Фейри горько вздохнул. Погладил Ричарда по щеке.
— Я тебя одного не оставлю.
— Но тебе же плохо здесь. — Ричард уже видел, как больно фейри жить в мире людей, полном железа и чужой магии.
Фейри в ответ пожал плечами.
— Я обещал тебя защищать. Как я смогу это делать, если брошу здесь? А на «той стороне» ты погибнешь.
Тогда, глядя в его зелёные колдовские глаза, Ричард впервые ему поверил. Раз и навсегда — безо всякой магии.
Он только и смог прошептать:
— Спасибо.
Фейри криво усмехнулся и сжал его руку. Это сказало Ричарду больше слов.
После, просыпаясь ночью от кошмара, он мысленно повторял обещание фейри, успокаивался и переставал бояться.
Постепенно страх исчезал.
— Я найду способ тебя расколдовать, — говорил Эш. — Ты будешь свободен, перестанешь мне подчиняться и звать господином. Как ты этим меня достал!
Ричард усмехался про себя. Эшу он служил не из-за заклинания. Но куда там фейри понять такие вещи! Это они жаждут свободы, а Ричард получил то, что хотел — защиту. И платил за это, как умел.
А страха больше не было.
Глава 1
Tри ворона сидели в ряд -
И черен был у них наряд.
Спросил один неторопливо:
— Где нынче будет нам пожива?
«Три ворона», английская народная баллада,
перевод С. Степанова
— Горим! — вопили вокруг, перекрикивая тревожный звук колокола, гудение пожарных повозок и испуганное ржание лошадей. — Гори-и-им! Пожа-а-а-ар!
— Неужели? Никогда бы не догадался, — съязвил Эш, выглядывая из окна кареты.
Полыхало вокруг всё, начиная от моста через вонючую столичную реку и заканчивая модным магазином «Фрэнк и сыновья». Пламя свободно гуляло по площади Победы, яростно трещало мебелью и деревянными перегородками, пожирало дорогие ткани, лопало посуду и облизывало камни. То и дело в чёрно-красном мареве что-то взрывалось, раздавались дикие крики, и к полицейскому заграждению выкатывался очередной объятый пламенем несчастный. Или нет. Не всем везло.
Кучер хлестнул плетью, но кони герцога Виндзора встали, как вкопанные. Мимо прокатилось красиво полыхающее колесо. Эш проводил его насмешливым взглядом.
— Ваша… кхе-кхе… Светлость! Не можно… кхе-кхе… дальше, — закрыв рот шейным платком, сказал кучер и спрятал глаза.
Эш и сам видел, что «не можно»: рукой уже подать было до ближайшего полицейского кордона. Кучер, приняв молчание за привычную для герцога ярость, снова хлестнул лошадей — те только вздрогнули.
— А-а-а-а! — на всю мощь лёгких орал вырвавшийся за полицейский заслон человек, пытаясь стряхнуть с себя огонь. Лакеи Эша следили за ним стеклянными от страха глазами и не помогли господину, когда тот распахнул дверцу.
Впрочем, Эшу было не до них. Он глубоко вдохнул чёрный от дыма воздух и подумал, что в кой-то веки в столице нормально пахнет. Вокруг кашляли все, закрывали носы платками, шарфами или рукавами, а Эш счастливо улыбался и дышал полной грудью. Будь его воля, он бы оставил людишек самих разбираться с огнём и только надеялся бы про себя, что сгорит вся столица, целиком. Видят боги, для неё это стало бы переменой к лучшему.
Оставив шляпу, шарф и перчатки в карете, Эш, постукивая щегольской позолоченной тростью прогулочным шагом направился к полицейским.
Вокруг царил настоящий хаос.
— Мой сын! Там остался мой сын! — вопила какая-то старуха, повиснув на жандарме. — Пустите!
— И-и-и! — визжала чумазая девица в тлеющем платье. Эш заинтересованно прошёлся взглядам по её вынужденно глубокому декольте, вспомнил, что у Фриды грудь лучше, ухмыльнулся и отбил летящий в него осколок — подсобное помещение неподалёку взорвалось.
— Мой шёлк! Мой драгоценный халифатский шёлк! Три гинеи за фут! — надрывался похожий на бочонок джентельмен, прыгая вокруг пожарной повозки. — Что же делать, что же делать? Мои акции упадут, точно упадут… Что же делать?!
— Джо-о-он! — слева от него наседал на полицейских худой клерк в испачканном сажей пальто. — Где он? Скажите мне, где он?!
И так со всех сторон. Эш жалел, что нельзя весь этот шум заглушить. Он здорово действовал на нервы, не говоря уже о том, что для острого слуха фейри был просто убийственно болезненным.
— Сэр, дальше нельзя! — крикнул жандарм, возникая перед Эшем, как чёрт из табакерки. Он придерживал форменную шляпу и махал перед лицом грязной ладонью, пытаясь разогнать дым. — Сэр, нельзя!
Эш боднул его рогами. Жандарм их, конечно, не увидел, но почувствовал — отшатнулся, однако ему на подмогу уже спешили двое сослуживцев.
— Сэр! Да сгорите же!
— А-а-а! — заорали на ухо, и Эш скривился.
Затрещало, засвистело — и с грохотом, разбрасывая каменную кладку, в воздух взлетел ещё один сарай. Или кухня — Эш не приглядывался.
«Людишки», — подумал фейри, взглядом останавливая летящий в их с жандармами сторону камень. Кордон усыпало синими цветами с «той стороны», а Эш встретился с полисменами взглядом, поднял брови и радостно улыбнулся.
— Ски-дыщ!
Под его слова, как по приказу взорвался ещё один сарай, и полицейских снова засыпало цветами. Эш поймал один, перекинул трость в другую руку и, не обращая внимания на замерших жандармов, отправился дальше — к чёрным плащам Тайной полиции.
Его наконец-то заметили.
— Герцог! — откуда-то из дыма, пепла и мешанины жандармов с полицейскими-тайниками вынырнул тощий и высокий, как жердь, граф Цевет. Как обычно угрюмый, а сейчас ещё и чумазый да в тлеющем пальто. Эш фыркнул, сдерживая смех, но главе Тайной полиции было не до того. — Герцог, что, мать вашу, происходит?!
Над ними по широкой дуге пролетело нечто визжащее и горящее, отдалённо напоминающее кошку. Приземлилось прямо за кордоном жандармов — сразу на все четыре лапы, вильнуло, покатилось по каменной мостовой, умудрилось потухнуть и целеустремлённо припустило прочь с сумасшедшей улицы.
- Да мне-то откуда знать, — проследив за ним взглядом, отозвался Эш. — Я только что приехал.
Граф безумно сверкнул глазами и схватил Эша за грудки. Фейри опешил.
— Сделайте же что-нибудь, вы же маг! — рявкнул ему в лицо Цевет.
— Сейчас сделаю, — пообещал Эш. — Вы мышей предпочитаете или зайцев?
— Что?..
Но Эш уже щёлкнул пальцами. На мостовую, перекувыркнувшись в воздухе, приземлился заяц, белый и злющий-злющий.
— Йя-я-я-я! — завизжал он (Эш даже не догадывался, что зайцы так умеют) и кинулся на придворного мага.
К своему стыду Эш отшатнулся — нападающего зайца он тоже видел впервые. Но быстро взял себя в руки, поймал графа за длинные пушистые уши и сунул в руки замершему рядом секретарю.
— Сторожи. Он через полчаса расколдуется.
Секретарь ошалело кивнул.
Эш вставил синий цветок в петлицу, перекинул трость обратно в правую руку и громко поинтересовался:
— А что происходит?
Пришлось подождать, пока ошалевшие людишки отомрут и всё-таки расскажут придворному магу, в чём тут сыр-бор. Да, Эш чувствовал, что огонь волшебный. Ну и что?
«Как они себе это представляли? — думал фейри, слушая сбивчивые объяснения полицейских из Тайной. — Что я, как приеду, ринусь сразу в пекло их всех спасать? Ну вот ещё»
— А вы можете… ну… колдануть? — робко попросил его секретарь с обезумевшим зайцев в руках, закончив историю про пожар. — Ну, хоть бы дождик, а?
— Да, развести руками… И того, — добавил кто-то из жандармов.
— Ага, как с цветами.
— И сына моего спасти!
— И Джона. Джо-о-он!
— И мой шёлк!
— Ваша Светлость, ну что вам стоит?
— И…
— Молчать! — рявкнул Эш. Щурясь, он посмотрел на танцующее перед ними пламя. Огонь в ответ радостно взревел. — То есть, кто это зажёг, вы не знаете?
— Ну…
«Мы думали, вы нам скажете», — светилось в глазах жандармов и полицейских из Тайного отдела.
— Ясно, — вздохнул Эш. — Отойдите.
К чести людей, кто-то из жандармов попробовал его остановить.
— Милорд, может, всё-таки заклинанием? Вы же сгорите…
И даже заяц в руках секретаря повис как-то обречённо.
— Не дождётесь, — фыркнул Эш. И, помахивая тростью, спокойно вошёл в пламя.
И сразу стало хорошо, так, как давно не было. Чужой магией с Эша слизнуло человеческую личину — а, какая разница, никто его не увидит. Люди давно отчаялись потушить этот пожар: вода его не брала, а ничего другого у них не было.
Под ногами хрустел пепел, в ушах ласково ревело пламя. Эш выстукивал тростью гимн империи, улыбался, дышал полной грудью и чувствовал нежные поцелуи духов. Зов огня вёл его в самое сердце пожара, и треск пламени был для Эша лучшей музыкой на свете.
«Вот бы что-нибудь поджигать хотя бы раз в неделю», — мечтательно подумал герцог. Потом представил, как вытянется лицо у его ненаглядной жёнушки, и не сдержал усмешки. Фрида, когда ей казалось, что Эш поступает неправильно, и отговорить его труднее, чем обрушить небо на землю, могла быть той ещё стервой.
Эш снова мечтательно улыбнулся. Потом, отмахнувшись от отвлекающих мыслей, сосредоточился и закричал:
— Э-э-эй! Я знаю, ты тут! Отзовись! Не трону!
Пару мгновений отвечало ему только пламя, но потом откуда-то из зарева пожара раздался оглушительный рык. И огонь жарко дохнул Эшу в лицо.
Фейри только улыбнулся. Протянул руку, погладил язычки пламени.
— Прелесть ты моя.
Фрида так чесала вихры замковым привидениям. Эш снова отвлёкся, вспомнил, как жена недавно, даром что леди, носилась по всему Виндзор-холлу с гребнем в руках, отдуваясь и крича: «Иди ко мне! Дай я тебя причешу!» А обомлевшее привидение-лакей улепётывал от неё со всех ног сквозь стены и тупики. Ведьму-полукровку в лице герцогини это не остановило, и уже к вечеру лакей ходил причёсанный. У Фриды с течением беременности появлялись странные фантазии…
Огонь неожиданно схлынул и — Эш еле успел выставить волшебный щит — на него рухнула стена, кажется, бывшего ресторана. А за стеной были сварившиеся омары.
Эш никогда не любил омаров, особенно сварившихся.
— Да не трону я тебя! — вздохнул он, смешно отплясывая посреди омарьевого моря, в которое превратился его путь. Звонко цокали фейрийские копыта. — Успокойся!
Иллюзия не исчезла, наоборот — омары оживились, встали друг на друга, собравшись в одного большого монстра-омара. Тот глянул на Эша и звонко щёлкнул клешнями. С намёком.
— Сейчас разозлюсь, — пообещал Эш и отмахнулся тростью.
Перед ним снова встал огонь, но стоило сделать пару шагов, как он обернулся морским берегом. Среди камней танцевала обнажённая Фрида, и луна красиво отражалась в её глазах, а на губах играла улыбка, обещающая небо в алмазах, и плевать, что сейчас оно затянуто тучами. «Иди ко мне…»
— Уже злюсь, — вздохнул Эш и постучал по гальке тростью.
Пламя дохнуло ему в лицо — десятки огненных лисиц встали на задние лапы и лихо заплясали перед обалдевшим фейри канкан.
Эш открыл рот и забыл закрыть.
— Там-там-там-там! — весело пело пламя.
В такт ему лисицы дружно поднимали лапы. И улыбались так бредово, что Эш не выдержал и захохотал. Одна из лисиц тут же отделилась от общего круга, на задних лапах подошла к фейри. И обернулась Фридой.
— Идём? — очаровательно улыбнулась она, протягивая мужу руку.
Эш осмотрел её, огненную и обнажённую, с ног до головы. Подумал: «Оригинал лучше», — и закричал:
— Держись подальше от моей головы! И не завидуй!
Танцующие лисы и Фрида осыпались искрами, а Эш закрыл глаза и сосредоточился.
— Довольно! — приказал он. — Успокойся.
Голову сдавила боль и чужая магия, в ушах раздался стон, превратившийся в рыдания… И внезапно всё исчезло, кроме пламени.
Усмехнувшись, Эш неторопливо направился в жаркое сердце пламени, пульсирующее и ослепительно-яркое. Там чувствовался живой источник, но Эша, если честно, не сильно волновало, что это. Главное, это надо успокоить, чтобы пламя стихло, а не знакомство с ним заводить.
Напевая нецензурную песенку, подслушанную в Нижнем, фейри поглаживал пламя, а про себя думал, что, может, ну его — пусть император сам тут всё тушит, а ему, Эшу, и так хорошо. Очень даже…
Потом ослепительно-алый цветок-сердце огня развернулся перед ним, раскрыл лепестки. И открыл дракона.
— Р-р-ра! — вопил дракон, запрокинув длинную чешуйчатую шею и поливая всё вокруг пламенем. — А-а-а-а-а!
Очень расстроенный был дракон.
Эш почесал левый рог, на мгновение отвлёкся, осознав, что тот весь в саже, а не в золотой пыльце. Тоже расстроился, но потом дракон завопил особенно оглушительно, и фейри сосредоточился на нём.
— Успокойся.
— А-а-а-а!
— Утихни!
— А-а-а-а! — самозабвенно стонал дракон. — Р-р-ра!
— Послушай, лично я не против, если ты решил стать огненным фонтаном…
— А-а-а!
— Не перебивай. Так вот, лично я не против, но там людишки волнуются. И так уж получилось, что я…
— Р-р-ра!
— Да что с тобой говорить! — вздохнул Эш. И ткнул в драконий бок, под мышку кинжалом. Железным.
Дракон ошеломлённо замолчал. Опустил голову, нашёл взглядом Эша. Рассмотрел клинок, весь в чёрной крови. И ощерился.
— Да, железо, знаю… — начал было Эш.
Дракон пустил ему струю пламени в лицо.
— Неприятно, — закончил Эш, тронув рога. Ладони тут же испачкались в саже. — Сволочь, ты хоть знаешь, сколько я золотой пыльцы утром на них извёл?
Дракон не ответил. Он снова плюнул в фейри пламенем. Выдохся, закашлялся. Захлопнул пасть, сверкнув напоследок зубами — каждый величиной с тот кинжал, что держал Эш.
— Ты хоть представляешь, как нынче сложно найти золотую пыльцу? — голос Эша дрожал от ярости. — У меня… — Он случайно бросил взгляд вниз. И не хуже дракона завопил: — Моё пальто! Ты его испачкал!
Дракон закашлял пламенем.
— А если я так же сделаю? — ощерился Эш, для которого здоровенное чёрное пятно на бежевой дорогой ткани стало последней каплей.
— Уау? — удивился дракон и выпучил глаза.
Насмешливо, как показалось фейри. Эта тварь ещё и смеётся над ним!
«Ну всё!» — успел подумать Эш, прежде чем ярость огненной пеленой заволокла разум.
Очень скоро жандармы, полицейские из Тайного отделения и расколдовавшийся граф Цевет на пару с зеваками имели удовольствие наблюдать, как из огня на задних лапах, поддерживая передними хвост и балансируя крыльями, выбежал дракон. Следом — стая танцующих огненных лисиц, оглушительно хохоча и тявкая, а за ними — объятый пламенем рогатый фейри в одежде джентельмена.
— Ау-ау! — кричал дракон, что наверняка должно было означать «Помогите!»
— Там-там-там-там! — на манер канкана хихикали лисицы.
— Убью! — рычал рогатый фейри и звонко цокал копытами. Огонь стелился за ним, как шлейф.
Граф Цевет потёр глаза и усомнился, превратился он уже в человека или ещё сидит кроликом. Мало ли, что кролики видят, может, галлюцинации для них — это нормально?
— Ничего себе! — простодушно выдохнул кто-то из жандармов.
— А мой шёлк? — вторил ему бочковидный джентльмен.
Дракон с фейри пошли на второй круг.
— И-ха-а-а-а! — радостно завопили танцующие лисицы. Заметили людей и устроили канкан уже для них.
Граф Цевет снова потёр глаза. Лисицы не исчезли. Орущий ругательства на фейрийском рогатый монстр в одежде герцога Виндзора тоже никуда не делся, не говоря уже о драконе. А когда одна из лисиц, красиво проехавшись по каменной мостовой, остановилась прямо перед графом и с громким «Х-ха!» раскрыла объятья, граф не выдержал и повернулся к секретарю. У того вид был не менее обалделый, и Цевет облегчённо выдохнул: значит, ему всё это не кажется.
Правда, потом к лисице присоединились её товарки. Улыбаясь и уморительно покачивая бёдрами, они приближались к полицейским. Те отступали, но позади стеной встал огонь.
— Ай-яй-яй-яй! — кричал дракон, так и не додумавшись взлететь.
Эш, ругаясь ему в унисон, пытался его оседлать. Пока не получалось.