— Алло, — ответил Тит.
— Я тебе из отдела кадров звоню. Ты там случайно не передумал увольняться?
— Нет, не передумал.
— Уверен? Если я сейчас поставлю подпись, то обратного пути уже не будет. Ну, в смысле, будет, но тебе по нему идти не захочется.
— Увереннее не бывает.
— Ну хорошо. Тогда я сейчас здесь закончу и через час — полтора жду тебя на седьмом. Как договаривались Добро?
— Добро, — Тит ответил с улыбкой. — Через час буду там.
***
Хотя в целом интерьер станции и был приведен к общему знаменателю, но все же, некоторые этажи отличались от других, а в случае с седьмым — не в самую лучшую сторону. Титу никогда не нравилось эта часть «Кориолиса». Из-за большой концентрации увеселительных заведений и мест досуга здесь всегда было слишком людно. Титу, как человеку, родившемуся и выросшему на планете без пригодной для дыхания атмосферы, не была чужда концепция проживания исключительно в замкнутых пространствах, но все же коридоры космической станции было глупо сравнивать с куполами марсианских колоний. Это как ставить в одну шеренгу промышленный ангар и примерочную в магазине одежды. Причем в этой примерочной кроме тебя переодеваются еще три человека сразу.
Хаос, неразбериха, шумные и яркие экраны с интерактивной рекламой, натыканные где нужно и не нужно, постоянные тычки локтями и коленями от неосторожных «прохожих», спешащих в ближайшую забегаловку, чтобы выпить и как следует расслабиться. Именно таким представлялся Титу седьмой этаж «Кориолиса», и это субъективное представление было совсем недалеко от истины.
Пролетев по большой кольцеобразной развилке, Тит свернул в боковое ответвление. Освещение в этой части станции было приглушено, создавая иллюзию вечного вечера. Это шло на пользу атмосфере праздника, но не навигации. В полумраке вывески заведений и диодные рекламные надписи на стенах казались просто ослепительными. Щуря глаза и ориентируясь по памяти, Тит отыскал нужную дверь, над которой из фосфоресцирующей ленты был выложен схематический рисунок, изображавший характерный шлем скафандра демонтажника с двумя прикрученными к нему бутылками пива. Над рисунком все той же лентой было написано «Синее смещение». Данное заведение пользовалось популярностью у работников нижних этажей из-за своего богатого ассортимента дешевых, но в то же время убойных алкогольных напитков, а сам владелец, будучи бывшим демонтажником, прекрасно понимал нужды контингента.
Тит в подобных местах бывал крайне редко, предпочитая другие, более физически активные виды развлечений, но то, что он увидел, как только пересек порог, удивило его не меньше протеза ноги в спальном мешке.
Ленни Никсон, бесследно испарившись сразу после смены, не тратил время зря. Будучи завсегдатаем «Синего смещения», он направился прямиком туда и договорился с барменом, работавшим этим вечером, организовать небольшую прощальную вечеринку для собрата работяги. Нахождение на космической станции накладывало свои ограничения, а потому никакого торта со свечами и полуголой девицы, выпрыгивающей из него в самый неожиданный момент, в баре не было. Зато там оказался целый ящик люминесцентных палочек, которыми обвешали круглую барную стойку. А еще за полтора часа Ленни умудрился собрать человек двадцать массовки. Среди них были двое миленьких девушек из диспетчерской, парни из других бригад, по случайности оказавшиеся не на смене, еще кто-то из отдела кадров… Тит почти никого из присутствующих не знал, или, по крайней мере, не настолько близко, но когда он перелетел через порог, они все хором прокричали «Сюрприз!» и это было приятно.
— А вот и он! — завопил громче всех Ленни, сорвавшись с места. Он подлетел к Титу, держа перед собой охапку полиэтиленовых пакетиков с пивом.
— А вот и я… — без особого энтузиазма, но все же улыбаясь, кивнул Тит.
— На! — Ленни всучил ему пару пакетиков. — Пока наш старый ворчун не приперся.
— Гершман еще не здесь?
— Нет. Сказал, что немного задержался, но уже на подходе.
Тит понимающе хмыкнул, открыл клапан одного из пакетиков и выдавил пенное содержимое себе в рот. Увидев это Ленни издал звук, походивший на боевой клич, который тут же подхватили все присутствующие, после чего в баре «Синее смещение» началась форменная попойка.
Когда Гершман влетел в заведение большинство людей уже разбились на группки по интересам. Они выпивали, болтали друг с другом на разные темы, знакомились, ссорились. В общем, занимались ровно тем, чем принято заниматься в баре.
Оглядев помещение, Гершман увидел Тита и Ленни, зависших у барной стойки, и подлетел к ним.
— Ну что, как у вас тут дела? — спросил он, цепляясь носком за поручень у пола.
— В целом неплохо, — ответил Тит. — Только Ленни уже совсем никакой. Наверное, на старые дрожжи развезло.
— Никсон! — угрюмо рявкнул Гершман. — Ты опять надрался?!
— Угу… — промямлил Ленни, пытаясь попасть клапаном пакетика себе в рот.
— А ты не забыл, что нам завтра еще на смену выходить? — он с силой выдернул пакетик из ослабевшей руки Никсона и передал его подоспевшему бармену. — Этому больше не наливай. А еще лучше, знаешь, что? Свари-ка ему крепкий кофе.
Бармен кивнул и отправился к кофемашине.
— Ну а ты как, Тит? — Гершман перевел взгляд на своего бывшего подчиненного.
— В порядке.
— Это хорошо. Извини, что задержался. Я там тебе рекомендацию написал, просто закачаешься.
— Спасибо.
— Да не за что. Будешь устраиваться на следующую работу, так никто не поверит, что ты такой молодец, — Гершман широко улыбнулся, показав желтые от табака зубы. — Но это ничего. Ты мой телефон знаешь. В случае чего, пускай мне звонят, я все подтвержу. С такой характеристикой процентов десять прибавки к зарплате гарантировано. Можешь не сомневаться. Кстати, все еще не решил, куда подашься?
— Пока еще нет, — Тит протянул бывшему бригадиру пакетик с пивом. Тот принял его, кивнул и отпил немного. — Наверное, Аврелия проведаю. Давно его не видел…
— Слушай, — Гершман замялся, — а как так вышло, что ты за три года ни разу не обмолвился, что у тебя сын есть? Нет, если это секрет, — тут же добавил он, — тогда я лезть не буду. Просто как-то это все… неожиданно что ли?
— Ай, — Тит отмахнулся. — Никакой это не секрет. У нас с его матерью совсем не заладилось, и я не очень люблю об этом говорить.
— Тогда я не буду настаивать, — Гершман приподнял пакетик с пивом. — Тост. За самого загадочного демонтажника на «Кориолисе».
— За самую лучшую бригаду, — улыбнулся Тит.
Они выпили.
Когда бармен вернулся со свежезаваренным кофе, Гершман силой заставил Никсона выпить все почти залпом, а себе заказал добавки покрепче. Сам он выпивать не любил, но, если приходилось, будучи человеком грубой души, предпочитал вкусу результат.
Получив свою порцию водки, вторую Гершман передал Титу, и они выпили снова.
Быстро вспыхнувшая спонтанная вечеринка, постепенно угасала, люди один за другим расходились по своим каютам. Никто не хотел кутить до утра посреди рабочей недели. Бар из шумного места сам собой превратился в уютный уголок спокойствия и такое настроение Титу пришлось по душе гораздо больше. К полуночи за кольцевой барной стойкой кроме троицы из седьмой бригады, бармена, да еще пары случайно зашедших на огонек работяг больше никого не осталось.
— Эх, что за времена раньше были… — после некоторого молчания выдал уже изрядно захмелевший Гершман.
— Что ты там буровишь, старый? — держась за голову ответил напротив протрезвевший Ленни.
— Я говорю, что раньше лучше было, вот что.
— Вот так новость. Без трех минут пенсионер жалуется на жизнь. Это ты сам такое выдумал, или подсказал кто? — Ленни хохотнул и тут же ойкнул, сильнее взявшись за голову.
— Поумничай мне тут еще! — Гершман побарабанил металлическими пальцами по барной стойке. — Ты даже не знаешь, о чем конкретно я хотел сказать, а уже в пенсионеры меня записал… Вон, смотри, какая мерзость!
Он указал на небольшой монитор, висевший над головой бармена. Обычно по нему круглосуточно крутили спортивные матчи, либо музыкальные клипы, причем, никак не соотносившиеся с музыкой в самом заведении, но сейчас на экране мелькал какой-то рекламный ролик.
— Сделай громче, — попросил Ленни у бармена. Тот кивнул и прибавил звука.
На экране крупным планом, закрывая своим круглым силуэтом почти все пространство, висела неизвестная планета, с виду походившая на Землю. На ее поверхности можно было различить моря, океаны, материки с темно-зелеными островками растительности на них, снежными шапками горных хребтов, и над всем этим великолепием медленно проплывали ватные комья облаков. «Нравится?» — вкрадчиво спросил закадровый голос. Затем планета сменилась другой. Похожей на предыдущую, но все же, отличной от нее. Вода слегка иного оттенка, другая форма материков, гор и морей. «А эта?» — снова спросил диктор. Вторая планета задержалась на экране меньше первой и сменилась третьей. После — четвертой, пятой, шестой. Скорость смены кадров все увеличивалась и увеличивалась, пока мелькавшие планеты не слились в одно невнятное разноцветное пятно, медленно преобразившееся в логотип компании. Он состоял из двух космических ракет, выполненных в ретро стиле. Шлейфами дыма из своих двигателей они образовали белый круг. «Покупка планеты — это верное решение» — сказал диктор, и в центре круга проявилась надпись: «Гуд Кол.». (прим. автора — имеется в виду игра слов на английском, так как сокращение «Хорошая Колония» в названии компании звучит так же, как и «верное решение»).
— И что? — дождавшись конца ролика, спросил Ленни. — Реклама, как реклама…
— Да как это «и что»?! — возмутился Гершман. — Эти сволочи уже не знают, что продать, так за целые планеты взялись!
— А тебе какая разница? Ну пускай себе продают. Их вон сколько.
— О чем это вообще? — не понял Тит, кивая в сторону экрана.
— О том, как в мире победившего капитализма не осталось ничего ценного, — буркнул его бывший бригадир.
— Опять двадцать пять… — Никсон закатил глаза, затем подозвал бармена и попросил еще кофе.
— Они что, целые планеты продают? — продолжал спрашивать Тит.
— Ты что, новости не читаешь? — Гершман нахмурился.
— Не особо…
— Эти «Гуд Кол.» неплохо так шума наделали. Не знаю, как такое мимо тебя могло пройти.
— Я старался. И почем продают?
— Нам с тобой не светит… Да и в рекламе врут, как всегда. Не продают они их, а в аренду дают, за процент. Кто ж тебе, смертному, отдаст такой жирный кусок?
— Гершман, хватит выдумывать, — возмутился Никсон. — Ты, вот, если не знаешь, так и не говори. А то бедному пацану всю голову своей ерундой забьешь…
— …мне двадцать восемь… — в который раз повторил Тит.
— … Не в аренду они их сдают, а инкубируют старт-ап колонии, — Ленни перелетел через Гершмана и оказался по другую сторону от Тита. — Ты его не слушай. Он совсем от жизни отстал. У него на уме одни козни капиталистов, хотя сам кровно заработанные потратить тот еще любитель.
— Это другое… — буркнул Гершман.
— Ну конечно же другое. Кто ж спорит? А «Гуд Кол.» отличное дело делают.
— Что ж тут отличного? Они общее распродают! Куда же это годится?
— С чего это сразу общее? Если бы не «Гуд Кол.» эти планеты никому были бы не нужны, а так, их заселят, обживут и…
— И превратят в такой же корпоративный гадюшник, как на Земле. Плавали, знаем.
— Ну вот, — Ленни беспомощно пожал плечами. — Опять за свое…
— А я все равно так и не понял, чем этот ваш «Гуд Кол.» занимается, — выдохнул Тит.
Гершман с Никсоном одновременно открыли рты, после чего переглянулись между собой и бригадир, махнув рукой сдался.
— Они выкупили целую кучу планет, — начал объяснять Ленни, — и теперь дают возможность любому желающему попробовать основать на одной из них колонию.
— Прям любому? — удивился Тит.
— Ага, как же… — заворчал Гершман.
— В теории да, — не обратил на него внимания Ленни. — Но на практике это всегда упирается в кучу разных проблем. Построить колонию с нуля дело не легкое.
— Что ж в этом сложного? — Тит вскинул брови. — Если планета для жизни пригодная, то вообще плевое дело. Построил домик из дерева и живи себе. А если дерева нет, то из камушков. Не вижу никаких проблем.
Возможно, будь он сейчас немного трезвее, то не стал бы выражаться так радикально, но за него говорил не разум, а водка Гершмана.
— Может оно и так, — Ленни получил свой теплый пакетик с кофе и присосался к нему, как ребенок к груди матери, — но просто построить домик недостаточно. «Гуд Кол.» же потратили кучу денег на покупку планет, так что, естественно, хотят отбить их обратно. И как можно быстрее.
— Твой домик должен прибыль приносить, — Гершман потер указательным и большим пальцами протеза друг о друга, словно торговец, требующий платы. — А они с этой прибыли будут иметь процент. Старая добрая схема наживы на мечтателях, у которых нет ни гроша в кармане. Они дают тебе немного, чтобы ты почувствовал землю под ногами, а потом обдирают, как липку.
— Это называется инвестиции, — улыбнулся Никсон.
— Это называется грабеж, — фыркнул Гершман. — Они же прекрасно понимают, что без помощи основать сколько-нибудь окупаемую колонию не получится.
— Если бы они так считали, то вообще не начинали такой бизнес. Какой смысл давать деньги на заведомо провальное дело?
— Чтобы поиметь с таких наивных, как ты, в краткосрочной перспективе. Когда освоением дальнего космоса занимались на государственном уровне все было более-менее правильно. Все контролировалось, велся учет. Людей, идущих в неизведанное, уважали и ценили. А сейчас…
Тит понял, что спор между старыми идеологическими противниками будет только разгораться, и решил сделать небольшой перерыв.
— Я в туалет, — соврал он, оттолкнулся от барной стойки и полетел в дальний угол помещения, где находились столики для любителей выпить в одиночестве. Закрепившись за одним из них, Тит отыскал в многочисленных карманах своего комбинезона телефон, приложил к нему палец и направленный минипроектор тут же отрисовал на сетчатке интерфейс. В скудном списке контактов Тит быстро отыскал нужный. Он прикоснулся к витавшему в воздухе имени «Лилия» и стал ждать.
— Тит? — спустя долгих тридцать секунд ответили на том конце.
— Да, это я… — ответил Тит, тут же прижав телефон к уху.
Он не знал с чего начать, ведь разговор предстоял тяжелый. И дело было даже не в том, что несмотря на хорошую организацию связи на «Кориолисе» задержка между Марсом и станцией была около шести секунд. Просто он не звонил Лилии уже очень и очень давно. Казалось, целую вечность.
— Что тебе нужно? — после шестисекундной паузы спросила она. Ее тон был холодным и колючим.
— Я собираюсь вернуться на Марс, — Тит покосился на что-то громко рассказывавшего Гершмана и отвернулся к стене.
— Поздравляю, — все так же холодно сказала Лилия.
— Ты все еще злишься на меня?
— Нет, не злюсь. Я тебя просто не уважаю. Тит, говори, что ты хотел или я ложу трубку.
— Раз уж я возвращаюсь на Марс, я бы хотел повидаться с Аврелием.
— Нет, — ответ был настолько резким, что Титу показалось, будто он причинил ему физическую боль. — Он не хочет тебя видеть.
— Он не хочет? Или ты не хочешь?
— Мы оба. Что-нибудь еще?
— Послушай, Лилия, ты же не можешь мне запретить навещать его. В конце концов я его отец.
— Ты перестал им быть, когда бросил нас и ушел.
— Тебе напомнить, почему я так поступил?
— Не нужно. Я все прекрасно помню. Повторяю еще раз, Аврелий больше не хочет тебя видеть, как и я. У нас своя жизнь, у тебя своя. Пускай все так и остается, хорошо?
— Нет, не хорошо, — вместо Тита опять заговорила водка. — Он рядом с тобой? Я хочу услышать это от него. Если он рядом с тобой, то передай ему трубку. Потому, что я не верю, когда ты говоришь…
— Ало, — голос в телефоне сменился с раздраженно-холодного женского на мальчишечий.