Титу очень понравилась последняя мысль. Он не был уверен, что именно толкнуло его на такие философские речи. Может, всему виной был еще не до конца выветрившийся адреналин, а может, захватывающие дух виды величественной скальной гряды впереди. Или желтоватая точка местного солнца, висевшая в бледно-чертополоховом небе рядом с громадой полосатого газового гиганта. Хотя, скорее всего все вместе.
Тит побежал. Не быстро, трусцой. Несмотря на двухдневную процедуру акклиматизации, преодолевать Лилианское притяжение было нелегко. Тем более, осторожничая, ему приходилось то и дело останавливаться, прислушиваясь к ветру, чтобы в нужный момент успеть упасть на «парус» и не дать ему взлететь.
Вернувшись к фундаменту, Тит для верности закрепил лист на земле, положив на него сверху ящик с портативным ядерным реактором, а сам принялся быстро забивать якоря. Всего их было восемь, этого должно было хватить, чтобы удержать дом на месте. К тому же, в готовом виде он будет иметь менее парусную форму, что тоже пойдет на пользу.
Прикрепив лист чего-то похожего на металл тросами к якорям, Тит выволок его на фундамент, а кабель питания, мотком свисавший сбоку, размотал и присоединил к разъему в ящике реактора. После этого он приоткрыл верхнюю крышку, под которой обнаружилась панель управления, и запустил сам реактор. Под действием тока лист моментально потерял свою жесткость. Он грубыми складками свесился с краев фундамента, словно очень толстая и тяжелая ткань.
Последив с пару минут за показателями реактора и убедившись, что тот хорошо перенес жесткую посадку, Тит сходил к контейнеру, чтобы забрать из него целый ящик различных проводов и шлангов. Полагалось, что он будет соединять все в порядке строгой очередности, но учитывая ограничения, накладываемые погодой, рассчитывать на то, что он сможет беспрекословно следовать инструкциям, было нельзя.
Для тех, кто не понимает, что я сейчас делаю — я объясню, — он разложил несколько удлинителей, привалив их камнями для надежности, и присоединил ими к растущей электросети шкаф системы жизнеобеспечения. — Жилой модуль, который мне любезно предоставила компания «Гуд Кол.», по сути большая надувная палатка. Такими пользовались еще во время колонизации Марса. Ну ладно, не прямо такими, но похожими… Она сделана из композитного волокна. Если по нему пропустить небольшой ток, то оно ведет себя как ткань из очень толстых ниток, но если вытащить вилку из розетки, то оно сразу твердеет и становится похожей на сталь. Очень удобная штука. Минимум швов, прочная, просто устанавливается. Ну, конечно, если у вас под рукой есть насос, чтобы ее надуть.
У меня насос есть.
Он вытащил из ящика шланг и соединил им клапан палатки с выходным отверстием воздуховода системы жизнеобеспечения. Нажав на внешней панели пару кнопок, Тит запустил насос и тот принялся монотонно гудя подавать по нему Лилианскую атмосферу в тонкую камеру между внешним и внутренним слоем палатки. Медленно и едва заметно ткань начала шевелиться. Складки на ее поверхности постепенно разглаживались, а края, свисавшие с фундамента — приподнимались.
Нет, ну что ни говори, а волокна эти — штука крутая, — Тит отошел подальше, чтобы объектив импланта мог захватить всю картину. — Я помню, как впервые услышал о них, когда с Гершманом по поводу его руки разговаривал. Вы его не знаете. Это мой бригадир с последнего… с прошлого места работы. Рука у него еще старого образца, без кожи и всего такого. Только скелет металлический. Звякает неприятно и выглядит так себе. Как будто из старого фильма про роботов. А в новых моделях грубой механики мало. Там уже искусственные мышцы, почти как настоящие. Они как раз из такого материала делаются…
Он замолчал, оценивая не впечатляющую скорость, с которой надувалась палатка, после чего посмотрел на часы, выведенные на визор шлема и следующий пункт списка задач — транслировавшийся имплантом в мозг.
Да уж… Это надолго. Ладно, пока мы тут сидим, как раз про Гершмана вам расскажу, — он уселся на ящик с проводами и шлангами. — Думаю, он не против будет. Конечно, если это вообще не вырежут в отделе маркетинга… Забавный он мужик. Правда иногда его заносит немного. Он, мягко говоря, не фанат корпоративной системы и считает, что стремление заработать плохо сочетается с понятием справедливости. Но сейчас не об этом. Сегодняшнюю запись в дневнике я хочу посвятить человеческому упрямству. Кому не интересно слушать морали, можете сразу перематывать на тот момент, где я умираю от разгерметизации или голода… Что там первее будет?
В общем, с Гершманом мы познакомились сразу, как только я устроился на работу демонтажником. Меня к нему в бригаду приписали как новичка на замену, где я и проработал три года, перед тем, как попасть сюда. И с самого начала я заметил, что как-то этот мой бригадир дышит странно, с шипением каким-то. Оказалось, что кроме довольно очевидного протеза руки у него имелся еще один, менее заметный — искусственные легкие. По этому поводу у меня тут же возник вопрос, как он ими обзавелся и почему. Из чистого любопытства, конечно же. Некоторые могли бы сказать, что о таких вещах у человека спрашивать не очень культурно, что это не мое дело и вообще, какая разница. И эти некоторые оказались бы абсолютно правы, но я все равно спросил. Чтобы вы понимали, Гершман мужик не из обидчивых, не из нежных, по нему сразу видно. Так что я особо не волновался на этот счет. И история, которую он мне рассказал, послужит отличным примером для той морали, о которой я хотел бы сегодня поговорить.
До того, как стать демонтажником, Гершман сменил несколько мест работы. И одним из них была мебельная фабрика на Земле. Не помню точно, где именно, тут уж вы меня простите. И нет, не подумайте, я не увиливаю или что-то такое, просто у меня с родной марсианской географией беда, а об инопланетной я вообще молчу. Так вот, проработал он на этой фабрике целых десять лет. Трудился честно, отрабатывал каждую копейку. Ну, это из его слов… И вот одним не очень прекрасным днем начал покашливать. Тогда он не придал этому значения. Думал, что простыл где-то и все. Но время шло, простое покашливание потихоньку переросло в настойчивый кашель, и Гершман задумался о походе к врачу. Как любой крепкий и молодой мужик, откладывал он это до последнего, пока совсем не прижало. В итоге анализы показали неоперабельный рак. Причина — длительное вдыхание паров токсичного мебельного клея и деревянной пыли. Результат — удаление пораженного органа.
Казалось бы, что тут такого страшного? Мы живем в век бурного развития бионики, когда любой дальнобойщик может позволить себе две лишние руки, не говоря уже о каких-то там легких. Были бы деньги, а все остальное — дело техники. Но денег у Гершмана, как оказалось, и не оказалось. По правилам начальник мебельной фабрики должен был часть зарплаты сотрудников пускать на покупку страховки, медицинской в том числе. И он пускал. Только не всю. Поэтому, когда дело дошло до выплат за операцию и протез, страховая сказала Гершману, что он может позволить себе только самую дешевую модель. А какой у него был выбор? Не покупать? С тех пор он ходит обиженный на корпоративную систему и капитализм в целом, и шипит, когда дышит. Но рассказ не об этом. Вернее, не совсем об этом. Узнав Гершмана поближе, я заметил, что он почти все время жевал табак. Тогда я начал подозревать, что он был курильщиком, и, судя по тому, сколько он его жевал — заядлым. Дело в том, что вентиляционная система на станции старая и сигареты курить на ней было запрещено, поэтому все, кто не мог бросить, переходили на «жвачку» или пластыри…
Я спросил у Гершмана, как долго он курит. Он ответил, что уже тридцать с лишним лет. Тогда я поинтересовался, а могло быть так, что сигареты помогли ему обзавестись раком? Ну, мол, что корпоративная система, это, конечно, да, но сам он тоже не без греха. И тут началось самое интересное. Он уперся рогом. Нет, говорит, и все тут. Виноват начальник, подворовывавший деньги из страховых отчислений, медицинская система, сосущая из обычного рабочего человека последнюю копейку, политики, написавшие паршивые законы, раздутые цены на медобслуживание, ленивые полицейские, невнимательные налоговики… Все, кто угодно, но только не он. И я его в чем-то понимаю. Человеку нужен враг, в этом нет ничего страшного. Просто иногда этот враг он сам. Из-за своего упрямства Гершман отказывается смотреть правде в глаза. Он не хочет понять, что сам является частью проблемы. Ведь для того, чтобы изменить это, ему нужно будет самому измениться, а это прямая угроза личности. Эго такого не любит. Для него это равносильно маленькой смерти.
Вы можете спросить, откуда обычный демонтажник знает такие вещи, и, тем более, говорит о них с такой уверенностью? А это все потому, что я сам не без греха. У меня в жизни тоже не все гладко… — он замолчал на какое-то время, обдумывая следующие слова. — Двенадцать лет назад я убежал из дома. Поссорился с родителями… крепко поссорился, и убежал.
Мне тогда было шестнадцать. Гормоны играют, кровь кипит, член в штанах не удержать… Горячая голова — так меня можно было назвать. И нет, для тех, кто уже успел сделать какие-то выводы, уточню, хулиганом я не был. В драки ввязывался, конечно, не без этого, но исключительно по глупости или из-за гонора, но от злобы — никогда.
И вот, случилось то, что случилось, шестнадцатилетнему мне на пути повстречалась девчонка. Умная, красивая… Имени ее я вам не скажу, но скажу другое — влюбился я в нее моментально. Как говорится, с первого взгляда. Я сразу понял, что должен на ней жениться. Вот как увидел ее, так сразу и понял. Хотите верьте, хотите — нет, — он опять замолчал, а после продолжил: — Мы переспали с ней на вечеринке, и она от меня залетела…
Я хотел оставить ребенка. А почему нет? Тогда я думал, что готов, что могу справиться с чем угодно. Горячая кровь кипела в пустой голове. Взрывоопасная смесь… А мои родители были категорически против. Они говорили мне вещи, которые я не хотел слышать. Тогда я думал, что они поступают так только, чтобы удержать меня рядом, но теперь, оглядываясь назад, понимаю, они хотели, как лучше для всех. Они знали, как будет лучше для всех. А я уперся рогом и сбежал из дома вместе со своей будущей женой.
Не могу сказать, что наша жизнь была простой. Двое несовершеннолетних на Марсе многого не добьются. Я бросил школу и пошел работать в шахты. Соврал про свой возраст, чтобы меня взяли. Да им там, по большей части, было плевать. Наоборот, такой работник как я был для шахты выгоднее всего. Бесправный, беззащитный, платить можно меньше.
Мы едва сводили концы с концами…
Что-то меня немного занесло не туда. Сейчас для морали эта часть моей истории не важна.
Все дело в упрямстве. Так же, как и Гершман, я шел на поводу у своего ЭГО. Верил только голосу своего разума. А человеку, как известно, свойственно ошибаться. В первую очередь, ошибаться в выводах. Ложась на операционный стол, Гершман был полностью уверен, что его вины в этом нет, а я — уходя из дома, считал, что смогу создать семью. Мы оба были неправы. Чертовски неправы. Но когда нам указывали на нашу неправоту, мы слепо отрицали ее, шли на поводу у ЭГО. Ведь если все так, тогда нам придется отказаться от того, кем мы являемся, измениться, принять чужие правила игры. Такое поведение называется упрямством. Иногда оно приходится к месту, но чаще всего только мешает спокойно жить.
А теперь к морали. Когда я впервые оказался в офисе «Гуд Кол.» мне сказали, что основать колонию в одиночку невозможно, но разве меня это остановило? Нет, сейчас я сижу здесь один и колонизирую. Что это такое, если опять не упрямство? А я вам скажу. Это называется целеустремленностью. И мораль моей истории в том, что нужно научиться различать эти две вещи. Иногда это бывает сложно, потому, что они очень похожи друг на друга. Но стоит только наловчиться…
Под давлением газов между внутренним и внешним слоями композитной ткани, жилой модуль вздыбился, словно дрожжевое тесто. Серый лист раскрылся, приняв форму высокого купола с овальным отверстием пустого дверного проема.
Тит прервал свой рассказ, подошел к своему будущему дому и потрогал его рукой. На ощупь тот был упругим, а это значило, что этот этап сборки окончен. Он выдернул кабель питания из разъема жилого модуля. Ткань моментально затвердела. Затем, он выключил насос и, сдвинув модуль немного в сторону, чтобы выровнять его относительно фундамента, принялся настраивать натяжение крепежных тросов, чтобы нагрузка на них приходилась равномерно.
Так вот, о чем это я? Ах да, о разнице… На самом деле она кардинальная. По сути, целеустремленность с упрямством это две противоположности. Первая стоит впереди и тянет человека за собой, двигает к новому. А вторая — останавливает его. Как педали в автомобиле.
Да, все вот так просто. Упрямство — разрушительная сила. Она не дает переосмыслить происходящее, делает ум ленивым, закостенелым. Не поддавайтесь соблазну, не расслабляйтесь. Ведь, как я уже сегодня говорил, жизнь, как эскалатор, едущий вниз. Остановишься на секундочку и сам того не заметишь, как окажешься на дне. Это я вам как бывалый говорю.
Закончив с крепежными тросами, Тит на всякий случай обошел купол по кругу, лишний раз перепроверяя, все ли в порядке. Убедившись, что ничего нигде не свисает, не торчит и не морщится, он начал переносить в свой будущий дом из контейнера все те вещи, что должны были находиться внутри. Так диктовала инструкция и на то были логичные основания. Ведь пока на купол жилого модуля не установлен шлюз, переноска не представляет никаких сложностей.
Первым делом Тит снял одну из створок двери контейнера. Он временно приладил ее к фундаменту, сделав импровизированную рампу. Конечно, высота ступеньки была всего сантиметров двадцать, не больше, но перешагивать ее, да еще и с грузами было неудобно. А дальше начался долгий и скучный этап, во время которого одинокий колонист Тит Новак превратился в низкооплачиваемого грузчика.
Через овал будущего шлюза, в купол жилого модуля были протиснуты: полуторамесячный запас консервированной еды, стеклянный гроб медицинской капсулы, обогреватель, раскладная кровать и шкаф системы жизнеобеспечения с газовыми баллонами. Последний едва пролез внутрь. Титу пришлось изрядно попотеть, а его верному экзоскелету — погудеть.
Когда со всем этим было покончено, Тит окинул взглядом свои скудные пожитки и озадаченно выдохнул: — Да уж, не густо… Домом это явно не назовешь. Ну, ничего, начало бывает у всего. Теперь главное не сойти с ума, а дальше — дело техники.
Внешний шлюз Тит снял с контейнера так же, как и створку двери. К его счастью он находился в верхней части и при посадке никак не пострадал. Даже не сильно обуглился при входе в атмосферу. Для облегчения транспортировки и установки Тит почти полностью разобрал его. Снял обе двери и отсоединил друг от друга стенки. Благо, «Гуд Кол.» позаботились установить унифицированную модель, под которую подходило подавляющее большинство производимых в солнечной системе инструментов. Затем он перенес все части к палатке и, приклеив раму к овальному отверстию жилого модуля, собрал все обратно. Такое решение отлично подходило для Лилианских условий, ведь находись шлюз в вакууме космоса, клей мог бы не выдержать распирающего изнутри давления. Конечно, производитель будет уверять, что все надежно и крепко, но кто захочет проверять это на своей шкуре? А на планете цвета чертополоха атмосферное давление будет отлично прижимать раму к палатке, только усиливая сцепление.
Ну вот, как-то так… — Тит стоял у жилого модуля, уперев руки в пояс скафандра. — Моя конура на ближайший месяц. Что внутри я вам пока не покажу, там еще ничего не готово. Но снаружи… — он посмотрел на запястный экран, куда была выведена подсказка с названием фирмы. — Спасибо «ХАУЗИНГЕР» за предоставленный комплект. Пока еще не знаю, как в нем живется, но, как фанат железных ниток рекомендую. Для тех, кто еще не понял, это прямая реклама, и ее в моих записях будет много. По крайней мере, поначалу. Как начинающий колонист я рад любой помощи, которую мне окажут, и реклама обещает бонусы.
Реактор в дом заносить Тит не стал. Да и не место большому радиоактивному ящику в жилом помещении. Он останется снаружи, охлаждаемый ледяным Лилианским бризом, и будет питать скромный надувной купол до тех пор, пока колония его не перерастет.
Тит подключил реактор к сквозной розетке палатки, после чего через шлюз, пока еще выполнявший функцию обыкновенной двери, забрался внутрь. Раскинув на полу заранее заготовленные удлинители, Тит подключил шкаф системы жизнеобеспечения к энергосети и клапану шлюза. Затем выбрал необходимый пункт на панели управления. На экране мелькнула строка результатов внутренних проверок, и засветилось сообщение «подключите баллоны». Тит открыл заднюю дверцу шкафа и вставил в разъемы баллоны с дыхательной смесью. Система подтвердила завершение операции и тут же принялась шипеть насосами.