненные водой из ручья, и позвал нас с собой. Велес, кряхтя, поднялся с земли, опираясь о свой старый посох.
- Пока ты ходил за водой, у нас гости были. Гаят нахмурился.
- Кто?
- Я не особенно её разглядел, но Жора её рассматривал довольно долго. Я, наверное, покраснел.
- Это была молодая девушка, с длинными волосами, очень красивая.
- И полная бесстыдница, - добавил Велес усмехаясь. Но Гаят не улыбался.
- Нам надо быть осторожнее, идемте, я вам покажу.
Мы пошли за ним. Раздвигая руками ветки, мы вышли на узкую лесную тропу. На сырой земле отпечатались следы огромных собачьих лап. Острые когти глубоко врезались в землю.
- Необыкновенно здоровый волк, - произнёс Велес.
Я вздрогнул, вспомнив зовущий взгляд незнакомки. Немного в стороне следы зверя приняли иной оттенок. Он недолго постоял на месте и бросился бежать, на что указывал изменившийся характер следов. Только на этот раз следы были обильно политы кровью. Я вспомнил ночной налёт и вой, полный невыносимой боли. Но это было не всё. Следы стали меняться. Оттиски когтей исчезли, следы становились уже и длинней, пока на сырой земле я не увидел отпечаток босой человеческой ноги.
Открытие так неприятно на меня подействовало, что в затылке даже заломило. Прямо как фильм ужасов, только пострашнее. Чуть в стороне открылась маленькая лесная поляна, заросшая плющом и диким виноградом. Там следы кончались.
Нас поразил густой гул тысяч насекомых, словно мириады их слетелись в эту глушь со всех концов земли. Из высокой травы выглядывало что-то белое. Мы подошли ближе. Нам предстало зрелище не очень приятное. Из травы торчала человеческая ступня, и, огромная, синяя муха, на мертво присосалась к ранке на пальце.
Гаят раздвинул заросли, и, тут же, облако мух поднялось в воздух. Прикрыв глаза и рот от налетевших насекомых, мы переждали несколько секунд. Вот уж, правда, - спутники человеческие во все времена и во всех мирах.
На земле, скрытый травяной порослью, лежал молодой парень. Я никогда не видывал так прекрасно сложенного человека. Стремительная гибкость и недюжинная сила чувствовались в нём. Если бы он ожил, нам бы точно не поздоровилось. Только сделать этого он уже не мог, серебряный нож Гаята торчал у него из груди, вонзившись по самую рукоятку.
Было удивительно, как он ещё сюда дотащился. Велес, который своей ковыляющей походкой, только что подошёл, ткнул парня своим посохом, и, нагнувшись, приподнял его верхнюю губу. Во рту покойника блеснули два белоснежных клыка, от чего весь вид мертвеца обрёл звериный оскал. Гаят выдернул свой кинжал, и, со спокойствием давней привычки, отёр его о волосатую грудь парня.
- Мы во владениях Люцифера, - спокойно произнёс он. Не удовлетворённый блеском ножа, он принялся чистить его пучком травы.
- И у нас нет лошадей, - добавил Велес.
- То есть, - заключил я, - до темноты нам отсюда не убраться. Гаят вытащил меч.
- Надо принять меры предосторожности.
Но я смотрел не на него. В тени зелёной чащи я снова увидел прекрасную незнакомку. Теперь она не отрываясь, смотрела на Гаята. Вот он поднял меч. Вот лезвие со свистом описало в воздухе сверкающую дугу и обрушилось на шею мертвеца.
Голова покойника, подскочив, откатилась в сторону. Но я этого не замечал. Я видел, как черты девушки исказила дикая ненависть, и с ярких красных губ, сорвалось тихое шипение.
Гаят резко выпрямился, и я готов был поклясться, что глаза девушки блеснули красным пламенем. Рука воина, словно голова рассерженной кобры, выбросилась вперёд. Мелькнул нож, но девушки уже не было.
- Плохо наше дело, - прокаркал Велес сухим голосом.
Гаят направился к дереву, в шершавой коре которого всё ещё дрожал, будто разочарованный, кинжал, и выдернул его.
- Нам надо уходить, - произнёс он тихо.
- В землях Люцифера есть только одно место, где мы можем укрыться, и до заката мы туда должны дойти.
Идти было тяжело. Трава ядовитыми змеями обвивалась вокруг ног. Ветви кустов, словно живые, били по рукам и голове, вонзая в кожу острые, как иглы, шипы. Под вечер я уже изнемогал, и едва передвигал ноги, тащась позади всех. Гаят, спокойно раздвигая чащу, шёл впереди. За ним, на удивление бодро, ковылял Велес. Я заметил, что от его посоха трава расползалась в сторону и кажется, с особой яростью опутывала мои ноги.
Духота стояла страшная. Потоки солнечного света обрушивались на лесные поляны. Не в силах пробиться сквозь листву, жар растекался с этих полян, отравляя лесную крону. Пот ручьями стекал по моей спине. В кустах раздавались шорохи, то приближаясь, то удаляясь от нас. Я потерял счёт времени. Наконец, жара немного спала, и влажный дух испарений немного ослаб.
Девушку я больше не видел, зато над головой, с сухим треском перепончатых крыльев, тенями засновали летучие мыши. Нервы и так были напряжены до предела, а я ещё вспомнил про вампиров. Вскоре, тропинка стала шире и через несколько десятков метров чаща внезапно оборвалась.
Мы набрели на небольшую долину, окружённую лесом со всех сторон. Несколько домишек, огороженных ветхими плетнями и хозяйственными постройками, придавали долине жилой вид.
- Нам надо отдохнуть и поесть. Гаят посмотрел на солнце.
- У нас есть около часа. Надо спешить. Велес вытянул свой длинный нос по ветру и втянул воздух.
- Жаркое и свежий хлеб. Я думаю стоит рискнуть, - и скоро мы уже были на постоялом дворе.
Под навесом, двое крестьян, со знанием дела, потрошили поросёнка. Запах прелого сена и жареного мяса приятно щекотал ноздри. Скоро мы уже сидели за маленьким деревянным столиком и потягивали холодный, только что из погреба, золотистый сидр.
Я разрезал огромный окорок, и, обтерев жирные пальцы о бёдра, запустил зубы в сочное мясо. Народу не было, крестьяне находились на работе, только хозяин протирал чистым полотенцем глиняные кружки.
Приятная сытость разлилась по телу, наполняя блаженством каждую клеточку. Гаят, молча, потягивал воду, внимательно изучая хозяина. Велес беспокойно заворочался.
- Пора отсюда уходить, - проговорил он, наконец, - странное здесь хозяйство.
- Это почему? - горячо возразил я.
- Потому что на огородах здесь растёт только закуска, - едко проскрежетал он своим хриплым голосом, и сморщил свой длинный нос.
В дверь вошли несколько крестьян, одетых в широкие сельские балахоны, и перепоясанных узкими полосками воловьей кожи. Подозрительно посмотрев на нас, они сели за крайний столик.
Хозяин засуетился, выставляя вино, и подавая дымящееся мясо. Скрипнул стул. Гаят облокотился о стол и мирно зевнул. Бросив на Велеса быстрый взгляд, он со скучающим видом проговорил.
- Сядь на место старик, и не вертись. Нам нельзя подавать виду, что мы что-то заподозрили. Я вздрогнул.
- Эти крестьяне только что из лесу и в жизни не держали в руках серпа. Посмотрите на их руки, на них ни одного мозоля. А кожа? Она не знает палящего солнца, тогда как настоящие крестьяне проливают реки пота, работая с утра до вечера на своём поле. И уж поверьте, у крестьян не бывает таких крепких и белых зубов. Так что кушайте мясо, пейте сидр, и не подавайте вида, что раскрыли их.
В конце концов, кого ещё мы ожидали здесь встретить? Со стучащим как молот сердцем, я ухватил кость, и начал обгладывать мясо, чем, кажется, вызвал одобрение у мнимых крестьян. Велес мирно затих в своём углу, уставив печальный взор, поверх наших голов, в Тимбукту.
Минут через двадцать, показавшихся вечностью, Гаят поднялся, и, широко раскинув руки, потянулся. Невзначай откинул складки своего плаща, открыв острое лезвие меча. Крестьяне сделали вид, что ничего не заметили. Я, кажется, вскочил слишком быстро, для только что плотно поевшего человека.
Велес заковылял к двери, по дороге бросив на стойку золотой. Монета, звеня и подскакивая, покатилась по неровной поверхности, и упала на пол, закатившись под стойку. Пока хозяин искал её, а крестьяне алчным взором помогали ему, мы вышли во двор. Старик скрипуче рассмеялся.
- Власть золота в этом мире не меньше чем в твоём? А? И, заметив мой взгляд, снова рассмеялся.
- Теперь у этих молодчиков больше причин догнать нас, - произнёс Гаят.
- Нам так и так надо спасаться, - взволнованно вскричал я, указывая рукой.