Но быстро отчалить с острова мы так и не смогли, так как канат с петлей, накинутой на обломанный клык причала, совсем не собирался сниматься с него. Он как будто бы прикипел и не отпускал корабль в открытое море. Более того, он стал надломленно скрипеть, и весь остров заскрипел ему в такт.
Дико завыл ветер, резко переменивший своё направление, глухо загудели скалы, резонируя под его резкими порывами. Мелкая морская галька мелко задребезжала в такт разбуженной стихии. И под конец, в унисон всей этой чудовищной какофонии, задрожал и весь остров. Один из близнецов, до этого всегда молчавший, вдруг проговорил, пристально глядя, при этом, тяжёлым взглядом на капитана.
— Обидим Филина, плохо нам придётся, и не доплыть до земли!
— Да понял я, понял, — с досадой проговорил Вилли, — бывает такое со мной. Я это называю приступами жадности. Малолетний идальго всех нас спас, и я не дам его в обиду, клянусь в этом своей удачей и солёной кровью. Сто якорей мне в ус, и просмоленный рангоут в глотку, если я нарушу свою клятву.
После этой тирады канат был перерублен, и маленькое судёнышко благополучно отчалило от скрытого острова. Я почти терял сознание от физического и морального истощения и плохо соображал. На борту «Сельдяного короля», на его маленькой палубе, сброшенными в одну кучу, лежала груда артефактов, амулетов, костяного оружия и драгоценностей, принесённых мною.
— А что, золота не было? — спросил теперь уже Армандо.
— Было, но тебя рядом со мной не было, а один я не смог его унести. Мне надо было плыть под водой, чтобы выбраться из пещеры. Другого выхода не было.
— Да ладно тебе, посмотри, что он принёс! — это уже Вилли радостно обнаружил мешочек с драгоценными камнями.
— Действительно, это целое состояние! — воскликнул один из близнецов, — за эти камни можно купить и самого короля.
— Я уступаю все драгоценности вам, — проговорил я.
— К чему такая щедрость, — удивился Армандо, сузив свои белесые глаза.
— Я не смогу их продать, и меня прирежут где-нибудь в подворотне, узнав, что они у меня есть. Кроме того, я хочу внести свой вклад в вашу организацию. Ведь вы говорили, что если мы найдём сокровища, то нам ничего не грозит, и будет покровительство коронованных господ, или особо приближённых к ним.
— Да, — признал наёмник, — действительно, такой разговор был. Это здравое решение, малыш.
— А, кроме этого, вы обещали мне помощь целителя, чтобы меня не узнал никто из ордена Кающихся.
Капитан Вилли, несмотря на изрядно потрёпанный и обгоревший вид, нашёл в себе силы ухмыльнуться.
— Ты, Филин, прирождённый переговорщик! Все разжевал и в рот бросил. Всё ясно и понятно. Ладно, считай, как вернёмся на берег, драгоценности через важных людей продадим и тебе денег отдадим. Немного, чтобы внимание к тебе ненужное не привлекать. И целителя найдём, чтобы он твою физию переделал. Будешь краше, чем девица. Ресницы там длинные, да брови тонкие, губы пухлые, рот большой.
— Остановись, Вилли, уймись, ты что говоришь!
— Да это сокровища, будь они неладные, мозги туманят. Так и вижу, как таверну покупаю, да всех покупаю и…
— Нам ещё выжить надо, Вилли, и выбраться отсюда, — осадил его наёмник, а не о девичьей внешности рассуждать!
— И то, правда! — пришёл в чувство капитан. Доплыть надо, а вокруг опять туман, как бы не заблудиться в нём. Давайте поделим оставшиеся ценности.
А делить уже особо было и нечего. Почти всё, что я принес, у меня отобрали. Мне же достались несколько свитков с боевой магией, точнее, пара штук. Резец по кости, каменный сосуд с краской и костяные наручи. Было ещё несколько амулетов, призывающих рыбу и защищающих своего владельца от невзгод разбушевавшейся стихии, и, в общем-то, и всё.
Зато обещаний мне был вручен целый мешок, так что и не унести. Но, судя по хмурым взглядам, которые кидали друг на друга мои подельники, они действительно собирались со мной поделиться деньгами и оказать несколько услуг, и видимо, это им не сильно нравилось. И это, несмотря на то, что мне почти ничего не досталось, а самые главные артефакты они забрали и унесли в трюм, надежно припрятав там.
Впрочем, после того, как я нашёл правильный курс, лавируя в сгустившемся тумане, их сомнения в моей полезности окончательно развеялись, и напряженные лица значительно повеселели. Даже вечно хмурый наёмник улыбался кривой улыбкой, больше похожей на гримасу, чем на проявление каких-то светлых чувств.
Меня накормили и, укутав найденным на тартане рваньём, положили спать возле рулевого весла. Так, под шум и скрипение весел, тяжёлое хлопанье парусов и постоянный свист ветра, я и уснул. Сон мой был тяжёлым, но зато без сновидений. Мозг, перегруженный событиями, не смог продолжать их обрабатывать и отключился, дав моему сознанию и телу отдых.
Глава 7 Схватка
Несмотря на тайные опасения, я смог пережить следующий день. Никто меня не трогал. Выйдя из полосы тумана, тартана, управляемая Вилли, направилась в сторону порта Сандерленда. Но этот порт не был нашей целью. На берег здесь сошёл только Армандо Локк. Он же забрал и самое ценное из того, что было принесено мною. Вилли и братья загрузили на борт еду и воду, и мы отправились дальше. Сойти на берег мне не дали, да я особо и не стремился.
В течение следующей недели мы двигались вдоль берегов Англии, точно повторяя очертания её берегов и не рискуя далеко отойти от них, пока не прибыли в Эдинбург.
Старый шотландский город встретил нас шумом, гамом и повсеместным засильем мужчин в шерстяных клетчатых юбках. Один из братьев — близнецов, прогулявшись до рынка, приобрёл там для меня потрёпанный, но целый плащ с капюшоном, отлично прятавший мою фигуру и, при необходимости, лицо.
Ночь и следующий день мы с близнецами скоротали за городом, в одном из постоялых дворов, сидя за столом молчаливой, но дружной компанией. Моё лицо было сплошь перемазано грязью и сажей, и был добавлен ещё один шрам, прикрывший один глаз. Да и вообще, меня было трудно узнать, даже тем, кто знал в лицо, а в ночной полутьме и подавно.
Вечером на постоялый двор пришёл Вилли, одетый как горожанин, мало знакомый с морем. Его голова была наголо обрита, а отросшая рыжая борода торчала широкой лопатой, воинственно топорщась на каждого, кто обращал на неё внимание.
— Сидите, пьёте! — обратился он к братьям и ко мне. Братья пили, а я нет. Одна кружка тёмного и противного до отвращения горчайшего пива, которое я и не допил, не в счёт.
— Ладно! — он подсел к нам и уже более спокойным тоном и вполголоса сказал. — Сегодня утром уплываем, на корабле, скажу куда. Корабль тоже не назову, нам надо ещё ночь пережить. Здесь оставаться опасно. Армандо отнёс главные, гхм, вещи и передал их тем, кто нас и послал за ними. Но слух уже пошёл, и началась охота за остальными. Пока мы не сможем передать оставшуюся мелочь, нам спать спокойно не дадут.
— Здесь, в Эдинбурге, мало тех, кто заинтересован в нашем поиске и поимке, но лихих людей всегда можно нанять за несколько фартингов, и нас уже ищут. Корабль готов к отплытию, дело за малым — добраться до него!
— Эрнандо, все твои пистоли остались на острове, но я прикупил тебе пару, им на замену, и думаю, они будут гораздо лучше тех, что ты потерял в наших приключениях. Возьми их.
Мы молча поднялись из-за стола. Один из братьев подозвал служанку и расплатился за ужин и постель. Поднявшись в свою комнату, где мы жили втроём, я получил пару отличных небольших пистолей с магическими замками, мешочек с порохом и мешочек с пулями, и, зарядив их, был готов к убытию. Также была у меня с собой мизерикордия, два свитка с боевой магией воды и, в принципе, всё.
У близнецов было по широкому тесаку, паре метательных ножей, а у Вилли — длинный палаш. Не знаю, насколько он хорошо им владел, но мне явно не хватало моей абордажной сабли. Быстро собравшись, мы выскользнули за дверь постоялого двора, попав в крепкие объятия ночного Эдинбурга. Постоялый двор находился недалеко от города, и мы преодолели расстояние до него за полчаса. Ещё полчаса мы шли вокруг окружающей его каменной стены, чтобы найти невзрачную калитку одного из второстепенных выходов.
Негромкий стук в деревянную дверь, молчание, глухой вопрос, не менее глухой отзыв, и вот скрип ключа, проворачиваемого в замочной скважине, возвестил нас о том, что мы сегодня попадём в порт, несмотря на все оправданные опасения.
Звон серебра подтвердил наши мысли, и один за другим, мы, быстрыми тенями, проскользнули за дверь. Здесь нас ожидали два стражника, один из которых держал горящий факел над головой, а другой закрывал в это время дверь.
Тот, что был с факелом, обернулся назад и повёл нас узким и извилистым коридором, сквозь толстую городскую стену, выведя на одну из кривых и мощёных булыжником улиц. Лязгнула поднятая за нами металлическая решетка, и мы остались одни на узкой улице. Дальше мы отправились к порту, постоянно оглядываясь, стараясь не произвести лишнего шума и не привлечь к себе внимания.
Улочки петляли и пересекались друг с другом, как ноги пьяного моряка, не мешая друг другу. Иногда слышались крики ночного сторожа или нарочито громкие шаги патруля стражников. Пару раз из тёмных подворотен высовывалась группа «товарищей» в тёмной одежде, но, оценив неприветливую четвёрку, из которых только один мог сойти за лёгкую добычу, они убирались обратно, ожидая более удачный расклад.
Так мы успели дойти почти до самого порта, но было бы удивительно, если бы мы дошли без приключений, в целости и сохранности. Также решила и судьба. Ведь мы с собой несли многое из того, что я извлек из утонувшего города, последнего пристанища океаноидов.
Подходя к самому порту, мы заметили, как из ближайшей таверны вышла толпа матросов. Пьяные разнузданные песни английских моряков, с минимальным содержанием рифмы и большим насыщением повторяемых ругательств, резали мои уши своей пошлостью. Эта группа направилась прямиком к нам. Пришлось менять направление, стремясь обойти пьяную толпу и свернуть в тёмный, воняющий рыбной требухой и человеческой мочой, проулок. Здесь нас и поджидали неприятности.
Компания, из собранного наспех отребья портового дна, резко бросилась на нас из подворотни, обнажив ножи и держа в руках топоры. Сухо щёлкнул арбалет засевшего на крыше стрелка. Арбалетный болт впился в плащ одного из близнецов, задев его плечо.
Нападающие решили взять нас числом, а не качеством бойцов. Привыкшие к поножовщине в узких подворотнях и к подлым ударам сзади в печень, воры или обычные грабители столкнулись с грамотным сопротивлением моряков, привычных к абордажным схваткам на узких палубах кораблей.
Криков не было, было слышно только громкое дыхание отчаянно сражающихся людей, предсмертные хрипы и лязг сталкивающихся клинков. Оба близнеца прижались друг другу спинами и отмахивались своими тесаками, отбрасывая убийц с постоянными потерями для них.
Вилли быстрым ударом проткнул бросившегося на него первого из нападающих, зарубил другого, третьего, и теперь сдерживал убийц, прижавшись к стене и оставив палаш в теле одного из них. Сейчас у него в руках был длинный нож, им он и орудовал, а о пистоле он либо забыл, либо не хотел им пользоваться.
Я прижался к противоположной стене в самом начале схватки и, достав свой стилет и отбив им удар ножом, вонзил его в горло противника, потом отпрыгнул от стены и попытался сбежать. Но сзади к нам уже приближались быстрым шагом четверо вооруженных оборванцев и ещё один незнакомец, очень сильно напоминающий мага из ордена Кающихся.
Сухо щёлкнул арбалет, и болт попал в одного из близнецов. На этот раз намного удачнее, судя по скорчившейся от боли фигуре, медленно заваливающейся на мостовую. Тут Вилли, видимо, вспомнил о пистолете, раздался грохот выстрела, а потом удар о мостовую тела арбалетчика возвестил нас о том, что одной опасностью стало меньше.
Выстрел спровоцировал мою спонтанную реакцию и, выхватив пистоль из перевязи, я выстрелил из него, тут же достав второй. Не успел ещё первый бандит опуститься на землю, как прогремел второй выстрел. Пуля попала в живот второго нападающего, заставив его вскрикнуть от жгучей боли, причиненной куском свинца, намотавшего на себя его кишки.
Оставшиеся двое нападающих растерялись, не решаясь броситься в атаку. Они не привыкли к такому ожесточённому сопротивлению, и их об этом не предупреждали. Все оставшиеся в живых разбойники, напавшие на нас ранее, также не горели желанием продолжать бой, потеряв, как минимум, шестерых.
В эту ситуацию вмешался маг, очевидно, всё и затеявший. Вскинув руки вверх и пропев короткую арию, он запустил в нашу сторону клубок огня.
— Твою мать! — пришла первая мысль. Вторая была более приземленной. — Фу, как примитивно, как по-графомански, словно в дешёвых романах фэнтези, — успел подумать я, прежде чем рухнуть там, где стоял, пока клубок огня величаво не проплыл надо мной и взорвался возле мёртвых тел, лежащих в проулке, не щадя ни своих, ни чужих.
— Вот же маги, не можете даже управлять своей магией, чтобы она щадила союзников и убивала чужих. Вот вырасту большим, обязательно придумаю, как обойти магические законы, — продолжал я думать всякую чушь.
Как только шар огня погас, послышались вопли выживших, голос одного из них я тут же узнал, да и трудно не узнать голос Лиса, называемого Вилли, верещавшего, как раненый енот. Увы, ему уже второй раз достается от огня, хотя старые раны не успели ещё зажить. Не иначе, это судьба. Зато ему можно смело плавать, даже на самом старом корыте, он никогда не утонет, пироман, ёшкин кот.
Лежа лицом вниз на мостовой проулка, я ощущал его застарелые ароматы, благо недавно прошёл дождь, и большинство неприятных запахов было благополучно смыто. Запах воды напомнил мне о том, что пора уже использовать свиток, найденный на острове.
Сунув руку за пазуху, я нащупал его и вытащил наружу. Затем лёжа, даже не пытаясь подняться, развернул лист и громко прочитал название руны, которая его запечатывала. Свиток выпрыгнул из моей руки, как живой, развернулся, засиял синим цветом и рассыпался кучкой пепла. Тут же над головой мгновенно сгустились грозовые тучи, и мощный заряд воды упал сверху вниз, разгоняясь до немыслимой скорости. Никто из двух бандитов не успел даже добежать до меня. Острые струи дождя, приобретя стальную крепость, пронзили их, проткнув в сотне мест.
Маг успел вскинуть руки и прокричать другую арию, создав сплошную стену огня, о которую стали разбиваться острые струи косого дождя. Его сил хватило на десяток секунд, а потом мощь свитка и вызванной им стихии пересилила его резервы, и он упал, раздавленный массой воды, скопившейся над ним.
Не желая больше сюрпризов, я подхватился с земли и побежал к нему, решив довести дело до логического конца и подстраховаться ударом стилета в голову, лучше в глаз. Ну, жесток, я стал, жесток! Как и окружающий меня мир. С кем поведёшься, от того и наберёшься. Не жалеют меня, и мне жалеть не с руки. Но, подбежав к магу, по свернутой шее я понял, что добивать его смысла уже не было. Развернувшись и проверив обоих бандитов, у которых количество ран предполагало, что они уже были на полпути в ад, я побежал дальше.
На то, чтобы перезарядить пистоли времени не было. Вся схватка заняла не больше пяти минут, а уж грохот выстрелов, да магия переполошили всю округу. В окнах домов замелькали огоньки свечек, вдалеке послышался отчаянный звон колоколов на колокольне.
Через десяток — другой минут сюда сбежится весь местный гарнизон, включая ополчение, и попадаться им нам было категорически противопоказано, так же, как и оставлять свидетелей. Бандиты это тоже поняли и попытались сбежать. Оставалось их четверо, да трое раненых, пытавшихся уползти с места боя самостоятельно.
Уже не кричавший, а буквально рычавший, Вилли успел крикнуть мне.
— Я добью раненых, лови живых и всех отправляй в ад. Слышишь?! В ад!
Ох, не зря он так орал, даже в самом отмороженном бандите жил страх гиены огненной, или обыкновенный мистический страх. Бродяги, напавшие на нас, больше не желали сражаться и превратились в безвольное стадо ослов. Каждый бросился спасать свою жизнь, вместо того, чтобы вместе отбить моё нападение и безнаказанно разбежаться. Один из них запнулся в самом начале бегства, и его добил один из близнецов, который был легко ранен.