Бессмертие стало навязчивой идеей, той темой, о которой не перестаешь думать с утра до вечера, каждый божий день, целый год. Том решился на убийство в тот самый момент, как перевернул страницу и прочитал заголовок ритуала. Он был готов заплатить любую цену за возможность жить вечно, особенно когда платить придется не из своего кошелька. Будущему террористу оставалось только убедиться, что написанное в книге правда, а не очередной теоретический бред, так часто встречаемый в темных гримуарах.
За помощью он обратился к прагматичному профессору Слизнорту и, в отличии от лживых воспоминаний профессора, воспоминания Волан-де-Морта были истинными. Гораций, пусть и заподозрил неладное, подтвердил информацию, написанную в томике из запрещенной секции. Том солгал ему о своём праздном любопытстве, уверив Слизнорта в чисто теоретическом интересе, заодно расспросив о предельном количестве крестражей. Число семь ему показалось наиболее приемлемым.
После разговора с зельеваром юный слизеринец искал и нашёл документальные подтверждения успешного создания крестража, причем выпускниками Хогвартса. Документы, датированные семнадцатым-восемнадцатым веками, заверенные печатью директора Хогвартса и печатями нескольких отделов министерства магии, в том числе отдела правопорядка. Судьба тех счастливчиков, преуспевших в тёмном искусстве, была незавидна. Их крестражи нашли, уничтожили, а самих колдунов упекли в Азкабан. По мнению Тома, произошло это потому, что у них был только один крестраж, а вот если расколоть душу на несколько частей… Дальнейшее развитие истории известно.
Дамблдор приказал мне выведать у Слизнорта подлинные воспоминания разговора учителя и ученика, однако он и предположить не мог, что я сначала расспрошу ученика. Узнав детали разговора чуть ли не поминутно, я также изъял у Волан-де-Морта воспоминание, на всякий случай, а после — направился за воспоминаниями Слизнорта.
Новый профессор зельеварения, вернувшись в Хогвартс, оказался в своей стихии. Он не пробовал сразу открыть свой знаменитый клуб, будучи в курсе недоверия учеников к новым лицам. Ему уже успели поведать историю Амбридж. Возможно, он не рвался набирать свиту ещё по одной причине. Прежние ученики не отплатили благодарностью за его старания.
Он рассчитывал на материальную благодарность, желательно круглой формы и желтого цвета, или нечто эквивалентное, что можно обратить в галлеоны, но никак не приглашение в ряды пожирателей смерти. Вот уже целый год с момента воскрешения Тёмного Лорда его преследуют пожиратели, пытающиеся сманить его в организацию бывшего ученика.
Гораций отказывал как мог, выдумывая разные причины, однако мой подчиненный не принимает отказы. Волан-де-Морт лишь дважды ошибся, не рассчитав силы правильно. Оба раза связаны со мной, однако я уникальный случай. В отношении других волшебников он обычно не ошибается.
Реддл предположил, что раз бывший учитель не желает присоединиться к нему, значит он поддерживает Дамблдора. Такой потенциальный сторонник врага может принести немало бед, выступая против пожирателей. Теперь, когда организация лишилась Северуса Снейпа, им бы пригодился высококлассный зельевар.
Слизнорт пустился в бега. Он не оставался подолгу на одном месте, опасаясь преследования. Участь отвергшего милость Темного Лорда незавидна. К счастью, первым его нашел Дамблдор. Директор пригрел профессора в самом безопасном месте Британии. За Слизнортом теперь как минимум один должок и, по поручению Дамблдора, я возьму плату.
Я не спешил с расспросами, дав профессору немного времени привыкнуть к безопасной обстановке в школе, иначе он мог воспринять просьбу Дамблдора как приказ, и воспротивиться идее помочь всеобщему благу, хе хе. Уроки у Слизнорта действительно отличались изрядной вольностью в работе. Над учениками уже не довлела аура требовательного и субъективного декана, способного отнять десять баллов за секундное промедление.
Однако было у Слизнорта кое-что общее со Снейпом. Они оба выходцы с зелёного факультета, а потому отличались покровительственным нравом по отношению к «своим». Ученики Слизерина получали больше баллов, им уделяли больше внимания, однако даже так, большинство детей тепло приняли нового профессора.
Гораций Слизнорт также стал чувствовать себя в безопасности. Нахождение в привычной среде вызвало приступ ностальгии по хорошим временам. Он уже снова начал рассылать приглашения прилежным ученикам и родовитым детишкам.
Под конец урока зельеварения профессор похвалил своих любимчиков, накинув Слизерину с Пуффендуем по двадцать баллов сверху заработанного за урок. Ученики засобирались на выход, я тоже притворился, что спешу, прекрасно понимая, какие слова прозвучат дальше:
— Поттер, задержитесь на минутку, пожалуйста. — Профессор не смог устоять перед искушением, заполучить аж целого избранного в коллекцию.
— В чём проблема, профессор? Я где-то допустил ошибку на уроке?
— О чем ты, юноша? Наоборот, сегодня ты проявил себя с наилучшей стороны. У тебя талант к зельеварению, ты знаешь? Такой же талант был у Лили.
— Наверняка. Многие профессора Хогвартса лестно отзываются о моих родителях, будто лесть поможет вернуть их.
— К сожалению, порой людям остаётся только выражать своё сочувствие. Даже маги не всесильны.
— Факт. Но это не означает, что грехи прошлого нельзя искупить.
— О чем вы, юноша? — Заметив, что разговор свернул не в то русло, Слизнорт насторожился.
— Прикидываетесь дураком, Гораций? Вы знаете, почему находитесь в Хогвартсе, знаете, что вас ожидает за пределами школы. Волан-де-Морт оценил ваши знания по достоинству…
— Не произносите это имя!
— Хорошо. Вам удобнее слышать его истинное имя, до того как он создал крестражи?
— Откуда вы…
— Знаю? Дамблдор рассказал. Не удивляйтесь так, у директора много секретов, но таить эту информацию от меня как минимум глупо. Я ведь, как-никак, тот самый избранный. Мне предстоит убить Реддла, как я уже сделал это однажды, но как вы видите, это не сильно помогло, он вернулся. Мы оба знаем, в чём причина его бессмертия.
— Значит Альбус прислал вас, мистер Поттер.
— Да, он сыграл на ваших чувствах, как и Том Реддл в юности.
— Неужели меня так легко просчитать? Неужели меня так легко обмануть? — чуть ли не плача, спрашивал Слизнорт. Мыслями он был далеко в прошлом, возможно в том самом вечере, когда окончательно утвердил ребёнка в мыслях совершить убийство.
— Не знаю. Я с вами предельно честен, и не буду юлить или скрывать, с какой целью я здесь. Я лишь уповаю на вашу мудрость. Вы можете продолжить молчать, замкнувшись в себе. Продолжите ностальгировать, и однажды заметите, как в Хогвартсе сменится власть. Вместо привычных лиц, предметы будут преподаваться приверженцами чистоты крови. Они будут преподавать уже не защиту, а именно Тёмные Искусства! Ученический состав так же поредеет, ведь я сомневаюсь, что маглорожденные будут допущены до учебы. Но никто вас не осудит, профессор. Никто. Знаете почему?
— Н-не… Не знаю! — Зельевар замотал головой.
— Потому что мы будем мертвы. Мертвецам чужда ненависть. Однако у вас ещё есть шанс исправить то, что натворили.
Гораций размышлял. Внутри человека разразилась настоящая война между идеалами, моральными ценностями и стыдом.
— Я ведь не думал, что всё обернётся таким образом. Том был просто мальчишкой, талантливым учеником, каких много. Откуда я мог знать… — Профессор запнулся. Он готов, надо лишь надавить чуток, войти в положение.
— Не вы первый, кто поддался его убеждению, и не вы последний, если дальше продолжите молчать. Мы с вами особо не знакомы профессор, но знайте, я не держу на вас обиды. Вы не виноваты в смерти моих родителей. Однако мы ответственны за будущее…
Дальше я мог не утруждаться. Слизнорт дрожащей рукой достал волшебную палочку и подходящую ёмкость, в которой запер светящуюся прядь воспоминаний.
— Подлинник, я надеюсь? — Я ведь распознаю фальшивку, хотелось добавить. Мне есть с чем сравнивать.
— Да, мистер Поттер. Надеюсь это поможет искупить мою вину.
— Разумеется. — А ещё убить Дамблдора.
Закрывая за собой дверь кабинета, я оставил мага в одиночестве со своими демонами. Стыд, который сейчас гложет профессора зельеварения, может поспособствовать принятию необдуманных решений во имя искупления, но чаще всего люди спиваются или по другому глушат чувство вины. Дамблдор доказал свою несостоятельность в наставлении друга на путь истинный, иначе бы он сам потребовал правдивых ответов. А я тем более не стану мотивировать потенциального врага. Эх, узнай он о ловушке, которая уготована великому волшебнику Дамблдору, то, скорее всего, молчал бы под пытками.
Но ни Слизнорт, ни кто-либо ещё, не способен помыслить в таком ключе о избранном. Я зашел в кабинет Дамблдора, не встречая сопротивления со стороны горгульи, хотя даже пароль на сегодняшний день я не знаю. Убить Дамблдора — задача легчайшая.
У меня есть мантия невидимка. Я могу на лестнице войти в состояние невидимости и подсыпать отравы в так любимый директором чай. Простейший способ, который пришел мне на ум, стоило лишь подумать о методах устранения директора. Мне не сложно придумать еще с полсотни вариантов, но Дамблдор должен умереть, как и Волан-де-Морт, в строго отведённое для него время и в нужном месте.
Пока что, дожидаясь директора, я поговорил с портретами прежних сидельцев на ответственном посту, расспрашивал их о Хогвартсе былых времен, получив подтверждение своих опасений. Замок приходит в упадок. Несколько директоров поведали мне о комнатах, которые сейчас не найти в школе.
Работая по схожему с выручай-комнатой принципу, из-за истощения места силы, они прекратили своё исправное функционирование. Замок перекрывает доступ к помещениям, для сохранения основных функций. Когда источник иссякнет полностью, от всех чар Хогвартса ничего не останется. А посреди живописных гор Шотландии, нарисуется один неизвестный миру замок, до этого незамеченный ни одним из спутников. Вот это был бы удар по статуту секретности? Хорошо, что я вовремя узнал об этой маленькой проблеме.
Директор задерживался, и я решил проверить воспоминания Слизнорта на подлинность. В этот раз профессор зельеварения не соврал. Он действительно предоставил истинные воспоминания, во всём совпадающие с воспоминаниями ученика, о чём я и доложил директору, когда он все же соизволил явиться.
— Опаздываете, директор. Я убедил профессора Слизнорта поделиться настоящими воспоминаниями. Можете убедиться. — Я протянул флакон с нитью памяти.
— Мы ведь не договорились о конкретном времени, Гарри. — Дамблдор принял из моих рук ёмкость, выливая содержимое в омут памяти. — Я не могу быть в двух местах одновременно.
— Я думал можете, о вас столько слухов ходит. Даже не знаешь, чему верить.
Дамблдор улыбнулся, а я не стал заострять внимание на том моменте, где он проводит очередное собрание ордена Феникса, не соизволив пригласить избранного. Для выявления стопроцентной достоверности воспоминания, Дамблдор окунулся в омут с головой. Так он мог просматривать воспоминание как бы со стороны, ощущая малейшие колебания.
— Ну, что скажете? — Я поторопил Дамблдора, который усердно теребил бороду, уйдя в себя.
— Подлинные. Представить себе страшно… Семь частей. Семь раз расколоть душу…
— Это вообще реально? То есть, Реддл действительно мог создать себе семь крестражей?
— Я не знаю, Гарри. Мог ли он, создал ли? А если нет, то сколько частей он уже успел создать? Не создает ли прямо сейчас новые?
— Вы забыли задаться главным вопросом. Где Волан-де-Морт их прячет? Даже если мы будем знать точную цифру, по прежнему останется открытым вопрос об их местоположении.
— Верно. Но любая магия оставляет следы, в особенности тёмная.
— Вы напали на след?
— Да, Гарри, — удивил меня Дамблдор. Я с трудом удержал лицо, а в голове пронеслась тысяча мыслей, от предательства Волан-де-Морта и скинутом поводке контроля, до того, что Дамблдор раскусил мою игру. Заведя руку за спину, я приготовился сбежать. Пробить чары директорского кабинета будет не трудно… — Но думается мне, эта задачка будет посложнее, чем уничтожение дневника Тома. Мне потребуется твоя помощь, раз уж ты преуспел в этом деле.
— Я готов, сэр.
— Не сегодня. — Дамблдор поднял руку, осаждая ретивого юнца. — Сначала нужно подготовится, набрать необходимых зелий. Выступим на рассвете, в уик-энд.
Когда я выходил из кабинета директора, я всё ещё был настороже. Думал, что в мою спину полетят обездвиживающие заклятия, или обезглавливающие, но нет… Однако я не расслаблялся. Спустившись по витой лестнице, я ожидал увидеть отряд авроров, и опять удивился, не обнаружив никого.
Путь до спальни я буквально пролетел и, запершись внутри, я стал думать…
Глава 60 Ложь
Мог ли Волан-де-Морт побороть внушение? Маловероятно, однако я должен учитывать все возможности. В любом случае, ответ Дамблдора проистекает из железной уверенности в своих словах. Он не колебался, утвердительно отвечая о возможной находке. Более того, Дамблдор намеревается уничтожить филактерию, предложив мне непосредственное участие в авантюре. Не думаю, что заклятый враг отдал бы ему кусок своей души на блюдце с целью… В моей голове не возникает ни один здравый мотив, вокруг которого могли бы объединиться полностью противоположные по своему мировоззрению существа.
Рука потянулась к дальнозеркалу, а магический импульс воззвал к аналогичному артефакту на другом конце острова. Ненавистное всему магическому населению островов лицо привычно обратилось ко мне.
— Мой Лорд.
— Скажи-ка мне, Том, ты помнишь моё первое поручение тебе? Тот самый приказ, призванный выявить твою лояльность новому господину.
— Да, мой Лорд, вы велели мне принести вам крестражи, которые вы к тому моменту не нашли, медальон Салазара Слизерина и кольцо моего дедушки.
— Именно. Ты доказал свою преданность, но недавно вскрылись обстоятельства, ставящие твои дела под сомнение.
— Тогда поведайте их мне, и я развею ваши опасения, — стараясь угодить мне, Реддл был готов на что угодно. А может быть, это лишь ширма?
Как я хочу оказаться рядом с ним сейчас, залезть ему в голову и убедиться самостоятельно… К сожалению, я не могу переместиться в логово пожирателей. Будет крайне опрометчиво с моей стороны самоуверенно заявиться к Волан-де-Морту, если он поборол зависимость. Я окажусь в окружении нескольких десятков врагов. И прозреть в будущем возможный исход невозможно, уж я расстарался, скрывая мою карманную армию от всевозможных ищеек.
— Недавно я был на приеме у директора Хогвартса, великого мага Альбуса Дамблдора, любителя предлагать гостям чай с лимонными дольками. В этот раз он был не столь гостеприимен, однако он предложил одну затею, куда более заманчивую, особенно если вскроется факт твоего предательства. Добрый волшебник Дамблдор — предложил уничтожить один из твоих крестражей. Вопрос таков — ты утаил что-то от меня?
— Нет, мой Лорд, уверяю вас, я принес вам в руки подлинные частицы моей души. Вас вводят в заблуждение, коварным образом обманывают. Возможно, Дамблдор подозревает вас в причастности к нашему общему делу, или уже раскрыл вашу истинную суть и теперь желает от вас избавиться таким образом? — Или ты пытаешься стравить меня и директора, хотелось мне добавить. — Вспомните, он упоминал кого-то ещё, кто собирается участвовать в поиске крестража, вместе с вами?
— Нет.
— Значит он точно что-то подозревает. Лучше вам отказаться от предложения доброго дедушки, мой Лорд.
— У меня есть ещё один вопрос к тебе, Том. Я не задал его тебе, когда ты лично отдал мне в руки два крестража, но где ты их все-таки хранил?
— Кольцо я спрятал в лачуге Мраксов. Она расположена в том же городке, где мы встретились во плоти второй раз в жизни. На фоне остальных домов Литтл-Хэнглтона, включая дома маглов, обиталище моих родичей со стороны матери выглядит весьма убого. Идеальное место.