Сама сцена выглядела обветшало. Доски, из которых она была построена, сгнили, да и воняло от них сыростью и ещё кучей запахов, о происхождении которых я бы предпочла не думать, потому что тошнота уже медленно подходит к моему горлу.
Пытаюсь прислониться к бетонной стене, что бы она хоть немного помогла выдержать еще хотя бы несколько минут на этой знойной жаре. Ребра все еще болят, после драки в камере. Но не успеваю я опомниться, как меня грубо дёргают за цепи, крича, чтобы я поднялась на ноги. От такого резкого движения, я, не успев сгруппироваться, больно падаю лицом на землю. В глазах тут же темнеет. Не успеваю даже оклематься, как меня тем же резким движением поднимают на ноги, и теперь я слышу, как толпа начинает свистеть и что-то кричать.
До меня доноситься звонкий голос мужчины, который быстро начинает что-то рассказывает. Но я не могу понять что, потому что из-за жёсткого падения теперь в моей голове слышится только звон, будто у меня там висит колокол по которому, беспрерывно долбят палками сотня человек. Во рту уже ощущаю вкус железа, и я очень надеюсь, что я не сломала себе нос. Но затем я слышу громкие крики и аплодисменты, а вскоре нас начинают толкать в сторону сцены.
Когда немного прихожу в себя, вспоминаю о Рори. Растерянно начинаю искать её глазами. Но успокаиваюсь, когда вижу, что она идёт впереди меня.
Как только нас всех выводят на всеобщее обозрение, то отовсюду слышаться возгласы и крики людей, не только стоявших у сцены, но и справа от неё на небольших балкончиках. Все настолько рады и воодушевлены, что мне стало страшно. Ведь мы здесь только для того чтобы быть проданными словно товар, но для остальных это будто весёлое представление. Меня удивляет, откуда в этих людях столько жестокости и бесчеловечия. Я где-то читала, что эмоции человека – дар от богов, которые создали нас по своему подобию. Жестокость – это дар, который люди приобрели сами. И сейчас передо мной стоит толпа людей, у которых сердце это всего лишь орган, мышца и ничего более.
И вот, мы стоим у всех на виду, словно вещи, всем на обозрение. На сцену выходит громкоговорящий мужчина и начинает что-то шутить и завлекать больше народу. Выглядит он чудаковато. У него слишком не пропорциональное тело – очень длинные ноги и руки, а туловище маленькое. Тоненькие светлые волосы прилипли ко лбу, и теперь его макушка блестит, словно отполированный сапог.
Хоть рядом со мной уже никого нет, я всё равно стараюсь не поднимать головы. Но краем глаза заметила того старика в золотых одеждах, которого видела ранее в порту. Он стоял чуть поодаль, так что бы особо не выделяться. Хотя с его одеждой, которая на таком солнце слепит всех, кто хоть немного посмотрит на него, увидеть его не составляло труда.
Я сразу же отвела от него взгляд. Не знаю почему, но мне стало не по себе. Что-то с ним не так. Если бы он был заинтересован в покупке одного из нас, уверена, что сидел бы вместе со всеми остальными госпо́дами под навесом из шелковых белых тканей и с вином в руках. Но он предпочёл стоять в сторонке и наблюдать.
Меня отвлекает голос сверкающей макушки.
– Ну, что ж, дамы и господа! – Он раскрывает свои огромные руки в знак приветствия, и мне кажется, что если собрать нас всех вместе он спокойно сможет всех обнять своими длиннющими руками. – Да начнутся торги!
На последних словах толпа начала настолько сильно кричать и гудеть, что я перестала слышать даже свои мысли. И, к моему большому сожалению никто, не собирался замолкать ни на минуту.
Когда на середину сцены вывели молодого парня, то снизу послышались свист и крики каких-то молодых девушек. Дальше блестящая макушка снова начал что-то бурно рассказывать, но у меня в ушах стоял только гул толпы. Неосознанно поворачиваю голову в сторону того старика, но к моему удивлению он исчез.
Вот теперь я точно уверена, что с ним что-то не так. Быстро окинув взглядом толпу, замечаю несколько мужчин, которые немного выделяются из всей остальной массы тем, что просто стоят. Пытаюсь посчитать, сколько их, но из-за большого количества людей и пота, который застилает мне глаза, я не могу их всех рассмотреть.
Во мне вдруг зарылось чувство страха вперемешку с надеждой. Я закрываю глаза и пытаюсь сфокусировать свой слух, и медленно начинаю считать.
Один.
Два.
Три.
Справа слышу, как женщина охает и кричит на кого-то.
Четыре.
Пять.
Кто-то слева начинает кричать.
Шесть.
Семь.
Теперь уже ясно слышу, как зарождается паника. Люди начинают кричать. Слышу звон метала и звук кинжала, пронзающего плоть.
Восемь.
Девять.
Рядом слышу, как другие пленники начинают пытаться снять с себя кандалы.
Десять.
Открываю глаза и не теряя ни секунды срываюсь вперед. Но меня неожиданно больно хватают за руку и тянут на себя. Развернувшись лицом к нападавшему на меня человеку, узнаю в нём того парня, который вёл нас сюда. Он что-то прорычал и взявшись за металлические цепи, которые весели на обоих кандалах, начал тянуть меня куда-то. На его лице почти нет живого места. С уверенностью могу сказать, что нос у него точно сломан, разбита бровь и губа, а глаз опух так, что сомневаюсь, что он может что-то видеть. И судя по его неровной походке, то сломано еще и пара рёбер. Поэтому я, не колеблясь, хватаю первый попавшийся мне камень и со всей силы толкаю его в спину. Он не выдержав, падает на колени, и я, воспользовавшись ситуацией, быстро хватаю цепи и бегу. Но он оказался сильнее, чем я думала, поэтому мужчина снова нагоняет меня и начинает душить. Я начинаю брыкаться и пинать его в те места, где я предполагаю у него сломано ребро. Но он всё равно не ослабляет хватку, и поэтому я сильно отталкиваюсь назад, и он со всей силы врезается в стену. Цепи с громким гулом падают на землю, и я опять не успеваю сделать и шаг, как нападавший мужчина хватает меня за руку, поэтому я выворачиваюсь, и теперь получается так, что я нахожусь у него за спиной. Подбираю одну цепь и сцепляю руки. Мужчина больно бьёт и царапает меня, но стиснув зубы, я не разнимаю рук. Слёзы начинают предательски литься у меня из глаз, застилая всё перед собой. Через секунду я понимаю, что мужчина больше не дёргаться. Я опускаю руки, но всё так же продолжаю сжимать цепь. Мне начинает не хватать воздуха, все остальные звуки словно пропали, и теперь я ничего не слышу кроме бешеного биения своего сердца.
Быстро стираю слёзы, борясь с приступом тошноты, поворачиваюсь к бездыханному телу, которое ещё пару минут назад хотело меня убить. Но тут мужчина начинает стонать, а из меня вырывается облегченный вздох. Не теряя времени, обыскиваю его и к своему счастью нахожу связку ключей. Быстро избавляюсь от кандалов, и как только метал, сковывавший мои запястья, наконец, с глухим звуком падает на землю, я вздыхаю полной грудью.
Выхожу на площадь, где ещё буквально пару минут назад слышались крики веселья, а теперь оттуда доносятся лишь нечеловеческие вопли и звуки режущейся плоти.
Я останавливаюсь на пару секунд и, задержав дыхание, срываюсь вперед. По дороге вынимаю из тела одного горожанина кинжал и направляюсь в сторону порта.
Но как только мне удалось выбежать из этого ада, до меня доноситься крик.
– Таяна!
Я застываю на месте, словно мои ноги прибили к земле. Но всё же поворачиваю голову в сторону, откуда раздаётся крик. Я в панике начинаю искать знакомый силуэт, и когда, наконец, нахожу, моё сердце уходит в пятки.
Рори несут какие-то мужчины в чёрных одеяниях, а она отчаянно борется и выкрикивает моё имя.
– Чёрт! – Тихо выругавшись себе под нос, бросаюсь вперёд, в сторону, куда скрылись мужчины вместе Рори.
По пути очень жёстко расталкиваю людей, которые словно специально появлялись у меня на пути, за что соответственно чуть не влезла в драку, но меня спасло то, что сейчас для всех не имело значение на кого нападать. После этого я уже старалась аккуратно, но так же быстро маневрировать между потоком из уже прилично избитых и окровавленных тел.
***
Когда я наконец достигла того места, где последний раз успела заметить Рори, меня охватил ужас. Здесь никого не было. Я лихорадочно мотаю головой, но единственный кто был здесь, это пара котов, которые совершенно не пугаясь того ужаса, крика и шума, который происходит всего в паре кварталов от них, спокойно шныряют по прилавкам, оставленными торговцами в спешке, дабы поскорее скрыться от этого побоища, в поисках еды. Я прохожу ещё пару метров, и на моё удивление не встречаю здесь ни единой души. Все будто вымерли. Стараюсь не создавать много шума, и обостряю свой слух настолько насколько можно, чтобы уловить хоть какой-то шум. Мужчин было, по крайней мере, трое, ещё и Рори, которая создавала столько шума, что уверена, перекричала бы не меньше сотни людей. Сомневаюсь, что они могли просто так исчезнуть.
Ещё раз внимательно осматриваю местность вокруг себя. Улица не особо широкая, но от неё вперёд, вправо и влево расходятся дороги. По обеим сторонам она ограждена жёлтыми, точнее, скорее всего они когда-то были жёлтыми, но из-за неистово пекущего солнца краска выцвела и теперь это больше напоминает песочный цвет, домами и прилавками. Я останавливаюсь и на секунду прикрываю глаза. Пытаюсь заглушить ненужные мне звуки, и сосредоточиться на тишине, которая словно поглотила эту, ещё пару минут назад, оживлённую улицу. Делаю глубокий вдох и выдох. И вот, теперь я не слышу ни криков, ни звуков мечей. Пару раз отвлекаюсь, из-за постороннего шума, но быстро беру себя в руки. Словно ненужный мусор, заглушаю звуки от котов и других животных, и сосредотачиваюсь на человеческих. Этой техники меня обучила бабушка. С самого детства она водила меня с собой на охоту, там я и научилась правильно использовать свой слух, и различать звуки, которые, как и люди, совершенно разные. Даже у животных одного вида, звуки, когда они передвигаться в поисках еды, различаются. А с людьми всё ещё проще.
С минуту я не слышу ничего, но затем на секунду, всего на секунду, я улавливаю шорох. Но мне этого хватает, что бы определить в какую сторону идти.
Открываю глаза и направляюсь в небольшой переулок, справа от меня. Он неплохо скрыт от чужих глаз, и если не присматриваться, то и совсем его не заметешь.
Не смотря на то, что сейчас день, и солнце находиться ровно посередине, в этом закоулке стоит полумрак. А всё из-за навеса над головой из толстой ткани, которая, скорее всего, висит здесь не один год, потому что заметно просела, и с моим довольно высоким ростом, если я поднимусь на носочки, то смогу дотронуться до него рукой. Да и запах от него исходит весьма не приятный. Когда прохожу немного вперёд, понимаю, что это тупик. Впереди, справа, слева – меня окружали обшарпанные стены домов песочного цвета, которые были настолько старые, что уже в некоторых местах отваливаются куски, а краска осыпается. И единственный выход, который у меня был, в случае если мне придётся быстро отступать – это назад.
Я делаю ещё пару шагов вглубь полумрака и тут же застываю на месте. Потому что теперь я точно ощущаю чьё-то присутствие. Сжимаю кулаки, но так и не решаюсь повернуть голову. Моё тело настолько напряжено, что уже начинает болеть. Продолжаю так стоять, даже когда сзади доносятся звуки шагов. И если бы я не умела так хорошо распознавать их, подумала, что за мной идёт волк, приметивший себе жертву. Это очень тихие, аккуратные шаги, принадлежавшие хорошо обученному воину. Могу сказать, что он точно выше меня на голову, а может и больше. Но не могу понять, насколько он большой, потому что его шаги настолько лёгкие и тихие, что можно подумать, будто он ничего не весит, он словно тень, тихий и не заметный. Я всё продолжаю стоять к нему спиной, и на секунду он останавливается, и теперь я понимаю, что он стоит почти вплотную ко мне. Дальше всё происходит настолько быстро, что я даже не успеваю продумать свои действия, за меня всё делают мои инстинкты.
Быстро достаю кинжал, который я спрятала под своей рубахой, и первое, что я слышу это то, как мое оружие и меч тени со звонким звуком ударяются, и от этого по всей моей руке проходит жгучая боль, словно меня молнией ударило. Через секунду мой кинжал уже отлетает и теперь торчит из стены дома. Тень замахивается на меня, но я успеваю отскочить и тем самым загоняю себя в ловушку. Теперь мне даже отступать некуда, я забита в угол, словно щенок. Я поднимаю голову и теперь смотрю, как живая тень медленно, словно хищник, подбирается к своей жертве. Вот только я больше не готова быть жертвой.
Медленно опускаюсь и провожу рукой по земле, тем самым набираю полную ладонь песка. И вот мужчина, которого сложно рассмотреть в этом полумраке из-за его, чёрной, как ночь одежды, с каждой секундой подходит ко мне всё ближе, и я думала, что смогу рассмотреть его лицо, но оно полностью скрыто за чёрной маской. Единственное, что я могу увидеть это его ярко серые глаза, которые словно светятся в этой тьме.
Медленно поднимаюсь на ноги и в момент, когда он снова замахивается на меня, я резко кидаю песок ему в лицо, от чего он складывается пополам и начинает мычать от боли. Не теряя времени, которое я смогла себе выиграть, срываюсь с места и ловко огибаю мужчину, но как только я думаю, что уже свободна, передо мной встают ещё двое. Одеты они точно так же как и первый. Не успеваю и слово сказать, как справа, прямо возле моего горла появляется острое холодное лезвие меча. Сзади слышу сбившиеся дыхание первой тени вперемешку с нескрываемой злостью. Не знаю, чего он ждёт, потому что я чувствую, что его просто распирает от желания перерезать мне горло.
Сразу за первым свои мечи повынимали и другие два. И если честно мне даже становиться немного смешно, ведь эти трое здоровых и, явно отлично обученных, воинов стоят и направляют мечи на девушку, которая даже и пальцем их тронуть не сможет. Не скажу, что я совсем беспомощна, но моих навыков вряд ли хватит одолеть одного, а тут их целых трое.
Гордо поднимаю подбородок, давая понять, что совершенно не напугана. Если хотят меня убить, пусть делают это сейчас. Но я не собираюсь больше не перед кем преклоняться. Бабушка всегда мне повторяла, что пока ты не сдаешься, ты невероятно силён.
Но затем моё непоколебимое состояние рушиться, как только я вспоминаю, зачем вообще сюда пришла.
Рори.
Твою мать! Неужели я опоздала?
Как только я хочу открыть рот и спросить, где моя подруга, меня прерывает звук, который доноситься за спинами двух теней. Я невольно подскакиваю, от чего нечаянно шеей прикасаюсь к лезвию меча, который к слову до сих пор приставлен к моему горлу. По телу ту же пробегает неприятный холодок, а сердце сжимается от страха.
Мужчины, стоявшие впереди меня не опуская мечей, расступаются, и передо мной появляется тот старик в золотом, которого я видела сегодня слишком часто. Он медленно подходит ко мне, продолжая хлопать в ладоши, будто увидел интересное представление. Хотя уверена, что для него это и было не больше чем просто бесплатное шоу, со мной в главной роли.
Старик оказался не таким стариком, каким я думала. Ростом он был не большим, почти на голову ниже меня, голова покрыта уже посидевшими волосами, но на лице слишком мало морщин, и у меня складывается ощущение, что он никогда за всю свою жизнь не улыбался. Его лицо не выражает абсолютно ничего. Зато по габаритам он в два раза больше меня. Судя по его огромному животу, жизнь у него удалась. И в этой полутьме и в своей золотой одежде он выглядит как большой круглый светящийся шар.
– Интересно, – задумчиво произносит он, и говорит он это скорее себе, чем мне. Затем с важным видом складывает руки за спиной и его взгляд фокусируется на мне. – Подругу ищешь?
– Где она? – Почти выплевываю ему эти слова, от чего на его лице выступает недовольная гримаса.
– У меня.
Он произнёс это настолько спокойным и обыденным голосом, что мне стало не по себе.
– Что вам нужно? – Тем же жёстким голосом спрашиваю я.
– То, для чего все сюда и приезжают.