- А если я скажу тебе, что у меня другая женщина есть? - вдруг резко проговорил он, вцепившись пальцами в подоконник. Совёнок приподнялась и уставилась на него покрасневшими глазами. Смотрела с осторожной улыбкой: говорит серьёзно или всё-таки шутит? Сергей сделал строгую морду, будто признание было правдиво. Но она всё равно раскусила художника:
- Ну и чего ты цирк здесь устроил? Женщина... кто?
- А заказчица моя! - вскипел он, нарочно протаскивая реальность в Беспечный мир. Люстра мигнула, свет приглушился, но Сергей говорил не останавливаясь. - Вот прямо сегодня пришла, в эту квартиру. Между прочим, она дочь очень богатого человека, к тому же очень красивая! Здесь вместе с ней сидели и пили, пока ты не пришла!
- Ну, слава богу, - спокойно прилегла Совёнок обратно на постель. - А то я так устала врать тебе из-за своих постоянных задержек после института. Всё думала, как тебе рассказать о нас с Матвей Палычем. А у тебя, оказывается, у самого интрижка на стороне.
- Какой-такой Матвей Палыч? - промямлил Сергей, чувствуя, как от живота поднялась склизкая волна страха.
- Профессор наш. Тоже, кстати, очень состоятельный человек. Я и деньги-то у тебя беру, только чтобы ты ничего не заподозрил. А на самом деле мне твои копейки нафиг не нужны! И домой я возвращаюсь не на автобусе.
Под ногами у художника зашаталось. Если Совёнок была ненастоящей, а только его воображаемой музой, то такого бы он себе точно не пожелал! Захотелось наброситься на неё и задушить, как ревнивый Отелло. Реальной девчонке он бы с благородством оскорблённого сударя простил ходку налево, только велел бы убираться из дома. А ей, человеку с портрета, который считал лучшим творением светлой души, такого предательства простить не мог!
- Ах ты... да ты, дешёвая!..
- Ну-ну, продолжай, - приподнялась на локте Совёнок, нисколько не смутившись его гневным видом. По её плохо скрытой улыбке, Сергей понял, что она только издевалась над ним. - Коли начал врать, так давай врать на пару! Нет у тебя никакой красивой заказчицы, или есть, но она таких к себе близко не подпускает. Вот зачем ты врёшь мне, Серёжка? Зачем врёшь сам себе?
- А если не вру? - сглотнул он. Улыбка Совёнка сползла с лица. Она нахмурила брови и отчитала его строгим голосом:
- А если не врёшь, то я тоже себе какого-нибудь дядечку заведу. У нас много кого к институту на хороших машинах подвозят, а я одна как дура шкандыбаю на ржавом автобусе с пересадкой! И больше чтобы этой заказчицы духу у нас в доме не было, ясно?! Не то я ей глаза выцарапаю!
- Чушь какая... - Сергей устало потёр лицо. - Ты мне начинаешь указывать, как надо жить и что делать.
- А если не я, то кто? Волю почувствовал? Скажи спасибо, что я не истеричка какая-нибудь, и тебе за провокации скандальер не закатила, и шпионить не собираюсь. Вот зачем ты мне врёшь?
'Это не я вру, это ты мне не веришь', - устало подумал Сергей. - 'Как можно самому себе не поверить? Откуда же ты взялась-то такая? Что ты за существо?'
- Ну хорошо, мир? - спросил он, решив больше не спорить. Глаза Совёнка оттаяли.
- Мир, художник. Ты спать-то будешь ложиться?
- Да-да, только сначала хочу тебя сфотографировать, - пробормотал он и направился прямо к столу.
- Зачем? Ты на меня посмотри, какая я тебе фотомодель!.. Да убери ты свою камеру я сказала! - подскочила она на постели. Сергей сделал вид, что оглох. Включив фотоаппарат, он навёл объектив, но только хотел сделать снимок, как в него полетела подушка - еле удержал фотоаппарат. И всё-таки он изловчился, быстро навёл объектив на Совёнка и щёлкнул. В тот же момент в комнате погас свет. И не только в комнате, но и во всём доме, наверное, даже в целом квартале. Мигнула вспышка. В пустой квартире художника, где вечно царил бардак, не было никого. Темнота прерывалась только шумным дыханием Сергея. Даже системный блок компьютера, с гудением которого он так свыкся, умолк. Из живых, настоящих, здесь был только он и невидимая в темноте кошка.
- Ничего, наверное, не получилось. Авария, - пробормотал Сергей в полутьмах. Палка осталась где-то далеко в коридоре, он не рискнул за ней возвращаться. Нога адски болела, а если он где-то споткнётся и упадёт, то прощай протезированный сустав. Подсвечивая себе экраном фотоаппарата, он кое-как добрался до постели и лёг. Кровать ещё долго скрипела, пока он устраивался поудобнее и пытался вытянуть ногу. Ему не терпелось увидеть снимок, но одновременно что-то пугало вызывать фотоальбом. Когда он всё-таки сделал это, на камере нашлось только несколько изображений, где он снимал квартиру. Марья потрудилась удалить все свои личные фотографии. Но что толку смотреть на последний захваченный кадр? Наверняка там только чёрный квадрат или его собственная кровать в белой вспышке. Сергей долго не решался открывать снимок, гладил кнопку предпросмотра и всё вёл молчаливый диалог с самим собой, что заниматься фотоохотой на собственное воображение - глупо. Но когда он, наконец, решился посмотреть фотографию, то сделал это разом, чтобы однозначно закончить со всеми страхами и подозрениями.
То, что открыл ему фотоаппарат, показалось сначала бессмысленным, пятнистым, спутанным и размытым, но потом... Чем больше он присматривался, вычислял тона, тени и линии, тем больше ужасался увиденному. Зачем он только сделал этот паршивый снимок!
Теперь он не мог спать. Откинув выключенную камеру прочь, будто она и была виновницей всей задумки, Сергей отвернулся к стене и постарался забыть о том, что увидел. Теперь никогда-никогда он не сможет смотреть на Совёнка как раньше, если только она вернётся к нему после неудавшейся фотосессии. Быть может, раскрыв её тайну, он навсегда потеряет её? Так не хотелось терять...
Трудно пересказать, что он передумал до наступления утра. А когда за окном стало еле-еле светлеть, сна не было ни в одном глазу. С восходом солнца художник понял, что мыслей слишком много для одной головы. Но с кем поговорить? С Марьей? С соседкой? С той девчонкой-заказчицей? Некому было довериться, никому он не мог рассказать.
До изжоги захотелось курить. За ночь он сделал ещё две попытки посмотреть на злополучное фото, надеясь, что ему примерещилось или снимок сам по себе куда-то исчезнет. Лёжа в постели, он резко вздрогнул, когда на кухне зажегся свет, послышался стук холодильника, кашель, звон стеклянной посуды и журчание воды.
Нет, она не ушла. Ноги зашаркали по линолеуму, Совёнок появилась в комнате. Сергей старался не смотреть на неё, вообще хотел сделать вид, что он спит, хотя сам так и сжался от страха. Она переползла через него на свою часть постели, зашуршала одеялом и улеглась. Он боялся открыть глаза, будучи абсолютно уверенным, что стоит только на неё посмотреть, как он увидит то самое страшное лицо с фотоснимка.
- Блин... - тихо выругалась Алёна, привстала и потянулась к тумбочке, чтобы через Сергея достать свой телефон. Защёлкали кнопки - вероятно, она решила проверить будильник, затем хлопнула крышкой и снова притихла. Какой всё-таки липкий, приставучий кошмар привязался к нему. Нет, так жить он не мог! Нужно было узнать, увидеть её самому. Сергей открыл глаза, повернулся, но Совёнок лежала к нему спиной. Должно быть, она успела уснуть, а вернее пыталась доспать оставшиеся до учёбы часы. К чёрту фантазии! Не существует никаких учебных занятий. Вернее, существуют, но проходят они без неё, по той простой причине, что её просто нет!
Сергей потянул Алёнку за плечо, разворачивая к себе. Совёнок глубоко вздохнула, сама перелегла к нему на руку. Уютно устроившись на плече художника, она натянула одеяло повыше. Ничего-ничегошеньки у неё на лице не было: всё такое же милое, хоть чуть-чуть припухшее ото сна. Не веря, Сергей коснулся щеки Совёнка, огладил пальцами скулы, нос, губы и шею.
- Ни троай мя, - пробормотала Алёна сквозь сон, вяло отмахиваясь от его пальцев. Но вот она открыла глаза, улыбнулась и потёрлась лицом о подложенную под её голову руку. - Мы договорились с тобой, чтобы ты меня больше не рисовал. Так зачем опять?..
- Чего опять? - шумно сглотнул Серёжа.
- Чего щупаешь? Шёл бы в скульпторы, из гипса лепил, тогда бы и щупл... - договаривала она, теряя последние звуки в наступающем сне. Сергей обнял её, почувствовав, какое любимое сердце оказалось в объятьях. Совёнок спала. Он мог слышать её дыхание, чувствовать тепло под сорочкой, ощущать её запах. Какое же она тогда воображение, какой призрак? Почему с ней так страшно и хорошо? Он так не хочет её терять...
Когда он проснулся, Совёнка рядом не обнаружил. На часах было без четверти девять. В полвосьмого она уходила из дома, спешила к автобусной остановке, и он проспал этот момент, хотя ничего без его участия происходить не должно. Совёнок существует только рядом с ним, когда он бодрствует. Но призвать её днём, под любой надуманной причиной: карантин в институте, забытые ключи или кошелёк, срочная работа на компьютере для подружки - не выходило. До самого вечера день был его временем, и такое странное появление призрака по часам - было бы нормой, живи он в английском замке, где ровно в двенадцать, под бой старинных курант, появляется дух отравленной тётушки, чтобы терзать совесть убийцы-наследника.
- Убийца... - повторил про себя Сергей, глядя на фотоаппарат на постели. Камера лежала ровно там, куда он вчера её кинул и где ночью спала Совёнок. Идея, что нужно кому-нибудь рассказать, вернулась к нему с беспокоящей ясностью. Но кому? Сочтут психом, да и легко стать таким, если полгода не выходил из квартиры.
И всё же он твёрдо решил, что если фотография никуда не исчезнет, то он позвонит Наташе, и выскажется хотя бы ей. Ну а чего? Чужой человек, хоть и заказчица, но трезвое мнение. Только вот после вчерашнего, она ничего от него, может, и слушать не станет: разорвёт все контакты вместе с контрактами. Как он вчера её вытолкал!
Сергей схватил фотоаппарат, подержал кнопку запуска, а когда камера заработала, открыл фотоальбом. Озабоченный вздох вырвался у него из груди. Фото было на месте, всё такое же страшное, переломанное и отталкивающее.
- Чертовщина! Какая же всё-таки чертовщина! - приговаривал он, разыскивая свой мобильный возле компьютера. Но только он взял сотовый телефон в руки, как вспомнил, что денег на номере нет. Какие-то рубли завалялись на электронном кошельке после старых заказов, но для оплаты нужно было включить компьютер. Сергей запустил систему, поймав себя на мысли, что одновременно и хочет, и боится увидеть Совёнка. Но когда рабочий стол появился, он встретился лицом к лицу с чернокрылой принцессой. Рисунок был слишком сжат, потому что выставлен в неправильное разрешение.
- Как должен чувствовать себя человек, у которого всё уплывает из рук? - пробормотал Сергей, первым делом проверяя нет ли Наташи онлайн. Ничего удивительного, что после вчерашнего, иконка Натальи в списке контактов тускнела серым. Наверняка она смертельно обижена на художника. Клочок бумаги, на котором она записала свой номер, лежал в кармане штанов. Развернув его на столе, Сергей начал перебирать кнопки, затем снова вспомнил, что на телефоне нет ни копейки, полез на электронный кошелёк, но забыл пароль от него. Ещё около десяти минут он бился над проблемой пополнения счёта, и за это время десять раз менял повод, с которого хочет начать разговор. Верные слова о Совёнке никак в голову не приходили.